Да и задача у него была серьёзная, на века. Тайная. Зло, которое купцы с собой из-за моря тащат, стало Русь ночами терзать, дрянь какая-то по ночам на людей нападает. Зло древнее, за Русским морем было, да сейчас с кораблями на нашу землю перешло. И, главное, по всей земле поползло! Даже домовые звереть начали, как будто их по ночам что-то гоняет. Кошки этих тварей видят, собаки чуют, но от этого не легче – только мелкая тварь кошек да собак боится, а как на страхе да горе людском отожрутся – не боятся больше кошек они. Бывшие в Новгороде рассказывали, как в тереме что-то из угла недобро вглядится и смотрит, и злой такой взгляд, даже через кольчугу чувствуется. А кошка в этот угол уставилась, и замерла неподвижно, и полвечера так просидела, а потом как сбежит! И на людей ночами нападать начало, отожралось, видать. А хворого да слабого так вообще уходить может намертво. Из-за этого мор великий по землям пошёл – люди выздоравливать не могли, любая болячка деревнями, говорят, в странах тех народ выкашивала. Из Орды, говорят, везут и из-за Русского моря.
Вести же были одна тревожнее другой. Рассказывали, что во сне эти твари в человека входят и морочат его, и что поедом едят, и что нет тому человеку покоя, только лишь печаль-тоска, и делает он не то, что хорошо. Могут и вообще заморочить – дети сами в лес уходят непонятно почему, и не найти их потом. А то и жить могут за него, вообще тогда плохо: подсаживаются, человека нет, а тварь в нём за него живёт и в нём по земле ходит! Также говорили, что на князя Симеона такая тварь нашла, и что поэтому-то он на Новгород-то и напал, и что покоя ему нету, и что эта тварь его ушатает. Говорили, что как в Орду-то съездил, так там как будто подменили его.
А в Москве – так вообще в дома ночами приходят, и людей поедом жрут, горла выгрызают, обезображивают или утаскивают незнамо куда. И, главное, вот есть следы – а вот их и нету. Как сквозь землю провалились или улетели куда, даже крови нет.
А ещё говорили, что это зло – и не зло вовсе, а так, мелочь, по сравнению с тем, что из-за моря прибыть может, ежели так и дальше пойдёт. И что за морем оно над царями встаёт, и царей морит, морочит и с ума сводит, и что начинают они ради трона под идолом этой твари безымянной отцов своих травить да убивать, и что люди начинают зверствовать, и что земля ту тварь не держит, и многое чего. И что зло это может Варягов с порядка выморочить да вывести, и их надо будет снова как-то на троны возвращать. А вопрос-то века-другого! Вот Деды-то его и выбрали тайно Варягов рядом ветвью проложить. И ему, лазутчику, нужно было во что бы то ни стало зацепиться, закрепиться у Симеона, которого специально для этого в Новгород на несколько недель на мировую пригласили, и в бояре с улицы залезть, пока князь в Москву с Новгорода обратно не уехал. Сам же Симеон, естественно, ни о чём не подозревал.
И вот он здесь, в Новгороде, подъезжает к детинцу.
Младший уже ждал его, радостно улыбаясь и держа в руках маленького рысёныша, видать, только что купленного на рынке, с верёвочной петлёй на шее, предусмотрительно намотанной на руку, чтобы не убежал. Рысёныш – видно – был ручным и испуганно жался к мальчику, уткнувшись ему носом в плечо и дрожа огромными по его малому возрасту ушами. Видать, охотник подобрал и выкормил, а теперь продавать принёс. Варяг вопросительно посмотрел на Ярия. Тот развёл руками с выражением «Твой же сын, что я сделаю? Он захотел – я купил!».
На крыльце княжеского терема показался шут. К нему тотчас же подошёл какой-то холоп и – показывая взглядом на Варягов – стал что-то быстро нашёптывать на ухо дураку. Пару раз хихикнув, он деланно исподтишка указал на лошадь Варяга. Шут заулыбался и, внимательно осмотрев троицу, заголосил:
– Кобыла, жеребец и кошка! Люди, радуйтесь! С севера зверинец привезли, нам на потеху, добрым людям на почёт! Кобыла пришла, жеребца привела! Главное, чтобы по весне не воевали, а то жеребёнка навоюют!
