– Без проблем, – ответила я.
– А ведь я всегда чувствовала, что с Андрюшенькой случится что-то плохое. Он с детства был непростым ребенком. У меня есть старшая дочь, Надя, так с ней никаких проблем не было. Дочка росла самостоятельной, а вот сынок требовал к себе очень большого внимания. Мне кажется, он даже ревновал к Надежде. Но ведь отношение к дочери и к сыну не может быть одинаковым, так ведь? – спросила Ольга Дмитриевна, ища в моих глазах понимания.
– Да, наверное, – поддакнула я.
– С дочкой можно иногда и посюсюкать, жалеючи, и обновок ей больше надо, заколочки всякие, резиночки для волос, но Андрюша не понимал этого. Однажды он мне так и сказал, вроде как в шутку, что я его люблю меньше, чем Надю.
– Как давно это было?
– Точно не помню, сын тогда в школе учился, в шестом или седьмом классе. С возрастом его характер не сильно менялся, было у него какое-то врожденное чувство неполноценности, уязвимости, которое мешало ему жить. Может, все дело было в невысоком росте? Это он в отца. Арнольд Георгиевич тоже был невысоким – метр шестьдесят. Его это не смущало, не то что Андрея. Сын был ниже всех своих сверстников. С приятелями у Андрюши отношения складывались не лучшим образом. Ему казалось, что все его предают, обманывают, используют. Непростой был характер у моего сына. Даже не знаю, в кого он такой уродился? Сын не умел прощать, даже если внешне мирился с друзьями, то все равно в его душе оставалась обида. – Ольга Дмитриевна посмотрела мне в глаза и сказала вкрадчивым голосом: – Танечка, вы только не подумайте, что я осуждаю Андрюшу, это не так. Я всегда любила и принимала его таким, каким он был.
У меня создалось впечатление, что речь идет совсем о другом человеке, не о том, о котором мне рассказывала Эльза. Она, конечно, была немногословной, тем не менее ее уста донесли до меня, что ее супруг «был очень спокойным, уравновешенным человеком, не влезающим ни в какие конфликты». Со слов его матери выходило, что Андрей был неуверенным в себе, ревнивым и обидчивым. Конечно, одно словесное описание явно не противоречило другому, но они и не накладывались друг на друга идеально.
– Очень вкусный пирог, – вставила я в образовавшуюся паузу, хотя, по правде говоря, начинка из капусты была не самой моей любимой. – И кофе прекрасный!
Последнее замечание не шло вразрез с истиной. Польщенная моей похвалой, Ольга Дмитриевна продолжила:
– Андрюшин жизненный путь оказался очень коротким и тернистым. Окончив школу, он не мог определиться, что делать дальше, не знал, кем хочет стать. Мы с мужем пытались давать ему свои советы, но Андрей нас почему-то не слушал. Все решил случай. Арнольд, мой супруг, был по национальности немцем Поволжья. Вы, вероятно, знаете их историю?
– Немного, – кивнула я.
– Тогда вам, должно быть, известно, что Екатерина Вторая пригласила немцев в Россию и расселила вдоль Волги. После революции поволжские немцы образовали сначала автономную область, а затем республику, которая просуществовала до начала войны. В сорок первом автономию расформировали, а немцев депортировали в Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию. – Ольга Дмитриевна пустилась в пространный экскурс в историю этого народа. Похоже, ей все равно было, о чем говорить, лишь бы скрасить свое одиночество и подольше задержать меня у себя в гостях. – После войны не все вернулись обратно, кто-то прижился там, кто-то эмигрировал в Германию. Но семья моего будущего мужа возвратилась сюда, в Покровск. Андрей уже в школу ходил, когда его отец Арнольд Георгиевич стал бывать на собраниях общественной организации немцев Поволжья, наш сын иногда с ним туда ходил. Вот Надя как-то не проявляла к этому интерес, она, знаете, больше на меня похожа и внешне, и по характеру. А сын во многом на своего отца походил.
– Да, вот как раз об Андрее я и хотела с вами поговорить, – я попыталась направить разговор в нужное русло, но Ольга Дмитриевна не услышала меня.
– Председателем этой организации был Герман Майер, – продолжила она, – отец Эльзы.
– Вот как? – заинтересовалась я, услышав имя своей клиентки.
