Кажется, он не заметил, что я пялилась. А у меня сердце бьётся часто, вот глупое!
– Ты всё? Можно выходить? – голос звучит почти непринуждённо.
– Да, выходи.
Покидаю кабинку и встаю перед Нио. Смотрим друг на друга, точно оценивая, с чем работать. Яркий цвет головного убора сделал его глаза выразительнее, заострил линии лица, смягчил оттенок кожи. Мужчина первым подаёт голос:
– Так лучше. Идёт тебе больше, чем больничное платье.
Комплимент? Звучит просто и обыденно, но мне приятно.
– Спасибо. А тебя и не узнать.
– Это хорошо.
На наши голоса приходит Сиара и принимает жаркую благодарность. Нас ждёт ещё один сюрприз: она собрала нам в рюкзак еды и воды, дала немного денег.
Её доброта не знает границ, как расплатиться с ней за всё?
– Я настаиваю, дорогая, – сухая и тёплая ладонь касается моей щеки. – Ты подруга Юны, с твоей семьей мы дружим. Считай это подарком. Главное, разберитесь, что происходит, и будьте осторожны. Кстати, у вас есть где переночевать?
Ответа нет – так далеко мы не загадывали. У женщины есть предложение:
– Моя кузина живёт в Западной зоне. Она забежит ко мне в обед, могу попросить её приютить вас на пару дней. Вряд ли рестриктеры додумаются искать вас у неё. Если вариант подходит, зайдите вечером, попрошу коды от электронных замков и сообщу адрес.
Не знаю, что и сказать. Нио находится раньше:
– Спасибо огромное. Вы нам очень помогли!
– Была рада. Только бы всё обошлось! Элия, держи последний штрих, – она протягивает мне солнечные очки с оранжевыми линзами.
Слишком яркий цвет не вписывается в общую картину моего наряда, но рядом с Миллрэтом смотрится гармонично – оттенок подходит к его шапочке. И самое полезное – очки загораживают пол-лица.
Сиара улыбается – эту цель она и преследовала. Всё просчитала! И откуда знает что нужно, точно сама когда-то пряталась? Или это черты всех взрослых?
Прощаемся так, будто никогда больше не увидимся. Но теперь не могу быть ни в чём уверенной. Пусть лучше окажусь параноиком. Нио напускает тень капюшона на лицо, а я поправляю очки на носу. В маскировке комфортнее.
Выходим из магазина, быстро покидаем рынок и перекусываем на скамейке в парке. Горожане больше не обращают на нас внимания. Чувство сытости успокаивает.
Тёплый воздух теребит волосы, свет бликами пробивается через листву. Приятный день, даже не верится, что ночью на нас кидались с электрошокерами и транквилизаторами.
Может, приснилось?
Но поворота головы достаточно, чтобы развеять сомнения. Сидящий рядом Нио – настоящий. Он вписывается в реальность служащей архива, так же как она – в будни программистов Сирен, но невозможное и обыденное шагнуло друг в друга и смешалось. Теперь у меня с Миллрэтом общий путь, пока не разгадаем связывающую нас тайну.
Отдохнув, идём к моему дому – он ближе.
Первое, что настораживает: окна распахнуты. Родители так не делают – не любят сквозняки. Спокойствие, нахлынувшее на меня в парке, спадает. Память слайдами листает события ночи. Встаём так, чтобы нас не видели, и наблюдаем. Некоторое время всё тихо. Затем двери балкона открываются, и из квартиры выходит незнакомый мужчина в зелёной форме и фуражке, строгим взглядом оглядывает двор. Глазам своим не верю!
– Нио! Рестриктеры у меня дома! – вцепляюсь в рукав Миллрэта.
– Сюда! Скорее, пока не заметили.
Я благодарна, что он уводит меня. Эмоции глушат голос разума, и, когда мы уходим с улицы, меня прорывает:
– Они даже не прячутся! Открыто расхаживают по квартире! Нарочно демонстрируют. Но где мама с папой? – меня колотит. Не знаю от чего сильнее: от страха или возмущения.
Мужчина разгадывает подступающую панику и разворачивает меня к себе:
– Элия, успокойся, слышишь? – он сжимает мои плечи, и только его взгляд, руки и голос не дают мне сорваться в истерику. Глотаю эмоции и отвечаю уже спокойнее:
– Я просто волнуюсь за родителей. Их арестовали или держат там в заложниках?
