Они тоже ответят. Ответят еще страшнее, чем вы – ибо они не просто заблудшие, на их руках – кровь мусульман. Тех же американцев, инша’Аллах – мы убьем до последнего человека, кроме тех, кто станет нашими братьями. Поверьте, так будет. Их участь – будет несоизмеримо страшнее вашей, с ними никто не будет разговаривать, как разговариваю сейчас с вами я. Вы верите в ложных Богов – а они уже ни во что не верят. И потому будут истреблены, Инша’Аллах!
Прежде чем объявлять меня сумасшедшим, плевать в меня скажите: где в Библии написано, что Иисус Христос говорит, что надо молиться ему. Или тем людям, которых лицемерно нарекли «святыми», придав тем самым Ему сотоварища и совершив тяжелейший грех. Где написано, что надо ставить кресты на каждом углу, освящать квартиры, банки и даже военные корабли, которые нужны для того, чтобы убивать? Где написано, что на пасху надо красить яйца, а потом ходить и стучать ими – о, Аллах, лучше бы постучали по своей голове, полной греховных и бредовых мыслей. Где написано, что на Рождество надо нырять в прорубь, а потом, оттуда, куда ныряли грязные, пьяные, нечистые люди – оттуда надо набирать воду для питья, да еще и нарекать ее святой. А где написано, что надо брать деньги, за крещение, за отпущение грехов, за все прочее. Где такое написано?
Кто-нибудь из вас читал Библию? Да, да, те из вас, кто считает себя крещеными – кто-то читал Библию? Правоверный – должен читать К’ъуран каждый день, а есть и такие, кто знает Книгу наизусть. А вы – какие же вы верующие, если вы, в большинстве своем, даже не открывали своей Книги?
И вы, безверные, погрязшие в пороках, в распутстве, не рожающие детей – указываете нам, как жить?
Так… продолжим позже, если на то будет воля Аллаха. Дела… дела, от которых я, увы, не волен…
Лейкоцит. Подмосковье. Ночь на 23 августа 20… года. Оперативное время – минус 1:35 минут.
Проклятье…
Ба-а-а-лять…
Нет, это что-то с чем-то. Уродство просто настоящее…
Ах, да… пятница…
Уже…
Господи… как спать то хочется.
Так… телефон… спокойно. Черт… упал. Осторожно… есть.
Три сорок…
Офигеть, не встать…
Нет, я уже начинаю привыкать к этой скотской жизни, конечно – а что еще остается. Квартиру снял в Химках, чтобы доехать до Москвы оттуда я трачу ровно час и десять минут своего драгоценного времени жизни. Два двадцать в день, пятнадцать сорок в неделю, шестьдесят шесть часов в месяц, восемьсот три часа в год – это в том маловероятном случае, если я за целый год ни разу не нарвусь на пробки. В Москве это сами понимаете – нечто нереальное. Восемьсот три часа это… тридцать три с половиной дня, больше чем одна двенадцатая. Мать ваша женщина, одна двенадцатая жизни уходит на то, чтоб тупо добраться на работу и с работы до дома, на бессмысленное верчение баранки, на долбление по клаксону, тупое разглядывание экрана ГЛОНАСС-МОСКВА в поисках объездного пути, на… дальше умолчу. Говорят, кто-то в пробках и трахаться умудряется… совмещать приятное с чертовски неприятным. Не знаю… настоящие монстры, я бы так не смог – просто сосредоточиться бы не смог, расслабиться и получать удовольствие, зная, что в любой момент в зал может въехать какой-нибудь козел, а другой козел – протиснуться вперед. Если кто может – респект и уважуха, короче.
Чего я так разбрюзжался? Да так… просто в другом городе я от дома до работы доходил за десять минут пешком. И тратил на это перемещение примерно пять дней своей драгоценной жизни в год – вместо месяца с лихуем как сейчас.
И телефон тупо звонит в три сорок… уже три сорок пять ночи – когда предыдущая ночь была совсем безрадостной, и пред предыдущая тоже.
И не ответить нельзя. Вот только сейчас – выдам пальцем магический пасс на экране, и – добро пожаловать, мистер Гордон Фримен. Как это там… Нужный человек не в том месте может перевернуть мир. Мало кто это знает как я.
– Алло.
– Общий сбор.
Так и есть. Чутье не подвело.
– Принято, три сорок семь.