– Да, как потом выяснилось, мой сын был знаком с ней с детства, но сейчас речь не о ней, а об ее отце. Герман председательствовал на собраниях своих, так сказать, соплеменников на общественных началах, а работал он в аграрном университете, преподавал курс дисциплин, связанных с экологией. Ему каким-то образом удалось заинтересовать Андрюшу проблемами охраны окружающей среды, и наш сын решил поступать в аграрный университет. Для нас с Арнольдом это было очень неожиданно, но мы обрадовались тому, что его наконец хоть что-то заинтересовало. Когда Андрей учился на третьем курсе, его отец, мой супруг, скоропостижно скончался от инфаркта. Герман Ильич очень сильно поддержал Андрея в эту трудную минуту. Эльза тогда училась в Москве, и супруги Майер, которым, наверное, было одиноко, стали Андрюшу опекать. Я даже немного ревновала сына к ним.
– Как именно они его опекали? – поинтересовалась я.
– Герман Ильич был руководителем Андрюшиной дипломной работы. Сын часто бывал в гостях у него дома, Майеры несколько раз оставляли его у себя ночевать. Я спрашивала Андрея: «Сынок, тебе комфортно у них?» Он отвечал, что вполне, что Герман Ильич очень интересный собеседник и они до ночи обсуждают с ним глобальные проблемы экологии – озоновые дыры, изменение климата. После университета Андрей собирался поступать в аспирантуру, но, знаете, так и не собрался, пошел работать в городской комитет по охране окружающей среды. Там был конкурс, но Андрей всех обошел. Вскоре он стал встречаться с Сашенькой, и имя Германа все реже и реже звучало в нашем доме. К этому времени наша Наденька вышла замуж, родила дочку… Собственно, вам, Танечка, это, наверное, совсем не интересно.
Меня действительно больше интересовал Андрей, а не его старшая сестра, поэтому я спросила:
– Насколько я поняла, Эльза – вторая жена вашего сына, так?
– Да, первая – Сашенька. – При упоминании об этой женщине губы Ольги Дмитриевны растянулись в улыбке. – Мне эта девушка сразу понравилась. Такая симпатичная, приветливая. Когда сын познакомил меня с ней, Саша еще в медучилище училась. Потом она в ожоговый центр на работу устроилась, они с Андрюшей подали заявление в загс. Свадьба у них в ноябре была. Как сейчас день их бракосочетания помню! Осень в том году затяжная была, погода стояла теплая, деревья все в золоте. Такие фотографии красивые получились… Я вам сейчас их покажу.
Ольга Дмитриевна отправилась за фотографиями. Пролистав свадебный альбом, я обратила внимание, что жених с невестой не выглядели очень уж счастливыми. Возможно, фотограф их сильно утомил, заставляя принимать театральные позы.
– Замечательные фото, – польстила я своей собеседнице, возвращая ей альбом.
– Саша очень быстро забеременела и родила мальчика, его назвали в честь деда Арнольдом. Он хоть и семимесячным родился, но стал быстро догонять в росте и весе. Все было хорошо, пока Александра не вышла из декрета на работу. Андрей стал ее безумно ревновать. Она работала в основном в ночную смену, и сын места себе не находил, постоянно звонил ей, а иной раз даже брал такси и ехал посреди ночи в Тарасов, в больницу. Я даже как-то пошутила, спросив сына, что бы он делал, если бы у нас мост на ночь разводили, как в Петербурге. Лучше бы я его об этом не спрашивала. Сын стал упрекать меня в том, что я должна была отговорить Сашу выходить на работу, а я не сделала этого. А как я могла ее отговорить? Я ведь в их жизнь старалась не лезть.
– Думаю, Саше очень повезло со свекровью, – опять-таки польстила я Ольге Дмитриевне.
– Да, у меня до сих пор с Сашенькой хорошие отношения, хоть она и вышла замуж во второй раз. Так на чем я остановилась? – моя собеседница задумалась. – Вспомнила! Андрей по ночам ездил в Тарасовский ожоговый центр, но охрана не пускала его в отделение, и он возвращался. Иногда сразу, иногда под утро. Дома начались скандалы, а однажды я вернулась с работы домой и поняла, что Саша забрала сына и уехала к своим родителям. Они в Тарасове жили. Я надеялась, что Андрей одумается, поедет к ней, извинится за свое поведение и привезет свою семью обратно. Время шло, Сашенька с Арнольдиком не возвращались. Через месяц сын сказал мне, что жена ему изменила и он намерен с ней развестись. Я поговорила с Александрой по телефону, она сказала, что не изменяла моему сыну, но так устала от его беспочвенных упреков, подозрений и проверок, что не намерена больше жить с ним. Все мои усилия спасти семью оказались тщетными. Я смотрела на Андрея и видела, что ему, как это ни странно, нравится роль обманутого мужа. Он жаловался мне на судьбу и, кажется, получал от этого нытья удовольствие.
