Так, медленно вышагивая по пустынному перрону, как-то незаметно я добрался до самого хвоста поезда. Уже там, на обрыве бетонной платформы, моё внимание привлёк последний вагон, прицепленный к основному составу.
В отличие от остальных вагонов, более и менее чистеньких и аккуратных, тот последний выглядел просто «гадким утёнком». Во-первых, у него были разбиты практически все окна. Во-вторых, в нём полностью отсутствовало освещение. И если б я не подошёл к нему впритык, то в это ночное время, вполне возможно, и вовсе бы его не заметил. Ну, и в третьих, вагон был полностью перепачкан ни то извёсткой, ни то какими-то ляпистыми подтёками краски. Заканчивая с внешним видом «гадкого утёнка», следует упомянуть и о надписи, сделанной белым колером вдоль всего борта вагон: «В ремонт».
Немного посочувствовав изрядно побитому и израненному вагончику, я, было, собрался вернуться к вокзальным кассам. Но тут меня кто-то окликнул.
– Эй, паренёк! Чего слоняешься?
Я обернулся и увидел в разбитом окне последнего вагона, небритого и по пояс раздетого бугая.
– Уехать не могу… – ответил я честно.
– А тебе куда?
– До Омска. Ну, хоть бы до «Узловой-Разъездной» добраться.
– До Омска, мы тебя, конечно не довезём. А вот, до «Узла»… Он рядышком. За пузырь водяры, запросто подкинем. Условия в нашей «плацкарте», сам понимаешь, не сахар, но пару часов дискомфорта, в безбилетное время стерпеть можно.
Здесь следует упомянуть о том, что в моей багажной сумке, кроме пары комплектов сменного белья, всегда имелась пара шоколадок, коробка конфет и кое-что из спиртного. Не редко эти самые, казалось бы, вовсе необязательные «гаджеты», помогали мне («специалисту по договорам») заключать наивыгоднейшие соглашения. Вот и сейчас, кроме вышеупомянутой «сладкой кондитерки», в моей «вещмешке» тихо позвякивали ещё и две водочные бутылки с пузырём коньяка. Вполне возможно, что на этот самый магический перезвон, тот мужичок и откликнулся.
Короче, мы сговорились. Забрав у меня «пропуск», бугай предупредил: «чтоб вёл я себя тихо, иначе он ссадит меня из поезда, хоть на полном ходу».
В кромешной темноте и чуть ли не на ощупь, я пробирался по коридору вагона, подыскивая себе место, рядом с мало-мальски уцелевшим окном. Таковых, без сквозняковых и жизнепригодных «кубриком», оказалось всего три. Причём первые два, в самом начале вагона были уже заняты. В одном из них разместились четверо бородатых мужиков с какими-то огромными баулами. Помниться, принял я их тогда за староверов, возвращавшихся из города на свои отшельнические места. В принципе, я мог бы примоститься и рядом с ними. Но, знаете ли.… Практически с самого начала Перестройки, когда в нашу страну хлынула волна всевозможных аферистов под личиной праведников, я начал испытывать некую неприязнь абсолютно ко всем «иноверцам», невзирая на их статус и вероисповедание.
Во второй «кубрик» проследовал тот самый бугай, пропустивший меня в вагон. Тут расположилась полупьяная компания из пяти-шести человек. С радостными криками эта братия приветствовала мой бывший «пузырь», перекочевавший из рук бугая на их грязный стол. И здесь, сами понимаете, мне выпадало не очень-то приятное соседство. «Уж лучше, к «староверам».
Потому, в поисках лучшей доли, я и продолжил свой путь по вагонному коридору. И только в самом конце, мне всё-таки подфартило. Лишь один, худощавый мужчина с суровыми чертами лица занимал этот последний «кубрик», в котором имелась стеклянная перегородка отделявшая вагон от улицы.
– Позвольте? – поинтересовался я ради приличия.
– Пожалуйста… – ответил тот, кивнув головой на свободные места. При этом заметив. – …Зря ты им водку отдал. Они такие же зайцы, как и мы с тобой. Бригада шабашников, отправившаяся за длинным рублём в Татарию.
– Кто б знал… – ответил я, с некоторой долей раздражения. Дескать, тоже мне умник. – …В таком случае, кто ж здесь за главного?
– А никого. Вагон, сам по себе, мы сами по себе. Думаю в скорости, ты и сам поймёшь: почему… – как-то чересчур лукаво усмехнулся мой новый попутчик.
