Дорога в небо
Книга третья. Работа над облаками
Олег Еремин
© Олег Еремин, 2018
ISBN 978-5-4493-1746-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть первая. СМЕНА
Глава 1. Проводы и встречи
Я не поехала провожать тетю Хану.
Сама понимаю, что свинство. И что я совсем-совсем не хочу продолжать на нее обижаться. Что пора помириться с ней.
Все-таки уже больше года прошло.
Но я ведь упрямая. И… если бы обида была шутейной… Или шуточной?
Какая разница! Главное, что шутить на такую тему нельзя совершенно.
Год и три месяца назад, в тот черный день, Хана Хаякава не сделала того, что должна была.
Сквозь слезы, сквозь горе, разрывающее душу на клочки, я видела, как она мнется. Как не решается подойти ко мне, обнять утешить.
И сказать просто: «Поехали со мной».
Тогда я этого не понимала, а лишь чувствовала каким-то звериным чутьем.
Но потом, когда боль спряталась глубоко во мне, я все разложила по полочкам и поняла, что тетя Хана, самый близкий мне человек кроме… Хана Хаякава – предательница.
Она просто обязана была меня удочерить. Пусть мне пришлось бы переезжать в Японию, пусть жить вместе с этим недоразумением – Андрейкой. Ничего, притерпелась бы. Может быть, даже научилась бы называть его братом.
Но Хана Хаякава уехала в свой Токио.
А меня попыталась удочерить совсем другая женщина.
Но тут уж я встала насмерть.
Извиняй, тётя Настя, но ты для меня только «тётя». И только опекунша.
Нет, я не испытываю к ней и дяде Игорю неприязни. Они хорошие люди. Добрые, заботливые. В меру строгие. И относятся ко мне лучше, чем родители ко многим моим одноклассникам. Да еще и знаменитые до невозможности…
Чересчур знаменитые. У нас в школе учится целая куча детей космонавтов, но даже на их фоне на меня чуть ли не приходят поглядеть, как на невиданную зверушку.
Ну да, воспитывается такими легендарными личностями. Да еще и дочь…
Не могу об этом. Простите, до сих пор не могу о маме и папе. Слишком больно.
Но, что бы ни было, и как бы не крутило меня, я все-таки остаюсь Майей Рёковной Камэнаси и никем другим никогда не стану! Даже если выйду замуж в необозримом будущем, оставлю эту фамилию в память.
Так вот, в Танэгасиму – это японский космодром – я не поехала. И Тетя Хана с дядей Федей улетели на свою Лютецию без меня. Надолго. Когда они вернутся, через три года, мне будет уже шестнадцать. Я повзрослею и поумнею. Надеюсь. И постараюсь приехать их встречать.
А пока я сижу одна в… нашем двухэтажном доме и доделываю подарок тете Насте.
У нее позавчера день рождения был. По комму я ей звякнула и поздравила, но подарок – это особое! Я его, естественно, изготовила заранее, но всегда все можно улучшить. И если ты одна в пустом доме, да еще и на каникулах, то лучше всего заняться каким-то творчеством. А мне всегда нравилось делать что-нибудь своими руками.
Я критически оглядела напечатанный на 3Д-принтере домик. Тщательно разукрашенный, с встроенным в сердцевину теплым желтым светодиодом, с прозрачными оконцами, на которых я только что аккуратно-аккуратно нарисовала белым маркером снежинки. Вот бы еще сделать, чтобы дым из трубы шел! Но нельзя. Никакой пиротехники! Я обещала сохранить дом в целости и сохранности.
И, что приятно, мне поверили.
Ма… Тетя Настя категорически против домработниц и воспитательниц. За это я ей благодарна. Видеть постоянно еще одну чужую рожу – ну уж дудки! Лучше я сама лишний раз робо-уборщика потаскаю с этажа на этаж. И «мужскую работу» дядя Игорь все больше мне доверяет. У него на это времени не хватает, а нанимать работников он не любит также, как и тетя. Поэтому потихоньку обучает меня управляться с инструментом, и даже разбираться в электричестве и управлять парочкой универсальных станков, что стоят у нас в подвале.