Холопы заржали. Старший сын со всего размаху впечатал себе руку в лицо. Он понял, как отныне звать его будут и что от «Жеребца» теперь не отмоешься. Сам же Варяг улыбнулся и расслабился, так как заметил, что из верхнего окна кто-то осторожно, но внимательно смотрит на них, изучает их реакцию, и нужно было составить о себе правильное впечатление.
– А кошка не блохаста ли? – между тем не унимался шут. – Как в горницу-то запускать, авось натрясёт!
Холопы снова засмеялись.
– Заткнись, дурак! – не выдержал старший сын. – Не видишь, что ли, над кем зубоскалишь?
Стражники-витязи, не смеявшиеся над шутками дурака, а внимательно следящие за гостями и происходящим, напряглись. Лицо Ярия окаменело, он подошёл поближе к увлечённому рысёнышем и абсолютно не смотрящему за происходящим мальчонке и положил ему сзади руки на плечи.
– Ну, дурак-то не дурак-то, а на крылечке я стою и вниз смотрю, как жеребец лютует! – рассмеялся шут, продолжая провоцировать гостей. – А ну как не пущу! Я-то по дуракам поди поглавнее князя разбираюсь!
Зрители снова грохнули смехом. Варяг поморщился. Сын явно не понимал, что происходит и что шут специально заводит его, а зрители – не холопы с воинами, а совсем другие люди. Нужно было срочно спасать ситуацию.
– А ты, смотрю, весёлый и на язык горазд! – улыбаясь, громко произнёс он. – А ну, как плясать-то умеешь, так же хорошо? А то малого попрошу, он тебе с кошки блох-то одолжит, с ними-то плясать веселее! Только всех потом верни, а то так люд честной тебя-то и запомнит, что дитё малое на блох шельмуешь!
Холопы снова засмеялась, но теперь над шутом. Витязи слегка расслабились и улыбнулись.
– О! Кобыла заржала, видать, понесла! – мгновенно переключился шут на него. – Несла-несла, да Варяга принесла! Где б таких кобыл набрать, что Варягами несутся?
– Так а чего не пляшешь-то? – осклабился Варяг. – Сам блох своих боишься растрясти? Боишься, что дворовый кот своих блох узнает? Смотрите, люди добрые! Шут кота на блох обворовал!
Тут уже засмеялись все – и холопы, и люд, смотрящий за происходящим, и стража князя заулыбалась, и какие-то мальчишки побежали, звеня ярким, прозрачным, заливистым смехом и крича:
– Шут кота на блох обворовал! Шут кота на блох обворовал!
Дурак потерялся. Он замешкался, не зная, как на это отвечать. Его обыграли. Только он собрался что-то сказать, но из верхнего окна показалась рука в тяжёлых перстнях, которая махнула, и тут же два конюха подбежали и взяли лошадей под уздцы.
Варяг расслабился. Эту проверку он прошёл.
Ярию поднесли чарку, а к его младшему сыну подбежали две мамки, и все трое вопросительно посмотрели на Варяга. Ярию он едва заметно кивнул, тот убрал руки с плеч мальчика и принял чарку, но с мамками на женскую половину Варяг сына не отпустил. С собой взять решил и – когда спешились – положил ему руку на затылок и едва заметно подтолкнул к лестнице в терем.
– Смотрите, люди! Кобыла, жеребец и кошка к князю в горницу идут! – закричал было шут, но его никто не слышал. Все смеялись, и по городу неслось:
– Шут кота на блох обворовал!
4282570969826315822754822336935978807060
Ник «Вятич» он выбрал практически случайно. Ему ножик подарили, который так назывался. Так его там и знали. Вопросов было как всегда больше, нежели ответов. И вот сейчас он снова и снова задавал себе один и тот же вопрос: что же он тут делает и зачем ему это всё.
Началось всё относительно недавно. Однажды – засыпая – он вдруг обнаружил, что перед тем, как провалиться в сон, его тело как-то странно вздрагивает, но перед этим он неожиданно для себя обратил внимание, что всегда перед этим он слышит какой-то странный возглас. Он стал следить за процессом своего засыпания и с уверенностью отметил эту странную закономерность: прямо перед самым сном он слышит какое-то эмоциональное восклицание, как правило – всего слово-два, или даже чей-то смех, потом тело странно дёргается, и он окончательно засыпает. Ненавязчиво пообщавшись на эту тему с друзьями (он совсем не собирался прослыть чокнутым или тому подобное), он обнаружил, что нечто подобное происходит практически у всех, ну, из тех, разумеется, кто хоть когда-то на это всё внимание обращал. Но никому это интересно не было.
