– Боже мой… – Она взялась ладонями за пылающие щеки. – Не помню, чтобы я была так счастлива… разве что когда вышла моя первая книжка. Ой! А позвонить? – Через минуту с радостью докладывала: – Па, все кончено, развелись!
– Поздравляю, – слышали оба голос Арсения Александровича по громкой связи. – А заявление подали? Сожительство явление дурное.
– Па, ты как Артем! В одном кабинете получила свидетельство о расторжении брака и тут же бегу в другой подать заявление о регистрации? Это как-то некрасиво.
– В понедельник подадим, – пообещал Артем.
– Па, Борька заартачился и не хотел разводиться!
– Я его понимаю. Снисходительных женщин мало, он это знает.
– Ха! Папа, моя снисходительность держалась на нелюбви к нему, вот и все. Папочка, пока. Хочу теперь в себя прийти.
– Дщерь, желаю тебе произвести хорошее впечатление на родных Артема.
Кинув трубку в сумочку, София опустила со лба на нос солнцезащитные очки, проговорив с сомнением:
– А если не понравлюсь твоей семье?
– С чего это вдруг? – не отрывая сосредоточенного взгляда от дороги, спросил Артем.
– Я все же была замужем, а ты у нас ни разу не был женат.
– Официально не был. Не бойся, отец с матерью простые деревенские труженики, добродушные и открытые, ты им не просто понравишься, а очень понравишься, потому что… Нет, это без вариантов. Я люблю тебя, значит, и они автоматом полюбят. Знаешь, страшней было с твоим папой сближаться, но, как видишь, язык общий нашли.
Это так. Насколько папа Софии терпеть не мог Борьку, настолько легко принял Артема. Однако ее насторожила тональность, она взглянула на Артема и поняла: что-то не так. Он какой-то излишне сосредоточенный, даже напряженный, может быть, из-за движения на дорогах, пробок. София решила не мешать ему расспросами и стала смотреть в окно. Ей нравился жаркий воздух, влетавший в салон, нравились пары бензина и запах раскаленного асфальта, а еще чувство освобождения от всего постороннего, точнее, от Борьки.
– Вовка! Почему не брал трубу? – заговорил по телефону Артем тоном, который София хорошо знала, поэтому снова переключилась на него, теперь уже с беспокойством. – Ладно, прощаю… Развелась, развелась, об этом потом. Вовик, за нами от самого ЗАГСа «гелик» тащится, запиши номер и пробей, кто хозяин этой груды тщеславия… Жду.
София не стала оглядываться, как это делают в фильмах, а посмотрела в зеркало заднего вида с внешней стороны автомобиля. «Гелендваген» не частый представитель на дорогах, посему она сразу увидела черную «морду» с тонированными окнами, причем затемнение выше установленной нормы, а номер – три семерки! Круче не бывает.
Неожиданно Артем свернул с главной дороги, а они не планировали никуда заезжать, София догадалась: он проверяет, действительно ли «гелик» сидит у них на хвосте. Впрочем, у Артема была возможность в этом убедиться не раз, ведь поворотов на пути к окраине города достаточно, значит, что-то другое. Артем и не думал увеличивать скорость, напротив, ехал медленно и все внимание сосредоточил на зеркалах, София тоже следила за дорогой… «Гелик» неторопливо вывернул из-за угла!
Улица, на которой они очутились, не отличалась ни шириной, ни интенсивным движением, ни обилием магазинов, это район, удаленный от центра, здесь как бы микс из архитектурных стилей всех эпох и сословий. Особняк соседствует с развалюхой времен крепостного права, а советская пятиэтажка с гаражами и автомойкой. Разумеется, есть и магазины, возле одного из них Артем припарковался, коротко бросив Софии: «Выходи».
Тем временем «гелик» затормозил у группы деревьев, ни одна дверца не открылась, из-за тонированных окон нельзя было понять, кто находится внутри салона и сколько там человек. Артем взял за руку Софию и потянул в магазин, который меньше супермаркета, но больше стандартного гастронома. Внутри он метался из зала в зал, как тут Софии не поинтересоваться:
– Чего ты бегаешь?
– Выход ищу. Запасной. Парень!.. – Он потащил и ее к молодому человеку в униформе. – Запасной выход в магазине есть?