А еще я неплохо готовлю. Еще… мама и бабушка научили. Тетя Настя с дядей Игорем вечно на работе задерживаются допоздна, так что я их кормлю, как какая-нибудь крепостная девчонка. А тетя Настя, между прочим, очень любит вкусно покушать, так что тут на отвяжись не скулинарничаешь.
Так. Что у нас со временем? Ой-ёй-ёй! Вот-вот приедут! Надо скрыть следы трудовой деятельности.
Переставляю домик с расстеленной клеенки на стол. Эту самую клеенку – в охапку и на крыльцо.
На дворе темный августовский вечер. Первые звезды в темно-синем небе, шуршание листьев на ветру.
И приятный лесной воздух!
Хорошо, что наш дом расположен в такой вот глуши. В поселке Голубой Лес. И, что прикольно, при этом до Звездного по тропинке всего минут двадцать неспешным шагом, или десять на лыжах. И еще столько же по городку до моей школы имени Владимира Комарова. Красотень.
Я запихала клеенку с обрезками пластика и пятнами краски в бак для синтетических отходов.
Свинство, конечно, так к вещам относиться. Тё-Настя меня бы за это поругала, и правильно сделала.
Но конспирация превыше всего!
Постояла пару минут на крыльце, дыша и смотря, и вернулась в уют… своего дома.
Я уселась в прихожей перед экран-стеной, включила ее и принялась бесцельно лазить по сети.
Но буквально через пять минут услышала тихий шорох подъехавшей машины, бряканье, голоса.
Махнув рукой, погасила стену и зачем-то встала, выпрямилась.
– Заходи, не робей! – это голос тети. Интересно, кому это она?
Дверь распахнулась и на пороге показалась тетя Настя, как всегда подтянутая, изящная и очень домашняя одновременно.
А за плечи она обнимала темноволосого мальчика года на два младше меня.
– Проходи, Андрей, это будет твой новый дом на ближайшие три года! – серьезно сказала Анастасия Мыскина и подтолкнула мальчика вперед.
– Здравствуй… – неуверенно поздоровался он со мной.
– При-ивет, – протянула я и чуть ли не взвыла про себя: «Ну вот! Случилось самое худшее! Мне придется обитать в одном доме с Андреем Мисаловым-Хаякавой!»
Глава 2. Конгресс
– Очень рада видеть тебя здесь, девочка! – Николь Венсан тонко улыбается, отчего сеть морщинок возле глаз обрисовывается еще четче.
– Я тоже, учитель! – отозвалась Элен.
– Полноте! Мы теперь с тобой коллеги. Меня, кстати, очень порадовала твоя докторская диссертация и статьи в «La vie de l’océan». Весьма зрелые работы, интересные и имеющие практическое применение. Правда, скорее там, чем здесь, – пожилая ученая указала изящным пальцем в потолок. – Кстати, ты когда намереваешься на свой Марс отправиться?
Элен чуть потупилась, но через секунду взглянула на мадам Венсан с некоторым вызовом:
– Надеюсь, что скоро. Я заканчиваю собирать документы и готовить портфолио для подачи в Космическое агентство.
– Рада слышать. И, если тебе нужна моя рекомендация, я с удовольствием напишу. Я, знаешь ли, имею определённый вес в научных кругах.
– Замечательно было бы! – не стала менжеваться молодая женщина.
– Вот и прекрасно. Кстати, а как к этому отнесся Клод?
– Никак, – Элен отвернулась, но не смогла скрыть легкой гримасы.
– Все так плохо? – осведомилась Николь.
– Да, – кротко ответила Элен, но все-таки продолжила: – Он ни в какую не хотел, чтобы я уходила из Океана. Мы много спорили, ругались. Ругались все больше и больше. И мне надоело все это. Для Клода на первом месте морские глубины, на втором и третьем тоже.
– Значит, не сложилось?
