– Откуда они ехали?
– С юга! – не открывая глаз, подал голос Жиров.
– Мнения совпадают, – согласился Рыбалко. – А сюда, к скирде соломы, как они попали?
– Элементарно, как и мы, свернули тут, – будто заученный урок ответил Рапанов, не считая серьезными поставленные капитаном вопросы.
– Если они приехали на газике или грузовой, – опять подал голос Жиров, и Рыбалко удивился совпадению его мыслей с собственными рассуждениями.
– Почему? – вдруг всполошился Василий, почувствовав какое-то нарушение в стройности собственных убеждений.
– Легковой там не съехать, – ответил ему Жиров и сел. – А идти пешком оттуда к скирду – мало радости.
– Хорошо, Алексей, хорошо! – поощрил капитан. – Продолжай.
– Когда мы здесь работали, то всем командовал Краснов. А при нем все должны выполнять его указания, а не рассуждать. Так и укрепилась версия о съезде сюда машины.
– А ты как считаешь? – Рапанов несколько скептически посмотрел на Жирова.
– А я считаю так! – в какой-то запальчивости, видно, задетый скепсисом Рапанова, воскликнул, поднимаясь, Жиров. – Машина стояла у дороги, они пришли сюда. Судя по всему, товарищ капитан нашел дорожку, по которой они прошли лесополосу. Там где-то он его и шлепнул, а не здесь, у скирда соломы. Так что делали мы тогда зряшную работу. Элементарно! – Жиров передразнил Рапанова и снова растянулся на траве.
– Какой же вывод? – спросил капитан.
– Если Леша Пинкертон так считает, то я пойду в машину и возьму металлоискатель, – пытался сгладить сгустившуюся атмосферу Рапанов.
– Я рад, что наши рассуждения совпадают. Я ведь тоже так думаю, как Леша, – капитан двинулся вдоль лесополосы. Жиров легко вскочил на ноги и пошел следом. Рапанов подошел к газику, толкнул дремавшего шофера и сел в кабину.
Они остановились у едва заметной тропинки, и капитан примерно прикинул площадь обследования.
– Я только не пойму, как он решился тащить труп, если он действительно застрелил его где-то здесь. День, не исключаются случайные свидетели, – заговорил Жиров, когда к ним подошел Рапанов.
– Позвольте реплику, – продолжая выдерживать шутливый тон, сказал Вася. – Если бы я его шлепнул и решил стащить к соломе, то я бы поволок труп здесь, между рядами лесополос. Видимости с дороги никакой, и со стороны поля не попадешь на глаза случайному свидетелю.
– А что, в этом есть резон, – заметил удовлетворенно Рыбалко. – Тебе, Василий Иванович, и даем эту полосу до самой скирды. Отмечай все, что обнаружишь. Задание ясно? Начинай! А мы еще немного с Алешей помыслим.
Рапанов нырнул в кустарник и, тихо посвистывая, двинулся вдоль лесополосы. Рыбалко снова примерился к местности, походил кругами возле тропки и сказал:
– Алеша, предположим, вышли мы с тобой сюда. Мне трудно сказать с какой целью, но вышли сюда. Наши действия дальше? Что мы должны делать?
– Если вышли, чтобы отдохнуть после езды, то просто походим вокруг, учитывая, что один из нас должен выстрелить в другого. Выстрелил, подумал и решил, что оставлять труп нельзя, могут случайно, но быстро найти. Потащил его к скирду. Расчет верный: солома никому не нужна, будет стоять здесь до зимы, а может, и зиму. Труп надежно спрятан. И если бы не желание комбайнера немного поваляться на этой соломе, то лежать этому трупу и лежать.
– Есть поправка к твоим рассуждениям. Пуля вошла в затылок, в верхнюю часть мозжечка, а вышла в районе носа. Представляешь себе этот угол выстрела, если учесть, что Шкет был ростом сто шестьдесят два сантиметра. Какого же роста должен быть человек, чтобы держать под таким углом пистолет?
– Ясно! – подхватил на лету мысль Жиров. – Они не гуляли, а сидели.
– Давай сядем, – капитан сел первым, указывая место Жирову позади себя.
Жиров опустился на землю и поднял руку так, как если бы стрелял в капитана.
– Так тоже не проходит, ствол пистолета параллелен земле, а нужен угол, – Жиров встал на колени и вдруг все понял. – Он же стрелял в Шкета, стоя на коленях! Шкет сидел к нему спиной – вот этот угол, под которым пошла пуля.