– Как скоро после развода он женился на Эльзе? – поинтересовалась я.
– Нескоро, – Ольга Дмитриевна мотнула головой из стороны в сторону. – Примерно через год после развода Андрей познакомился с Кристиной, журналисткой. Я несколько раз видела эту девушку. Она была очень вульгарной – сильно красилась, носила просто неприличное мини. Про татуировку на шее я даже говорить не хочу. У меня просто в голове не укладывается, как молодая женщина могла обезобразить свое тело подобным образом! Кристина совершенно не шла со мной на контакт. Я была для нее пустым местом. Когда она приходила к нам, они с Андреем сразу закрывались в его комнате, а я сидела в своей с громко включенным телевизором, боясь лишний раз выйти оттуда. Мне хватило одного раза, когда я столкнулась с Кристиной в коридоре. Она была практически голой, в одних трусах, которые таковыми и назвать сложно. И главное, ее совершенно наша встреча не смутила. Для нее было нормально расхаживать по квартире в голом виде, демонстрируя свою обнаженную грудь и татуировку. Но Андрей был от Кристины без ума! Мой сын старался незамедлительно выполнять любую ее прихоть. Однажды он среди ночи куда-то сорвался, оставив эту девицу здесь. Вернулся он через час с бутылкой дорогого шампанского и ананасом. Уж не знаю, где он все это взял среди ночи.
– В ресторане, наверное, – предположила я.
– Возможно, я не спрашивала. Я вообще не хотела говорить об этой… – Ольга Дмитриевна вдруг осеклась. То ли она не осмелилась выразить одним словом все, что думает о Кристине, то ли не смогла найти подходящее слово. – Я понимала, что она не пара Андрею, но ничего не могла с этим поделать. Их отношения длились чуть больше месяца, а потом эта девица бросила моего сына. Я сначала обрадовалась, но зря. Как Андрюша страдал! Это были уже не показные переживания, как после расставания с Сашенькой, а настоящие. Сын приходил с работы, закрывался в своей комнате и, вы не поверите, Таня, плакал. Я звала его ужинать, он говорил, что не хочет, и сидел у себя до поздней ночи. А потом, думая, что я уже сплю, он шел на кухню и хватал какие-то куски из холодильника. Дальше – хуже. Андрей стал выпивать. Иногда уже приходил домой под хмельком, а в другой раз с бутылкой коньяка. И опять закрывался в своей комнате и потягивал коньяк без всякой закуски. Он спивался, и я ничего с этим не могла поделать. Мы отдалились с Андреем друг от друга, как никогда. Можно было подумать, что это я виновата в их разрыве. Да я слова худого ей ни разу не сказала, хотя могла бы! Однажды я устала смотреть на то, как сын изводит себя, и ушла к Наденьке. Ее муж тогда был в длительной командировке, а ей одной с двумя дочками было сложно управляться.
– Как Андрей отреагировал на ваш уход? – спросила я, но не потому, что меня это сильно волновало, хотелось показать Ольге Дмитриевне, что я слежу за развитием событий.
– Через неделю сын позвонил мне, извинился и спросил, надолго ли я у Нади останусь. Я поняла, он хочет, чтобы я вернулась домой, но я возвратилась обратно только через неделю, когда зять приехал из командировки. Андрей за это время каким-то образом смог нормализовать свое состояние, перестал пить, прибрался в квартире, чего раньше никогда не делал. Мне казалось, что он больше никогда ни в кого не влюбится и ни на ком не женится. Но я ошиблась, в его жизни неожиданно появилась Эльза. – Ольга Дмитриевна произнесла это имя так, будто оно было ругательным. – Надо сказать, что сын уже лет пять как не посещал собрания немцев Поволжья, да и с Германом Ильичом после окончания вуза дороги разошлись. Так вот, с Эльзой Андрея свела большая трагедия. Герман Ильич и его жена погибли в автомобильной аварии, а их дочь сильно пострадала. Она даже не смогла присутствовать на похоронах родителей, потому что лежала в больнице. Я знала, что Андрюша навещал ее там, но думала, что это всего лишь жест вежливости – морально поддержать дочь своего научного руководителя. А потом сын привел ее домой и представил мне как свою жену. Не скрою от вас, Таня, я была в шоке. Вы меня понимаете?
