– Скажите, доктор, что у меня?
Соколов улыбнулся и ответил:
– Не все так страшно, как кажется на первый взгляд. Я, честно говоря, ждал по-настоящему тяжелого случая.
– Значит, можно избавиться от кошмаров?
– Что мы и сделаем.
– Не понял? – удивился Уланов.
– Смотрите на мою руку и повторяйте за мной, десять.
– Десять.
– Девять.
– Девять.
Когда счет дошел до ноля, Уланов закрыл глаза. Он очнулся спустя несколько минут, когда Соколов щелкнул пальцами.
– Что вы сказали, Эдуард Николаевич?
– Я ничего не говорил. Вы были под воздействием гипноза.
Роман улыбнулся и заявил:
– Я? На меня никакой гипноз не может подействовать. Сюда, – он указал пальцем на свой лоб, – внедрена защита. Это чтобы не расколоться на допросах.
– Да, защита установлена сильная, но я сумел пробить ее. Не переживайте, никто кроме меня не сделает это. Кстати, защита восстановлена.
– Что-то с трудом верится.
– Ну не верится и ладно. Поднимайтесь.
– Все?
– Да. Какое-то время попьете таблетки, которые я вам дам, и кошмары прекратятся. Вернее сказать, уже сегодня вы будете спать спокойно. Но в этом есть и один минус.
– Какой?
– Вы не будете видеть не только плохие, страшные сны, но и хорошие, радостные.
– Это не проблема.
– Пойдемте к Людмиле Андреевне. Извините, она ваша супруга?
– Да. Мы живем в гражданском браке.
– Это ничего не меняет. Вы счастливый человек.
– Знаю!
Они вышли в гостевой кабинет.
Людмила поднялась, глянула на доктора и спросила:
– Что, Эдуард Николаевич?
– Все! Случай не сложный. Подождите. – Соколов достал из ящика стола флакончик с таблетками. – Я знаю, как мужчины относятся к всевозможным лекарствам, поэтому передаю их вам, Людмила Андреевна. Принимать три раза в день, последний раз непосредственно перед сном. Вы уж проследите за этим.
Людмила кивнула и заявила:
– Он выпьет все таблетки до одной.
– Не сомневаюсь.
– Тут такое дело, профессор. Хороший друг, одноклассник пригласил нас завтра на рыбалку в Балаев, – сказал Роман и осведомился: – Это мне не противопоказано?
– Чистый воздух, природа, отдых никому не противопоказаны.
– Значит, мы можем поехать?
– Вы должны поехать.
Уланов взглянул на Людмилу.
– Слышала? Эдуард Николаевич сказал, что мы должны поехать.
– Слышала. Поедем.
– Отлично. Спасибо вам, доктор.
– Обращайтесь, если потребуется. Людмила Андреевна, я все еще у вас в долгу.
– Нет. Никто никому ничего не должен. Мы и так оторвали вас от семьи.
– Вы не оторвали. Я работаю без выходных. Знаете, начал книгу писать. Мемуары, так сказать.
– Не рано ли?
– Думаю, нет.
– Получается? – спросил Уланов.
– Честно говоря, плохо, но я человек упорный, любое дело обязательно довожу до конца.
– Успехов вам. До свидания.
– Счастливо. Берегите, майор, Людмилу, это необыкновенная женщина.
– Я знаю.
Роман с Людмилой вышли из кабинета, покинули территорию, сели в «Рено». Тут ее телефон разразился мелодией вызова.
– Забыли что-то у доктора? – проговорила она и включила аппарат. – Нет, это из клиники. А оттуда просто так не звонят.
Людмила оказалась права.
Ей звонил главный врач. Он попросил ее завтра, в воскресенье, выйти на работу.
Людмила попыталась возразить, но услышала:
– Вам надо будет обслужить нужного нам пациента. Поэтому завтра на работу!
На этом разговор оборвался.
Людмила взглянул на Уланова и сказала:
– Вот так, Рома, придется тебе ехать в Балаев одному.
– Откуда мог звонить твой босс?
– Из дома.
– А где дом, знаешь?
– Ты что задумал?
– Ничего особенного. Подъедем, я дам ему в репу. Он мигом найдет тебе замену или откажет важному клиенту.
– С ума сошел? Что с тобой Соколов сделал?
