«Вот оно что, – подумал майор. – упырь Аполлион не просто так взял себе это прозвище, он всерьёз ассоциирует себя с демоном, силу которого использует».
– Воспользоваться силой Абаддона могут лишь самые могущественные и опытные черные маги, которые знают, какими разрушительными последствиями не только для них, но даже для всего мира может обернуться вызов в нашу реальность этого демона. Абаддон сметет всё на своем пути, не различая понятий добра и зла, очистив таким образом землю практически от всего живого. Если сатанисты, с которыми вы столкнулись, просто использовали печать в личных целях – то это еще пол беды. Если же они целеустремленно хотят вызвать Абаддона в наш мир, то они – настоящие безумцы, которых нужно немедленно остановить.
– А их постоянные кровавые ритуалы – это тоже часть вызова демона?
– Безусловно. Это наиболее необходимая часть для призыва злых сил ада. Подобные бесчеловечные ритуалы нужно проводить регулярно для достижения конечного результата. Лично самого демона можно вызвать лишь раз в 25 лет и только в Вальпургиеву ночь.
– Вальпургиеву ночь? – переспросил Васильев.
– Именно так. В ночь с 30 апреля на 1 мая. В эту ночь демоны и слуги ада особенно активны и легко поддаются манипуляции со стороны ведьм и чернокнижников. Кстати, 30 апреля уже завтра. Ты, Анна, сказала, что засекла в Ховринской больнице давнюю попытку подобного мощного ритуала, которая по неизвестной причине сорвалась, но оставила после себя след в виде ожившего верховного жреца секты. Возможно, это как раз и была попытка вызова Абаддона. Мне нужно знать: когда это произошло?
– Прости, но когда это произошло – я не знаю, – виновато развела руками Анна Эдуардовна.
Васильев, вспомнив про дату штурма Ховринской больницы ОМОНом в 1990-м году, вдруг осознал, что он точно знает ответ на этот вопрос.
– Это было в Вальпургиеву ночь 1990-го года! – почти закричал Васильев, как только до него дошло.
– Вы уверены? – недоверчиво спросил священник.
– Почти на 100 процентов! Именно в ту ночь в больнице на секту совершил рейд отряд ОМОНа, в результате которой она и перестала существовать. Я общался с одним из участников того штурма и он явно что-то скрывал. Судя по его поведению, в эту ночь там происходило что-то очень странное и ужасное. Может, это как раз и была попытка вызова Абаддона, а милиции удалось этот ритуал пресечь и ликвидировать сатанистов?
Отец Матвей на несколько секунд задумался, после чего ответил:
– Если допустить, что именно тогда проводился последний ритуал, то выходит, что с тех пор прошло как раз 25 лет. Сегодня 29 апреля и это означает, что вызов Абаддона и свершение Апокалипсиса возможно уже завтра ночью!
– О боже… – сдавленно произнесла Лещинская.
Отец Матвей повернулся к майору, сделал сосредоточенный взгляд и строго спросил:
– Алексей, кто еще из ваших знакомых знает, что вы завладели печатью?
– Только мой ближайший коллега и друг, с которым мы вместе обезвредили тех сатанистов.
– Это, конечно, хорошо. Но было бы еще лучше, если бы об этом вообще никто не знал кроме вас. У черных сатанистов благодаря магии очень большие возможности. Ради своей цели они любым способом доберутся до кого угодно.
– Если вы не доверяете моему другу – то спешу вас успокоить. Николай не знает, что артефакт я отвез именно сюда, вам.
– Всё равно ситуация крайне опасная, до Вальпургиевой ночи остался один день. Сектанты уже сейчас землю носом роют, что бы отыскать печать и вернуть её себе.
– И что вы предлагаете? Какие планы?
– За этим вы ко мне и пришли, – вздохнув и опустив голову, произнес отец Матвей. – Пришли, кстати, очень своевременно. Хвала Господу за это.
– Разумеется, мы пришли за этим! – не выдержав, гневно произнес Алексей. – Не благословения же у вас просить! Причем тут Господь? Да если б не я и мой пытливый характер, вы бы так и сидели тут в своей церквушке, даже не подозревая, что в каком-то заброшенном здании на окраине столицы готовят Апокалипсис!
