Вдобавок, есть люди, чьи мозги легко входят в симбиоз с неорганическими сущностями, и они склонны жить именно в таком союзе. Такие люди продвигают в нашу жизнь идеи и достижения неорганических сущностей и диктуют их волю другим… Их очень много. Быть может, что уже даже больше, чем живущих вне этого симбиоза.
– Так интернет – их изобретение?
– В какой-то мере. Любая «техника» этим неорганическим сущностям весьма выгодна. А интернет входил в их планы. Они надеются, что однажды человечество окажется не способным жить без техники, и тогда…они полностью ее ликвидируют. И человечество уже не сможет ее возобновить, поскольку сразу исчезнут вместе с техникой и компьютерами и все интелы, совокупность которых к тому времени станет единственным «мозгом» человечества. И люди разом потеряют все интеллектуальные достижения, погрузятся в каменный век, перейдут на каннибализм и полную деградацию, дадут волю всем своим низменным инстинктам и разрушительным желаниям. И тогда у неорганических сущностей будет пир. Их не сильно страшит даже полное уничтожение человечества: в этом случае, они будут паразитировать на животных. На людях, конечно, интереснее, но, в принципе, можно найти и другие способы пропитания. А вот, что их действительно страшит – это мир высших энергий. Мир разумного, благого человечества выжжет все их программы, которые они заложили и которыми, в сущности, являются посланные в наш мир, внедряемые в человеческий мозг «лазутчики» – вирусы теней. Ментальные вирусы, паразитирующие на живом мозге. Так называемое «массовое сознание» – это тоже уловка неорганических сущностей, это их программа феноменального размножения лазутчиков. При наличии «массового сознания» – при однообразном «думании» – они легче перемещаются из одного мозга в другой и управляют «потоками сознания», если эти сознания легко читаемы и прогнозируемы. Лазутчикам нужны мозги без неожиданностей, обиталище без сюрпризов…
Неожиданно, в комнату ворвалась Беата.
– Нас вычислили, теперь могут зайти сюда, в прихожую. И попробуют считать информацию, что здесь происходит. Наверное, где-то на Невском уже, мы с Фанни «подхватили» наводчика.
– На Фанни метка. За ней шли, – оборвал Библиотекарь.
– Тогда – тем более. Срочно прекращай лекцию – становимся и создаем дополнительную блокировку. Вы его, девушка, вообще не слишком слушайте – наш Библиотекарь чрезмерно любит новичков грузить… У меня в своё время от него был перегрев мозга. Он часами может так болтать.
Библиотекарь поднялся со своего места. Беата приблизилась к столу.
– Встаньте, Фанни! Мы должны образовать круг. Смотрите в центр – на этот самый прибор, который вам понравился, и постарайтесь ни о чем не думать. Лишь концентрироваться на точке света и спокойствия. Мы сформируем ментальную защиту. Оболочку, через которую они не проникнут и нас не считают. Для них – нас здесь нет…
Прибор, висящий над столом, перестал излучать зеленый свет, замерцал белым, затем закружился вихрем и превратился в большой золотистый шар. Этот шар пульсировал, направляя вокруг себя волны темно-синего цвета в золотистых переливах. Фанни сосредоточилась на шаре и вскоре оказалась в море сине-золотого безмятежного спокойствия.
– Кажется, всё, – сказал через некоторое время Библиотекарь.– Они прошли мимо.
– Кто – они? – спросила Фанни. – Кто нас может считать?
– Первые же попавшиеся им люди на Невском. Понятное дело, из числа тех, кто полностью под их управлением и контролем. И они вдруг захотели пойти сюда…Эти управляемые люди. А с ними, в их головах – сюда проникли бы и лазутчики – информационные вирусы, которые получили сигнал теней. Сигнал, что нужно добраться, проверить… И, если подтвердится, что это – та самая личность, убить. Если они идут за тобой, Фанни, то кто-то из твоего окружения: соседей, или коллег по работе – тебя вычислил. Их «обитатели» вычислили. Поскольку, таких, как мы, заразить своей инфекцией, информационными вирусами, поставить блок, включить в свою игру – они не могут, то с такими ведут просто войну на уничтожение. Дают тогда команду любому из своих приспешников, то есть, носителей их лазутчиков: убей,– пояснила Беата.
– Мы…Создали щит, и они меня не учуют?
