Катя рассеянно покивала. Аргументы были действительно вескими.
– Тем более что мне как раз на днях предлагали работу. Есть у нас, в Старогорске, такая газета «Чайковка» – так вот, ее главред, Игорек Маликов, мне втюхал свою визитку и интересовался, не хочу ли я у него поработать. И звонил после этого уже два раза. Вот мужики, а? Не успела девушка развестись, они уже тут как тут с такими предложениями… Хотя Игорек, конечно, ничего, симпатичный. Почему бы мне действительно у него не поработать, а?
Катя поняла, что теперь знает, что такое черная зависть. И тут же тряхнула головой, уговаривая себя, что нужно радоваться удачам других – пусть даже и таким необоснованным удачам.
Но ее система ценностей рушилась. Ни разу в жизни потенциальный работодатель ей не "втюхивал визитку" и не названивал потом. А Катя всего полчаса назад считала себя успешным юристом, а Лину – гламурной блондинкой с весьма сомнительными способностями.
– И… в какой области ты работаешь? Про что пишешь? – спросила она, чтобы Линка не заметила ее недоумения.
– Я? Да про все… – скромно пожала плечами Лина, – я ведь и в Москву к тебе приезжала как раз, чтобы взять интервью у ди-джея одного известного ночного клуба. Так вот, Игорек то интервью прочитал, и ему понравилось. Хвалил меня. Только, говорит, ошибок грамматических много, а так я очень перспективная.
Не откладывая в долгий ящик, Лина созвонилась с «Игорьком», продемонстрировав, что не выдумала эту историю. Потом снова собралась и отправилась в редакцию.
Еще минут пять после ее ухода Катя пыталась смотреть свой сериал, но вникнуть в суть страданий героини не получалось совсем: мысли все время скатывались к тому, что Линка уже и с работой ее опередила. И у кого после этого «сомнительные способности»?
Рывком она поднялась с дивана, полная решимости через силу, «хоть тушкой, хоть чучелом» выбраться куда угодно. Хоть в парикмахерскую, хоть по магазинам, хоть смотреть эти идиотские городские достопримечательности – лишь бы куда-то выбраться из этого унылого однообразия.
Глава 2. Первые шаги
Развлечь себя Катя решила походом по магазинам, благо квартира Лины располагалась как раз в центре, там же, где и лучшие бутики города. Она даже купила себе очередную юбку, еще одну сумку, две пары туфель и едва не приобрела платье, стоящее половину ее месячной зарплаты. Правда, вовремя спохватилась, вспомнив, что зарплаты у нее больше не будет. К тому же, ни покупки, ни прогулка так и не порадовали.
Снова с прежней силой накатила тоска. Захотелось опять спрятаться в своей скорлупе, точнее в роскошной Линкиной квартире. Встал вопрос: как возвращаться на Суворова? Можно было вернуться на проспект, а там поймать маршрутку, а можно сократить путь и пройтись дворами. Здесь недалеко, и заблудиться в небольшом городе невозможно.
Мысленно Астафьева все чаще возвращалась к разговору с бывшим шефом и уже не была так уверена, что ей никогда не захочется вернуться к привычной работе. Она же больше ничего не умеет, кроме как находить огрехи в работе полиции и за счет этого вытаскивать своих клиентов. А что если на должность судьи ее так и не назначат? На что ей тогда жить? Миф о деньгах, якобы наворованных папой, сильно преувеличен: и без него было кому те деньги поделить. Только кто же поверит, что свою пулю в голову отец получил ни за что…
Погруженная в себя, Катя не сразу сообразила, что шагает уже не по чистенькой и ухоженной дорожке с пышными кустами шиповника по обе стороны, а по разбитому асфальту какой-то мрачной улицы. С удивлением она обнаружила, что в Старогорске далеко не все улицы такие же вылизанные и аккуратные как Суворова. Переулок, куда она забрела, был на удивление безлюдным, только мерзко каркали вороны на сухих карагачах.
Когда навстречу ей неизвестно откуда выплыл мужчина в застиранной клетчатой рубашке и, заметив ее, начал приближаться, Катерина и вовсе запаниковала. Она готова была уже развернуться и спасаться бегством, когда мужчина окликнул ее:
– Девушка! Девушка, можно вас на две минуты буквально?
