Убей Кристину!
1
Погода стояла чудесная. Даже слишком. Неподобающая случаю. Да и вообще, всё было как-то неправильно. Гроб – хлипкий, покойник – довольный, вдова – задумчивая.
Следователь Терёхин, по совместительству ближайший друг покойного, вслед за остальными взял горсть сухой земли и кинул в могилу. Замер, прислушиваясь к гулкому стуку земли о крышку гроба. Через минуту его бесцеремонно оттеснили в сторону – проводить покойного пришла тьма народу. Как же! Сам генеральный директор завода железобетонных конструкций упокоился!
Вернее, упокоили его, сердешного. Помогли, так сказать, встретиться с праотцами до срока. Фокин Юрий Михалыч, тридцати пяти лет от роду, был застрелен собственной секретаршей у себя в кабинете. Охрана даже дёрнуться не успела. Ну хоть повязали убийцу да пистолет отняли, не дали покончить с собой. Вот она, сермяжная правда.
Терёхин встал рядом с вдовой и взял её под руку. Женщина была на сносях. Вот-вот должен был родиться долгожданный наследник многомиллионного состояния. Десять лет супруги Фокины обивали пороги лучших клиник, как российских, так и зарубежных. Десять лет и шесть неудачных попыток ЭКО, пока, наконец, седьмая не сработала.
Терёхину вдруг вспомнился день, когда Юрий собрал их у себя в кабинете и достал из ящика первую бутылку дорогущего коньяка. Как, счастливые и пьяные в хлам, они скупили цветы во всех ближайших цветочных палатках и поехали в клинику поздравлять Марину. Вспомнил, как ввалились в приёмный покой и как ругалась на них санитарка у входа, а Юра в ответ на её ругань полез к ней с объятьями и пьяными поцелуями. То-то бабулька порадовалась на старости лет!
А теперь Марина с посеревшим осунувшимся лицом в чёрном балахонистом платье наблюдает, как два молодых крепких парня споро закапывают гроб с её Юрочкой.
– Возлагайте цветы, – тихо скомандовал один из парней. Люди начали вереницей подходить к свеженасыпанному могильному холму и класть венки и цветы. Парни тут же деловито поправляли ленточки на венках, а букеты гвоздик и роз выкладывали красивым веером.
Наконец, церемония возложения закончилась. Народ расселся по автобусам и автомобилям. Ещё предстояли поминки в самом дорогом ресторане города.
– Терёхин, – от тихого хриплого голоса Марины следователь вздрогнул. – Помоги подойти. Хочу с Юрочкой наедине попрощаться.
– Идём, конечно. – Терёхин одной рукой приобнял Марину за талию и почти пронёс её на себе к могиле друга.
На месте женщина отстранилась от Терёхина:
– Спасибо, Коленька. Оставь. Я одна хочу побыть.
Терёхин с тревогой заглянул в лицо Марине. Держится! Да она всегда сильная была. Кремень! Что бы ни случилось – ни слезинки, ни повышенного голоса, ни грубого высказывания. Всё сдержанно, разумно, с лёгкой уверенной улыбкой на красивом холёном лице. Все вопросы решаемы. Все желания исполнимы. Всё ей по плечу. Даже весть о смерти Юры встретила с каменным лицом – волноваться ей нельзя. Ребёночка поберечь надо. Юрочка ведь так его хочет!
Сделал несколько шагов назад и напряжённо замер, готовый в любую минуту прийти на помощь вдове друга.
Марина несколько мгновений молча стояла, а потом рухнула на могилу мужа. И завыла, запричитала так страшно, что у Терёхина волосы стали дыбом и перехватило дыхание. Но двинуться с места он не мог – словно невидимая сила удерживала его на месте, пока женщина изливала своё горе.
Наконец рыдания стихли.
– Терёхин, убей эту тварь. – Страшный глухой голос Марины нельзя было узнать. Женщина всё ещё обнимала могильный холм и щекой прижималась к венку. – Терёхин, слышишь! Убей её! Я знаю, ты можешь!
Следователь отмер, в два шага преодолел расстояние до могилы. Марина подняла голову и посмотрела на него затуманенным взглядом.
Лицо её было страшным.
Решительным.
– Убей её! Слышишь? Убей!
– Пойдём, Мариночка! – Терёхин поднял хрупкую, почти невесомую женщину. – Ты сама не понимаешь, что сейчас говоришь.
Марина вырвалась из рук следователя и топнула ногой. Огромный живот заколыхался под чёрным балахоном, перепачканным могильной землёй. Ладони сжимались и разжимались в кулаки в такт словам, ноздри раздувались. От бледности на лице не осталось и следа. Сейчас оно было багровым.