Тогда он начал отслеживать этот момент и столкнулся со странной трудностью: когда он пытается сделать это намеренно, то у него отследить вот этот вот переход получается хуже. Тогда он стал ставить будильники через десять минут после того, как ложится засыпать. Так за вечер он мог поймать три-четыре подобных момента, и все они шли по подобному же алгоритму: постепенное затухание сознания, восклицание, тело вздрагивает и начинается сон.
Тогда он начал пытаться удержаться на этой грани своего восприятия и довёл этот свой новый навык до такого уровня, в котором он начал слышать не просто обрывочную фразу, а кусочек какого-то разговора, причём все эти разговоры были разными. Говорили разные люди, и голосами, которые не только не встречались ему за предыдущий день, но были и вообще полностью незнакомыми. Его очень заинтересовал данный феномен, он понимал, что прикоснулся к чему-то большому, важному и серьёзному.
И вот однажды он решился. Снова поймав это пограничное между сном и бодрствованием состояние и услышав чей-то диалог, он попытался вступить в разговор.
Естественно, он сразу же выскочил из этого состояния и проснулся. Привычно переставив свой мощный, доставшийся ему ещё от бабушки советский будильник на десять минут вперёд, на сей раз стал действовать осмотрительнее.
Разговор, к которому он при новой попытке подключился, был ничем не примечательным. Судя по голосу – мужчина в возрасте заигрывал с молодой девушкой. Он балагурил, она смеялась на его каламбурчики, и именно на этот её звонкий заливистый смех он и настроился.
– Не помешаю? – мысленно спросил он, но его явно не слышали.
– Надо же, какой Вы интересный мужчина! – кокетливо щебетала девушка. – А если я Вас боюсь?
– А зачем меня бояться? – весело спросил её собеседник.
– А мне мама говорила не знакомиться с незнакомцами!
– А как же тогда Вы с ними знакомитесь? – деланно удивлённо спросил мужчина. – Для того чтобы познакомиться с незнакомцем, с ним нужно начать знакомиться, а мама Вам не разрешает!
– Ага, хитренький какой! Я вот с Вами познакомлюсь, а Вы мне что?
– А я перестану быть незнакомцем! – рассмеялся мужчина.
– Здравствуйте! – осторожно мысленно позвал он собеседников. – Не помешаю?
– Ух ты! – весело удивилась девушка. – Кто здесь?
– Да, действительно! – озадаченно поинтересовался мужчина. – Кто это здесь?
– А Вы меня действительно слышите?
– Да, слышим! – тон мужчины из озадаченного сменился на недовольный. – Что Вы здесь делаете?
– Да погоди ты! – внезапно раздражённо воскликнула девушка. – Какой голос молоденький! Кто ты? Ты где?
– Да, собственно говоря, тут, – не понял он, как объяснить то, что с ним сейчас происходит. – А вы кто?
– Не «мы», а «я», – внезапно дружелюбно ответила девушка. – Какой у тебя хороший голос. Молодой, интересный. Кто ты?
– Вот именно!.. – начал было мужчина, но девушка перебила его:
– Да отстань ты! – И появилось ощущение, что мужчина как будто исчез, словно бы его выбросили куда-то, как будто бы отключили, и они как бы остались одни.
– Какой у тебя хороший голос! – снова начала девушка. – Молодой, красивый! А ты где?
Ему эта ситуация почему-то не понравилась, и он начал думать, как бы от этой девушки отвязаться. Всё его внимание, однако же, почему-то было переключено на неё. Девушка же, видимо, как-то почувствовала это и начала его успокаивать:
– Постой! Не уходи! А как тебя зовут? Давай познакомимся! Ты такой милый! Ну где же ты? Ответь мне! Ведь это же не вежливо, в конце-то концов!
Он смутился. Да, действительно, это было как-то непорядочно. Ведь это именно он же влез в их разговор.
– Слушай, давай я тебе спою! – неожиданно предложила девушка.
И запела. У неё был красивый и мелодичный голос. Пела она очень хорошо. Слов в её песне не было, она просто напевала мелодию, какую-то неизвестную, странную и сразу же засевшую у него в голове.
Он расслабился. Ему было очень хорошо. Думать ни о чём не хотелось, и через минуту-другую он просто про себя подпевал этой милой и замечательной девушке. Такой милой и такой замечательной.