– Меня? – Катя инстинктивно шагнула назад.
– Ага, вас!..
На мгновение Катерине показалось, что незнакомец опасности не представляет, и она даже позволила ему приблизиться, о чем сразу пожалела. Мужчина ненавязчиво взял ее под локоток, и путь назад уже был отрезан.
– Вы понятой7 не побудете? Это на две минуты, не больше, – просительно заглянул он ей в глаза и представился, – лейтенант полиции Страхов.
И тут же показал удостоверение сотрудника МВД.
Астафьева еще ничего не ответила, а он уже настойчиво подталкивал ее в сторону колючего шиповника. Кусты были очень неприглядными, и Катя не сомневалась, что ничего хорошего ей эта встреча не принесет. Удостоверение он даже не раскрыл, да и вообще такую книжицу на любом рынке купить можно… Но бежать было некуда: улица длинная и безлюдная, а она на каблуках, с грудой пакетов, и бегунья из нее та еще…
– Осторожно… не поцарапайтесь, – мужчина задержался, отодвигая для нее колючую ветку, и заботливо подал руку. Вот тут-то Катя, бросив пакеты и наплевав на туфли, в несколько шагов прямо по грязи оторвалась от спутника. Правда, все равно пришлось остановиться: в траве, у самых ее ног, ползал еще один мужчина – это-то уж точно был полицейским. По крайней мере, форма выглядела натурально. Невдалеке тоже на корточках копошились, выискивая что-то, еще двое. За газоном, на асфальтированной дороге были припаркованы полицейские УАЗы, черная «Волга» и микроавтобус, в каких выезжают на место происшествия следственные группы СК8. Возле машин тоже были полицейские – кто в форме, кто в штатском.
Никогда еще Катерина так не радовалась встрече с родной полицией.
– Девушка, что же вы пакетики бросаете! – снова придержал ее за плечо лейтенант Страхов и крикнул кому-то: – Денис! Вот… еле нашел. Сейчас еще кого-нибудь приведу.
Денисом он назвал молодого следователя, который, впрочем, не обратил на Катю внимания, а возился с бумагами. Некоторый опыт общения с полицией Катерина имела и понимала, что две минуты, которые обещал лейтенант, растянутся минут на сорок. Если еще в отделение ехать не заставят. Так что самым разумным было воспользоваться моментом и уйти. Так бы, наверное, Катерина и поступила, но, оглядевшись, заметила лениво переговаривающихся у «Волги» двух полковников и знакомого ей мужчину в штатском. Пару секунд она размышляла, как поступить, а потом уверенно направилась к троице.
– Юрий Николаевич, – бесцеремонно вмешалась Катерина в беседу, – вот уж не ожидала вас здесь встретить.
Полковники дружно оценили ее взглядом и как по команде приосанились и подтянули животы. Третий – Юрий Николаевич Ваганов – не потрудился даже руки из карманов вынуть, и живот не подтягивал, потому как его не было. Астафьева улыбнулась полковникам и еще обворожительней улыбнулась третьему.
– А уж я-то как не ожидал, Катерина Андреевна! – ответил Ваганов.
Это был заместитель начальника Следственного отдела СК Старогорска. Познакомил Катерину с ним Максим Федин во время все той же вынужденной командировки полгода назад. Не сказать, что их отношения с тех времен были теплыми, но, встретив сегодня Ваганова здесь, Катя искренне была ему рада. Даже настроение улучшилось.
Перекинуться хотя бы парой слов они не успели: следователь попросил подойти понятых, и Катерине показали только что найденные в траве ножницы. Лезвия были перепачканы то ли ржавчиной, то ли кровью – даже вникать не хотелось. Астафьева быстро расписалась на всех страницах протокола и вернулась к замначальнику следствия. Они стояли чуть в стороне от огороженного лентой участка, где все еще проходили следственные действия. Видимо звезды сегодня сошлись очень удачно, потому что, вопреки обыкновению, Ваганов был само обаяние: с интересом расспрашивал Катерину, сам много и охотно говорил, даже пошутил пару раз вполне смешно. Оказалось, что во внеслужебное время он совершенно адекватный человек.
