– По-моему, выступление того вояки с гитарой было тоже весьма неплохо.
– С гитарой выступал поэт-песенник, а вояка, как ты его назвала, читал свои произведения без аккомпанемента, – сухо заметил Гришка.
Антонова против воли прыснула и поперхнулась пирожным. Я залилась краской и злобно пихнула Светку в бок. Она икнула и немедленно перестала кашлять.
– А вообще-то Майя права, – внезапно поддержала меня Сюзи. – Насчёт музыкального сопровождения. Песни, на мой взгляд, как-то легче воспринимаются зрителем.
– Слушателем, – не к месту поправила я, выдавая тем самым свою внутреннюю неприязнь к приторно сладкой Сюзанне.
Моя ремарка осталась никем не замеченной.
– Пожалуй, да, – нехотя согласился Гришка. – Я мог бы, конечно, тоже выступать с гитарой, но мои навыки…
– А не обязательно гитара, – перебила его Сюзи. – Можно выбрать фортепьяно.
– Ну, с этим у меня совсем неважно, – рассмеялся Гришка.
– Не хочу хвастать, – игриво потупилась Сюзи, – но я играю на фортепьяно очень даже неплохо.
– С такими-то когтями? – безо всякой запинки выдала Антонова, покосившись на маникюр Сюзанны. Ксюха обречённо закатила глаза, а Сюзи, вежливо улыбнувшись, ответила:
– Можно сделать красивый маникюр и на коротких ногтях, ради такого дела я готова пойти на любые жертвы, – и она перевела свой лучезарный взгляд на зардевшегося Есенина.
«Ты гляди-ка, – прокричал взор Антоновой, направленный в мою сторону. – Из-под носа писаку уводят!»
Руки мои непроизвольно сжались в кулаки. Я спрятала их под столом, не желая выставлять напоказ свои истинные чувства. Ещё совсем недавно мы с девочками хотели пробудить ревность в моем Есенине, но Сюзи, кажется, забыла о нашем договоре и теперь делала всё возможное, чтобы вызвать ревность у меня.
– Мне кажется, это слишком хлопотное дело, – вмешалась в разговор Ксения. – Репетиции займут уйму времени…
– У меня сейчас времени валом, – перебила подругу Сюзи, – если мой благоверный умчит в командировку, то я почти неделю буду слоняться без дела.
– Зато у Гриши есть дела, – не уступала Ксюха, и я поняла, что ей так же, как и мне, не по душе непонятно с чего возникшая симпатия между Сюзанной и Гришкой. – Так ведь, братец? – Ксюха пристально посмотрела на Гришку. – Ты со всеми своими выступлениями и творческими вечерами немного затормозил сдачу текущего проекта. Клиент уже нервничает.
– Да-да, – согласился Гришка, а я подумала, что это даже неплохо, что младший Кириленко работает под руководством своей сестры.
– Очень жаль, – протянула Сюзи. – Но после сдачи проекта, возможно, у вас появится время…
– Возможно, – ответила Ксюха за брата.
– Извините, ребята, – подала голос я, порядком устав от щекотливых разговоров, – время уже позднее, а у меня сын…
– Гриша, ты можешь отвезти Майю, а я подброшу Сюзи и Свету, – Ксюха лучезарно улыбнулась и так посмотрела на мою подругу, что та заметно смутилась.
– Я, пожалуй, на такси, – пробормотала Светка.
– Ну и ладненько, – обрадовалась Ксюха. – Сюзи, идём? – она потянула подругу за рукав.
– Да, – неохотно согласилась та и наградила моего Есенина ласковой улыбкой, – спасибо за приятный вечер.
VI
Глеба я собирала в спешке и суете. А всё потому, что ноль часов двадцать минут дня сегодняшнего отнесла к полуночи дня следующего. Поэтому, когда Антонова позвонила и напомнила, что сегодня ночью у них поезд, я с ужасом посмотрела на календарь и опрометью кинулась собирать чемодан сына.