Отец Матвей поднял голову и устремил равнодушный взгляд на майора, после чего спокойно произнес:
– А вот этого не надо, молодой человек. То, что вы не верующий – я и так уже понял. Но свои мысли на этот счет лучше держите при себе. Сейчас не та ситуация, что бы выяснять, кто к какой вере принадлежит. На данный момент есть более актуальные вопросы. Пока эта вещь у нас, – священник постучал пальцем по артефакту, – мы фактически решаем судьбу человечества. И решающий вклад в это, безусловно, внесли именно вы, Алексей. Скажу вам искренне, видит Бог, за то, что вы сделали, вас уже пора причислять к лику святых. Нам не стоит ссориться на ровном месте по пустякам. Сейчас нужно действовать вместе, и при этом каждый действует по своим возможностям.
– Ладно, вы извините, – отведя взгляд, уже более спокойно ответил майор. – Просто последнее время нервы на пределе из-за происходящего.
– Я прекрасно понимаю, вы многое пережили и повидали за эти дни.
– Но вы так и не ответили, что теперь делать?
Отец Матвей начал медленно ходить по комнате и отвечать:
– Артефакт оставите у меня, я попробую его уничтожить. Раньше я подобными вещами не занимался, но надеюсь, что с божьей помощью у меня это получится.
– Уничтожить? – Васильев непонятливо вскинул брови. – Взорвать, разрушить, в этом плане?
– Нет. В печатях заключены мощнейшие внеземные силы. Они абсолютно неуязвимы для естественных внешних воздействий. Этот артефакт можно уничтожить только специальными заклинаниями и магическими манипуляциями.
– Прекрасно. А как же тогда простым бойцам ОМОНа удалось пресечь попытку конца света 25 лет назад? Их ведь в милиции не обучают белой магии.
– Как им удалось сорвать ритуал, я вам не могу ответить. Для меня это тоже пока загадка. Но можно сказать точно одно: саму печать им уничтожить не удалось. Кто-то из сектантов сумел скрыться тогда и забрать печать с собой. Именно с этими выжившими мы сейчас и имеем дело.
– А что мне делать, пока вы тут будете пытаться уничтожить печать?
– Своей прямой работой. Вы уже наступили на пятки сатанистам и нанесли им серьёзный удар. Наверняка вы сможете установить связи тех двоих, что были в машине, и вычислить их верхушку. Но на самом деле я бы посоветовал вам остаться здесь и никуда не высовываться. Эти люди крайне опасны, если они узнают, что артефакт у вас, то их ничто не остановит. Ваша жизнь будет висеть на волоске.
– Ну уж нет. Сидеть здесь и ждать неизвестно чего? А вдруг у вас не получится, и что тогда? В городе у меня жена, лучший друг, а если с ними что-то произойдет? Меня будут искать на работе, в конце концов. Лучше я и правда, как вы выразились, займусь своей работой и доберусь до этих выродков первым.
– Решать вам, Алексей. Но ради бога, будьте очень осторожны.
Что ж, в принципе, Васильев уже всё узнал от этого странного священника. Теперь пора ехать в больницу к Маврину. Дорога обратно неблизкая, а времени в обрез. Вдруг сатанисты захотят добить бывшего омоновца прямо в больничной палате? Ведь он последний, кто может рассказать хоть что-то про тот загадочный штурм в 90-м году.
– Ладно. Вы извините, но у меня срочное дело в Москве, – деликатно извинился майор. – Это тоже касается наших сектантов. Похоже, они как раз начали ответные действия.
– Вы точно уверены, что вам надо ехать, Алексей? – взволнованно поинтересовалась Лещинская. – Может, всё-таки останетесь здесь ради собственной безопасности?
– Нет, Анна Эдуардовна. Я должен ехать, пускай каждый занимается своим делом. Вы едете со мной или останетесь тут?
– Я пока что останусь, Алексей. Езжайте один, но будьте очень осторожны и почаще звоните. Даже если не будет никаких новостей. Я буду сильно волноваться за вас.
– Обязательно позвоню!
Васильев посмотрел на отца Матвея и протянул ему руку.
– До свидания, отец Матвей. Приятно было познакомиться, надеюсь у вас всё получиться.
– До свидания. Я тоже надеюсь, что у вас всё получиться. Помните, никому ни слова, что печать здесь. Берегите себя, и храни вас Господь.