– Ничего, поговорил и все. Так ты скажешь, где живет босс?
– Нет!
– Напрасно.
– Рома, я не хочу лишиться весьма доходного места. Поэтому выйду на работу. Давай по-хорошему. Ты поедешь в Балаев, а я, как освобожусь, позвоню тебе. Скажешь, где найти тебя, и я на такси приеду.
– Это совершенно другое дело, – заявил Роман и поцеловал женщину.
Они вернулись домой. Уланов набрал номер Гарина.
– Рома? Ты же говорил, что вечером перезвонишь.
– Разве?
– А может, я путаю.
– Я приеду завтра. Скажи куда подъехать?
– Подъезжай к оцеплению площади Ленина. Ее ты найдешь и без навигатора.
– Ну, центральную площадь найти несложно.
– Я распоряжусь, и вас с Людой пропустят. Будем на трибуне стоять.
– Во-первых, я буду без Люды. Она подъедет потом. Во-вторых, у меня нет никакого желания торчать на трибуне. В-третьих, скажи, что взять с собой.
– С Людой понятно, ее встретим. Насчет трибуны ничего страшного. Постоишь рядом со мной, местной властью и ветеранами. Митинг надолго не затянется. А что взять, это решай сам. Что люди берут с собой, когда едут на пикник?
– У меня палатки нет, со снастями напряг.
– Я же говорил, на острове дом, а снастями я тебя обеспечу. Все, у меня дела. Не забудь завтра в 10.00, площадь Ленина.
– Не забуду.
Глава вторая
Остаток дня они провели в хлопотах. Оказалось, что спортивный костюм Роману стал мал, да и кроссовки имели довольно поношенный вид. Но это еще ничего. Уланову предстояло стоять на трибуне, а его парадный наряд после химчистки выглядел, мягко говоря, не ахти. Роман и Людмила купили все новое, взяли и продуктов.
Вернувшись домой, Людмила напомнила Роману о таблетках. Он принял вторую за сегодняшний день.
Наступил вечер. На город обрушился ливень.
Стоя у окна кухни и глядя на залитое стекло, Уланов проговорил:
– А если и завтра такая же погода?
Людмила успокоила его:
– На завтра синоптики обещали солнечный день и только местами по области кратковременные дожди. Так что ничего страшного.
Они легли пораньше и сразу слились в объятиях. Каждая ночь приносила им сказочное удовольствие.
Потом Уланов выпил еще одну пилюлю. Засыпал он с опаской. Вдруг слова Эдуарда Николаевича окажутся пустышкой, и его вновь накроют искаженные воспоминания? Но всего лишь один сеанс, проведенный известным психотерапевтом, дал результат. Роман не видел снов, как и обещал Соколов. Ни плохих, ни хороших.
Поэтому проснулся Роман отдохнувшим, свежим. Вместе с ним поднялась Людмила. Пока Уланов принимал душ и брился, она приготовила завтрак. Главный врач клиники позвонил еще раз, напомнил ей о работе.
В 8.30 Роман подогнал к подъезду «Рено», взял сумку, где среди всего прочего лежали пилюли, и отвез Людмилу в клинику. После этого он вывел машину за пределы города.
В 9.50 Уланов остановился на улице Балаева, центральной в городе, перекрытой нарядом полиции.
Старший патруля подошел к нему.
– Добрый день, прапорщик Синявин. Дальше проезд закрыт, если, конечно, у вас нет пропуска.
– А разве вас не предупредили? – спросил Роман.
– О чем?
– Что я должен приехать.
Полицейский рассмеялся и осведомился:
– А вы извините, кто? Депутат? Высокопоставленный чиновник?
– Я не депутат, – ответил Уланов, – и не чиновник. Меня сюда пригласил подполковник Гарин. Надеюсь, этот человек вам известен?
Тон прапорщика разом изменился:
– Вас пригласил начальник РОВД?
– А у вас есть другой начальник полиции, кроме Гарина?
– Одну минуту. – Старший наряда вызвал кого-то по рации.
Что он говорил, Уланов не слышал. Недалеко гремел духовой оркестр. Но собеседник все доходчиво объяснил Синявину.
Он козырнул и заявил:
– Прошу прощения, товарищ майор, но и вы меня поймите. Для специально приглашенных лиц были выписаны пропуска. У вас…
Уланов прервал полицейского:
– Так я могу проезжать или мне разворачиваться?