– В любом случае, патруль красуется на виду, чтобы выманить тебя. Увидишь, что родные в опасности, почувствуешь вину и бросишься на помочь необдуманно. Ловкие черти! – он злится, признавая, что нас перехитрили. Отпускает меня и прохаживается взад-вперёд.
– Но это нечестно! Несправедливо! Близкие не должны страдать из-за нас.
– Честь и справедливость? – хмыкает он. – Применимо ли это сейчас к Синдерсити?
Хмурые и молчаливые мы идём к Миллрэтам. Там, скорее всего, такая же картина. Если уж у меня засели рестриктеры, что говорить о жилище градоначальника, но Нио хочет удостовериться. Идёт быстро – еле поспеваю. Обоим не по себе, а в голове полно мрачных мыслей. Вплоть до того, не сдаться ли властям. Всё крепко запуталось и, чтобы освободиться, теперь только рубить.
Есть ли шанс узнать правду, остаться в живых и помочь родным? Где ответ?
Одно знаю наверняка – возврата к прежней жизни не будет.
На подступах сбавляем скорость. Улица идёт вверх. Здания здесь шикарные: сплошь коттеджи и особняки. Высоток почти нет, только сады во дворах за металлом оград. Шаги гулки по океану асфальта. В Центр меня заносило всего пару раз – мне тут нечего делать, вот и сейчас неуютно. Это мир Нио, он идёт уверенно, а я здесь чужая.
Башни видны издали. Через пять минут показывается фасад в три этажа – облицовочный камень персикового цвета, тёмно-красная черепица крыши. Никогда не подходила к дому так близко, огороженная территория поражает широтой. Робот-газонокосильщик стрижёт траву, второй – катается по и без того чистым дорожкам. Настороженность растёт, мы озираемся и подбираемся перебежками. У ворот припаркована патрульная машина. Форма рестриктеров малоприметна в зелёной листве, но различить можно. Несколько мужчин обходят периметр. Особняк оцеплен.
– Как думаешь, Элия, – усмешка раскалывает губы Нио, – отец там в заложниках или под охраной?
Еле сдерживает ярость. Его голос замораживает и нарезает воздух на тонкие пласты. Страх мурашками колет спину. Я замираю в нерешительности. Кажется, от моего ответа зависит, перестанет он подозревать отца или нет. Но ведь я ничего не знаю об их отношениях, что мне сказать? Не хочу вносить раздор в семью, но, даже если там и так всё плохо, нет доказательств, что Деян Миллрэт причастен.
– Рано делать выводы. Не спеши обвинять, пока не удостоверишься, – говорю я осторожно и слежу за реакцией мужчины. – Поговори сначала, пусть всё объяснит.
– Как видишь, задача усложнилась, – голос Нио напряжён, но уже не сыплет ледяными осколками, – проникнуть внутрь нелегко, но это мой дом, я знаю в нём все входы и выходы. Только идти с голыми руками – глупо, – он закусывает губу. – Подготовимся и пока затаимся. Пожалуй, не лишним будет принять предложение матери твоей подруги.
Он обращает на меня суровый взгляд. Так смотрят, когда не ждут отказа. Вечная стужа. Такими темпами хмурость сроднится и с моими чертами. Взвешивая сказанное, я признаю, что Миллрэт прав. В очередной раз. Какой уж тут отказ – ответ ясен.
– Согласна. Давай так и поступим.
* * *
Чем ниже спускаемся, тем выше поднимается панорама города на горизонте. Здания обнимают дорогу по обе стороны. Слева они уносятся вверх на тридцать и более этажей, справа возвышаются только два длинных и узких прямоугольника оранжевого кирпича. Боковая грань фасада скруглена. Поверхность из тёмного стекла – гладкая чешуя квадратов. Некоторые окна открыты, и создаётся впечатление, что отдельные чешуйки встопорщились. Любуюсь сумраком стекла и тёплым оттенком кирпича. Выясняется, что один из этих домов нам и нужен – там живёт кузина Сиары.
Свет меркнет – день клонится к вечеру. Я устала и физически, и морально. Никогда не проводила так много времени вне дома, работы, системы. Приходится постоянно озираться и всех подозревать, всегда на пределе внимания, так никаких нервов не хватит.
Открываем электронные замки входной двери и поднимаемся на двадцатый этаж. Кузина встречает нас на пороге. Она совсем не похожа на сестру – у неё прямые русые волосы и карие глаза. Смотрит снизу вверх даже на меня, что уж говорить о Нио, для неё он гигант. Женщина приглашает нас в дом, кормит ужином. Встретила как близких, от такой теплоты наворачиваются слезы.