– Убей её! Я всё знаю про ваши грязные делишки! Я всё знаю про вашу шайку-лейку! Вы и не такое проворачивали! Убей её, или я сделаю это сама!
– Мариночка, успокойся! Не надо так! Ты ребёночку навредишь!
– Ааааа! – дико завыла женщина, – про ребёночка вспомнил! Мразь, мразь, мразь! Ты первый узнал, что мой Юрочка сношается с этой шлюхой, и ничего не сделал! И она убила его! Ааааа! Теперь ты обязан убить её! Вы думали, что я ничего не знаю? Знаю всё про вас! Ааааа! Юрочка, любимый мой, хороший мой! Аааа! Как же мне жить без тебя, родненький мой? Аааа!
Терёхин беспомощно огляделся по сторонам. Процессия автобусов и автомобилей уже выезжала из ворот кладбища. У часовни осталась только машина Марины, на которой он привез вдову на похороны. Слава богу, кажется, никто не видит и не слышит истеричные крики Марины.
Следователь решительно подхватил бьющуюся в истерике женщину и подтащил к машине. Щелкнул центральным замком и открыл с пульта багажник – там должна быть аптечка. Всё ещё держа беснующуюся и рыдающую Марину под грудью, выше беременного живота, выудил пластиковую коробочку с красным крестом. Швырнул её на землю – бесполезная! Ещё пошарил в багажнике и, наконец, достал пластиковую бутыль с питьевой водой. Отвинтил синюю крышку зубами и плеснул в лицо Марине водой. Женщина тут же молча обмякла в руках Терёхина.
– Всё?
– Да. – Марина утвердительно кивнула. И уже своим обычным голосом продолжила:
– Живот болит. Дай попить. Нехорошо мне что-то, Коленька. Жарко.
Терёхин ослабил захват. Теперь он лишь слегка поддерживал за поясницу качающуюся в изнеможении женщину, не давая ей упасть.
– Может, в машину сначала сядешь?
– Давай, – послушно кивнула Марина. Терёхин осторожно устроил её на заднем сиденье и дал бутыль с водой.
Женщина жадно приникла к горлышку. Потом налила себе немного воды на ладонь и смочила лицо.
– Ну как ты? – Терёхин с тревогой всматривался в лицо Марины, ища в нём признаки надвигающейся новой истерики.
– Нормально. Спину ломит. Прилечь хочется.
– А ты ложись! Машина большая. Давай пиджак подложу.
Терёхин быстро скинул пиджак, свернул и осторожно устроил на нём голову Марины.
– Спасибо! – Лицо женщины разгладилось.
– Поехали, что ли? – Он приготовился закрыть дверь машины.
– Терёхин!
– А?
– Погоди.
– Что такое?
– Коль, ты хорошо меня знаешь?
– Ну? А что? – Терёхин напрягся, всё ещё держась за ручку двери.
– Нет, Коленька, не знаешь ты меня. И никто не знает. Даже Юрочка не знал меня настоящую.
Огромные голубые глаза Марины снова наполнились слезами. Но женщина сдержала рыдания и продолжила:
– Если я хочу чего-то, то всегда получаю. Всегда! Понимаешь? – Она погладила большой живот. – Так вот, если ты не убьёшь эту тварь, то я сделаю это сама. Доберусь до неё где угодно. И ничего ты мне не сделаешь. Понял? И никто мне не сделает!
– Хорошо, Мариночка, – кивнул следователь, – мы с тобой обсудим это позднее. А сейчас пора ехать, пока нас не хватились. Только сплетен тебе сейчас не хватало. Городок у нас небольшой, разговоров не оберёшься.
– Начхать мне на сплетни и пересуды, – зло рявкнула Марина. – Поехали.
Степанова Кристина Олеговна, 1991 года рождения; паспорт; проживающая по адресу; личность установлена.
Вопрос следователя (В.С.):
– Кристина Олеговна, поясните, как, где, при каких обстоятельствах вы познакомились с Фокиным Юрием Михайловичем?
Ответ подозреваемой (О.П.):
– Мы с Юрой, Юрием Михайловичем Фокиным, познакомились в ночном клубе. Точно дату не вспомню. Прошлым летом. В конце июля. Кажется. Он предложил подвезти меня до дома. А что тут такого? Я и согласилась.
В.С.: – Сколько раз это было?
О.П.: – Не помню. Много раз.
В.С.: – Дальше как развивались ваши отношения?