– Проезжайте, конечно. Стоянка для автомобилей гостей сразу за трибуной, где памятник Ленину. Оттуда и проход на трибуну. Товарищ подполковник там ждет вас, – проговорил прапорщик и отошел в сторону.
Уланов проехал метров пятьдесят, оказался на площади и увидел большую трибуну, закрывавшую чуть ли не половину памятника, изображавшего вождя мирового пролетариата. Невдалеке от него возвышалось нечто тоже весьма не мелкое, закрытое полотном.
«Нормально местные власти придумали! Они открывают памятник жертвам политических репрессий рядом со скульптурой, изображающей того самого человека, который и начинал их. Но логику начальства, как и женщины, понять невозможно по причине полного отсутствия таковой», – подумал Роман и заехал за трибуну.
Там прямо на лужайке, окаймленной лентой, которой сотрудники уголовного розыска обычно отделяют место преступления от толпы досужих зевак, стояло несколько дорогих иномарок. На их фоне машина Уланова выглядела совершенно невзрачно. Но он плевать хотел на это, поставил «Рено» рядом с джипом огромных размеров.
К Роману уже шел Гарин, в отглаженной парадной форме, позвякивая медалями, среди которых боевых не было, лишь ведомственные, юбилейные да за выслугу. Но смотрелись они впечатляюще. Власти за последнее время несколько раз меняли полицейскую форму, в итоге превратили ее в подобие клоунского костюма. На зависть сорокам, которые, как известно, любят все блестящее, форма Гарина переливала позолотой.
– Привет, Рома! А почему ты один?
– Привет, Боря! Сначала ответь, почему наряд не хотел пускать меня сюда?
– Это недоработка заместителя. Он уже получил свое. Ты почему без Людмилы?
– Ее вызвали на работу. Какой-то клиент объявился. Такой важный, что главврач велел открыть для него клинику в воскресенье. Но она поработает с ним, позвонит мне, спросит, куда подъехать, и прикатит на такси. По крайней мере обещала.
– А почему ты военную форму не надел?
Уланов прикинул, как смотрелись бы его награды на фоне Гарина. Одних только орденов Мужества у него было три.
– А зачем? Достаточно тебя да военкома, который тоже наверняка будет в форме при всех регалиях, – сказал Роман.
– Нет, военкома не будет. Он в отпуске. А заместителя приглашать не стали. Молодой еще. Ну и чего ты сидишь в машине. Выходи, Рома, пора на трибуну.
Уланов следом за Гариным прошел на трибуну и увидел там… свою первую юношескую любовь, Тамару Ольхову. Она клятвенно обещала ждать Романа, пока тот учится в военном училище, а сама вскоре вышла замуж за Гарина. Теперь это была уже не худенькая барышня с косичками, а дородная, солидная женщина в дорогом костюме. Рядом девочка лет семи-восьми, похожая на Гарина как две капли воды.
– Здравствуй, Рома, – сказала Тамара и натянуто улыбнулась.
– Здравствуй. Как говорится, сколько лет, сколько зим?
– Да, мы-то все на этом месте, а тебя судьба гоняла по белу свету. Боря говорил, что ты недавно из армии уволился и с какой-то женщиной сошелся. Это правда?
– Да.
– А чего поздно так? Почему раньше не женился?
– Откуда тебе знать, женился я или нет? Может, у меня пять разводов и с десяток гражданских браков?
Первая любовь с сожалением вздохнула и сказала:
– Нет. Я знаю. Ты однолюб.
– Был когда-то. Твоя правда. А сейчас другой. Все мы изменились. – Он указал на девочку и спросил: – Дочь?
– Дочь, Лена, пошла в первый класс.
– Это хорошо, учение свет.
– А ты действительно сильно изменился.
– Постарел?
– Заматерел.
– Ты тоже не осталась прежней.
– Да, время не остановить. Слышь, Рома, а ты хотел бы вернуть школьные годы?
– Хотел бы, Тома, но это невозможно.
– А если бы они вернулись, ты стал бы опять поступать в военное училище?
– Да.
Она вновь вздохнула и заявила:
– Ну тогда и возвращать нечего. А жаль.
– Я что-то плохо понимаю тебя!
– И не надо понимать.
