– Какое?
Это спрашиваю на автомате, потому что сказанное Оксаной в голове не укладывается. Её слова обжигают своей откровенностью и тем, что я совершенно не готова с ними примиряться.
– Первое – вы мне не лжёте. Я не потерплю, если Дав вдруг станет «ездить на рыбалку», а ты – «устроишься на курсы ночного макраме». Второе – замуж за него всё же выхожу я.
Она смеётся – негромко, будто бы даже зло. Или это только так кажется мне – я не успеваю сориентироваться в ощущениях, когда Окс вскидывает руку и подзывает официанта. Заказывает ещё бутылку Просекко с самым безмятежным видом, а у меня в этот момент кошки на душе скребут.
Задумываюсь о том, смогла бы я так или нет? Если бы Давид принадлежал мне, какова была бы вероятность, что я бы просто отдала его Оксане, если бы между ними вспыхнули чувства, и понимаю, что этого бы не случилось ни при каких обстоятельствах. Я бы просто отошла в сторону, когда поняла бы, что они друг друга желают. Неважно как – надолго ли или просто получить в постель на пару-тройку ночей. Я бы просто не смогла оставаться с Давом в этом случае. Остальное даже обдумывать не могу, настолько всё «из другого мира».
– Вообще не понимаю, что дальше будет, – говорю растерянно, имея ввиду не только свои отношения с Невским, но и нашу дружбу в целом.
– Будем жить дальше, мась. Будем жить, – шепчет Окс, и я машинально киваю, ещё не зная, что именно скрывается за этими словами.
У меня есть пара дней передышки перед тем, как буду вынуждена столкнуться лицом к лицу с Невским и Оксаной на вечеринке. Всё это время мы с ними не видимся, только изредка созваниваемся. От Давида тоже больше не приходит смс, и я пока не знаю, огорчает меня это или радует.
Я занимаюсь тем, что просматриваю варианты возможного трудоустройства. И бесконечно гоняю в голове мысли по кругу. Они – в основном о нашем разговоре с Окс. Повторяю как на репите все её слова и прихожу к неутешительному выводу. Я никогда не пойду на то, что она предложила. Потому что это бессмысленно. Стоит мне погрузиться в отношения с Невским с головой, я вряд ли смогу выйти из них безболезненно. Оксана же дала понять – она его не отдаст. У них самые серьёзные намерения по отношению друг к другу, и как раз в этих намерениях нет места третьему лишнему. А я – всего лишь развлечение, ничего кроме. Пикантная приправа в их устоявшемся союзе. Вот только именно я пострадаю, если соглашусь на то, что обрисовала Оксана.
Есть и ещё кое-что, о чём думаю часто, но гоню от себя эти мысли. Я так и не поговорила с Невским после того, как мы расстались на крыльце его дачи. Возможно, у него на этот счёт свои мысли, вот только я совсем не знаю их, и это напрягает.
Меня вырывает из задумчивости входящее сообщение. Беру телефон, одновременно откладывая планшет, в котором копалась в поисках трудоустройства. Мои щёки начинают гореть, когда понимаю, что Его Величество Невский наконец соизволил мне написать.
«Завтра вечеринка, не опаздывай. Все съедутся к 17:00».
И вроде бы ответа от меня не требуется, особенно если учесть тот факт, что Давид со мной официален, но я всё равно набиваю короткое:
«Окей. Бука».
«С чего взяла? Я нормальный»
«Я знаю тебя нормального».
«Шесть лет «дружбы» не пропьёшь, хотя попытки были?»
Меня напрягает тот факт, что он берёт паузу прежде чем написать мне. И то, что берёт слово «дружба» в кавычки, заставляет задуматься тоже.
«Говори только за себя. Шесть лет дружбы – это шесть лет дружбы».
«Ага».
Так заканчивается наша беседа, не принесшая мне ничего кроме очередной порции вопросов и тревог. Невский зол, это даже через экран чувствуется, когда перечитываю те несколько фраз, что он мне написал. Только для того, чтобы понять, на что именно он злится, нужно покопаться в его мыслях, а этого я делать категорически не желаю.
Впереди вечеринка, на которой будет и Славик, об этом мы с Оксаной договорились несколько дней назад. И мне стоит обратить внимание на другого и вычеркнуть все мысли о Давиде, когда они начинают переходить границы. Да, стоит, ведь перспектив у меня с ним никаких. Не представляю, насколько сложно это будет сделать, но попробовать готова.
