– Но отшельник…
– Так же мёртв, как и мы. С каждой душой сила наша растёт. Растёёёт. Растёёёт. Никто не уйдёт! Как бы не пытался! Скоро не только отшельник, но и все мы выйдем отсюда и под властью Чернобога пойдем по пространствам этого мира, – говоря это, мертвячка пыталась донести слова явно не до разума жертвы.
Невесомо, неестественно обернув голову удлинившимися пальцами, похожими на путы, она из-за плеча посмотрела прямо в глаза Денису и когда последний белогвардеец бессознательно опал в жижу Болота, легко, одним движением, свернула голову раненному Петру.
Артефакты и блики заполнили изображение ночного болота и последнее, что Копылов увидел, перед тем как проснуться – это черный, старинный идол, приподнявшийся немного из отступившей воды, как знак того, что семь загубленных душ добавили Чернобогу силы.
Встрепенувшись всем телом и едва не разбудив забеспокоившуюся жену, Денис осел на кровати, медленно приходя в себя после странного сна, тяжело дыша.
Насморк забил нос с новой силой и, чертыхнувшись, Копылов потянулся к раскрытой пачке платков, заблаговременно оставленных на прикроватной тумбочке.
Как можно более тихо прочистив нос, чтобы не разбудить вновь крепко уснувшую супругу, мужчина глубоко погрузился в собственные мысли, растеряв остатки сонливости.
Нет, ночные грезы не были ужасны для его восприятия и не испугали его засильем привидений и теней. Копылов давно привык подобным сюжетам, часто приходящим к нему во время путешествий по царству Морфея. Но… странное послевкусие сна, его предельная, пугающая реальность все же вынудила мужчину нехотя встать с постели и, обернувшись полотенцем, еле слышно проследовать на кухню, чтобы перебить настрой.
Налив полный стакан воды из кулера, Денис осторожно раздвинул шторы, улыбнувшись смазанному отпечатку детской ладони, после чего бездумно прошелся взглядом по игровым и хозяйственным постройкам обычного, Братского двора.
Квартиру давно можно было поменять на частный особняк, но пока руки как то не доходили, поэтому приходилось довольствоваться четырехкомнатной жилплощадью, расположенную, к тому же, далеко не в центре города.
До боли знакомое зрелище, надоевшее за почти десятилетие обитания здесь. Несколько клумб, обрамленных белым кирпичом, плотно забитые машинами парковки, одинокие качели, забытые Богом и владельцами сараи, стоящий рядом с ними фонарь и плохо освещенный им же, покосившийся гриб песочницы – вот что открылось перед взором проснувшегося не по своему желанию мужчины.
Лишь золотые купола далекой церкви, скрашивая неказистое место обитания Дениса, грозно возвышались над уснувшими домами, ожидая первых проблесков позднего, воскресного утра, чтобы наполнить суетливый город нежными переливами святых колоколов.
Все как обычно. Картинка не менялась уже множество лет и порядком поднадоела Копылову.
Лишь одно привлекало внимание и выпадало из привычного течения вещей и событий во дворе.
Большой, черный ворон, причудливо размытый на границе света и тени, неподвижно и важно восседал на вершине грибка песочницы, так же, как и человек, разглядывая пространство ночного двора.
Птица привлекла внимание Дениса, и он с интересом уставился на своего оппонента, выжидая, когда же черному ворону надоест полночное бдение и он, гордо раскрыв крылья, улетит в звездные небеса по своим неотложным и важным, неизвестным делам.
Отвлекая внимание от созерцания птицы, одинокая машина, чиркнув фарами по окнам, выписав замысловатый маневр, лихо и нагло припарковалась на пространстве детской площадки, нисколько не смутив ворона при этом, как и громкая музыка, льющаяся из динамиков автомобиля, слышимая через мощный стеклопакет квартиры разве что отдаленными, густыми, разрывающими тишину, басами.
Копылову становилось все интереснее. Стараясь не привлекать внимание молодёжной компании, высыпавшей из салона отечественной классики, он приоткрыл пластиковое окно, впустив в дом морозный воздух осенней ночи и раскатистый, третьесортный «блатняк».