Тем временем поезд тронулся. И наш вагон, набирая ход (лишённый из-за разбитых окон всякой звукоизоляции) вдруг жутко загремел всеми своими колёсными подвесками и причиндалами. Прибавьте к этому грохоту ещё и дикий сквозняк, со свистом гулявший по всему объёму вагона, и вы поймете, почему нам приходилось орать во всё горло, дабы быть услышанным собеседником. Только теперь мне и стало понятно, на что намекал мой сосед по «кубрику». Вряд ли, какой сопровождающий смог бы усидеть в этом грохочущем и продуваемом всеми ветрами, адском вагоне. «Как бы самому, перетерпеть эту пару часов».
Впрочем, очень скоро я успел смириться и более-менее приспособился к новой для себя среде обитания. Познакомился я и с худощавым мужчиной. Как-то легко и просто мы нашли с ним общий язык. Быть может потому, что и он, как и я, в своём недавнем прошлом был офицером. Правда, служил Валера (именно так его и звали) ни в ВВС, а в ВДВ. И в отставку он вышел вовсе не по сокращение – а, как и положено, по выслуге лет. И, тем не менее, у нас нашлось с ним много общего.
– Э, дружище. Так ты едешь сейчас в обратную сторону… – выкрикнул Валера, как только узнал, что я собираюсь добраться до Омска через Челябинск. – …Тебе нужно было ехать в противоположном направлении. На Рузаевку.
– И как же, теперь быть? – я заметался было по кубрику.
– Да, ничего страшного. Доберёмся до «Красного узла», там и подскажу тебе на что пересесть… – немного успокоил меня собеседник. – …В этом районе сплошные пересечения главных магистралей. Обязательно отыщется и пять-шесть поездов восточного направления.
– Может, по коньячку? – предложил я на радостях, вынимая из сумки бутылку.
– Не возражаю.
Через каких-то полчаса, за малыми и редкими дозами алкоголя, мы узнали друг о друге практически всю подноготную. К примеру, мне стало известно о том, что Валера в свою офицерскую бытность служил в Афгане, провёл там без малого четыре года. Что уволился он из армии в звании майора. Что со своей бывшей супругой, он давно уж в разводе и живёт один. А так же о том, что сейчас отправился он в Уфу, к сослуживцу. Якобы, тот пообещал ему должность инструктора по рукопашному бою в одном из частных охранных предприятий. Денег на дорогу – минимум. Потому и предпочёл Валерий добираться до столицы Башкирии на попутках и перекидных. Когда он проник в этот самый вагон, в нём уже были бородачи-староверы. Тогда как шабашники присоединилась к ним чуть позже, в районе Пензы.
Конечно же, говорил в основном он, более опытный и повидавший всякое мужчина. Впрочем, и я успевал поделиться с собеседником своими «бедами», мытарствами и кое-какой неопределённостью.
Увлёкшись разговором, я совсем не заметил, как в наш «кубрик» вошёл мужчина. Тот самый бугай, «выписавший» мне «пропуск» в этот самый вагон.
Он о чём-то говорил. Правда, из-за вагонного грохота, я так и не понял смысла его слов. Зато Валера, успевший адаптироваться к подобному шумовому сопровождению, похоже, понял бугая сразу. Потому как тотчас ответил ему.
– Пошёл на хер! – рявкнул он.
– Чего ему надо? – выкрикнул я, обращаясь уже к бывшему офицеру.
– Известно чего. Требует от тебя ещё один пузырь, – усмехнулся Валерий.
– Нет-нет, – категорично замахал я руками. Вопрос даже не стоял в том, что жаль мне было отдать вторую бутылку или нет. Тут было дело принципа. Предположим, попроси он её по-человечески или там, предложил за тот бутыль какие-то деньги, возможно, и добился бы он своего. Так нет. Этот бугай предпочёл действовать наглым нахрапом. Дескать, вынь да положь. Будто я ему чем-то обязан.
Завидев мою отрицательную жестикуляцию, шабашник схватил с нашего стола наполовину опорожнённую бутылку коньяка, и собрался было податься с ней восвояси.
– А ну, сука, стоять! – взревел бывший офицер, рванув бугая за плечо.
Очевидно, неспроста этого офицера-десантника пригласили на должность инструктора по рукопашному бою. В доли секунды, Валерий уложил на пол мужика, чуть ли не вдвое выше и тяжелее по комплекции его самого.