О.П.: – Ну, как обычно в таких случаях. Сначала он просто меня до дома подвозил. Потом пригласил в клуб, потом в ресторан. А потом в гостиницу. Ну, так мы и встречались. А потом он сказал, что ему нужна новая секретарша. Спросил: хочешь? Ну, я и согласилась. А чего мне терять? Мужик он видный, зарплату хорошую пообещал.
В.С.: – Что входило в ваши обязанности?
О.П.: – Чай, кофе гостям принести, передать документы на подпись. Забрать документы, которые Юрочка, Юрий Михайлович, уже подписал, и передать их помощнику, Новицкому Роману Георгиевичу.
В.С. – Как долго вы у него проработали?
О.П.: – Да пока он не узнал, что жена его, Маринка, забеременела. Это в ноябре было. Юрочка тогда как с ума сошёл. Сказал, чтобы убиралась я. И конверт с деньгами кинул мне на стол. Сказал, чтобы через пять минут духу моего уже не было в его офисе.
В.С.: – А вы что сделали?
О.П.: – Я сначала ничего не поняла. Потом заплакала и стала умолять не бросать меня. Ведь мы так любим друг друга. Юрочка мне говорил, что скоро бросит свою старую жену, потому что она родить ему не может. А я рожу ему ребёночка. Я молодая, сильная. Но он слушать меня не стал. Приказал охране выставить меня из офиса. Я только деньги и успела со стола схватить.
2
Несколько месяцев до похорон
– Мариночка! У меня для тебя подарок! – весело закричал Юрий с порога, едва войдя в дом. – Иди сюда скорее!
– Иду! – Марина вышла к супругу, кутаясь в тёплую длинную кофту. Беременность была ещё не заметна – третий месяц всего. Но женщина вся светилась от счастья. Такого долгожданного.
– Одевайся! – он уже держал в руках шубку жены. – Скорее!
– Вот нетерпеливый! Иду!
Супруги вышли во двор их загородного дома. Уже опустились ранние зимние сумерки, и посёлок освещался фонарями и яркой новогодней иллюминацией.
– Закрой глаза! И пойдём!
– Закрыла! Только как я идти буду? Упаду ещё!
– Не упадёшь! Я тебя поведу! – Юрий встал за спиной супруги и закрыл ей лицо своими руками. С хохотом они дошагали до белого внедорожника, стоящего у центральных ворот. Автомобиль был обклеен блестящими разноцветными бантами. На капоте сидел огромный плюшевый медведь, держащий в лапах плюшевое красное сердце.
– Опа! – Юрий убрал руки с глаз супруги.
– Вот это да! – Радостно захлопала в ладоши Марина. – Спасибо, милый!
– Нравится машина?
– Конечно!
– Ну, поцелуй скорей папочку!
– Будущего папочку, – ласково поправила Марина супруга и нежно поцеловала в губы.
– Марина, смотри, что у медведя в лапах.
– Юр, ты же понимаешь, сама я никак не достану. Давай ты.
Юрий снял медведя с капота и поднёс к жене.
– Вау, смотри, Марин, а сердце-то с секретом! Там кармашек! Давай посмотри, что в нём?
Женщина сунула руку в кармашек на сердце и достала красную бархатную ювелирную коробочку.
– Юра, ты с ума сошёл! – в радостном предвкушении воскликнула Марина.
– Открывай скорей!
Женщина нажала на кнопочку. Коробочка открылась, являя взору вместо кольца клочок серой бумаги. Юрий застыл в недоумении всё ещё с плюшевым медведем в руках.
Марина достала бумажку, развернула и стекла в обморок. Прямо в сугроб.
Юрий отшвырнул медведя. Присел, выхватил записку из руки жены и сунул её в карман дублёнки. Потом поднял супругу на руки и занёс в дом. Пока снимал шубку и укладывал на диван, она пришла в себя и тихонько заплакала. Юрий редко видел свою жену плачущей. Очень редко. По пальцам можно пересчитать. И от этого её тихий плач показался ему предвестником несчастья. Защемило сердце.
– Милая, я ничего не понимаю! Там должно было быть кольцо с бриллиантом. То самое, которое тебе понравилось на прошлой неделе.
– Там написано, там написано… – всхлипывала Марина, уткнувшись в ладони.
Юрий достал бумажку из кармана. Развернул. Всего несколько слов:
«Юра любит меня. А ты и твой ублюдочный ребёнок скоро сдохнете».