– Приблизительно. Ты не учитываешь точного расстояния, с которого произведен выстрел, и рост убийцы, – капитан внимательно посмотрел на Жирова и не узнал его – это уже был не тот апатичный, равнодушный молодой человек, который приехал с ним выполнить скучную и нежеланную обязанность. Глаза у него горели, лицо отражало работу мысли, он весь был заряжен энергией действий. Грубое несимпатичное лицо преобразилось, стало волевым и мужественным. Рыбалко даже залюбовался этим нескладным парнем.
– Значит, приблизительно можно установить и место, где находится пуля, – полувопросом заключил Жиров.
– Конечно, если установим место, откуда она выпущена, – заметил капитан. – Для начала давай займемся сбором предметов в полуокружности, примыкающей к лесополосе, может, что интересного и найдем. Ты начинай исследовать правую сторону, а я левую. Возьми флажочки в машине, будем отмечать обнаруженное.
Они разошлись в разные стороны и стали плести невидимые узоры, ощупывая глазами каждый метр земли, прикрытой жухлой от солнца травой. Жара усилилась, и Рыбалко снял рубашку, подставив лучам солнца свое белое, еще не загоревшее тело. Часа полтора они ходили зигзагами, втыкая в землю флажки в тех местах, где обнаруживали какие-либо предметы.
Что же здесь произошло? Не давала покоя капитану эта мысль. Жиров прав, Шкет сидел на земле, а убийца стоял на коленях. Значит, они добровольно пришли сюда. Может быть, Шкета он заманил каким-либо образом. Драка? Нет! В драке он бы получил пулю в лицо или в живот. Здесь убивали спокойно, ничего не подозревающего человека. Убийца мог избавиться от него. Найти бы какую-нибудь зацепку. Вдруг под кустами Рыбалко заметил покрытую пылью бутылку. Он осторожно извлек ее из-под листьев и старой травы. Этикетка тут же отвалилась от бутылки. Капитан поднял ее и разложил на ладони.
– Наполеон, – прочитал он тихо французскую надпись. С трудом разбирая иностранные слова, понял, что коньяк награжден медалью и изготовлен во Франции. Поглядев на печать на плечике бутылки, Рыбалко стал рассматривать едва сохранившийся чернильный штамп на этикетке, пытаясь прочитать название ресторана. Чернила расползлись от воды и времени, и он не смог установить, где был куплен коньяк. «В лаборатории прочитают, – с надеждой подумал капитан. – Сгодилась бы она мне».
Когда милиционеры закончили обследование выбранной площади, солнце перевалило за вторую половину дня. Рапанов возвратился со своего участка и предложил перекусить. Никто не возражал. Достали бутерброды, минеральную воду, шофер вытащил термос с чаем, чем всех привел в радостное настроение.
– А я ведь нашел кусок поясного ремня, – вдруг сообщил торжествующе Рапанов. – Там, на одежде, как вы помните, не хватало куска ремня, он был оторван.
Сообщение Рапанова было настолько неожиданным, что капитан невольно перестал жевать и уставился на Василия. О такой удаче можно было только мечтать. Значит, оправдываются предположения: Шкет был убит где-то здесь, и они на верном пути.
– Где? – тихо спросил капитан, все еще боясь поверить в удачу.
– Рядом, метрах в десяти от тропки. Он его там и волочил, а ремень-то не выдержал и лопнул. Какой промах дал мокрушник! – Василий не мог больше скрывать своего торжества, губы растянулись в улыбке, и он широким приглашающим жестом махнул в сторону кустов.
Прямо с бутербродами в руках все трое полезли в кусты. Кусочек ремня лежал под деревом, характерный обрыв на месте прокола был отчетливо виден. Капитан взял его и пошел к машине, из папки вытащил фотоснимок, на котором был изображен кусок ремня с таким же типичным обрывом на месте прокола. Сомнения отпали – это был именно недостающий кусок ремня.
Теперь уже и бутылка от французского коньяка показалась капитану уместной, она могла быть свидетелем преступления. Окинув взглядом расставленные флажки, капитан стал ходить от флажка к флажку и рассматривать ненужные вещи, но только два предмета заинтересовали Рыбалко: обертка от шоколада «Гвардейский» и старый сигаретный окурок с надписью на иностранном языке, «вайсрой». К этим двум предметам он проявил особый интерес, потому что они находились недалеко от места, где капитан нашел бутылку от «Наполеона».