Отбой…
Так…
Сигнал общего сбора предусматривает сбор в течение тридцати минут – но эти инструкции были написаны в другой стране. Уже не в те времена, когда автомобили не продавали, а выдавали передовикам производства, шахтерам и стахановцам – но и не в то, когда старую машину можно купить на то, что у тебя есть в бумажнике. На те времена, когда шамкающий генсек вел нас в светлое будущее, Мишка туда уже улетел, а нам – только предстояло. Я рос в те времена. Вот только полетели мы почему то не вверх, а вниз.
Пока я пытаюсь прийти в себя под душем, немного расскажу о себе. Родился, учился – это, наверное, не интересно, все то же самое, что и в других местах. Закончил юридический факультет, благодаря службе не в самом простом месте оказался в органах – просто там меня проверили и два раза проверять не надо было. Потом – в результате неких перипетий – оказался здесь, в Москве, в съемной двушке в Химках.
Ну, а работа та же самая. Только без выноса мозга со стороны начальства и в основном на улице. Меня устраивает – никогда не был кабинетным червем…
Поскольку, хрен знает, по какому поводу собираемся – беру все по полной программе. На этот счет – у меня всегда в укромном месте стоят две сумки. Одна – смена белья, мыльно-рыльные, Сникерсы и несколько банок Ред Булла – то что нужно чтобы продержаться на ногах несколько суток после того, как в очередной раз рванет и надо будет изображать рвение и бдение. Во второй – лежит мой красавец. Вепрь 308 с хорошим обвесом и несколькими американскими 12-зарядными магазинами к нему. И полутора сотнями патронов к нему. Как дал – раз и квас. То, что выдают – в подметки не годится, да и привык я к нему. В общем – bring you own device[7].
И то и другое – может очень пригодится в жизни, поверьте…
Жратва у меня тоже неприхотливая… в холодильнике только то, что можно схватить на бегу и сжевать, ссобойки, в общем. Голубая мечта пацана, перекормленного в детстве кашами и супами – потому что полезно. Как раз сейчас – я и жую какое-то там мясо, пытаясь влезть одновременно и в джинсы и в куртку. Получается не очень…
В подъезде никого. Подъезд вообще мертвый – я здесь живу чуть больше года, но до сих пор не знаю ни одного из соседей по имени – думаю, и они про меня ничего не знают. Как и я, они тоже торопливо сбегают потемну во двор, садятся в машину и уезжают – чтобы потемну же появиться дома, выжатыми как лимон. Во жизнь! Но я на нее не жалуюсь, вы не подумайте. Жизнь как жизнь, в других местах она еще хуже. Вот только… какой идиот такое придумал. Поставили энергосберегающие лампы с детекторами движения от А.Б. Чубайса – по мановению волшебной палочки лампы загораются ровно в тот момент, когда я уже на следующем этаже. Идиотизм, просто. Или это я так быстро бегу?
Моя лань быстроногая – приветливо мигает мне фарами. Расщедрился, признаюсь, особенно по бешеным московским налогам с лошадиной силы – купил двухсотвосьмидесятисильную Астру…
Поскольку нам все равно предстоит в будущем общаться – наверное, будет правильнее, если вы будете меня как то называть. Так будет проще и для вас и для меня – вы отгородите для меня какое-то, пусть крошечное место в своем сознании, а мне – не придется представляться вам каким-то нормальным, человеческим именем, и неизбежно при этом врать. Поэтому – давайте договоримся: вы будете звать меня … лейкоцитом, хорошо? Да, понимаю, совсем не героически… вам бы хотелось чего-то навроде «Волк» или «Чистильщик» или наоборот «Обезумевший садист», ха-ха… Или «Регулятор», как у Стивена Кинга. Но я не стремлюсь к славе, к громким делам, ко всей этой ерунде. Мне на это на все просто наплевать, я не публичный человек, и никакой красоты мне не надо. Я просто чистильщик, санитар леса – но так как слово чистильщик затаскано и бульварными романами, и синематографом – пусть я буду лейкоцит. Совершенно необходимый компонент человеческой крови, кстати. Лейкоциты – уничтожают все чужеродные вещества в крови, все чужие белки, даже ценой собственной гибели. Когда в крови человека становится мало лейкоцитов, это свидетельствует о серьезной болезни. Возможно даже СПИДе. Синдром приобретенного иммунодефицита. СПИД.
Лейкоцит, договорились?