Декор квартиры незамысловатый, но здесь уютно. Сижу с чашкой чая на просто обставленной кухне, но насладиться комфортом до конца не могу. Это как заноза – пока не вытащишь, будет саднить. Сначала ненавязчиво, потом раздражением и закончится нарывом. Прихожу в себя, когда замечаю, что ищу ответы на дне кружки, а с кузиной разговаривает Нио. Ловлю его обеспокоенный взгляд и улыбаюсь, давая знак, что всё в порядке.
И тут в дверь звонят.
Мы подскакиваем как по команде, от неожиданности я проливаю на стол остатки чая.
– Вы кого-нибудь ждете? – напрягается Миллрэт.
– Нет, никого, – женщина и сама пугается. – Спрячьтесь в кладовой, первая дверь после спальни. Я посмотрю, кто там.
Душный воздух пахнет пылью и старыми вещами. Здесь столько всего, что места двоим мало: стою, вцепившись в дверную ручку, прижимаюсь спиной к груди Нио – не развернуться. Да и темно, мало ли на что наступлю, лучше стоять так и не шуметь. Сердце бьётся в макушке, там же тысяча вопросов.
Неужели рестриктеры? Как нашли? У дома заметили? Моего или Миллрэта? Я виновата, не тому доверилась? Что конкретно мы сделали неправильно?
Слышу из-за двери звонкий женский голос и не верю своим ушам. Не может быть! Прислушиваюсь тщательнее, чтобы увериться в догадке. Так и есть. Меня пронзает радость, я смело распахиваю дверь и выбегаю, оставляя позади протестующий оклик Нио.
Бояться нечего – в конце коридора стоит Юна.
Глава 5. Бездна у ног
Это и правда она: хрупкая фигурка, бледное личико, пушок светлых волос. Виделись вчера, а кажется, прошла неделя – насыщенность событиями сбила ощущение времени. Подруга выкрикивает моё имя, бежит по коридору и кидается мне на шею. Юна горячая и запыхавшаяся от бега. Одежда и волосы мокрые от прошедшего дождя, но это пустяки.
Важно, что я крепко обнимаю её, и одиночество с тоской, раздражённо фыркая, отступают в тёмные углы. Дрожь почти нежно сжимает плечи. На короткий миг всё кажется сном: охота на нас с Нио, таинственные диагнозы, рестриктеры в моей квартире и родители в заложниках. Реальность – здесь и сейчас, пока я в объятьях близкой подруги.
– Элия, как ты? Мама всё мне рассказала о больнице и побеге, – она отстраняется. Говорит быстро и испуганно, голос дрожит от возбуждения, беспокойство делает голубые глаза огромными. – Ужас! Теперь скрываешься как преступница!
– Да, ситуация скверная, – успеваю вставить, и словесный поток Юны несётся дальше:
– Мама отговаривала меня приходить, но я не удержалась. Так хотела тебя увидеть и убедиться, что всё в порядке. Это напомнило мне то, что случилось с отцом, – она замолкает и скатывает руки с моих плеч.
Теперь понятно, почему она примчалась вся на эмоциях.
Её отец умер два года назад. Болезнь прогрессировала быстро, потребовалась срочная операция. Но закончилось всё урной с прахом… Диагноз мудрёный: что-то с головным мозгом. Но где гарантии, что он не сфабрикован? Значит, ещё пациенты были, а родные, если и подозревали что-то, не смогли ничего узнать.
Есть ли связь между нашими случаями? Помнит ли Юна детали? Может, и он из-за газа в обморок падал, или ещё какие странности были? Это важно, но она выглядит такой расстроенной, что я не рискую спрашивать.
Боже, какая я бестактная! Заявилась к Сиаре, напомнила о потере. Как должно быть ей сейчас тяжело! Но не потому ли она помогла? Не сбежав, мы закончили бы как её супруг. И теперь мы единственные, кто может докопаться до истины.
– Прости, Юна, я, наверное, расстроила твою маму.
– Не беспокойся. Сникла немного, но будет в порядке, я её не оставлю. И тебя тоже, – она сжимает мои кисти и искренне улыбается, а я понимаю, что поступила правильно, доверившись её родственникам.
Что-то за моей спиной привлекает подругу. Взгляд загорается восторгом. Она едва не раскрывает рот. А я давлю смешок – значит, Нио появился в коридоре.
