Перед глазами всё время виднеется букет из рукояток, как у ножниц. Периодически Виктория меняет устройства.
– Что чувствуете? – спросила она минут через десять после начала.
– Давит слегка.
– Это нормально. Всё хорошо. Жидкость из кист удалили. Теперь займёмся остатками кисты.
Святослав облегчённо вздохнул. Нет никаких имплантов – всё фантазия воспалённых мозгов.
Пару минут в голове раздавались звуки, словно действуют не хирургические инструменты, а огромный экскаватор ворочает десятками тонн.
– Хм, любопытно, – произнесла женщина.
– Что? – напрягся Слава.
– Редко такое бывает. У вас тут песчинка, хотя какая песчинка – четыре-пять миллиметров, скорее, мелкая галька, – она улыбнулась.
Святослав похолодел.
– Это опасно?
– О нет. Видимо, во время купания попала в полость. Это, конечно, большая редкость, да ещё таких размеров. Появление кисты отчасти связано как раз с этим инородным телом.
Инородное тело!
– Но страшного ничего нет – извлечём, она вполне пройдёт.
Через минуту от веера рукояток перед глазами осталась только пара.
– Вот и всё, – Виктория убрала одну из рукояток.
Раздался неприятный звук удара камня о железо. Святослав скосил глаза, но не смог увидеть посудину, куда попадают все продукты операции.
– Ох, ох, – Виктория засуетилась, и снова начала вставлять инструменты.
Слава почувствовал, что из носа потекло. Во рту появился привкус крови.
– Держите и сплёвывайте, – женщина протянула ему кусок ткани размером чуть меньше простыни.
Дорожка из носа достигла подбородка и каплей сорвалась вниз. Святослав вытолкал накопившуюся во рту дрянь, та слишком густая и липкая, чтобы просто плюнуть в салфетку.
Виктория орудует устройствами, но смысл действий непонятен. Что случилось, не ясно.
– Ух, какой кровавый, – произнесла она через минуту. – Вот, кидайте, – она протянула ему посудину, в которую до этого складывала всё, что извлекла из Славы.
Святослав увидел небольшие ошмётки тканей и чёрный шарик чуть меньше горошины с хвостом из красно-бурых сгустков несколько сантиметров длиной. Выбросил салфетку. Во рту ещё остается противный привкус, но кровь больше не идёт.
– Всё в порядке? – спросил Слава.
– Да, в целом всё нормально, – ответила женщина, глядя на монитор. – Структура кисты оказалась несколько иной, оказались задеты окружающие ткани, оттого и кровотечение. Но я зашила ранку, сейчас уже всё хорошо.
– Жить буду, значит, – констатировал Святослав.
– Несомненно. Давай передохнём пару минут и перейдём к другой стороне.
Опять перед глазами букет.
– Ну, это уже ни в какие ворота! – воскликнула Виктория спустя несколько минут.
– А сейчас что такое?
– Вы не поверите, да я и сама не очень верю, но в другой кисте такое же инородное тело.
– Точно такое же?
– На мониторе – один в один.
Значит, не такой уж Кирилин параноик.
– Может это никакая не песчинка, – произнёс он.
– А что же тогда?
– Искусственные объекты.
– Ну, даже если эти камни искусственные, как они в гайморовы пазухи попали?
– Это не камни.
– А что ж тогда?!
– Не знаю, – соврал Слава, чтобы избежать расспросов.
– Ну, что бы это ни было, надо это извлечь. Я проконсультируюсь с коллегами. Здесь побудет медсестра, – она вышла из операционной, и тут же появилась сестра.
Память услужливо подбросила картинок из третьесортных фильмов ужасов и плохих детективов, где главный злодей всегда неприметен и не вызывает подозрений, например, одна из медсестёр.
Святослав всё так же с аппаратом в носу скосил глаза в сторону медсестры. Но, войдя, та осталась стоять в паре метров и не ничего не предпринимает, даже на монитор не взглянула.
Неужто в самом деле накрывает паранойей? Риторический вопрос. Начинаешь всех подозревать. С другой стороны, не похоже, что Виктория знает, с чем имеет дело, она была искренне удивлена. Вряд ли она с людьми в чёрном заодно.