Теперь бы только сдержаться, если Дав будет выдавать что-то из ряда вон выходящее, а с остальным я как-нибудь справлюсь.
До дачи Невского добираюсь с запасом во времени, но когда такси тормозит возле приоткрытых ворот, понимаю, что праздник уже в разгаре. Раньше я была бы в авангарде – помогала бы Оксане накрывать на стол, встречала бы приранившихся гостей и чувствовала бы себя частью этого развесёлого действа. Но сегодня всё иначе.
Выхожу из машины, держа в руках пакет с пятью бутылками вина, которые Окс попросила прихватить из магазина по пути. И тут же натыкаюсь взглядом на Давида. Он стоит на тропинке, выложенной серым камнем, и курит. Не возле крыльца дома, но и не у ворот – где-то посередине. То ли ждёт кого-то, то ли решил покурить чуть дальше от террасы – привычного места, где это делает всегда.
– Привет, – тихо здоровается и забирает у меня пакет без лишних слов. – Круто выглядишь.
– Спасибо, ты тоже.
Не вру ни капли. Невский в джинсах и рубашке с закатанными рукавами, небрежно расстёгнутой на пару верхних пуговиц. Останавливаюсь взглядом на волосках, растущих на его груди, но тут же отвожу взгляд.
– Оксана здесь уже?
– Ага. Веселится. Иди, я догоню.
Поднимаюсь по ступеням и пятой точкой чувствую взгляд Невского. Всё прошло не так уж и плохо. Думала, что меня перетряхнёт, когда только встречусь с Давидом, но нет. Он ни словом, ни жестом не дал мне знать, что что-то не так.
– Алька! – кричит Окс, бросаясь мне на шею, стоит только зайти в гостиную. Здесь уже человек десять. Кто-то танцует, кто-то сидит за столом и потягивает спиртное. Славика взглядом нахожу сразу, он приветствует меня в молчаливом тосте и я растягиваю губы в лживой ответной улыбке.
– Ну, как вы тут? – спрашиваю невпопад, и Алька прижимает меня к себе ещё крепче.
– Скучно жутко. Было, – шепчет на ухо. – Но теперь повеселимся.
Веселье набирает обороты. Алкоголь льётся рекой, смех и шутки становятся всё громче и похабнее. Невский присоединился к нам с полчаса назад и всё это время усиленно делает вид, что меня не замечает. Я вижу это, когда скольжу по нему взглядом, который мне самой кажется равнодушным. Хотя именно в этом обстоятельстве я совсем не уверена.
Он делает это специально, мне даже сомневаться в этом не приходится. Показывает что я для него никто, и меня это задевает. Так сильно, что сама себя не узнаю. Ведь должно быть плевать на него. Он мой друг – этого никто не отменял. Но на друзей не глазеют каждые три минуты, чтобы поймать ответный взгляд.
– Аль! Ты слушаешь меня вообще? – пытается достучаться до меня Славик, сидящий рядом у барной стойки. – Какая-то отвлечённая.
– Повтори ещё раз, что сказал, пожалуйста.
– Ты летом куда-нибудь планируешь?
– А! Пока не знаю, а что?
– Мы с ребятами в поход собираемся. Как ты смотришь на то, чтобы с нами поехать?
Этот вопрос застаёт врасплох. Нет, это вполне себе обычное приглашение, когда можно позволить себе сказать «да» и отправиться с малознакомым парнем в лазание по горам и долам. Мне всего двадцать четыре, я никому и ничего не должна. Почему же сейчас кажется, что если соглашусь, стану предательницей? Не только своих реальных желаний, но и того, кому эта поездка встанет поперёк горла?
Машинально перевожу взгляд на Невского, и встречаюсь с ним глазами. Ох ты! Его Величество соизволило обратить на меня внимание? Не прошло и года после того, как я села общаться с другим парнем.
– М, а это неплохая мысль, – улыбаюсь Славику, и тот буквально на глазах расцветает.
– Правда?
– Конечно. Куда вы обычно ездите?
– По Карельскому перешейку. Я на машине. Мы в леса скатаемся. Или на озеро какое-нибудь.
– Отлично. Обязательно обсудим это позже. А сейчас давай танцевать.