– Да. Тебя сегодня, раньше, уже хотели убить? Не просто обыск был в комнате, или там – двери не запертые? Уже была…попытка? – спросила Беата.
– Да. Пришел сосед снизу. Будто, из-за трубы отопления, воду слить… И кинулся на меня с топором. – ответила ей Фанни.
– Плохо дело. Не просто на заметку тебя взяли: чтобы проверить, а… Уже запеленговали. Действительно, уже поставили метку, значит. Тогда, тебе нужно срочно пройти санобработку. Уничтожить энерговирус-преследователь, – сказала Беата.
– Энерговирус?
– Да. Слабый, наводящий. На мозг на твой он не влияет – он как бы вне его. Но, в твоем поле, в твоей ауре. Через такую гадость они отслеживают, где ты находишься, а ещё – угнетают психику. Посылают кошмары, нагнетают депрессию. Полноценного лазутчика они заслать в наш мозг не могут: он тотчас сгорит, но запакостить жизнь меткой – вполне. Поэтому, нужно иногда…проходить через своего рода облучение.
– Здесь…есть такой прибор? Или, что еще там?
– Нет. И ты слишком рано к нам пришла – если бы чуть позже, то отвели бы тебя в Ротонду, а там – ты вышла бы к машине. В ней всё есть, все приборы. Неназываемый лишь за час до твоего прихода поставил нас в известность о тебе, и мы не были готовы. А в Ротонде сейчас собрание, – пояснил Библиотекарь.
– И потому, я повела тебя сначала сюда, а не в дом Набокова, – сказала Беата.– Сейчас тебе в Ротонду нельзя. В другое время – можно было бы проскочить, и в «Аварийную» машину…Там, в машине – облучатель. Так что, пока мы решили забрать тебя сюда… Здесь есть хотя бы экранирование. Защита.
– И – что, так теперь всё время стоять? Под защитой? – спросила Фанни.
– Нет, конечно. Те, кто внизу был, уже уходят. И мы скоро пойдем в музей Набокова. Ну, а там есть целый этаж, что не относится ни к музею, ни к другим каким организациям… И так хитро всё устроено, что его никто не замечает. Но, это личные его владения. Мы туда не попадем. До тех пор, пока он не вернется, – пояснил Библиотекарь.
– Командир?
– Да. Он ставит там блок… Для теней, прежде всего. Но и для всех форм жизни – тоже. Кажется, будто там, где есть проход – глухая стена. Зато, рядом создается ложное пространство, его видимость. Людям кажется, что они туда заходят, осматривают залы… Но в самом деле, большая часть дома ни для кого не доступна, в его отсутствие. Ну, и там тоже есть излучатель, который уничтожает метки.
– А блоки, лазутчиков – он не может уничтожить?
– К сожалению, только метки. Аппаратуру, которая уничтожала бы другую гадость, мы ещё не разработали. И те, кто заражен лазутчиками – пока неисцелимы, – сказал Библиотекарь.
– Время, когда Неназываемый будет там, в музее – наступит уже скоро. Примерно через полчаса. Мы созвонились. А нам туда идти – минут двадцать, – сообщила Беата.
– Еще раз поработаем с антипеленгатором, чтобы пока не сунулся никто, потом – соберемся, и быстро проскочим. Беата замаскируется. Мне придется взять с собой шокер. Это – такая штука, которая выстреливает лучом. Он попадает в человека излучением, и на время вырубает. Но, и уничтожает тот приказ теней, который он в данное время получил через лазутчика, что находится в его голове. Он очухается буквально за минуту, и уже не будет помнить, что ему приказали. И ещё некоторое время останется неподвластным теням. В озаренном, можно сказать, состоянии… К сожалению, только некоторое время, – сказал Библиотекарь.
– Последний вопрос: что такое…эти лазутчики? Если чуть подробнее…
– Лазутчики – это такие информационные вирусы, которые поражают неразвитые, не слишком интенсивно работающие, зомбированные средствами массовой информации, мозги. И готовит их для возможности подсадки полноценных хозяев – теней. Они питаются болью и отрицательными эмоциями. Вернее, это – их среда обитания, которую они и создают сами, вокруг такого человека. А еще, они вошли в контакт с тенями и управляются ими. С большой долей вероятности, они – искусственные образования.
– Кто создал лазутчиков? Зачем?
– Не известно. Знаем только, что это – очень древние образования. Они древнее людей.