Глава 4
Васильев домчал от церкви отца Матвея до 68-й городской больницы на улице Шкулева почти за полтора часа. По дороге ему позвонил полковник Хорошилов и сильно интересовался, где сейчас находится майор. Алексей соврал ему, что после ночного задержания плохо себя чувствует и остался дома с больной спиной и простудой. Полковник, видимо, после успешного обезвреживания двух опасных преступников, был в хорошем настроении и вроде как поверил майору. Он разрешил ему отдохнуть и полечится пару дней.
Сам Васильев обдумывал состоявшуюся встречу с более чем загадочным отцом Матвеем. Майор сейчас был сильно обеспокоен. Но вовсе не преданием о демоне Абаддоне и близком пришествии конца света.
Больше взволновало Алексея совсем другое. А именно слова священника-эксзорциста о том, что если черные сатанисты узнают, кто именно забрал печать, то ничто их уже не остановит на пути возвращения артефакта себе. Хоть Васильев и не подал в церкви обеспокоенного вида, но слова об ответных действиях сатанистов очень его взволновали. Боялся майор вовсе не за себя. Он начал переживать за Лену.
А что если эти твари из Нимостора, которые пока что на свободе, действительно узнают, что печать Абаддона у Васильева? Тогда они могут быть смертельной угрозой не только для майора с Петровки, но и для его близких. Самой уязвимой его точкой была именно Лена – его любимая жена. Васильев только сейчас полностью осознал, что, рискуя до этого несколько раз лишь собственной жизнью, теперь он может подвергнуть опасности и жизнь своих близких.
Едва выехав из деревни, Васильев принял кардинальное решение и набрал номер Лены. Она была, скорее всего, обижена на Алексея за его странное и безразличное поведение ночью, но трубку взяла почти сразу.
– Алло, – громко ответила жена Алексея. На заднем фоне был слышен шум. Видимо, Лена ехала в машине скорой на очередной вызов.
– Лена, пожалуйста, выслушай сейчас меня и постарайся не перебивать, – требовательно и четко произнес в трубку Васильев.
– Что на этот раз? – нервно спросила супруга.
– Это прозвучит очень странно и пугающе, но ты ничего не бойся. Просто сделай всё,как я тебе сейчас скажу. Отпросись сейчас же с работы, придумай что-нибудь. Сразу после смены езжай в любую ЖД кассу и покупай билет на самый ближайший поезд до Питера. Поедешь к своим родственникам отдохнуть на несколько дней.
– Что… – начала было спрашивать Лена.
– Подожди, Леночка, это очень важно. Как только приедешь домой – сразу собирай самые необходимые вещи и ни в коем случае никому не открывай дверь кроме меня. Даже если придут от моего имени – не открывай! До дома с работы пускай тебя кто-нибудь сопроводит, одна не иди и на вокзал тоже.
– Господи, да что всё это значит, какой Питер?! Леша, ты в порядке? – Лена почти кричала в трубку, голос у неё был обеспокоенный.
– Лена, послушай, я не шучу, положение серьёзней некуда! Прости, но я впутался в намного более опасную историю, чем думал сначала. Но ты не бойся, за тобой никто не охотится и не собирается этого делать, просто нужно перестраховаться. Сам за себя я еще смогу постоять, а вот тебя я хочу уберечь от любых возможных проблем. Покупай билет только на самый ближайший поезд, даже если он отходит через пару часов. Забирай из дома только самое важное! И, повторяю, никому не открывай дверь! Не иди домой и не выходи из дома одна!
– Ты уверен, что всё настолько плохо? – после небольшой паузы тревожно, но спокойным голосом спросила Лена, видимо, поверив в искренность требований мужа.
– Более чем. Пожалуйста, Леночка, золотце, сделай всё – как я сказал. За меня не бойся, я решу все проблемы в течение двух дней. А потом сразу вернешься от родственников. На работе даже отпуск можешь не брать, просто отгул дня на три-четыре.
Васильев услышал, как Лена тяжело вздохнула в трубку, после чего будто сама себе спокойно и обреченно произнесла:
– Господи, да что же это происходит…
– Прости меня, Леночка, это всё из-за меня. Можешь проклинать меня, подать на развод, что угодно – но только сделай всё немедленно и именно так – как я прошу.