– Увы, – Элен тяжело вздохнула. – Мы полгода как развелись.
– Понятно. Ладно, зато тебя на Земле больше ничего всерьез не удерживает. Удачи тебе!
– Спасибо, мадам Николь!
– Но я тогда не совсем понимаю, почему ты записалась на участие в конгрессе? Это ведь уже не твоя тема.
– Я ученый и человек все-таки. Мне очень интересно доклады послушать.
– Можно подумать, ты не знакома с ситуацией и основными работами.
– Всегда лучше услышать ученых, чем читать их статьи, – не согласилась Элен. – И, раз уж я оказалась в Париже, то почему бы и не пойти? И еще одна запись в портфолио не помешает.
– Хитрая, – усмехнулась доктор Венсан. – Но, ты права, конгресс может стать историческим, и стоит посмотреть на то, что происходит, своими глазами.
– Вы думаете, он будет иметь последствия?
– Разумеется. Сейчас такие конгрессы проходят по всему миру. Ученое сообщество вырабатывает свои рекомендации для экологического саммита в Токио. И нам есть что предложить!
– Вы о работе месье Родольфа Пари?
– Несомненно. Его плантации водорослей уже связывают до двух тысяч тонн углекислоты в год.
– Ага, всего сто тысяч таких плантаций, и мы будем утилизировать столько же, сколько человечество выкидывает, – скептически заметила Элен. – В настоящее время выкидывает, потому что выбросы опять растут из-за Африки.
– Ну, это уже дело большой политики. Если мы всем миром поможем черному континенту, построим там сеть атомных и термоядерных электростанций, солнечные станции в Сахаре…
– Будем их кормить с ложечки, чтобы негры перестали вырубать под корень тропические леса…
– Злая ты, – рассмеялась Николь. – И неполиткорректная. В Германии тебя за такие слова в тюрьму бы упрятали. Нет, я думаю, что с тропическими лесами нам придется распрощаться. Хорошо хоть в Сибири и Канаде с тайгой все нормально. Но делать что-то надо и очень срочно. Ты слышала, что наш любимый атолл Увеа собираются насыпать? Наружную, западную сторону на два метра будут поднимать, а то она уже основательно сократилась в размерах. А так на век может быть хватит.
– Думаете, океан поднимется так сильно?
– А ты прогнозы доктора Армана Жиру не читала? – удивилась женщина.
– Читала, но мне кажется, они слишком чернушные. С начала века океан поднялся всего на двадцать сантиметров, а считали, чуть ли не на сорок-пятьдесят будет.
– Это скажи спасибо микроледниковым периодам в северной Атлантике и двум большим войнам! – запальчиво возразила мадам Венсан. – Но эффект от ядерной зимы после пакистанской уже почти сошел. Сейчас темп поднятия – шесть миллиметров в год, и растет на три десятых миллиметра с каждым годом. Так что, если ничего не делать, до метра к концу века океан поднимется. А это уже куча затопленных территорий.
– Ну… может быть, – чуть скептически сказала Элен.
– Помяни мои слова, когда в Токио примут жесткие меры! Смотри, как бы и полеты в космос не ограничили.
– Надеюсь, я все-таки успею на Марс слетать, – чуть резковато отозвалась Элен.
– Я тоже, девочка, надеюсь, – вздохнула мадам Венсан. – Ладно, извини, мне надо бежать. У меня доклад через час. Ты же придешь послушать старушку?
– Обязательно, мадмуазель Николь! И вовсе вы не старушка. Просто чудесно выглядите!
– Маленькая подлиза, – широко улыбнулась женщина. – Ну, до встречи!
Глава 3. Сложная порода
«Человек предполагает, а Господь располагает».
Гэрри никогда не был особенно набожным, хотя и писал в анкетах, что является баптистом. Но то, что судьбой управляет фатум или чья-то высшая воля, в своей жизни убеждался не раз. Причем, у этого кого-то было весьма своеобразное чувство юмора.