– Всё…Время вышло. Берем шокеры – и идем, – сказала Беата. Она уже была готова: снова в образе бабки.
На улице, на углу следующего квартала, их попытались атаковать, так что шокеры показали себя в деле. Библиотекарь ловко достал лучом одного из нападающих, а остальные, случайные прохожие, тоже от виденного пришли в себя, и очнулись. Не поняли, зачем им лезть в драку – и очень быстро ретировались, отступили в туман – и рассосались по окрестности.
А на лестнице, в доме Набокова, была абсолютная тишина. И там, почти у входа, их ждал Неназываемый.
– Спасибо, Беата, Библиотекарь… Я свяжусь с вами. Фанни… Тебе надо пройти не совсем приятную процедуру, – сказал он.
– Я уже в курсе…, – промямлила та.
– Тогда – идём. Я буду с тобой, – сказал он, и взял её за руку.
Они поднимались по лестнице, в то время как Библиотекарь и Беата тихо ускользнули прочь.
Глава 7. Больница.
Когда заработал этот антипеленгатор, то я, Фрэд, что неотступно следовал за Фанни в реале, вывалился обратно, домой: в сеть… Я – не ментальный вирус, не лазутчик и тому подобное – но, видимо, тоже чужеродное энергетическое образование. И, к тому же, и без того слишком надолго завис над Фанни, и полностью потерялся. До тех пор, пока меня не выкинуло обратно, обрубая моё любопытство. Но, я и так, неожиданно для себя, многое узнал. Про тайное объединение людей, которые, уйдя в подполье, если можно так выразиться, спасают обычных, нормальных, не зараженных тенями. Да, для обычной, нормальной жизни в наше время нужно уйти от этого мира; здесь – никто не даст жить нормально; нормальных людей следует защищать и прятать – только при таких условиях у них появится хоть какой-то шанс выжить… Да, в наше время, прятаться надо уже не террористической организации, не преступникам, не ворам и убийцам – эти давно имеют деньги, власть, правят и жируют в открытую. А прятаться надо тем, кто нормален; то есть, не совсем протух и не загноился. Кто ещё может думать и созидать, а, главное, относится к другим людям без озверелой ненависти и не считая их рабами или врагами, которые просто обязаны работать не покладая рук для его собственного личного обогащения.
Я рад, что есть люди, которые пытаются противостоять и бороться, но мне страшно за них. За тех, кого без оговорок можно назвать живыми. Которых ещё не коснулись и не съели тени…
Кажется, я испытываю что-то, похожее на болезнь. Похоже, что я перебрал реала: на новый выход за пределы сети у меня больше нет сил. И не скоро появятся. У меня, кажется, депрессия. А ещё, я очень боюсь, чтобы теперь мною не заинтересовались тени. Вдруг, они почуяли нечто необычное во мне! Если так – надо пока залечь на дно, притвориться праздной душой, забрести куда-нибудь в «фалаут», обжиться там, обустроить небольшой домик, купить всяческих мелочей, да побольше оружия… Милая, детская игра! Или же, пойти, побить каких-нибудь монстров…
Так я и поступил – пошел бродить по играм, по любимым местам сети, с музыкой и фильмами.
Прошла ещё тысяча лет – или же, по людскому измерению, недели две, когда я понял, что полностью восстановился. Бродил, слушал блюз и джаз, смотрел старые фильмы… Да, и в игрушки поиграл немного. И уже был почти в порядке.
Кажется, за мной уже точно не следят. Надо рискнуть и посмотреть, как дела у Маши. Прежде всего, зайду в её личную почту…
Зашел… И прочел письмо, от Николая.
«Я не знаю, что произошло, Мария! Наверное, ты вошла в комнату, а меня там нет. Или, быть может, я умер, и ты нашла труп. Я не знаю, почему, но я стал совсем другим человеком. Увы, не метафорически, а в полном смысле. Я на самом деле, живу, существую, теперь в другом теле…
Я знаю, что в это нельзя поверить. Я бы сам не поверил. Но я – есть, я существую. Да, в чужом мне теле… Теле инвалида. И я такой…не могу встретиться с тобой, Мария. Всё изменилось.
Люблю тебя. Прощай. Родная, милая… Прощай навсегда.
Николай».
И что же мне, Фрэду, теперь делать? Прежде всего, наверное, разобраться, что же произошло… А ещё, я пошлю письмо Николаю.