– Ребята, мы, может быть, городим огород на пустом месте. Бутылка, окурок, обертка от шоколада – все это, может, никакого отношения и не имеет к убийству. Но одно для нас ясно: что мы, кажется, приблизились к месту убийства. Давайте определим, где же это произошло. Если взять за основу найденные нами улики, то картина мне представляется следующей. Вы следите за ходом моих рассуждений и вносите свои коррективы или возражения, – капитан сел на землю и, подумав немного, сказал: – Они выпили коньяк, курили. Кстати, вы заметили, что вокруг нет окурков, а мне известно, что Шкет курил. Куда они делись? Вы думайте над этим вопросом.
– А что тут думать? – заметил Рапанов. – Он прибрал место.
– А почему он не взял бутылку? – спросил Жиров.
– Вот мы с вами и подошли к самому главному, – прервал их рассуждения капитан. – Они выпили коньяк, и Шкет швырнул бутылку в кусты. Именно Шкет, иначе бы убийца подобрал бутылку, как он подобрал окурки. Он, видимо, занятый своими мыслями, а может быть, еще не принявший решение убить Шкета, не заметил, куда делась бутылка, как не заметил брошенный, опять же Шкетом, окурок. Шкет мог его отбросить пальцами метра на три. Итак, идем от флажка, где был найден окурок, в радиусе четырех метров. Это много, окружность упирается в лесополосу. Но пусть будет больше. Посмотрите, бутылку тоже нашли в этом секторе. А обертка от шоколада почти в центре окружности. Это и есть вероятное место их стоянки. Алеша, давай металлоискатель, пошукаем гильзу, если он ее сам не нашел. Но мне думается, гильза здесь.
– Почему вы так думаете? – спросил Жиров.
– Учет психологии убийцы. После выстрела не гильзу надо искать, а труп прятать. Скирду соломы он облюбовал до выстрела. Вот когда он упрятал труп Шкета, тогда пришел сделать «приборку», а в этой ситуации гильзу трудно найти. Все быстрей, быстрей! Гильза – не окурок, у нее вес есть, она в траву юркнула.
– Убедительно, как на лекциях по криминалистике, – улыбнулся Жиров. – Посмотрим, что покажет практика. Если вы окажетесь правы, я уверую в вас как в великого сыщика.
– Тут не во что уверовать. Это простое логическое рассуждение, ты бы тоже пришел к такому выводу.
Рапанов развернул металлоискатель, надел наушники и двинулся по намеченным им мысленным квадратам, как врач стетоскопом, прослушивая землю. И пошли ненужные человечеству предметы: гвозди, уцелевшие осколки снарядов, какие-то крючки, старая лопата. И когда этого старья набралось уже изрядно, Рапанов нашел гильзу – маленький тусклый, с зеленоватым отливом кусочек металла, где уже устроился непрошенный жилец.
– Я до сих пор не могу понять одного, – заметил Жиров. – Как этот человек решился стрелять в такой близости от дороги, когда каждую минуту рядом проходят машины?
– Здесь нет ничего удивительного, машины только заглушают выстрел. Вот, слышишь, приближается с тугим ревом МАЗ? А ну-ка, бегом к обочине дороги!
Жиров все понял с полуслова, он юркнул в кусты и побежал по тропке к магистрали. Капитан достал из заднего кармана пистолет и стал ждать. В ту секунду, когда рев двигателя МАЗа достиг наивысшей точки, Рыбалко выстрелил в землю. Жиров вернулся и понимающе поглядел на капитана.
– И как? Что ты там слышал у дороги?
– Это был скорее хлопок в ладоши, все заглушал МАЗ. Теперь я понял, он именно на это рассчитывал. Да еще когда автомашины в движении, то и совсем опасаться нечего.
– Теперь давайте приниматься за пулю. Хотя нам и гильзы хватит по горло, она тоже болтун. Но это вам не гильза. У нее столько дорог, что и не счесть. По логике вещей, стрелял убийца, стоя спиной к лесополосе. А если наоборот? Пуля может удариться о деревце и отклониться от своего пути, она может воткнуться в деревце и вообще… – капитан не стал объяснять, что такое вообще. Было и так ясно, что предстоит труднейшая работа.