Доктор вернулась довольно скоро. Взглянула на монитор, отпустила жестом медсестру.
– Как состояние? – она повернулась к Славе
– Да без изменений вроде.
– Ну что ж, тогда продолжим.
За несколько минут Виктория извлекла непонятный предмет из пазухи. В этот раз кровь не пошла, зато звук удара о железную посудину оказался точно таким же.
– Вот, собственно, и всё, – констатировала женщина, вынув последний прибор из носа.
– Можно идти?
– Да. Полежи пару часов. Можно лёд к носу приложить, чтобы полегче стало. А потом пару дней не наклоняйся, чтобы кровь не приливала к голове.
– Понятно. А домой когда?
– Поскольку операция прошла не совсем стандартно, то не раньше пятницы. Завтра сделаем томографию и посмотрим на результат.
– А можно эти камни взять?
– Боюсь, нет. Завотделением сказал, что по распоряжению главврача они буду переданы на анализ.
Снова главврач!
– Жалко. Я пойду?
– Да, медсестра проводит до палаты.
Выйдя за дверь операционной, Святослав нос к носу столкнулся с двумя типами в чёрных плащах и тёмных очках. Они не обратили на него никакого внимания, даже головы не повернули.
– Эй, вы кто такие? – осмелев, спросил Слава.
– Курьеры из лаборатории, – ответил один, слегка повернув голову в его сторону.
– А документы у вас есть?
– Есть, – сказал всё тот же.
– Покажи.
– Пациент, идите в палату, – произнёс второй.
В этот момент в дверях операционной появилась Виктория с небольшой пластиковой коробочкой в руках. Один из типов взял контейнер, и они пошли к лифту.
Слава последовал за ними.
– Так что с документами? – спросил он уже у лифта.
– Послушай, парень, – произнёс более разговорчивый. – Не лезь не в своё дело. А дело это не просто государственной, а планетарной важности. Так что сиди и не высовывайся.
Распахнулись створки, и странная парочка скрылась в кабинке.
Слава пробормотал ругательства и пошёл в палату.
Через пару часов прошла анестезия, и появилась боль. Каждое движение головой отдается тычком не то в зубы, не то в глаза, словно иголкой в обнажённый нерв. Лед бесполезен, зато помог обезболивающий укол, сделанный медсестрой. Стало полегче, теперь можно подумать.
Получается, Кирилин со своей паранойей и конспирологией не так уж неправ. Ведь некие инородные предметы в самом деле извлекли, и тут же их забрали странные люди в чёрных плащах.
Если бедняга параноик прав в отношении имплантов, то прав ли он в отношении всего остального? Информации не хватает, нужно пообщаться с человеком в теме.
Однако найти хоть сколь-нибудь адекватного человека оказалось не так-то просто. На это у Святослава ушло два дня, за которые он прошерстил полинтернета, переползая с одного уфологического форума на другой.
Наконец-то нашёл вроде вменяемого человека, договорился встретиться в воскресение, но тут подложила свинью медицина. В пятницу не выписали, оставили до понедельника. Картина на томографии оказалась, понимаешь ли, не очень понятной.
Решили понаблюдать в выходные. Самое смешное, что наблюдать-то как раз никто не стал. Вечером субботы дежурный врач пересчитал пациентов, на чём мероприятия завершились.
Слава тут же решил выбраться на встречу с уфологом, как и договорился, в воскресение, прикинув, что успеет вернуться до закрытия отделения и пересчёта пациентов.
* * * * *
Ковальский с чашкой кофе в руке сидит перед монитором в снятой квартире. Отчёт командира рядовых оперативников, присланный электронной почтой, сообщает, что с середины ноября были отобраны несколько кандидатур, в том числе в среде политических активистов. Все они потенциально подходят под текущие требования легендирования, и все взяты в разработку по стандартным протоколам.
Ковальский отхлебнул кофе и открыл другое письмо. Майкл переслал список потенциальных агентов влияния, который предоставили российские спецслужбы.