В голове у мужчины помутилось. Он сразу догадался, кто автор записки. Кристина так и не успокоилась. Маленькая дрянь! И как она только сумела подсунуть бумажку? Эх, жаль, охрану отпустил. Решил дать ребятам выходные на Новый год.
– Бред какой-то! Мариш, наверное, это кто-то неудачно подшутил. Или напутал. Новый год ведь! Пьяных полно. Вон у всех соседей в каждом дворе гулянка. Гостей из города понаехало, понапились все, вот и сходят с ума. – Юрий снял дублёнку, незаметно сунув бумажку во внутренний карман. Чуть позже он разберётся с этой маленькой дрянью. А пока надо жену успокоить. А то, чего доброго, от волнения скинет ребёнка.
– Это не шутка! Я чувствую! Юрочка! Страшно мне! Ведь так долго ребёночка ждали! Боюсь снова потерять малыша. Больше не могу пытаться. Сил моих нет!
Марина жалобно посмотрела на мужа, ища у него поддержки.
Юра сел рядом с женой на диван и обнял её.
– Не волнуйся. Всё хорошо. Это просто чья-то глупая шутка. Скоро все протрезвеют, и всё будет хорошо. Ты родишь хорошенького мальчика, и мы назовём его Александром. В честь Александра Македонского.
Но ничего хорошо не стало.
В.С.: – Кристина Олеговна, поясните, каким образом вот эта записка с угрозами попала вот в эту коробочку?
О.П.: – Когда Юрочка выгнал меня так грубо из офиса, я сразу поехала домой. Обидно было. Что Маринку он так и не бросил, хотя и обещал. А через некоторое время я узнала, что беременная я. От Юрочки любимого. И несправедливо получается. У Маринкиного ребёнка, значит, и богатство будет, и отец. А мы с ребёночком бедными должны оставаться. Это разве справедливо, господин следователь? Скажите!
В.С.: – Давайте вернёмся к записке. Вы сами, Кристина Олеговна, пришли к мысли подкинуть записку или кто подсказал?
О.П.: – Да никто мне не подсказывал! Сама догадалась. По телевизору кино посмотрела, как девушка решила, что не оставит своего любимого. Будет добиваться его любви.
В.С. – Ну как, добилась?
О.П.: – Конечно! Она ему записки писала, машину царапала, с женой разговаривала и, в конце концов, завоевала его. Вот и я так же решила действовать. Чтобы справедливость восстановить. Так вот. Я же секретаршей была Юрочкиной. Расписание его хорошо знала. И холопов его тоже знала. Кто куда по каким делам ездит. Кому Юрочка деньги даёт в банк отвезти, кому поручает начистить морду нечестным поставщикам.
В каких магазинах любит Юрочка отовариваться – я тоже прекрасно знаю. Ведь он меня за продуктами посылал. Ага. Так вот я последила за Юрочкой и его женой несколько дней. И узнала, в каком загородном посёлке он имение прикупил. Ну а про машину и медведя с кольцом и совсем просто было узнать.
В.С.: – Какую цель вы преследовали, Кристина Олеговна, данной запиской? И кстати, где кольцо?
О.П.: – Я хотела, чтобы Маринка поняла, что Юрочка только меня любит. А кольцо я продала и одежду купила себе и будущему малышу. Он же сын богатого отца. Не следует ему в обносках щеголять. Да и мне питание правильное нужно, витамины там всякие для ребёночка.
В.С.: – Понятно. Как вы считаете, цель была достигнута?
О.П.: – Нет. Маринка в Юрочку моего ещё больше вцепилась. И он с ней прям весь сюсю да сюсю. Тфу.
В.С.: – И что вы предприняли дальше?
О.П.: – Увидела я их в продуктовом. Милуются. Икру, сырок, сёмгу да масло покупают. А у меня деньги от продажи кольца уж к концу подошли. С голодухи живот подводит. На работу не берут – весь город в курсе, что меня Юрочка с работы попёр за непристойное поведение. Ага. Я одна непристойная, а он белый и пушистый. Прям ни разу со мной не сношался в кабинетике своём богатеньком. Ага. Сама я, типа, юбку задирала и на него, несчастного и беспомощного, нападала. Ага. Насиловала прям. Конечно. А он даже и участия в этом не принимал. Молча так сидел. Вот увидела я тогда их в магазине, и зло меня взяло. Ну почему ей всё, а мне шиш, да и тот без масла? Не, я по справедливости хочу. Вот тем же вечером я ещё одну записку написала и Маринке подкинула. Вот эту. Да. Ну и машину её поцарапала, колёса проколола. Признаю. Я тогда в аффекте была.