Вот и хорошо…
Ездить по Москве и Подмосковью ночью, когда нет этих изуверских пробок – одно удовольствие. Встал на трассу – и гонишь. Особенно, если у тебя в кармане вездеход и удостоверение сотрудника полиции – то бишь документ прикрытия. Днем же, а особенно в часы «пик» полный аут, понять не могу – почему бы каким-то организациям, банкам – не сдвинуть время работы. Например – с семи до четырех. Или с шести до трех. Или с десяти до семи. Ведь работники – в ноги поклонятся, раз в то время, когда они будут приезжать и уезжать с работы – не будет таких пробок. Но, впрочем, это меня мало касается. У меня своя работа – и на нее меня могут вызвать в любое время дня и ночи…
Третье транспортное. Это никогда не спит – фуры круглые сутки идут. Мне надо направо… куда именно едем я вам не скажу – зачем подставлять хорошего человека. Ему и так по жизни досталось… а у него семья есть.
В общем, не скажу.
Сворачиваю. Когда-то тут были какие-то автобазы и заводик. Загрязнял окружающую среду. Потом – все это снесли нахрен, построили муравейники о семнадцати и двадцати с лишним этажах. В одном из них живет мой… ну, скажем, товарищ. Напарник.
Напарник мой – тот еще чел, скажу я вам. Еще срочником – он попал в плен к ваххабитам. Банда при прорыве захватила его, в то время как наши – и в ус не дули, дали банде уйти. Перевозили с места на место, издевались, били, предлагали принять ислам. Пару раз даже расстреливали. Потом – привезли в какой-то дом, хотели в подвале зарезать, снять на камеру и это в эфир пустить. Ну, знаете, это флешки называется, в Youtube их полно, если знаешь, где и как это искать. Флешки – это и крещение кровью, и заработок – спонсоры оплачивают именно флешки. Но только как раз – около дома оказался спецназ, он пошел на штурм и освободил моего напарника, Михаила Ильича – а второго заложника успели зарезать.
Он лечился, а потом его взяли в ФСБ, он им мстить стал. Духам, я имею в виду. Вошел в особую группу, я про нее почти ничего не знаю, потом их за штат вывели – вот и получилось охранное агентство Медуза. В котором числюсь и я. Но я так – пиджак можно сказать. В армию я сбегал, а не сходил. В ФСБ тоже в основном по аналитике продвигался. Плюс – три года в полиции, когда она еще не была полицией – по меркам ФСБ это большой минус. А он – настоящий боевой офицер, по командировкам мотался.
Нет, он так-то нормальный мужик – хотя у меня приказ «на ухо» – следить за ним, и останавливать, если он пойдет вразнос. Но пока ничего такого не было, только иногда он смотрит так, что и мне не по себе…
А вон и он…
– Привет.
– Здорово. На базу?
– На не самую. Не знаешь, что произошло?
– Нет.
В принципе – вопросы глупые, происходит всегда одно и то же. Либо появилась какая-то оперативная информация, о готовящемся террористическом акте, либо системы слежения что-то зафиксировали – например, машину, находящуюся в розыске в связи с теми или иными событиями – а после кремлевских взрывов[8] в городе теперь не два кольца обороны – Третье Транспортное и МКАД – а пять. На каждом таком конце установлены камеры слежения, программное обеспечение в реальном режиме времени расшифровывает все номера машин и сверяется с особым списком, в случае опасности подает сигнал тревоги. Откуда я так хорошо все это знаю? Да охранял я этот объект, еще в армии…
Привычно катим по темным улицам и проулкам районов между МКАД и Третьим транспортным. Москва давно разрослась, теперь это тоже городская черта. Наша цель – небольшое здание, построенное на месте какой-то базы. Там построены утепленные ангары и есть офисы, мы снимаем это здание на полгода. Для обеспечения режима секретности – каждая база меняет свое местоположение раз в шесть месяцев, а если есть прямая угроза расшифровки то и раньше. Местоположение не имеет значения – нам подойдет любое стандартное складское помещение с небольшим офисом. Все оборудование – полевого типа, быстро развертываемое. Оружейки, так как в военных частях у нас нет, мы вообще не слишком то чтем закон о ЧОД[9]. Больше всего нам следует бояться репортеров, которые могут пронюхать про нас – и поднимется бумажная буря о существовании в России эскадронов смерти.