На импровизированном танцполе уже обжимаются две парочки, и я тащу Славика за руку прямо к ним. Он двигается странно и даже нелепо, но сейчас мне плевать. Пусть Давид смотрит на нас и понимает, что я могу себе позволить с другим всё, что захочу.
Мы кружимся в танце, я смеюсь, запрокидывая голову. И всё это время ощущаю на себе пристальный взгляд, но мне на него плевать. По крайней мере, умудряюсь убедить себя в этом. Так будет правильнее. Я с другим. Остальное – ерунда.
– Слава мне о тебе уже все уши прожужжал, – притворно жалуется мне на ухо Оксана, когда я приземляюсь на диван рядом с ней и пью жадными глотками слабоалкогольный коктейль. И будто не было между нами того разговора, при воспоминаниях о котором у меня до сих пор волосы на затылке шевелятся.
А может всё это мне приснилось? И поцелуи с Давом, и то, что он мне говорил. И признания его, и то, что Окс была в курсе относительно нашей взаимной симпатии?
– Да, явно на меня запал, – блаженно улыбаюсь, не особо понимая, о чём мы болтаем. Да мне как-то плевать. Главное, что почти убедила себя в том, что всё как раньше.
– Ещё как. Хороший мальчик. У отца его фирма своя, вроде Слава пока там будет работать, а дальше уже думаю выйдет на хороший уровень и откроет своё дело.
– Угу.
– Что – угу? Я тут тебе такие перспективы рисую, а ты угу!
Окс притворно возмущается, но быстро отходит. Кладёт голову мне на плечо и шепчет:
– Соскучилась по тебе, Аль.
И действительно возникает ощущение, что мы вернулись на пару недель назад, когда у меня не было в жизни такой задницы в отношениях с лучшими друзьями.
Мы сидим так несколько минут. Вокруг танцуют и веселятся друзья. Невский пропал из виду минут десять назад, но это даже хорошо – не нервирует меня своим присутствием, и слава богу. И окружающие тусуются сами по себе, не понуждая нас с Окс вырваться из того состояния в котором так хорошо нам обеим.
– А! Ребята! Забыла! – всё же вскакивает с дивана подруга, подставляя бокал Димке Пименову. – У нас же фейерверк закуплен! Айда бабахать в сад! Аленький, за мной!
Она идёт к выходу, пританцовывая и вертя попой, поднимает бокал вверх, кружится и выглядит чертовски привлекательной. Если бы была парнем, попробовала бы отбить Оксану у Давида. Странные мысли приходят в голову, но не пугают. Им улыбаюсь беспечно и поднимаюсь с дивана, отправляясь следом. И тут же на моём предплечье смыкается стальная хватка Дьявола.
– Чёрт, Невский, ты охренел? – возмущаюсь шёпотом, будто кто-то может поймать нас на месте преступления.
– Охренел здесь кое-кто другой. Поехали, поговорим.
В каком таком смысле «поехали» хочется задать мне вопрос, но я лишь семеню за Давидом, который волоком тащит меня в сторону выхода в сад. Остальные ребята отправились на лужайку за домом, а это значит, вряд ли кто-то из них хватится нас в ближайшее время. И вряд ли кто-то станет свидетелем того, что вытворяет Дав.
– Хватит! Немедля отпусти меня! – шиплю с бесплодной попыткой выпростать руку из крепких пальцев.
– Мы поедем и поговорим, – отрезает Невский.
– Ты же пил.
– Мы недалеко.
Силком запихивает меня в машину, и я остаюсь внутри и не пытаюсь сбежать, когда захлопывает дверцу, только потому что знаю – он всё равно добьётся своего. Я снова на взводе, дико зла, но похоже, это волнует только меня.
Давид устраивается за рулём, заводит движок и с проворотами колёс отъезжает от ворот. Шансов на то, что наш отъезд не заметят, равны нулю. Но раз на это плевать Невскому, значит, будет плевать и мне.
Он мчится по дороге, которая петляет между домами за высокими заборами. Знаю, что находится на пределе. Таким видела его только раз, когда он примчался к Оксане посреди нашей девичьей ночёвки и сбивчиво рассказал, что поссорился с отцом в пух и прах.
– Давид… – тихо зову его, и он поворачивает голову в мою сторону. Всего на долю секунды, после возвращая всё своё внимание дороге, но мне хватает этого времени, чтобы понять по потемневшим зрачкам, что Невский действительно на грани.