Один только раз в разговоре Катя омрачилась.
– Я на днях как раз с Алексеем Никитиным разговаривал по телефону, он вам привет передавал, – осторожно поделился Ваганов и быстро добавил: – на случай, если я вас увижу, конечно.
– Да? И как он?
Леша Никитин, адвокат из Санкт-Петербурга, это тот эпизод Катиной жизни, который бы она хотела забыть вовсе. У них был роман – командировочный, двухнедельный и закончившийся так же неожиданно, как и начался. Вспоминать не хотелось, но уж если Ваганов сам поднял тему…
– Да ничего, вроде бы.
– Кто бы сомневался! – слишком резко ответила Катерина.
Повисла неловкая пауза, в течение которой Катя лихорадочно выдумывала тему для продолжения разговора.
– Катя, зря вы сердитесь на Алексея, – первым заговорил Юрий Николаевич, – он во всем был прав тогда: зря я вас втянул в ту операцию с киллером. Глупо с моей стороны было надеяться, что обойдется без перестрелки. Я очень перед вами виноват.
Он испытующе и прямо смотрел ей в глаза – Кате стало не по себе и захотелось сменить тему:
– А мне вот пришлось из юридической консультации уволиться. Частично из-за той истории, – выпалила она первое, что пришло в голову, и вымученно улыбнулась.
– Да, но я слышал, но вы вроде в Судейскую Коллегию подавали документы?
– Подавала… Но сомневаюсь, что что-то получится.
Катя произнесла это и вдруг впервые осознала, что шансов у нее действительно нет. Если не позвонили до сих пор, то надеяться уже не имеет смысла. Ваганов покивал, как будто подслушал ее мысли. У Кати появилось ощущение, что он сомневается, сказать или не сказать что-то еще. Но все-таки произнес:
– А поработать в СК вы не думали? Квалификация у вас подходящая, а у нас в отделе как раз место недавно освободилось.
– Юрий Николаевич, – замялась Катя, – я ведь адвокат бывший, вряд ли что-то выйдет. Да и вообще…
– Ерунда все это – насчет адвоката, – заверил Ваганов, – любой вопрос решается, если есть поддержка сверху. А у вас она есть.
– Спасибо за предложение, очень лестно его получить от вас, но… – Катя осторожно покачала головой, больше всего на свете боясь обидеть Ваганова.
– Дело ваше, но все-таки вот моя визитка – вдруг передумаете. Но даже если и не передумаете, не выбрасывайте. Можете обращаться ко мне по любому вопросу.
– Даже по личному? – хмыкнула Катя, понимая, что ни с того ни с сего вдруг начинает кокетничать, и стрельнула взглядом в Ваганова.
– Личному вопросу буду особенно рад, – через мгновение отозвался Юрий Николаевич и натужно улыбнулся. Правда, Кате эта улыбка показалась теплой и очень многозначительной.
Они попрощались, но не успела Астафьева сделать и двух шагов, как рядом остановилась та самая «Волга», а улыбчивый водитель кивнул на пассажирское сидение:
– Садитесь, Юрий Николаевич велел вас отвезти, куда нужно.
Странный он, этот Ваганов, – уже в машине думала Катя, рассматривая его простую белую карточку с высоким столбиком телефонных номеров, – неужели всерьез рассчитывает, что она пойдет работать к ним в Следственный комитет? Вот еще! Конечно, положение у нее сейчас бедственное, но не настолько же. Впрочем, скоро она пришла к выводу, что это был лишь повод, но удивляло это Катерину не меньше. Когда они общались с Юрием Николаевичем в прошлый раз, никакого интереса с его стороны Катя к себе не замечала. Хотя, тогда вокруг нее все время вился Лешка Никитин, не давая Ваганову ни единого шанса, а теперь Никитина нет – окончилась его командировка, он уехал в Санкт-Петербург, и больше Катя о нем ничего не слышала. Кроме того, что он живет вполне счастливо и шлет ей приветы через общих знакомых.
«Ну и пусть себе живет… – решительно подумала она, – а я буду ходить на свидания с Вагановым – раз они регулярно созваниваются, то Ваганов ему рано или поздно об этом доложит».