Вообще-то я лукавлю. Вещей у Глеба было мало, просто подготовка к отъезду давала мне возможность окончательно свыкнуться с мыслью, что целых десять дней я проведу без ребёнка. Это казалось неестественным. За всю свою жизнь я расставалась с Глебом всего несколько раз, и то ненадолго. А тут больше, чем на неделю, да плюс еще другая страна и сомнительная Антонова в качестве няньки. Признаюсь честно, если бы Светка ехала без мужа, я бы Глеба ни за что не отпустила, а вот Игорьку я почему-то доверяла.
В разгар сборов раздался телефонный звонок. Это была Ксюха. Она приглашала меня на семейный ужин, который устраивала сегодня вечером в своем доме.
– Послушай, Ксюш, я не могу, – быстро отказалась я. – У меня Глеб сегодня уезжает. В полночь везу его на вокзал, а завтра вечером у него самолет.
– Так вроде же он едет с твоей Светкой, разве она не справится?
– Никогда не поверю, чтобы ты безропотно доверила свою дочь подруге, в то время как можешь всё сделать сама, – воззвала я к материнским чувствам Ксюхи.
– Ладно, – быстро сдалась она, – звучит убедительно. Ну, тогда давай завтра. Глеб уже будет в аэропорту или даже в самолете, ты же не собираешься провожать его прямиком до Италии?
– Не смешно, – сухо ответила я.
– Не обижайся, просто у нас тут реально важное событие намечается, и заметь: мамы на моём ужине не будет.
Это она кстати добавила. Отношения с госпожой Кириленко не задались у нас с самого начала. По её мнению, я Гришке не пара. Неперспективная мать-одиночка с финансовыми трудностями в придачу. Я бы от такого богатства тоже нос заворотила.
– Всё, жду тебя завтра, – прервала ход моих мыслей Ксюха. – Часов в шесть приезжай, помнишь, где я живу?
– Помню, – хмуро ответила я.
– Обещаю, завтра живо подниму тебе настроение. А то оно у тебя, похоже, совсем на нуле.
– Надеюсь, Сюзи не приглашена на твой семейный ужин, – против воли вырвалось у меня.
– Да-а, – протянула Ксюха. – С Сюзанной вышло как-то не очень. Я ей, конечно, намекнула, что нельзя так себя вести, тем более в присутствии пассии молодого человека и тем более, если этот молодой человек – мой брат. Но не обращай внимания. Сюзи без ума от своего юриста, просто флирт у неё в крови, не может себя перебороть. А вот ты… – Ксюха замялась, а я немедленно насторожилась.
– Что – я?
– Ты могла бы быть чуть помягче с моим братом. Ну, нравится ему писать стихи, что здесь плохого? А ведь ты совсем его не хвалишь, в то время как он посвятил тебе немало своих стихов. А я вот уверена, что ты не прочла ни одного.
– Ладно, Ксень, – я решила поскорее свернуть разговор, почувствовав, что камень в мой огород полетел не напрасно, – обсудим всё завтра, сейчас очень занята, – и я с облегчением опустила трубку на рычаг.
Глеб искоса наблюдал за мной, умудряясь одновременно смотреть телевизор и подслушивать телефонный разговор.
– Что, мать, на горизонте соперница? – будто бы невзначай спросил сын.
– Ты о чем?
– О Сюзанне.
– Откуда, Глеб?
– Что – «откуда»? Откуда знаю? Ну, во-первых, ты только что трепалась об этом с тётей Ксюшей, а потом Светка…
– Антонова тебе что-то говорила о Сюзанне? – я немедленно упала духом. Мне не хотелось, чтобы сын и подруга обсуждали моё очередное поражение. Мало мне было насмешек после несостоявшегося предложения руки и сердца, так теперь еще на моего нерешительного поэта положила глаз очень даже решительная Сюзи, обеспеченная, уверенная в себе, красивая и к тому же не обременённая внебрачными детьми.