– Вон через ту дверь, – указал молодой человек, с недоумением глядя на парочку. – Но туда посторонним…
Юноша не договорил и правильно сделал, ведь парочка скрылась за дверью, которую Артем поначалу не заметил – ее перекрывали стеллажи с продуктами. Они прошли короткий коридор, вторая дверь была распахнута настежь, через нее грузчики заносили товар в боковое помещение, но, выйдя на задний двор, Артем озадачился. Двор обнесен сплошной стеной, причем очень высокой, выезд со двора прямиком приведет на улицу, а там – «гелик». Они – назад, не успели войти в магазин, раздался звонок, обрадовавший Артема:
– Вовка! Ну?
– Ты сейчас где? – не с того начал Вовик.
– На окраине, в магазине. Давай, что выяснил?
– Значит, «гелик» у тебя на хвосте до сих пор, да?
– До сих пор. Что накопал, говори!
– Ну, слушай, – с готовностью начал Володя. – «Гелик» принадлежит Бубнову Амирану Ираклиевичу. Клички: Бубен, Буба, Батоно и просто Батон, Ирак, Кит…
– Клички? – перебил Артем. – То есть он…
– Ага, ага. Потомственный гад. Еще он Король, естесно, Бубновый. Настоящее имя с отчеством – от папули, который был грузином и вором в законе, а фамилию взял мамашкину – отпетой мошенницы. Бубен сначала пошел по их стопам, а в 90-х активно участвовал в криминальных разборках, постреливал, крышевал неоперившийся бизнес, выбивал долги, наркоту сопровождал в почетном карауле…
– А с какого перепугу мне на хвост упал? Я о нем впервые слышу!
– Странно, конечно. Бубен отошел от дел, стал уважаемым и почти честным гражданином, заседал в нашей Думе в качестве депутата…
– Что значит – почти честный?
– У него сеть алкомаркетов, а там наверняка толкают отраву, разлитую в тару на подпольном заводе. У него все – ОК. Ты уверен, что тебя пасут?
– Уверен, уверен, – перебил Артем. – А со мной София!
До Володи дошло, что именно так сильно нервировало друга – судя по тональности, и ему понадобилось меньше минуты, чтобы предложить выход:
– Оставь ее в магазине.
– Не могу, они видели, как мы сюда зашли, второй выход тупиковый, ей придется остаться. Если я уеду один, нет гарантии, что они поедут за мной, а не возьмут ее. Мы же не знаем, что у них на уме!
– Давай подниму наших орлов и мы приедем?
– Давай. Попробую оторваться и высадить Софию в подходящем месте, а там – как Бог даст. Не отключайся от связи, буду говорить, где мы находимся.
Он осторожно положил трубку в нагрудный карман жилета разговорным динамиком вверх, купил две бутылки минеральной воды, бананы с ананасом и кивком указал Софии на выход. Когда сели в машину и тронулись с места, Артем громко сказал:
– Вовка, «гелик» на хвосте.
В кармашке послышались неразборчивые звуки, ведь громкую связь он не включил, собственно, неважно, что говорил Вовка. Софию, помалкивающую до сих пор, другое волновало:
– Чего ты всполошился? Ну, едут… и что? Это город, день, кругом люди… Они ничего нам не сделают. Успокойся.
Он оценил ее самообладание – для него это моральная поддержка, но в данной ситуации лучше думать о худшем варианте, который не следует скрывать от Софии. Но сначала Артем вдавил педаль газа, автомобиль вырвался вперед, свернул в переулок… еще поворот… еще…
– Сейчас выберем место, – говорил он, орудуя рулем влево-вправо, – где растут большие кусты, ты выйдешь и спрячешься, а я поеду дальше.
– И не подумаю, – заявила София.
– Я сказал – выйдешь и спрячешься! – сорвался он на крик.
И это первый раз за их совместную жизнь (пока короткую), когда он прибегнул к мужскому шовинизму: раскричался командир, приказывает! Ей оставалось только сохранять хладнокровие, хотя, конечно, и она нервничала:
– Не кричи, дорогой, не поможет.
– София, не исключено, что это откинувшийся зэк, которого я законопатил на энное количество лет. Без тебя мне спокойней и легче с ними… договариваться. Вот здесь! Давай выходи и – вон за те кусты…
Он резко затормозил на улице среди частных домиков с палисадниками, высокими заборами, а также громадными кустами сирени, жимолости и невероятно желтых цветов, схожих с подсолнухами на длиннющих стеблях. Есть где спрятаться. Но София и не думала выходить.