– Где же ты, милый? – пропела девушка, не останавливаясь и продолжая поддерживать голосом мотив. – Давай, подпевай мне! Подпевай! Ты такой милый, такой хороший. Пой со мной. Я слышу тебя. Нам с тобой так хорошо! Подпевай, подпевай…
Мыслей никаких не было, он словно плыл по волнам её голоса, абсолютно не замечая того, что девушка стала петь на незнакомом ему языке. Её слова хоть и были непонятны, но очень нравились ему. Он как бы стремился навстречу этой песне, полностью открывшись её напеву.
– Где же ты, милый? – всё так же ведя эту мелодию, распевно спрашивала девушка. – Подожди немного! Я ищу тебя! Давай, пой со мной! Анда-агниш, рага-ак, илалия-ига-и, аку-хараш-инстанца, та-е-шиват хурта-мити, у-тавана та-верия, у-тавана та-верия, у тавана та-верия. Подпевай!
– У-тавана та-верия, утавана та-верия, – пел он, не думая ни о чём.
– Какой ты умный, какой ты хороший. Какой ты молодец! – смеялась девушка. – Я ищу тебя, я иду к тебе. Пой, пой!
– Эй, лярва! Тебе здесь нельзя охотиться, это центральный город, а не областной! – вдруг раздался чей-то грозный незнакомый голос.
– Отстань! – ответила ему девушка. – Не видишь, он сам меня зовёт!
– У-тавана та-верия! – пел абсолютно не замечающий этого юноша. – У-тавана та-верия, у-тавана та-верия!
– Эй, парень! – обратился к нему незнакомец. – Не будь дураком! Прекращай петь!
– У-тамана та-верия – продолжал он напевать, не замечая происходящего.
– Придурок! Успокойся! Ты же её зовёшь! – встревоженно обратился к нему незнакомец. – Сейчас же перестань петь!
Девушка засмеялась. Голос её словно раздавался ближе, и смех этот был почему-то злой.
– У-тамана та-верия – пел он для неё, желая, чтобы она пришла.
– Парень, тебе же хана! Ты не знаешь, что зовёшь! – пытался докричаться до него незнакомец.
– Ой, да прекрати уже. Всё равно ты ничего не сделаешь, – сказала ему девушка. – Не видишь, что ли, этот умный мальчик сам зовёт и хочет меня.
– Парень! Если выживешь – зови меня! – обратился к нему незнакомец. – Имя своё никому не говори! Я Водитель! Запомни! Я Водитель!
А он всё пел и пел, и смех был всё ближе и ближе, и мыслей не было никаких. Девушка подпевала ему, и ему от этого было хорошо.
Внезапно раздался оглушающий звон советского будильника. Резкий, пронзительный, он словно встряхнул его, и он перестал петь и начал сбрасывать с себя это странное состояние одурманенности и просыпаться.
Девушка закричала, зло и разочарованно, как будто у неё что-то отбирают. Её голос удалялся.
– Не нашла! Не нашла! – кричала она.
Он испуганно вскочил и сел на кровати. Его всё ещё немного вело. Странный привкус на губах заставил его провести рукой по лицу, и он, осмотрев ладонь, обнаружил, что она вся в крови. На дрожащих и негнущихся ногах подойдя к зеркалу, он обнаружил, что из носа у него идёт кровь.
4013430705025172996809249930339625719427
Сергей сидел на кухне и дрожащими руками пытался размешать сахар в чае. Ложечка сильно билась о стенки чашки и больше гремела, чем размешивала воду. Его неожиданный спаситель сидел напротив и ждал, когда же тот успокоится. Его меч лежал на столе. На навершии висела чёрная бейсболка с аббревиатурой «DoY». Оба молчали. Ручка входной двери несколько раз качнулась вниз. Её явно пытались открыть снаружи.
– А вот и папарацци! – произнёс незнакомец, надел кепку и, взяв меч, вышел в коридор.
Открыв входную дверь, он молча показал кому-то меч, после чего снова закрыл её и вернулся на кухню. Сергей испуганно посмотрел на него.
– Кто там был? – спросил он. Его колотило.
– Да, не обращай внимания. Папарацци приходили, поняли, что ничего им тут не светит, и ушли.
– Какие папарацци? – не понял Сергей. – Журналисты, что ли?