Конечно, Эльза не была эталонной красавицей, но и не настолько уродливой, чтобы шокировать своей внешностью. Обычно про таких женщин говорят, что они обладают ярко выраженной индивидуальностью. Скорее всего она была старше Андрея, но максимум на пять лет, что тоже в принципе не является чем-то из ряда вон выходящим. После бурного романа с ненавистной Кристиной и тяжелого расставания с ней Ольга Дмитриевна должна была радоваться, что ее сын наконец-то снова созрел для создания семьи. Или она хотела, чтобы он вернулся к первой жене и ребенку?
Не дождавшись моих комментариев, Ольга Дмитриевна продолжила:
– Каждая мать желает для своих детей лучшей доли. Уж не знаю, почему у Андрея не сложилась жизнь с Сашенькой. Лично я в ее измены не верю. Просто Андрей никогда не лежал в больницах, ему сложно понять, что у ночных медсестер совсем нет времени на всякие шуры-муры. Пока Арнольдик был еще маленький и не ходил в садик, Саша не могла в дневную смену работать. Надо было еще немного потерпеть, но Андрей не смог. Они даже ради сына не сумели сохранить семью. Хорошо, что Сашенька не запрещает мне общаться с внуком. А вот с Эльзой мы совершенно чужие.
– Простите, Ольга Дмитриевна, но я так и не поняла, чем именно Эльза вас шокировала, – мои слова вызвали недоумение на лице собеседницы. – Да, она, конечно, далеко не красавица и скупа на эмоции… Вас расстроило то, что она увезла Андрея за границу?
– Танечка, милая, об этих планах я узнала несколько позже. То, что Эльза страшненькая, выше Андрея на полголовы и старше его на четыре года, с этим еще можно было смириться, но вот с ее… инвалидностью – не просто. В результате той жуткой аварии, в которой погибли Герман Ильич и его жена, Эльза стала инвалидом. Ей ампутировали часть ноги. У нее протез стопы. Разве вы это не знаете? – удивилась Ольга Дмитриевна, и я мотнула головой из стороны в сторону, подтверждая, что слышу об этом в первый раз. – Да, сейчас можно это и не заметить. Она все время ходит в брюках и почти не хромает. В Германии Эльзе сделали очень хороший протез, плюс она прошла там несколько курсов реабилитации. Но тогда мой сын назвал своей законной женой калеку на костылях. Он знал, что я буду против этого брака, поэтому расписался с ней втихаря. Я не могла понять, да и сейчас не понимаю, почему именно мой сын стал ее мужем. Когда она была здорова, он не обращал на нее никакого внимания. Значит, вы, Татьяна, ничего не знали о ее инвалидности?
– Нет, мы общались с Эльзой в гостиничном номере, и она все время сидела за столом.
Откровенно говоря, в процессе общения с фрау Штоль я обратила внимание на некоторые странности в ее поведении. При своем волевом характере она посетовала на то, что не может обивать пороги кабинетов. Да и спуститься на первый этаж гостиницы, где стоял банкомат, чтобы снять наличные, для нее тоже было проблемой. Она не встала из-за стола даже для того, чтобы проводить меня. Оказывается, все дело было в ее инвалидности. Моя клиентка старалась не перегружать себя физически, а также не хотела, чтобы я узнала о ее протезе ноги. Тем не менее Эльза не могла не понимать, что ее свекровь, с которой я собралась встречаться, обязательно обо всем расскажет. Или на то и был расчет? Самой говорить об этом сложно, проще возложить информационную миссию на кого-то другого.
– Любая другая на месте Эльзы могла бы пропасть, а она взяла в кулак всю свою волю и не впала в отчаяние. Я видела, что ей очень тяжело, но она никогда не позволяла себе вызывать к себе жалость. Как это ни странно, но Эльза была идеальной женой для моего сына, – продолжила свои откровения Ольга Дмитриевна, не на шутку удивив меня этим признанием. – Она дала ему то, что не смог дать никто – ни Сашенька, ни Кристина, ни я, ни Наденька. Мы все хотели его переделать, а Эльза воспринимала Андрея таким, какой он есть. Она была для него не только женой, но и матерью, старшей сестрой и даже другом. Она ставила во главу угла его интересы, желания, привычки, настроение. Все вертелось вокруг его персоны. Конечно, Эльза все решала сама, но говорила: «Надо спросить у Андрея… Как скажет Андрюша… Мой муж это не одобрит».