– Умоляю! – взвыл Артем. – Быстро из машины в кусты!
– Поздно, – сказала она спокойно. – Нам не удалось удрать.
Однако не только «гелик» выплыл сзади из-за угла, впереди остановилась белая легковушка премиум-класса, перегородив проезжую часть. В сердцах Артем ударил ладонями по рулю и процедил:
– А эта тварь откуда взялась? Вовка, мы на улице Мартоса в кольце, еще одна тачка в нос уперлась. Смотри, какой мэн к нам идет…
Да, шел мужчина лет тридцати с небольшим, вполне приличного вида, если не считать рожи гопника, а только смотреть на белый летний костюм. Вышел мэн из белой иномарки, шагал неспешно, поглаживая свою отполированную парикмахером голову, а может, он от рождения лысый. Пока этот тип шел, Артем переложил пистолет из кобуры за пояс и с укором взглянул на Софию, но она положила ладонь на его бедро, улыбнулась, мол, ты зря нервничаешь.
Странно, у гопника, когда он наклонился и заглянул в окошко, пачка… то есть лицо выглядело каким-то трогательно-плаксивым, да и заговорил он не свойственным гопнику тоном, как-то так вежливо:
– Слышь, парень, ты Курасов?
– Ну? – произнес Артем.
– Из УВД, да?
– И что дальше?
– Поговорить надо. Выйди, а?
– Без подлянки? – напрямую спросил Артем. – Если что, я очень нервный, когда в армии служил, меня люком в танке ударило прямо по голове.
– Не-не-не! – заверил гопник почему-то с испугом.
Артем отстегнул ремень безопасности, открыл дверцу, но прежде чем выйти, дотронулся до щеки Софии и подмигнул:
– Не бойся, ладно? Вовик скоро будет здесь.
Далеко он не пошел, хотя, судя по жестам лысого в белом костюме, его приглашали в иномарку, нет, Артем оперся пятой точкой о капот своего авто и скрестил руки на груди. София не сводила с них глаз, но ничего не слышала…
– В машину не пойду, – категорично заявил он. – Говори здесь.
– У нас два трупа. (Многообещающее начало!) Ночью кто-то прикончил любимую племянницу хозяина, наследницу. И ее парня. Хозяину сказали, ты ас, можешь быстро найти… ну, того… Он это… приглашает тебя приехать. Ему очень нужно. Срочно. Он человек щедрый… Ты ж все равно по этой части…
– Хозяин Бубнов? – уточнил Артем.
– Угу. Мы не сообщали никому, решили сразу к тебе… Поехали, а?
– Ладно. А на хрена помпезный эскорт? Проще нельзя было?
Артем подбородком указал на «гелик» за его автомобилем, но гопник тупо мигал веками, не понимая, что именно не нравится Курасову. Стильный костюмчик надел, а мозг положить в черепную коробку не удосужился, однако подобным экземплярам следует напомнить и о перспективах на будущее, если…
– Если заманиваешь в ловушку, – сказал Артем, – имей в виду: номера ваших тачек я сообщил в управу. Ты все понял?
– Не-не! Мы ж по-честному. Я спереди поеду, а ты за мной.
– Спереди? Можно и просто впереди, – усмехнулся Артем и, несколько успокоившись, забрался в машину, спросив у Софии: – Все хорошо?
– Конечно. Зачем нас преследовали?
– В деревню отправимся позже, а сейчас… служба. – Он вынул из кармана трубку и положил на липучку напротив руля. – Алло, Вовка, ты все слышал?
– Слышал, но плохо. Мы уже близко.
– Пока лучше не показывайтесь. Мы едем к Ираку, адрес ты, надеюсь, знаешь. Снова позвоню, когда подъеду, а то боюсь труба сядет.
Артем следовал за белой иномаркой, одновременно пересказывая Софии диалог с гопником, который так и не догадался назвать своего имени. Потом позвонил маме и предупредил, что приедут позже. Настроение, безусловно, у Софии немного подпортилось, так ведь подобные сюрпризы с преследователями негативно сказываются на состоянии. Но у нее есть лекарство от стрессов – она переключилась на вторую профессию (теперь уже точно профессию, написала-то четыре детектива) и через некоторое время задумчиво вымолвила:
– Наследники… А знаешь, это прекрасная тема. Вечная.
– Что ты сказала? – спросил Артем.
– Я, кажется, нашла тему для нового романа – наследники. Кстати, папа как-то рассказывал любопытный сюжет.