Остаток пути она ехала с легкой улыбкой на губах: жизнь потихоньку налаживалась.
***
Газета Игоря Маликова называлась «Чайковского, 8». Видимо, он хотел, чтобы адрес редакции по аналогии с «Петровкой, 38» и «Литейным, 4» стал именем нарицательным. И это у него вполне получалось. Уже несколько лет деньги на рекламу вообще не тратили – газете просто это не было нужно. Название и без того упоминалось по телевидению, на радио и в других газетах. Правда, чаще всего на журналистов «Чайковки» выливались потоки грязи, что закономерно. Просто статьи были уж очень смелыми и часто затрагивали деятельность уважаемых людей. Коллектив газеты был небольшим, но каждого сотрудника Игорь находил сам, сам же работал с ним, «натаскивал». Рядом с Игорем вчерашние, никому не известные студенты журфака становились популярными авторами за несколько месяцев. А через полгода их уже переманивали столичные издания.
Лина Сухарева имела все основания надеяться, что и в ней Игорек разглядел нечто такое, из чего можно вылепить знаменитость.
Личного кабинета, на который она так рассчитывала, Лине не выделили. Вместо этого отвели стол в общей комнате, где кроме нее обитало еще семь человек. Где было шумно, накурено и вообще все казалось не так, как она себе придумала. Оглядев новые владения, Лина все же опустилась на стул, решив, что, наверное, все знаменитые журналисты начинали свою карьеру с подобного. Несколько скрасил существование довольно мощный компьютер с выходом в Интернет и с установленной базой данных, в которой можно было найти имена и адреса всех ее подруг и друзей – чем Лина и развлекалась дни напролет.
Странно, Лина работала в редакции почти неделю, а за это время ей так и не проучили ничего написать. Да и Игорь не спешил с ней делиться секретами журналистского мастерства. Нет, проводил с ней время Игорь даже больше, чем с другими сотрудниками, но общались они в основном не о работе. Лина даже начала подозревать, что относится к ней Маликов несерьезно – почему-то это было обидно. Неласковым взглядом Лина смотрела на соседний стол, над которым голова к голове склонились журналистка Ершова и Игорь и обсуждали что-то, связанное со статьей. Лине сразу подумалось, что Ершова хоть и страшила-страшилой – всю неделю ходит в одних джинсах – но Игорек ее уважает. Завоевать уважение Игорька почему-то очень хотелось.
И тут Лина поняла, что это снова произошло – она влюбилась. Не вовремя-то как…
Игорь Маликов был очень хорош собою. Светловолосый, с тонким интеллигентным лицом и немного отрешенным взглядом за стеклами очков. Разве что очень худощавый, хотя сила в нем чувствовалась. Еще больше лицо его преображалось, когда он начинал говорить о работе. По всему было видно, что редакцию свою Игорь не просто любит – он ею живет.
Игорь мало говорил и почти никогда не шутил – гораздо больше времени он проводил в молчаливых раздумьях, но каким-то образом умудрялся быть всегда в центре внимания. Лина уже в первые дни работы в «Чайковке» поняла, что большинство девушек в редакции к Маликову неравнодушны. Одна невзначай ногу на ногу закинет, едва он входит в комнату, вторая томно понижает голос при разговоре с ним.
На новенькую Лину редакционные девицы поглядывал искоса – сперва Лина решила, что те просто считают себя звездами журналистики, которым она не чета, но быстро сообразила, что «звезды» банально ревнуют «своего» Игоря к ней. И ревнуют небезосновательно. Сухарева была единственной из всей редакции, кому главред позволял называть себя Игорьком – Лина звала его так с тех самых пор, как их познакомил ее муж. Обедали они вместе, а после работы Игорь сам отвозил ее домой. Все это она воспринимала как само собой разумеющееся – Лина привыкла к такому отношению.
Когда Сухарева впервые заметила на пальце Игоря обручальное кольцо, почувствовала неудовольствие: у нее был принцип не связываться с женатыми. Но, в то же время, Игорь ей очень и очень нравился. И еще больше расстроилась после того, как в бумажнике Игоря, когда тот расплачивался за обед, увидела фотографию миленькой девочки.
– Дочка, – не без гордости подтвердил ее догадку Маликов.