Только через несколько часов утомительных однообразных поисков Рыбалко решил сдаться и отказался от поисков пули. Все расчеты были приняты во внимание: угол полета пули к земле, сила полета после поражения черепной коробки, вероятное оружие, из которого она выпущена, и возможные препятствия на ее пути. Они ощупали и осмотрели каждое деревце в возможном радиусе полета пули, прослушали металлоискателем каждый квадратный метр земли. Жиров высказал предположение, что пуля могла застрять в черепной коробке и выпала в то время, когда убийца волочил по земле труп. Обыскали тропинку между рядами лесополос – безуспешно. Десяток раз Рыбалко прикидывал место, где стоял убийца, отсчитывал расстояние по выбросу гильзы, вычерчивал круг, отмерял расстояние в разных направлениях – и все напрасно.
Молча сели в машину. Говорить не хотелось, да и говорить было не о чем, уже все было переговорено, все предположения высказаны, проверены, и эта неудача как-то обескураживала. Газик, сделав широкий круг по полю, развернулся, подпрыгнул на глубокой борозде возле врытого в землю геодезического столбика и пошел к просвету в лесополосе.
– Стой! – вдруг остановил водителя капитан.
Машина встала, Рыбалко открыл дверцу, выпрыгнул на землю и быстро зашагал к геодезическому столбику. Он стоял за пределами той зоны, которую обследовали, и капитан не думал об удаче. Он просто ухватился за мелькнувшую догадку и пошел. Хотя разумом понимал, что пули им не найти. Капитан все делал так, как делает человек, утерявший ценную вещицу, выворачивая по несколько раз карманы, прощупывая швы одежды, хотя знает, что нет там ничего. Рыбалко подошел к потемневшему от дождей и солнца дубовому столбу с трещинами в нескольких местах и принялся осматривать его. Он пробежал глазами вниз, вверх, даже не задумываясь над тем, что осматривает сторону столбика, обращенную в поле, где никак не могло быть пули. На нее он наткнулся сразу, как только перешел на другую сторону. В десяти сантиметрах от земли в трещине торчал темно-серый кусочек свинца. Капитан не мог поверить своим глазам. Он несколько секунд глядел на пулю, не спуская глаз, словно боялся, что она исчезнет, и теперь уже навсегда. Рыбалко опустился на колени, и едва коснулся ее мизинцем, как она тут же выпала из трещины. Капитан осторожно взял пулю и положил ее на ладонь, теперь он мог разглядеть ее в деталях. Деформированный кусок свинца все же сохранил в какой-то мере свой вид и не вызывал сомнений, что это была пуля.
В Киев Рыбалко вернулся под утро. Не заезжая домой, капитан отправился прямо в управление.
– Ничего для меня нет? – спросил он на ходу у дежурного. Тот, оторвавшись на секунду от бумаги, которую внимательно читал, ответил:
– Привет! Как съездил? Тебе ничего нет! – и вновь уткнулся в бумагу.
Рыбалко почти бегом поднялся по широкой лестнице и открыл свой кабинет. На рабочем столе заметил записку. «Не забудь про пятницу! Труш», – прочитал он вслух.
– Вот ты, Труш, никогда не забудешь про развлечения, – проворчал капитан. – Мне бы твои заботы.
Он открыл сейф, вытащил бумаги, достал из чемоданчика записную книжку, полистал, сел за стол и пододвинул пишущую машинку. Через три часа он уже написал запрос в пуле-гильзотеку, запаковал пулю и гильзу, подготовил задание в научно-техническую лабораторию, где просил дать заключение по этикетке с бутылки, по окурку от сигареты «вайсрой», по обрывку поясного ремня и обертке от шоколада. Одновременно Рыбалко написал запрос в Министерство торговли с целью выяснить, когда и в какую торговую сеть поступали американские сигареты «вайсрой».
Хотя у капитана и не было сомнений, что кусок найденного поясного ремня принадлежал Шкету, он просил экспертизу установить идентичность кожи, изготовление и представить доказательства его принадлежности к основной части ремня.
Этикетка от бутылки и окурок интересовали капитана по двум причинам: он хотел установить, сколько времени при известных погодных условиях они пролежали на земле, и в качестве слабой надежды капитан выдвинул задачу прочитать название ресторана и города по расплывшемуся чернильному пятну на этикетке.