Почему, например, его одноклассники, не блещущие особым умом и еле-еле доползшие до выпуска старшей школы, почти все поступили в колледжи и университеты, а он – почти круглый отличник – нет?
Попытка стать студентом Техасского технологический закончилась провалом.
Парень вернулся домой в мрачнейшем расположении духа.
А тут – отец!
– Нет! Ты пойдешь в военно-морскую академию! Это не обсуждается! Я дал тебе шанс самому выбрать специальность, но ты оказался никчемным бездарем! Значит, теперь моя очередь взяться за твою жизнь, отволочь твою ленивую ж… пу в нужное место, отвесить ей полновесного пинка и заставить стать человеком!
Ну, разве можно такое стерпеть? Особенно, ощущая свою несостоятельность и некоторую правоту родителя?
Гэрри не смог. Он, молча, прошел в свою комнату, подхватил с пола сумки, с которыми ездил в Лаббок, не говоря ни слова вышел из дома, закинул поклажу в багажник старенького форда, выдернул зарядку электрокара из распредстолба, уселся за руль и поехал куда глаза глядят.
Глаза юноши глядели на запад.
А запала злости, обиды и упрямства хватило очень надолго. Аж до Альбукерке. Но унылые бурые пустоши с редкими кустами и кактусами как будто выпили из души все эмоции и негативные и положительные. Запал угас и в город Гэрри въехал в каком-то сонном отрешении.
Как только парень поселился в мотеле, он достал свой нотик, растянул экран, тыкнул пальцем в название города и хмуро скомандовал:
– Колледжи и университеты, в которых еще не закончился набор.
Просмотрел коротенький список, выбрал Горнопромышленный и потребовал от компьютера:
– Подготовь необходимые документы и отправь туда. Все равно, на какой факультет.
И через две недели Гэрри Дункинс стал студентом факультета горнопроходческого оборудования.
Как это ни странно, но выбранная таким вот образом специальность Гэрри понравилась. В ней была и техника: мощная, сложная, и геология, и кибернетика. Последней было весьма много, потому как одним из основных работодателей была «Объединенная урановая компания», владеющая рудниками к западу от Альбукерке. А там трудились роботизированные агрегаты, в которых требовалось очень основательно разбираться.
Гэрри, закончив с отличием бакалавриат, отправился в небольшой городок Грантс, расположенный на высокогорном полупустынном плато.
Про себя юноша скептически подумал, что «внешне это очень напоминает Марс. Так что буду понарошку марсианином». Может быть, подобные мысли и позволили ему полюбить природу этого края. Ее каменные осыпи и сглаженные холмы под бескрайним очень ярким небом.
Гэрри сидел в операторной шахты и управлял подземными механизмами. Было скучно и лениво. За соседним монитором устроился его помощник – техник по оборудованию. Джошуа был уже в возрасте. Его желтоватое плоское лицо испещряли глубокие морщины.
«Все-таки, он индеец или азиат?» – с легким любопытством подумал Гэрри.
Парень не был расистом. Отцовский ремень в детстве выбил из него интерес к ку-клукс-клану и подобным организациям. Но и толерантностью чрезмерной он не страдал. Само это слово, чуть видоизмененное до «толерастии» давно уже стало в Техасской конфедерации презрительным ругательством, которое прикипело к бывшим «янки» – жителям североатлантического побережья. В новостях любили рассказывать, как они там извращаются и вымирают.
Да с рождаемостью там, и правда, очень погано. Не помогают даже совершенно дикие законы, разрешающие вынашивать детей в инкубаторах. Очень мало кто хочет брать на себя ответственность за воспитание детей. Зачем, когда вся жизнь – погоня за успешностью и неограниченными развлечениями.
Спасал северян только союз с «Черным пятном» – Южноатлантической конфедерацией. Негры все еще любят размножаться, хотя и их вовсю поедает «общечеловековая» гниль.
Ну и Бог с ними со всеми. Главное, что в Американском Союзе население растет, что еще раз доказывает, кто именно является наследником величайшего государства мира.