К ним подошел Гарин и осведомился:
– Поговорили? А теперь немного в сторону. Посредине у микрофонов встанет глава администрации, рядом депутат областной думы и прочие известные люди. Мы отойдем немного левее. Сейчас уже начнется.
Уланов с семьей Гарина встали на новое место. Сотрудники полиции пустили на площадь народ, который заполнил половину ее.
Тут Уланов вдруг почувствовал тревогу. Так бывало всегда, когда где-то рядом таилась опасность.
К главе администрации подошла супруга с мальчиком лет четырех, что-то сказала ему.
Роман посмотрел влево, вправо, на площадь, оцепление.
Гарин заметил это и спросил:
– Ты что вертишься, Рома?
– Если интуиция меня не подводит, где-то рядом угроза, причем серьезная.
Начальник РОВД махнул рукой и заявил:
– Да откуда здесь может быть угроза? Район тихий, спокойный, тяжких преступлений почти не бывает. Так, единичные случаи.
– Я не о том.
Уланов перевел взгляд на дом, строящийся напротив памятника и трибуны. Поднято три этажа, сзади кран. Естественно сегодня никто не работал, но это не означало, что там никого не было.
– Что за стройка, Боря? – спросил Уланов, указав на здание.
– Многоквартирный дом. Это гордость главы администрации. Первый такой в городе поднимают.
– Там охрана выставлена?
Гарин взглянул на друга и спросил:
– Ты не видишь полицейского у ограждения?
– У ограждения вижу, – ответил Уланов, – меня интересует, на территории стройки твои люди есть?
– Считаешь, что у меня батальон сотрудников? Внутри территории находится охрана строительной организации. По крайней мере, она должна там быть.
– Это не проверялось?
– Прекрати, Рома. У тебя навязчивая идея.
– У меня, Боря, предчувствие беды. Ты вооружен?
– По привычке ношу пистолет.
– Смотрим дом. Внимание на окна и плиты верхнего этажа, а также на кран.
– Да ну тебя, перестраховщик. Это надо же так запрограммировать вас, спецназовцев, что вы повсюду видите опасность.
Уланов сблизился с главой администрации района, встал рядом с его женой и сыном.
Леонид Владимирович Абрамов постучал по микрофону, убедился в том, что он включен, и заговорил:
– Дорогие горожане, уважаемые гости…
В это время из центрального окна третьего этажа хлестнул выстрел. Уланов сначала увидел вспышку и только потом различил звук.
Речь главы района оборвалась. Пуля попала ему в лоб и отбросила его на людей, стоявших позади.
Грянул второй выстрел. На этот раз рухнул председатель районной думы.
Раздался визг жены главы администрации, крики сбоку и снизу.
– Всем на пол, – крикнул Уланов.
Он сбил с ног жену Абрамова и мальчишку, который тут же зашелся криком.
Третий выстрел был направлен просто в толпу. Пуля попала в шею какого-то мужчины, пришедшего на это мероприятие. Уж его-то убивать, скорее всего, было не за что.
Гарин укрыл спиной жену и дочь.
На площади началась паника, люди ринулись за трибуну, давили друг друга и сминали посты оцепления. Полицейские слышали выстрелы, но ничего не могли понять, поэтому и бездействовали.
Уланов же сказал Абрамовой:
– Хотите жить, лежите и держите пацана рядом с собой. Никому не вставать! Боря!
– Да, – откликнулся Гарин.
– Посылай своих к стройке, прикажи им оцепить ее. Сам за мной, быстро!
Начальник РОВД бросился за Улановым. Они скатились к памятнику Ленина.
– Черт! – выкрикнул Гарин.
– Ранен? – спросил Уланов.
– Хуже! Твоя чертова интуиция. Абрамов убит, Старин, председатель думы, тоже. Ты представляешь, что теперь будет?
– Мне по фигу, какие выводы сделает твое начальство и руководство области. Стрелял один человек из центрального окна третьего этажа, судя по поражению и звуку – из «СВД». Его надо взять.
– Как?
– Каком кверху! За мной, подполковник!
Уланов перепрыгнул через перила. Он держал в поле зрения все здание, выходящее на площадь, особенно третий этаж и плиты верхнего перекрытия, кинулся к дощатому забору, окружавшему стройплощадку и увешанному различными плакатами.