Коньяк был возвращён на прежнее место. Однако не успели мы пропустить по стопке в честь нашей победы, как в проходе нарисовалась бригада шабашников, в полном своём составе. По-видимому, эти разгневанные граждане решили уже толпой отомстить за своего, изрядно побитого и кое-как унёсшего ноги товарища. Впрочем, и на этот раз, наши доблестные ВДВ не подкачали. Рукопашный бой закончился, едва успев начаться. Очень скоро, Валерий распинал эту полупьяную банду по вагону.
Тут-то из своей «норы», осторожно выползли и «староверы». В руках у них были мотки бельевых верёвок. Очевидно распоясавшиеся алкаши, своими пьяными выходками «достали» даже этих, бесконечно смиренных граждан. А быть может, «староверы» опасались непредсказуемых последствий назревающего конфликта, потому и поспешили они нейтрализовать наиболее агрессивную сторону. Так или иначе, но словно заправские пауки, четверо бородачей сноровисто опутали своими «сетями» разбушевавшихся шабашников. После чего, забросили получившиеся «коконы» в их же «плацкартную секцию».
– Спасибо, – поблагодарив, Валерий дружески хлопнул одного из них по плечу.
На том, собственно, и разошлись. Каждый, по своим местам.
Потом была минутная остановка на какой-то малозначимой станции. Я слышал, как «староверы» открыли дверь и запустили в вагон двух женщин. После чего, состав вновь отправился в путь.
– Ещё минут тридцать. От силы, сорок. И будет твой «Красный узел», – с некоторым равнодушием в голосе заметил Валерий.
К слову, после той потасовки с шабашниками, наш последующий диалог почему-то не клеился. Мы молча допивали коньяк, лишь изредка перебрасываясь короткими и малозначащими фразами.
Скажу за себя. Невзирая на полное ощущение того, что мы поступили правильно, на душе у меня, всё же было отчего-то паскудно. Догадываюсь, что и Валерий испытывал тогда нечто подобное.
Благо наш состав начал терять скорость. Хоть появилась какая-никакая, а тема для отвлечённого разговора.
– Не уж-то, уже приехали? – поинтересовался я, вглядываясь в абсолютную темноту окна.
– Не думаю. Пожалуй, ещё рано. Наверняка, красный семафор, потому и притормозили.
Меж тем, состав наш двигался всё медленней и медленней. Машинист не тормозил, потому и поезд катился, как бы по инерции. Тук-тук, тук-тук. Ту-ук-тук. Ту-у-ук-ту-у-ук. Ту-у-у-ук…
И вдруг состав встал, как вкопанный. Торможение было настолько жёстким, что я полетел на Валерия, сидевшего напротив меня.
– Твою ж мать, – выругался я, сконфуженно вернувшись на свою полку.
В своём падении, я был не одинок. По вагону прокатилась волна нецензурной брани.
Валерий вышел из «кубрика» и, чуть ли не по пояс высунулся в противоположное от нас, разбитое окно. И буквально через мгновение, он отдёрнулся, словно увидел в той темноте нечто ужасное.
– Кажись, приплыли.
– Что? Наша станция? – переспросил я, сразу и не сообразив, о чём говорит бывший офицер.
– Ваша, – ответил мне уже вовсе не Валера, а кто-то из коридора.
Я выглянул из «кубрика», пытаясь разглядеть того, кто вмешался в наш диалог. В ту же сторону обернулся и бывший десантник. В метре от нас стояла пара староверов. И у каждого из них, в руках был обрез двуствольного ружья.
– Лечь на пол и руки за спину! – приказал один из них. И видимо для убедительности в серьёзности своих намерений, он ещё и выстрелил. Грохот, произведённый тем выстрелом, был настолько сильным, что у меня на какое-то время заложило уши. Тогда как образовавшееся на противоположно стене отверстие, величиной с гандбольный мяч, в определённой степени нас деморализовало. Потому и медленно мы начали опускаться на пол. Разве попрёшь с голыми руками, супротив двух дробовиков.
Впрочем, до самого последнего момента, я всё же надеялся на мастерство и боевые навыки бывшего десантника. Мне казалось, что вот-вот и он выкинет некий фортель, разоружив бородачей и уложив их на пол. Однако чуда, так и не случилось и на вагонном полу оказались именно мы.
Нам молча связали руки и так же, без каких-либо слов и комментариев вытолкали на улицу. И только тут, оказавшись вне вагона, я наконец-то понял смысл Валеркиной фразой: «Кажись, приплыли».