Неожиданно ворон среагировал на открытие окна, резко взмахнув крыльями и бесшумно поднявшись в воздух. Несколько стремительных взмахов и беззвучно царапнув когтями огромных лап белый пластик запыленного подоконника, птица очутилась прямо напротив Дениса, выжидающе уставившись ему в глаза:
– Кыш! – мужчина отшатнулся, невольно отступая на несколько шагов вглубь квартиры. Столь странная выходка пернатого заставила Дениса замешкаться, – что тебе надо?
Ни звука в ответ, лишь терпеливое, молчаливое ожидание.
– Дорогой, ты там с кем разговариваешь? – спросила мужа заспанная жена, показавшаяся в дверном проеме кухни и щелкнувшая клавишей выключателя за спиной Копылова. Невыносимо ярко вспыхнул свет, заставляя Копылова зажмуриться и замотать головой. Женщина зашла на кухню, видимо разбуженная прохладой от долгого отсутствия горячего мужа, – все хорошо?
– Да но… – все еще не проморгавшийся Денис, подрагивающей рукой указал на пустое окно.
Легкий, невесомый, чуть завихренный язык тумана и черное перо – вот все что осталось на месте огромной птицы. Будто бы и не было никого и ничего, лишь по-прежнему играл за окном, надрывая плохонький саб, низкопробный шансон, вот только голоса пьяной компании растворились в темноте ночи, будто бы и не было у автомобиля никого из живых.
– Да пусть отдыхают. Разве мы молодыми не были? – не поняла замешательство растерянного мужчины его жена и, запахнув плотнее халат недовольно пробурчала – холодно, квартиру выстудишь! Пошли спать.
Не дожидаясь ответа, Дарья легко развернулась на цыпочках, устремившись в затемненную мглу квартиры, оставив Дениса одного, наедине со своими мыслями.
«Галлюцинации… Давно их не было» – разочарованно подумал Копылов.
Такое уже случалось с ним в подростковом возрасте и неоднократно, но… Денис искренне верил, что переборол этот странный недуг волей, рациональным мышлением и закалкой.
К сожалению, реальность только что убедила его в обратном. Ох, как же гордый муж, не любил разочаровываться сам в себе!
Неожиданно, от злости, захотелось выматериться, чтобы окончательно смыть из сознания образ злополучного ворона, гибнущего отряда белогвардейцев и мертвой женщины в зеленом сарафане.
Эта особенность видеть несуществующие вещи водилась за Денисом давно, с того пресловутого, злополучного приключения на Чёртовом болоте. Травма головы, глубоко пронзившая ткани и явно повлиявшая на мозг, в первые годы после ранения отзывалась в быту не болью, но странными картинами событий, выпадающих из реальности.
Мерешилось многое. Странное и отвратительное или притягательное и желанное. Хорошо хоть бабушка, обладая, помимо терапевтических навыков, навыками в психиатрии, которую между делом изучала на досуге и, являясь единственным человеком, кому Денис решился признаться в своих «особенностях» нормально восприняла его рассказ, научив правильно относиться видениям:
– Галлюцинации не имеют под собой реальной почвы, – любила приговаривать она, оставаясь наедине с внуком, – почти все великие умы страдали теми или иными психическими расстройствами, не мешавшими их гениальности. Моцарт, Эйнштейн, Тесла – все эти люди черпали свой талант из странных, мистических явлений, правильно осознавая и используя их природу. Я думаю, что посттравматический стресс пройдет. Сознание само выберет что оставить, а что сокрыть под завесой бессознательного.
– Но бабушка! – любил возражать молодой Денис, – иногда становиться просто жутко. Люди и животные настолько реальны, что кажется, их можно потрогать руками. Я словно вижу двумя глазами, одни из которых находятся в этом мире, но другие… словно принадлежат не мне, а другому человеку.
– Тебе нужно научиться справляться с этим, Дениска. В нашем отечестве не любят странных людей… Они не строят карьеры, не становиться почитаемыми деятелями науки или искусства и чаще всего оканчивают свою жизнь в четырех стенах, оббитых матрасами. Если ты понимаешь разделение сознания – углуби его и своей волей заставь исчезнуть свою альтернативную половину.