– Хорошо, Леша, я сделаю. Но только пообещай, что с тобой всё будет в порядке.
Хоть Васильев и не видел лица жены, но почувствовал по её интонации, что она едва не плачет.
– Я обещаю, любимая. Я всё улажу и не дам себя и тебя в обиду, я уже и так через многое прошел. Всё у нас будет хорошо и ничего не произойдет.
– Я на это надеюсь. Береги себя, Леша.
– Непременно. Звони мне каждый час, что бы я был в курсе твоих передвижений и действий.
– Хорошо.
– Умница. До связи. Я очень сильно люблю тебя.
– Я тоже…
Лена повесила трубку. За что еще Васильев любил свою супругу – так это за понятливость и адекватное восприятие экстренных ситуаций. После таких страшных речей и просьб со стороны мужа другая бы уже закатила истерику и начала задавать глупые и ненужные вопросы. Но Лена смогла поверить в невидимую опасность. Она восприняла всё относительно спокойно и подчинилась требованиям Алексея. Майор был абсолютно уверен, что его жена сейчас сделает всё именно так, как он попросил и поэтому стал сейчас чуть более спокоен за её судьбу.
Теперь внимание Алексея переключилось на происшествие с Олегом Мавриным, к которому он сейчас ехал в больницу. Если бы не Валера Савкин, Маврин бы был уже на том свете.
Интересно, сатанисты таким образом зачищают следы или просто мстят за тот штурм Ховринки в 90-м году? Почему они не нашли этого Маврина раньше? Васильев вспомнил про черную «Тойоту», которая преследовала его до визита к Маврину и после него. Последовал и самый очевидный ответ: на Тойоте тоже были сатанисты, которые узнали, кто так тщательно расследует загадки клуба Нимостор, и решили проследить за опером с Петровки. Неужели это именно майор, сам того не ведая, навел сатанистов на бывшего омоновца? Если это были сектанты, то почему они перестали следить за Васильевым? Может они догадались, что Алексей раскусил их слежку? Или теперь они ведут её более скрытно? Если так, то майор мог навести сектантов и на церковь под Сергиевым Посадом, а это уже будет катастрофа – именно там у отца Матвея спрятана печать Абаддона.
Нет! Майор отбросил эти мысли. Еще ничего точно неизвестно. Сейчас он уже стопроцентно не уйдет от Маврина без его подробного рассказа о штурме Ховринки 25 лет назад. Это может пролить свет еще на ряд вопросов и приблизить разгадку всех тайн Ховринской больницы и её обитателей.
Васильев подъехал к больнице, куда отправили Олега Маврина. Он прошел через главный вход. Затем подошел к окну регистратуры, где сидела миловидная женщина лет тридцати.
– Слушаю вас, – спросила через окно, одарив Васильева мимолетным взглядом, медсестра.
Алексей достал удостоверение и показал его в окошко женщине.
– Я из уголовного розыска. Скажите, в какой палате находиться Олег Юрьевич Маврин, он поступил к вам сегодня часа 3 назад. Мне нужно задать ему пару вопросов.
Медсестра немного удивленно повела взглядом и спросила:
– Так к нему уже приходили из полиции, двадцать минут назад ушли.
– Я знаю, – соврал майор. – Просто это были полицейские из местного отделения. Но в связи с новыми обстоятельствами это дело перешло к нам в ГУВД на Петровку.
– Понятно.
Судя по лицу медсестры, она на самом деле толком ничего не поняла из объяснений Васильева, но решила всё равно назвать палату:
– Третий этаж, хирургическое отделение, восьмая палата.
– Спасибо. А как, кстати, его состояние?
– Состояние стабильное. Ножевое ранение глубокое, но угрозы для жизни нет.
– Я понял, спасибо.
Васильев поднялся на лифте на третий этаж, нашел вывеску «Хирургическое отделение», а затем направился на поиски палаты номер восемь.
Долго искать не пришлось, напротив палаты Маврина никого не было. Васильев постучал в дверь, и открыл её. Палата была двухместной, одна больничная кушетка была пустой, а на второй лежал под капельницей укрытый по грудь одеялом бывший сотрудник ОМОН Олег Маврин.