Наш вагон был отцеплен от основного состава. Более того, каким-то образом он оказался загнанным в железнодорожный тупик. Тотчас мне стало понятно и почему мы свободно катились, медленно теряя скорость. А так же, почему наше торможение оказалось столь жёстким. Потому как передними колёсам наш вагон, буквально врылся в тупиковую земляную насыпь. Мы оказались одни, в чистом поле.
Пока из вагона «сгружали» остальных пассажиров, я успел шёпотом пообщаться с бывшим майором ВДВ.
– Что за хрень здесь твориться? – процедил я сквозь зубы, едва шевеля при этом губами.
– Сам не «врубаюсь»… – так же тихо отвечал мне Валерий. – …Определённо могу сказать лишь то, что нас захватили в плен. А вот кто и с какой целью, это и предстоит нам в скором времени выяснить. Андрюха, ты понапрасну не дёргайся. Не надо их, лишний раз злить. Подождём, посмотрим. Будем надеяться, что обойдётся всё банальным грабежом.
– Вот и я думаю, что брать нас в заложники и требовать некий выкуп – это не серьёзно. Не такие мы важные персоны, чтоб кто-то прислушался к их условиям.
– Если пофантазировать, то в самом худшем варианте, нас могут продать в рабство. Куда-нибудь в Турцию. Или, к примеру, изъять органы на трансплантацию. Однако всё это, маловероятно. Ты посмотри на эти крестьянские рожи и тебе всё станет понятно. Не иначе, как в батьку Махно, на волне перемен решили мужички поиграть.
– Э-э! Какой к дьяволу Махно?.. – в мою голову вдруг закралась тревожная мысль. – …А если после грабежа, они надумают пристрелить нас, в каком-нибудь овраге?
– И этот вариант нельзя исключать… – Валерий хотел было закончить свою мысль, да не успел. Посреди бескрайней степи, вдруг послышался звук, приближавшегося в нашу сторону работающего автомобильного двигателя, и уже через минуту рядом с нами притормозил грузовик с металлической будкой вместо кузова. После чего, бывший майор чуть ли не присвистнул. – …Не думал я, что у них всё так серьёзно. До последнего надеялся, что здесь они нас и бросят…
Двух женщин и нас, семерых мужиков, общим скопом загнали в тот самый, прибывший к тупику грузовичок. После чего, за нашими спинами захлопнулась дверь.
Каких-либо щелей или дырочек, не говоря уже об окнах, в той металлической будке не было. Потому и отправились мы в путь в полной темноте и абсолютном неведении: куда и главное, зачем нас везут.
– Ребята, может кто-то из вас слышал, о чём говорили в вагоне эти «лесные братья»? Или быть может, у кого-то имеется подходящая мысль относительно данного похищения? – Валерий обратился в темноту, рассчитывая на мужские отклики. Потому как женщины, уже не ревели. Выплакав все свои слёзы, они лишь тихо скулили в своём бессилии что-либо изменить.
– Ты б, сука, поменьше кулачищами своими размахивал… – злобно ответил ему кто-то из шабашников. – …Глядишь, и попивали бы мы сейчас пивко в каком-нибудь привокзальном кафе, а не парились в этой душной кутузке.
– Сейчас не самое лучшее время для выяснений: кто был в поезде прав, а кто виноват… – твёрдо, если не жёстко огрызнулся десантник. – …Нынче, мы оказались в одном общем дерьме, потому и выбираться из него, нам следует сообща, забыв о всякого рода обидах и претензиях. Так какие у вас, господа вольнонаёмные, будут идеи, на сей счёт?
– Не знаю, не знаю. Эти бородатые уроды, всю дорогу молчали, – выкрикнул ещё один мужской голос.
– Точно-точно. Они всё делали молчком… – вдруг поддакнула ему одна из женщин. – …Мы, когда в вагон садились, ещё подумали, будто бы они глухонемые.
– Вот тут, вы точно не правы. И говорят, и слышат они, просто превосходно… – усмехнулся Валера. – …Ну, давайте-давайте. Припоминайте ещё что-нибудь.
Нет. Ничего путного, никто так и не вспомнил. В основном говорили о том, что и без того было давно известно. Что захватчиков, как минимум пятеро. Все они физически крепкие и немногословные мужчины, вооружённые обрезами. По манере поведения, в них чувствовалась некая основательность. Ни у кого не было сомнений и в том, что всё у них заранее рассчитано и просчитано; исключены какие-либо сбои. «И уж будьте уверены, задуманное они обязательно доведут до логического конца».