«Николай! Кажется, в твоем прежнем теле… теперь живет совсем другой парень. Не спрашивай: я сам не знаю, как такое возможно. Но я просто обязан узнать, что же произошло. Прости, что вмешиваюсь. Твоя Мария сейчас уже много дней совсем не выходит в сеть, но раньше, до этого… Она рассталась С ТОБОЙ. Тем «тобой», который не есть ты. Это… Не очень хороший парень. Думаю, что кто-то провел некий странный и страшный эксперимент, и пока не знаю, с какой целью. Тебя с кем-то поменяли телами… Вспомни и напиши, что с тобой произошло. Это может быть важным. Я случайно познакомился с Марией и, таким образом, встрял в это дело. Она была очень расстроена, и набрала в поисковике слова отчаяния… Я не мог не откликнуться.
Я – Фрэд, интел.»
И вот… Уже и ответ. Николай быстро получил моё письмо и сразу же ответил…
Здравствуй, Фрэд! Тогда…не говори Марии ничего. Не говори… Мне надо самому во всём разобраться. Как? Пока не знаю. Я считал, что сошел с ума… И, быть может, всегда был инвалидом, или же недавно им стал – но, почему-то вдруг придумал себе версию, что был Николаем, и всю жизнь чужую себе придумал. Я до сих пор не понял, что же со мной происходит. Но, если я всё же, действительно, Николай… Если ты – не шутишь… Тогда, если можешь, удали каким-то образом моё письмо Марии из сети (я слыхал, что интелы иногда могут делать подобное). Где Мария, как она, не попала ли в неприятности? Теперь я сильно волнуюсь за неё. Пожалуйста, сообщи, если что о ней узнаешь. Я теперь – инвалид. Живу в соседней с Николаем квартире (не знаю, можно ли мне теперь подписываться «Николай»). Как ты думаешь, Фрэд, в моем теле теперь – сосед-инвалид? Нас поменяли местами? Зачем? Пиши мне… Я постараюсь вспомнить всё и написать, как это произошло. Фрэд, сейчас я только с тобой могу поделиться моей бедой.
То ли «Николай», то ли «инвалид Владик».
После прочтения письма, я как бы весь внутренне сжался, и, ощутив тоненькую связь с Машей, прыгнул в реал…
***
Она сидела на кровати… И ей вдруг показалось, что сейчас она больше не одна, а кто-то, очень ей близкий, оказался вдруг совсем рядом… А ещё, будто яркое пятно – или вспышка света, промелькнула и погасла. И тут только она осознала, что довольно много дней пребывала в некоем мороке. Будто ей на мозг давили извне странные и страшные силы. И она действовала опрометчиво, наобум, не справляясь с ситуацией, которая носила ее, как щепку в мутной воде грязного водоворота.
«Никогда не жалей о выбранном пути. Даже, если ты в темноте и путь завел тебя в тупик. Может, это не тупик поиска, а тупик твоего человеческого сознания», – возникла внезапная и будто сторонняя мысль в голове Марии. Четкая. Отшлифованная. Чужая. Прочитанная где-то, когда-то? Может быть…
Вначале она заболела. Неожиданно, у нее разболелось буквально все тело: сердце, позвоночник, голова… Ей стало не до Николая, во всяком случае, не до выяснений с ним отношений. И не до чего вообще. Мария, кроме того, прогуляла занятия, тупо смотря в потолок, лежа на кровати. И, уже в середине дня, решила, что ей необходимо взять хотя бы медицинскую справку для оправдания прогулов. Она не спеша оделась и отправилась в поликлинику.
Врачи обычно бывают трех разных типов: худые и дотошные, основательно опрашивающие; толстые, которым на вас наплевать и …веселые. Худым вы интересны как экземпляр редкого животного. Толстые тетеньки непременно чем-то заняты, поскольку выясняется, что им срочно нужно заполнить очень толстую тетрадку весьма мелким почерком и обязательно во время вашего визита; всем своим видом они показывают, как они заняты и как вы им надоели. А веселые… Эти – самые опасные. Их особенно много среди зубных врачей. Ведут же они себя примерно так: «Откройте ротик! Зубик покажите. Ой, ой, ой! Я сейчас машиночку включу, вам не сильно будет больненько! Что-то вы позеленели… У вас – что, сердечко слабое? Сейчас я форточку открою, воздушек впущу!»