– Не переживай, мам, – махнул рукой Глеб. – Найдёшь другого. Может, это и хорошо, что у тебя соперница появилась.
– Глеб, а не ты ли ещё совсем недавно был уверен в том, что я выйду замуж за Гришку, он тебя усыновит, и мы в кои-то веки сменим фамилию Козловы на Кириленко?
– Да ладно, чёрт с ней, с этой фамилией, – бросил Глеб и, выключив телевизор, исчез на кухне.
Я в полной растерянности поспешила за ним. Растерянность моя была вызвана неожиданной репликой Глеба. Дело в том, что мой сын так отчаянно мечтал об отце, что теперь слышать подобные слова, да еще и о Гришке, с которым у него сложились весьма неплохие отношения, было очень странно.
– Глеб, вы поругались с Гришей?
– С чего ты взяла? – удивился сын. Он распахнул холодильник, окинул его содержимое разочарованным взглядом и обиженно хлопнул дверцей.
– Ты хочешь есть?
– Очень, – признался Глеб. – Почему-то все думают, что сын поварихи всегда сытый, а у нас в холодильнике только кислое молоко и банка бабушкиного варенья!
– Погоди-ка, – я кинулась к своей сумке, из которой извлекла вчерашние пирожки с капустой. Протянув пакет со съестным Глебу, я вернула сына к разговору.
– Так что у вас с Гришкой вышло?
– Да ничего, – пожал плечами сын, от жадности заглотив два пирожка одновременно. – Я уже сто лет его не видел.
И тут все встало на свои места. Теперь мне было понятно это напускное безразличие Глеба. Гришка просто перестал обращать внимание на моего сына. С появлением этого злополучного сборника стихов он полностью погрузился в мир писательства, обзавелся новыми знакомыми и новыми интересами, даже на работе у моего благоверного появились проблемы, несмотря на то, что его тылы всегда прикрывала Ксюха. Что уж говорить о моём сыне? До него Гришке теперь и дела не было. А ведь раньше он проводил с Глебом целые выходные. Мы часто гуляли в парке, зимой катались на лыжах и коньках, даже пару раз в кино вместе ходили. А за последний месяц… ничего. Неудивительно, что Глеб затаил обиду.
Мне стало жаль сына.
– Глебчик, не переживай, всё будет хорошо.
Глеб кивнул и закашлялся. Не рассчитав свои возможности, он не смог совладать с двумя пирожками одновременно. Слёзы брызнули из его глаз, а каша из капусты и теста повалила из растянувшегося во все стороны рта.
Бедный, бедный Глеб. Голодный, несчастный и разочарованный в очередном несостоявшемся папе.
Вечером прибыла Антонова. Я передала умытого, наглаженного и зацелованного вдоль и поперек сына в её неблагонадежные, но любящие руки, и, махнув им на прощание, отправилась на кухню, чтобы успокоить себя чашкой зелёного чая и подумать о том, как изменить свою жизнь и жизнь сына к лучшему.
VII
Меня ожидала беспокойная ночь. Непривычно было оставаться дома одной. Я бродила из угла в угол, представляла, как хорошо будет Глебу за границей, думала о грядущем ужине в доме Ксюхи. Гришкина сестра определённо что-то замышляла. Удивительно, но обе мои подруги постоянно вмешиваются в мою жизнь, планируют её на свой лад, искренне веря, что делают для меня нечто хорошее. Правда, моё мнение их не всегда интересует. Представляю, как достаётся мужьям моих властных и всё контролирующих подруг. Антонова, насколько мне известно, даже иногда вмешивается в бизнес своего мужа, что не может ему нравиться, но с чем он кое-как мирится. Насчёт Серёжи я не слишком уверена, потому что мало о нём знаю. Может, Ксюха каким-то образом и посягает на бизнес Сергея, но у неё есть свой собственный, который она успешно развивает, насильно втягивая в свой строительный проект нерадивого брата.
Конец ознакомительного фрагмента.