«Что ж, придется вновь взять себя в руки и еще более щепетильно работать над собственными особенностями» – решил Копылов, вернувшись из воспоминаний в настоящее время и решительно развернувшись, нырнул в темноту коридора.
Едва его фигура исчезла за резной аркой, разделяющей пространство помещений, как за окном, из завихрений легкого тумана, вновь возникла бесшумная птица, задумчиво глядящая ему в след.
На одной из задних дельт Дениса, слегка заходя за спину, виднелся четкий, белый след от женской руки.
Глава 4. Сделка с дьяволом
Утро затянуло своей неизменной суетой, легко и незаметно истерев неприятное послевкусие ночных приключений.
Общие, семейные сборы на работу и в школу, быстрый завтрак, короткие, сдержанные переговоры наполняли квартиру, настраивая хозяев на быстрый темп сегодняшнего дня.
Обычно бойкая Арина вела себя странно и тихо. Обеспокоенная несвойственным поведением ребенка Дарья даже потрогала лоб дочери, чтобы убедиться, что у последней нет температуры – настолько несчастным выглядело осунувшееся, бледное личико девочки.
– Все в порядке мам! – ребенок выдавил из себя улыбку, отстраняясь от материнской заботы, – просто не выспалась.
– Я на всякий случай – улыбнулась Даша, все еще не привыкшая к самостоятельности дочери, – тебя сегодня со школы забирать?
– Нет мам, приду сама. Погода хорошая. На дополнительные занятия никуда не надо. Да и прогуляться хочется.
– Хорошо, но будь аккуратна! – это уже Денис вмешался в разговор, каждый раз, волнующийся при длительном отсутствии дочери вне стен родной квартиры.
В последнее время в Братске было неспокойно. Сводки пестрели сообщениями об исчезнувших людях и странных убийствах. Данная ситуация уже давно заинтересовала внутренние органы, призывающие по всем каналам граждан оставаться бдительными и сообщать о любых странных явлениях и людях.
Неожиданно, кажущиеся далекими сообщения о бдительности прорвались в реальность, взбаламутив ближайшее окружение Копылова. В голове, помимо воли, всплыл образ, как Аринку, во время прогулки, перехватывает безликий мужчина, унося в нутро припаркованного автомобиля.
Копылов невольно сжал кулаки. Ни смотря на закон, если хоть кто-то посмеет обидеть дочку, он его найдет и накажет. Накажет стократно, по отношению к принесенным страданиям.
Благо, что подобные мысли были всего лишь наваждением, а поэтому, дождавшись своей очереди в ванну, глава семейства торопливо придался утреннему прихорашиванию и бритью.
Как, оказалось, спешил он совершенно зря.
Только что закончивший чистить зубы и страшно не выспавшийся Денис, закрыв кран с шумной водой, вышел в прихожую, с удивлением уставившись на двух сотрудников полиции, стоящих на пороге. Люди в форме о чем-то вполголоса переговаривались с Дарьей, и едва Копылов показался в поле их зрения, полностью переключили внимание на него.
Заспанный, поёживающийся в тёплой квартире после прохладного утра, в столь ранний утренний час и еще совсем молодой старший сержант, с легкой примесью востока в тонких чертах худого, детского лица обернулся к хозяину квартиры. Коротко кивнув в знак приветствия, сержант продолжал о чем-то быстро тараторить, постоянно расспрашивая Дарью, явно стараясь произвести на красивую женщину благостное впечатление. При этом молодой сотрудник полиции, беспрестанно фиксировал любые её ответы в блокнот, видимо, чтобы еще больше подчеркнуть важность собственного «я».
Вдоволь наигравшись в сурового следователя, сержант, наконец-то переключил внимание на вышедшего из ванны мужчину. Он, не взяв и секунды паузы, продолжил опрос, и ручка с новой скоростью запорхала по исписанному блокноту сотрудника правоохранительных органов:
– Денис Вячеславович это вы, вы или правильно я понимаю? – начал сержант, довольно глупо выстроив первую фразу опроса, из-за своей торопливости, довольно смешно изменив порядок слов.