– По-моему, тема заезженная.
– Хм! – обиделась София. – Ты сомневаешься во мне?
– Боже упаси! – воскликнул он, ухмыльнувшись.
– Нет, ты полагаешь, я пойду банальным путем? – завелась София. – Это в современной реальности сплошная банальщина, и, как правило, она повторяется, потому что твои преступники, в отличие от моих, не имеют фантазии и ума. А у меня девятнадцатый век, романтический флер, загадочные персонажи, мистика и реалии! Разницу улавливаешь?
– Улавливаю, улавливаю, – заверил он. – София, радость моя, тебе нервничать нельзя.
– Спорим, я напишу роман…
– Я заранее согласен проиграть спор, только успокойся. Мы подъезжаем. Я пойду в дом, а ты жди в машине. В случае чего – звони Вовке на вторую мобилу, он уже где-то здесь. Я пошел.
Артем припарковался рядом с белой автомашиной, ободряюще кивнул Софии и, захлопнув дверцу, скрылся за воротами, украшенными ажурной ковкой. Район престижный, здесь одни ворота стоят примерно как трехкомнатная квартира, двухэтажный дом считается сараюшкой, а не иметь охрану и слуг – как вообще такое возможно! Так и живут лучшие люди города, а некоторые из «худших» время от времени расследуют их разборки и собирают их же трупы.
Ступив на территорию Ирака, Артем осмотрелся. Участок большой, разделен на зоны – тут явно поработал ландшафтный дизайнер: клумбы, водоем с альпийскими горками, сад, за домом росли елки-сосны. Сам дом, напоминающий боярский терем с резными наличниками, что претенциозно и непривычно, высился посредине участка, к нему вела мозаичная дорожка. Гопник предложил пройти в дом, за ними следовали еще три парня в черной одежде – банальная униформа охраны, а выглядит весь кортеж маскарадом. Однако вкусы…
Едва Артем вошел в бежевую гостиную, взгляд его сразу уперся в Ирака. В простом льняном костюме голубоватого оттенка с цветным платком на шее бывший вор (хотя бывших воров не бывает, по мнению Артема) сидел в огромном кресле, опустив глаза, опираясь на трость обеими руками и положив на них острый подбородок. Гость, которого пригласили столь странным образом, остановился на пороге, а хозяин поднял на него глаза и замер, оценивая.
М-да, Ирак-Батон с болезненной худобой, с густой шевелюрой седых волос, с люто-голубыми глазами, мясистым носом, впалыми щеками и прямой линией рта не производил впечатления больного. Да, у него впалые щеки, кожа, напоминающая неглаженное белье и землистого цвета, но при всем стариковском наборе он не смотрелся развалиной. Ирак давно отошел от дел, сидит себе в загородном доме на тысяче квадратных метров и в ус не дует. Из человеческих радостей у него осталось: три собаки, охота с рыбалкой и телик. Пьет Ирак редко, не курит из-за эмфиземы, не ест всласть из-за проблем с желудком, по этой же причине не путешествует, ведь соблазн велик – попробовать заморских яств, баб не щупает из-за возраста. Короче, пенсионер и затворник, а было время… Но кто об этом помнит? Зоркое око Артема заметило капли на ресницах Ирака и даже мокрые пятна под глазами – то ли не успел их вытереть, то ли забылся и пролил скупые мужские слезы. Оказывается, легендарный вор умеет плакать, значит, и ему бывает больно…
В то же время София, подложив под спину маленькую подушку, взяла банан – пора было подкрепиться, обед-то теперь будет нескоро. Устроившись поудобней, она ела, уткнувшись в планшет на коленях, ее интересовала информация о наследственном праве в девятнадцатом веке, возможно, это и не пригодится, но материалов много не бывает. А в голове уже формировался…
– Умер! Умер! – словно с десяток змей зашипело на все лады.
То не змеи прошипели зловещий приговор, то любимые родственники новопреставленного устроили перекличку. Заветное и долгожданное слово «умер» прозвучало достаточно явственно, чтобы его не услышать даже мертвому, оно вырвалось из уст невзначай, словно чахлая птичка радостно чирикнула, вылетая из клетки. И тут же родственники переглянулись, дескать, кто посмел счастливым шипением возвестить о безвременной кончине Гаврилы Платоновича?! Но блеск в глазах… Но свет в них же… Нет-нет! Рано радоваться!