Тем, кто уже начал заламывать руки – я хочу их спросить: а как вы собственно, собираетесь решать проблему? А? Не слышу? Зараза идет по стране, исламистские ячейки существуют не только там, где они в принципе могут быть, в мусульманских регионах типа Татарии, из уже полно, в том числе и там, где мусульмане никогда не составляли большинства – в Нижнем, например. И что с этим делать прикажете?
Не знаете? Ну, вот, то-то же. Как обличать – так все горазды.
Ладно. После сбора встретимся, еще поговорим. Сейчас – не до разговоров.
Перед работой первым делом – надо подкрепиться, потому что лично я – голоден как волк, а свистопляска эта – как минимум до завтрашнего дня. По ноги до ж… не сотрем, усердие не проявим – начальство не отпустит душу на покаяние. Потому – мы заезжаем в МакДональдс. Но самое лучшее с точки зрения перекусить – но это ближе всего к нашему теперешнему пункту временной дислокации. Сытно и, по крайней мере, не отравят. Пока я жду свое очереди, обращая внимание на машину – старая БМВ, на тонированном до черноты заднем стекле белым надпись – мчуха. Господи, это кто такой идиотизм придумал, скажите вы мне. Вот вы лично сели бы в машину, на которой написано «мчуха»? Лично я – ни за что…
– Внимание, справа…
Черт…
Пятница …
Черная пятера БМВ, старая – я сам хотел такую купить, предлагали, да отказался – уж больно приметная. Молодой джигит тащит в машину какую-то девчонку, на вид не б…, обычная офис-герл, чистенько одетая и совершенно не готовая к тому, что с ней происходит. Вторая рожа – подбадривает сородича криками из машины.
И знаете, что самое поразительное. Всем на это плевать! Целая стоянка, рядом целый Макдоналдьдс, и всем на это плевать. Все жуют, думают о предстоящем рабочем дне, где припарковать машину, и что соврать начальству относительно опоздания на работу. И никто не хочет замечать траблов, происходящих у них под их хомячьим носом. Зато – через стекло видно, как кто-то снимает происходящее на мобильный телефон – я так подозреваю, чтобы потом разместить ролик в Интернете с гневным комментарием к нему.
Совсем охренели братья наши меньшие. В полночь, у клуба – это я могу понять. Но утром, у Макдональдса…
– Вписываемся?
Я привычно достаю из-под сидения черную шапочку – раскатывается в маску в считанное мгновение. Очень удобно.
– Да.
Вообще то, согласно внутренней инструкции – увидев подобное, мы должны вызвать наряд полиции, самим не встревать. Но у меня такое подозрение, что джигиты управятся быстрее, чем прибудет полиция.
– Твой в машине.
– Делаем…
За спиной – раздаются возмущенные гудки, когда мы выскакиваем из машины. Да пошли вы… вот туда.
– Эй, ты, бачок сливной!
«Сливной бачок» на его беду стоит очень удобно – он пытается затолкать даму в машину, дверца открыта, его рука как раз очень удобно расположена. Поэтому я – тупо пинаю изо всех сил по двери. Ах, как хорошо попало – по локтю, по кости. Возмущенный вопль говорить о том, что попало очень и очень хорошо. Жаль, что дама… а то бы пнул так, что сломал бы.
А вот то, что в машине, на заднем сидении третий – это плохо, этого мы не предусмотрели.
Разъяренный джигит с ушибленной рукой не сдается – он пытается достать левой рукой травмат из правого кармана. Делает он это напрасно, самое лучшее, что он мог бы сделать – это бежать и не оглядываться. У меня тоже есть травмат, но пока обойдемся без него, дубинкой. Дубинка у меня не резиновая, стальная, из двух секций витой пружины, утяжеленной на конце чем-то вроде массивной стальной гайки, только потяжелее. Ей то я и бью джигита по башке – и хорошо бью, со всей силы. Вообще, если наблюдать за драками – обычный, выросший в СССР человек бьет вполсилы, как бы останавливает удар. Понимание того, что убьешь – придется отвечать вбито в крови – это беспомощность называется. Джигиты же – подобных комплексов не испытывают – равно как и я. Потому – джигит успокаивается и надолго у заднего крыла своей пятеры, возможно с сотрясением, возможно с черепно – мозговой. Верный привычке не оставлять за спиной вооруженного противника – я достаю из кармана поверженного джигита револьвер, возможно, травмат, возможно мелкашку и сую в карман – потом проверю и выброшу.