Давно знаю о чувствах Юны, но не думала, что реальная встреча произведет на неё такое впечатление. Вот уж точно, не умеет скрывать эмоции – на лице всё написано. Влюблённость, обожание и зависть. Наверняка, хотела бы оказаться на моём месте.
Мне действительно повезло узнать Миллрэта с тех сторон, которые он вряд ли раскрывает всем подряд. Но и врагу не пожелаю такой участи. Приключение не романтическое, а страшное и опасное. Я знаю Нио, потому что мы оказались на соседних койках в больнице, оба с неизвестными диагнозами. Не упади я в обморок, мы не познакомились бы ближе. Многое было бы не так…
Мужчина проходит коридор быстрым шагом. Юна приветствует его счастливой улыбкой, а он отвечает хмуростью пепельного неба. Строгость заостряет черты лица – ни намека на приязнь. Контраст ударяет даже по мне: подозрительность на дружелюбие. Я холодею, но всё равно знакомлю молодых людей:
– Нио, это Юна – моя подруга и дочь Сиары. Ей можно верить.
Но у Миллрэта другое мнение на этот счёт, он с ходу засыпает девушку вопросами:
– Ты одна пришла? Что-нибудь странное заметила? Кто-нибудь следил?
– Одна. Никто за мной не шёл, – она обижена прямыми нападками.
Строгий голос мужчины её мечты раскалывает хрупкую надежду на приятное знакомство, осколки ссыпаются под ноги вместе с радушной улыбкой. Моя чувствительная и ранимая подруга не может скрыть расстройства. Не удивлюсь, если она втайне мечтала о любви с первого взгляда. И вообще, только ли ради меня прибежала? Ну вот, я уже подозреваю Юну в лицемерии и корысти.
– Не шёл или не видела? Ты понимаешь, что подвергаешь опасности не только себя и нас, но и родных? Как можно не думать о таком! Совсем безмозглая? Это тебе не посиделки с подружками! Почему не послушалась мать и не осталась дома?
Это уже грубо. Юна теряется, огонёк обожания разочарованно гаснет в глазах. Хочу открыто возмутиться поведением Нио, пусть ругает меня, ведь подруга пришла ко мне, но внезапно понимаю, что он прав. Миллрэт мыслит здраво, только излагает жёстко.
Эмоциональность Юны может навредить. Нарочно она никогда не предала бы нас, но случайно привести на хвосте рестриктеров могла. На кону слишком много жизней, чтобы бездумно доверять всем.
– Н-н-не видела, – девушка уже заикается, на глазах блестят слёзы.
– И по сторонам не смотрела? – допрос продолжается, и издёвка в голосе Нио кусочком льда проскальзывает вдоль моего позвоночника.
– Нет, – Юна опускает глаза, признание дается ей с трудом. Кажется, она тоже понимает, что поступила неосмотрительно, но ещё пытается оправдаться: – На улице уже темно, а я бежала всю дорогу. Я никому не говорила, куда иду! Это правда, поверьте!
Она лепечет что-то ещё, но Миллрэт уже не слушает и поворачивается ко мне:
– Мы уходим!
– Думаешь, за ней следили? Сама она никогда бы…
– Элия, не спорь! Хочешь жить – собирай вещи!
Жёсткие интонации отбивают желание перечить. Кидаюсь в гостиную, где оставила рюкзак, а Нио крадётся к двери и замирает, вслушиваясь в тишину лестничной площадки. Юна остается одна в коридоре, растерянная и испуганная. Думала ли она, что всё так повернётся? Вряд ли. Опомнившись, она лепечет извинения и бежит за мной.
– Элия, прости, я всё испортила, зря пришла! Я переживала и хотела увидеться! – подруга дёргает меня за рукав. Глаза покраснели и теперь ярко выделяются на бледном лице, а по щекам уже ползут слёзы. Мне жаль её, я верю, что она не задумывала ничего плохого.
– Я знаю, – крепко обнимаю её. – Ты не виновата! Но сейчас всё очень серьёзно. Надеюсь, что перестраховка. Мы столько пережили за последние сутки, что теперь нам везде мерещатся заговоры. И не обижайся на Нио, если бы не он, меня здесь не было.
– Берегите друг друга, – Юна всхлипывает, а я усмехаюсь и киваю.
Для Миллрэта я скорее обуза, но, может, ещё пригожусь. Я буду стараться!
– Элия, скорее! – торопит мужчина.
– Прощай, Юна! Надеюсь, ещё увидимся! – порывисто обнимаю подругу, закидываю за спину рюкзак и бегу в коридор.