В настоящий момент нужен очень специфический контингент, так называемые городские сумасшедшие. Как правило, они не являются клиентами специализированных заведений и не стоят там на учете, это осложняет их поиск.
Из этих не вполне адекватных людей предстоит отобрать тех, кто сможет действовать в качестве разносчика легенды. А каждый хороший разносчик непременно искренне верит в то, что распространяет. Именно такая убеждённость – залог успеха. Поверить же в легенду, которую замыслил внедрить Ковальский, способен не каждый.
Интересные результаты обработки ключевых фигур. Отчёт говорит, что степень эмоционального напряжения объектов повышается согласно прогнозам, скоро оно начнет сказываться на адекватности. До завершения подготовки осталось недолго.
*****
День выборов для Мандаринова начался так же, как и любой другой – с позднего подъёма. Но без пяти минут три он прибыл на Третьяковскую.
Всегда её не любил. Мало того, что здесь пересекаются три ветки метро и всегда полно людей, так ещё и проектировал станции и переходы между ними какой-то инопланетянин: посадка и высадка одной и той же ветки на разных платформах. Разве мог такое человек придумать?
Здесь уже скопилось приличное число активистов. Они кучкуются небольшими группами по всей территории станции и в переходах к другим.
– Вот и Мандаринов, – раздался голос со стороны одной группы.
Мандаринов увидел Митюшкину и Гальперина.
– Всем привет, – перекрикивая шум поезда, произнёс он.
– Привет-привет.
– А леваки где? – Мандаринов обратился к Надежде, имея в виду социалистов и прочий люд красного оттенка.
– Они с другой станции едут.
– Ясно. Какой у нас план?
– План у нас простой, – быстро заговорила Митюшкина. – Скопиться на Театральной и выйти к Кремлю.
– А дальше?
– А дальше – как пойдёт.
– Нам бы до Манежки дойти, – встрял Марк.
– Да уж… – только и произнёс Мандаринов.
– Так, всё. Выдвигаемся, садимся на этот поезд, – почти прокричала Митюшкина, махая рукой в сторону громыхающего состава.
Кучки активистов дружно двинулись к вагонам, а через несколько минут так же дружно вышли на станции «Театральная».
Тут случилась первая заминка – леваки приехали по другой ветке и теперь стоят на «Площади революции».
– Символисты хреновы, – выругалась Митюшкина, закончив говорить по телефону.
– Так что? Мы выходим или ждём леваков? – поинтересовался Мандаринов, обескураженный такой организацией.
– Мы идём к ним, – ответила Надежда. – А потом через торговый центр – на Манежку.
– Да там выход на площадь наверняка закрыт, – возразил Мандаринов.
– Разведку надо послать для начала, – предложил Марк.
– Идём. Они сказали, что выход свободен, – сказала Митюшкина и помахала рукой, показывая, куда двигаться.
Толпа медленно и неуклюже, словно огромная амёба, потекла от эскалатора к лестницам перехода на «Охотный ряд».
Мандаринов оказался в хвосте колонны движущейся по длинному тоннелю со сводчатым потолком и тускловатым освещением. Он потерял из виду и Марка, и Надежду. Дозвониться до них в переходе оказалось делом безнадёжным.
На «Охотном Ряду» никаких левых не нашлось. Мандаринов услышал, как кто-то сбоку по телефону пытается выяснить, куда они делись, но собеседник, похоже, сам не в курсе.
Послышались разговоры, что выход на Манежную площадь через торговый центр перекрыт. Но это не остановило часть активистов, они отправилась проверять слухи. Оставшиеся снова разбились на кучки, некоторые из них двинулись обратно, надеясь выйти к памятнику Марксу с «Театральной».
Всех знакомых Мандаринов потерял. Не зная ничего про выход на Манежку, тоже пошёл обратно. Уже поднимаясь на поверхность, он заметил несколько человек, которые обсуждают скверное управление и планирование акции.
– Вы кто? – спросил Мандаринов.
Те подозрительно покосились и назвали в ответ непроизносимый набор букв какой-то аббревиатуры, ничего не значащей для Мандаринова.
– Тоже на акцию? – поинтересовался он.