– А есть сомнения? – вопросом на вопрос, хмыкнул в ответ Денис, пребывая в легкой форме замешательства от визита столь неожиданных и незваных гостей.
– Всё бывает, – философски заметил сержант и, не мешкая перешел к делу, – вы ночью сегодня не видели ничего странного, что могло бы дополнительно привлечь ваше внимание? Ориентировочно в период с трех до четырёх часов ночи?
Про себя Денис усмехнулся, живо представив, как излагает сержанту свой сон и ночное видение, но вместо этого Копылов, не поведший и бровью, естественно, принялся рассказывать другое:
– Разве что компания, расположившаяся под окном…
– С этого места поподробнее, – высокий и статный, молчаливый и задумчивый, русоволосый старший лейтенант, которого весь район знал, как своего участкового, вынырнув из размышлений, с интересом уставился на Дениса, – когда приехали? Во сколько? Как себя вели? Что пили? Что за марка автомобиля? Нас интересуют все подробности.
Копылов почувствовал в этом человеке настоящего, собранного и сосредоточенного профессионала своего дела. Уверенность и опыт проявлялись буквально в каждом слове, в каждом жесте офицера, не смотря на моложавость образа. Даже Денису стало тяжело поддерживать зрительный контакт с участковым, настолько последний обладал пронзительным взглядом глубоких, карих глаз.
В душе что-то предательски кольнуло, сбивая с бизнесмена спесь. Помимо своей воли Копылов почувствовал себя маленьким, нашкодившим сорванцом, пойманным за руку в чужом огороде.
Напряженная обстановка в городе сказалась на опрятности старшего по званию. Это и понятно. Видимо участковому ни единожды приходилось оставаться на работе на ночь. Форменный, полевой китель был измят, но сидел как влитой на тренированном, жилистом теле. Фуражка слегка потеряла форму, а бесцветная кокарда была забавно отклонена в сторону от уставной оси.
Офицер, явно мучаясь бездельем, бездумно вертел в руках пачку носовых платков Дениса, до сего момента внимательно вчитывался в мелко написанную инструкцию на целлофановой упаковке. Его взгляд лишь на секунду оторвался от текста и скользнул по фигуре хозяина квартиры, будто бы оценивая соотношение сил при потенциальном сопротивлении.
Озвучив ряд интересовавших его вопросов, офицер совершенно естественно продолжил малоинтересное чтение, терпеливо ожидая ответы оппонента.
Это мирское, простое занятие, почему то усугубляло образ предельной нервной и физической напряженности участкового и зрительно делало молодого мужчину несчастным. Ко всему прочему по впалым, бледным, веснушчатым щекам богато рассыпалась густая, трехдневная щетина, хорошо видимая при ярком освещении.
– Павел Иннокентьевич – вмешалась в разговор Дарья, очевидно хорошо зная личность представителя власти, – может чаю?
– Нет, нет, спасибо Дарья Сергеевна! – отказался от предложения офицер, полностью отвлекшись от чтения инструкции – Я понимаю, что итак отрываю вас от устоявшегося, утреннего моциона и задерживаю перед работой, а поэтому все очень и очень кратко, на бегу. Так что же вы видели, Денис Вячеславович?
– Только то, что молодые люди развлекались, слушая музыку и о чем-то громко переговариваясь между собой. Даже количество их не запомнил.
– И всё? – разочарованно протянул офицер, явно ожидавший большего набора фактов.
– Всё, – уверенно ответил Денис, к которому вернулась былая уверенность, мельком посмотрев на настенные часы.
Этот мимолетный жест не ускользнул из профессионально обостренного внимания наблюдательного лейтенанта:
– Денис Вячеславович. Я оставил Дарье свой номер. Если вспомните о чем-то более подробно, то позвоните мне, будьте любезны. Олег, пойдем – обратился старший по званию к своему деятельному подчиненному, – Не будем задерживать людей!
– А что собственно произошло? – не сдержал собственного любопытства Денис
– Двойное убийство, – особо не думая, произнес, уходя старший сержант, приоткрывая тайну следствия, – двое с ножевыми ранениями в машине, один ранен и в коме. Двое двухсотых… Один трехсотый…