Сворачивает в сторону заброшенной железнодорожной станции и резко тормозит у тёмной громады полуразрушенного здания вокзала. Выходит из машины, и мне ничего не остаётся, как последовать его примеру.
– Что ты творишь? – задаю вопрос ему в спину, снова начиная заводиться от злости.
Притащил меня сюда, будто я его игрушка, и чем это может обернуться для нас обоих, его, видимо, совсем не волнует. Только это имеет значение для меня, и я собираюсь донести это до Невского.
– У меня к тебе те же самые вопросы, Аля, – чеканит он, оборачиваясь. Мне даже знать его не нужно как свои пять пальцев, чтобы понять по выражению лица – Давид дошёл до предела.
– О чём ты?
– О Славе и твоём с ним «милом» общении.
– А что с ним не так?
– А ты не догадываешься?
– Нет.
– И то, в чём я тебе признался, не имеет для тебя никакого значения?
В тоне Невского звучит неприкрытая горечь. И мне бы, возможно, стало стыдно, однако есть одно очень значимое «но». Давид несвободен, а я – напротив. И имею полное право делать всё, что захочу, и с кем захочу.
– Дав, это всё совсем не стоит того, чтобы рушить нашу дружбу. Вот это вот всё.
– Не прикрывай своего желания раздвинуть перед Славиком ноги нежеланием рушить нашу дружбу, – морщится он. И меня опять накрывает волной злости.
– Ты вообще себя слышишь? Ты не мой парень и никогда им не будешь! У тебя другая – Оксана, моя лучшая подруга. Ты забыл?
– Я с ней поговорил об этом.
– Ну надо же! И я с ней поговорила тоже.
– Я в курсе.
– Тогда может ты в курсе ещё и того, что это всё невозможно? Эти «прекрасные» отношения на троих, когда она с тобой и собирается за тебя замуж, а ты и я трахаемся время от времени.
– Она так сказала тебе?
– О чём?
– Что мы собираемся пожениться?
– Она сказала, что мы можем с тобой быть вместе, когда это будет удобно всем троим, но замуж за тебя пойдёт именно она.
Устало обхватываю себя за плечи и приземляюсь на металлический низкий заборчик, опоясывающий крохотный газон перед зданием вокзала. Вызывать на разговор мне нужно было не только Оксану, а их обоих с Давидом, чтобы расставить все точки над «ё». Но уже поздно что-либо исправлять в прошлом, зато можно попробовать сделать это в настоящем.
Невский садится рядом со мной, прикасаясь бедром к моему бедру. И мне совсем не хочется отстраняться. Пусть это невинное касание станет тем, что оба будем готовы себе сегодня позволить.
– Ты же мне сразу понравилась. Безумно, – начинает говорить Дав, вытягивая перед собой длинные ноги и скрещивая их в лодыжках. – Я и подошёл к вам только из-за тебя. Наблюдал за вами обеими, любовался тобой издалека. А потом решился.
У меня перед глазами – тот вечер, когда мы познакомились с Невским. Помню до чёрточки всё, что тогда испытала в его сторону. Раздражение – красной нитью по всем чувствам, потому как не понравился мне вообще. И глаза Оксанки, полные неподдельного восхищения. Она тогда только-только с парнем рассталась, мы и отправились-то в этот бар потому, что ей срочно требовалось развеяться. И встретили там Давида. Давида, который стал встречаться с Окс уже на следующем свидании.
Давида, которому на самом деле понравилась я.
– И перевёлся к вам в академию только для того, чтобы с тобой чаще бывать. Мне мало тебя всё это время было. Ты не представляешь, насколько чертовски мало.
Он поворачивается ко мне, и на губах снова – горечь улыбки. А я не знаю, что ему ответить. Потому что всё это время воспринимала только как друга и была уверена, что он относится ко мне точно так же. А теперь выходит, что мама была права.
– А зачем же с Оксаной начал встречаться?
– Потому что тебе на меня плевать было. Сколько раз мысленно представлял в картинках, как тебя трахаю. Сколько раз готов был твоим «ухажёрам» морды поразбивать. Останавливало только то, что тогда бы точно ты меня к чёрту послала. А в клубе когда гуляли, вдруг понял, что у тебя тоже ко мне что-то есть.