– Да, – ответил один из активистов.
Похоже, они не горят желанием общаться. Когда поднялись к выходу, поспешно удалились.
Выйдя из метро, Мандаринов осмотрелся. Площадка заполнена людьми: одиночками, парами, тройками и небольшими группами. Справа стоит несколько автобусов средних размеров, с окнами, закрытыми шторками, очевидно, омоновских.
Прямо метрах в тридцати расположен ряд сувенирных павильонов, стилизованных под избушки. Выходящие из метро скапливаются на ограниченном пятачке перед рядами и хаотично бродят, не зная что делать и куда себя деть. В центре этого пространства ходит омоновец с мегафоном и просит уважаемых граждан разойтись.
Мандаринов повернул левее и пошёл вдоль павильонов. Здесь должен быть проход к памятнику Жукову и на Манежную площадь.
Впритык к ряду павильонов пристроены железные ограждения. Они идут параллельно стене музея и образуют коридор метра четыре шириной. Вдоль барьера стоят солдаты-срочники, а за их спинами всё пространство до громады гостиницы «Москва» занято автозаками и омоновскими автобусами. В проходе плотность народа гораздо выше – больше активистов и журналистов, последних легко отличить по фотоаппаратам с огромными объективами.
Пройдя с десяток шагов, Мандаринов упёрся в плотную стену человеческих спин. Журналисты стоят впереди и на крыльце Музея, откуда тоже пытаются снимать, повисая на перилах и протягивая руки с фотоаппаратами вверх.
Мандаринов попытался разглядеть хоть что-то, но из-за голов и вытянутых рук ничего не видно. Зато хорошо слышны лозунги.
– Долой самодержавие! Нет незаконным выборам! Выборы – фарс! – несётся из-за спин.
Народ лозунги не подхватил и они затихли. Мандаринов увидел, как четыре омоновца в шлемах и бронежилетах тащат за руки, за ноги в автозак одного такого крикуна, который продолжает орать.
Затем омоновцы выстроились в две цепи и начали вытеснять толпу из коридора на площадку между метро и торговыми рядами.
В первом ряду, сцепившись локтями, идут салаги, похожие на курсантов, а им в спины упираются здоровые космонавты в шлемах, бронежилетах и пластиковой броне.
Мандаринов с удивлением воззрился на двухметрового здоровяка. Это что-то новенькое, слишком много защиты. Обычно на митинги оппозиции омон экипируют бронежилетом и шлемом, за который их и называют космонавтами. Эти же одеты в пластиковые доспехи, которые полностью закрывают голень и колени, плечи, запястья, словно они ждут серьёзных столкновений. Но почему тогда без щитов?
Первыми прошли журналисты, надеясь взять хороший план сцены вытеснения. Активисты же не горят желанием уходить с площади, потому всячески упираются.
Лозунгов больше не слышно, всех заводил растащили по автозакам. А двойной строй, как поршень, выдавливает толпу. Впереди шествует омоновец с мегафоном:
– Уважаемые граждане, пройдите в метро, не мешайте проходу других граждан.
– Нет же никакого прохода, – произнёс Мандаринов, когда омоновец и строй подошли к нему.
Оратор не обратил никакого внимания и продолжил свои излияния.
Цепочка салаг подошла совсем близко. Юные лица, вместо шлемов – шапки-ушанки, вместо броников – серые шинели. Они не могут расцепиться, поэтому вынуждены толкать стоящих людей собственным телом.
– Эй, да что такое?! Почему нельзя пройти на Красную площадь? – воскликнул парень с всклокоченными волосами.
– А к Вечному огню? – поддержал Мандаринов.
Он примерился и попытался прорвать первую цепь. Тут же космонавт на голову выше Мандаринова развернул его и сильно толкнул.
Мандаринов остановился и снова стал ждать приближения строя.
– Да почему пройти нельзя?! – громко спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно.
Теперь прорываться не стал, просто повис на сцепленных локтях салаг. Те от боли расцепили руки, и Мандаринов нос к бронику столкнулся со здоровым омоновцем. Дальше процедура с космонавтом повторилась.