1 Нани и Морис – войны с актинии
Вторжение. Война. Это первое, что они услышали, когда вернулись. Актинии-синие снова решили отбить свою колонию у альянса миротворцев. Берсерки спирита засекли скопление боевых кораблей. Те на полной скорости мчались к планете Миела. Актинии усвоили урок прошлых поражений. Наверное, были другие корабли, которые смогли доставить отчеты боев, и в этот раз они решили все разом, одной единой массой атаковать, чтобы альянс не успел перегруппироваться и отбить атаку. Их цель была планета, не станции, как в прошлый раз. В этот раз они направят все силы, чтобы закрепиться на планете и установить свои силовые установки. Морис прекрасно помнил разорванную планету. Возможно, это была случайность. А может у них и есть что-то подобное. Но в любом случае воевать в космосе трудно. А вот держать на планете наготове сотню, а может и тысячу зарядов, которые могут разом взорваться и уничтожить все живое, это сильный аргумент для признания поражения в войне.
Морис не знал, что конкретно замышляют актинии, но знал, что они стянули очень большие силы, чтобы не допустить больше провала.
Альянс мобилизовал все свои силы. Теперь у навигаторов было трое звездных врат. Двое врат рассчитывали использовать под бомбардирами, но в этом случае уже были сильные заряды, это тактические, а также и вакуумные, которые восстановили кацаранцы и способны переломить пополам крейсеры. И одни врата было решено использовать для лазера. Уеманы восстановили батареи, усилили их и защитили от перегрева. Была увеличена мощность потока вспышки, и теперь броня пробивалась с первого раза. Не надо было тратить несколько минут для разогрева обшивки. Альянс планировал начать защиту на дальнем кольце. Если бой начнется близко к планете, у них не будет времени для корректировки. Защитники просто не успеют отражать все то, что на них будет двигаться.
Разведка доложила, что фронт разделен на две части. В первой волне будет применятся тридцать пять крейсеров. Сама по себе цифра уже ужасала. Такой боевой ударной группировки Морис никогда еще не видел. Но это только цветочки, на втором фронте выстроилось аж сорок пять крейсеров и множество дополнительных кораблей. Что там, никто не мог понять. Навигаторы через экраны врат просматривали каждый корабль, а аналитики строили планы удара. Все знали, что, как только произойдет первый взрыв, все резко сдвинется и думать будет уже некогда. Отсчет времени пойдет на минуты.
Однако, Морис не верил, что все так просто. Он был уверен, что они что-то тут да подстроили. Может корабли камикадзе, а может невидимки. Может шквал торпед, который снесет все на своем пути. У торпед только один минус – они бьют на определенном расстоянии, но зато могут стереть целый флот, если подойдут близко. Также Морис думал, что у актиний есть еще резерв, и может он составит не менее того, что уже выслали для атаки, или они могли организовать еще третий фронт, как и в прошлый раз вынырнуть со стороны звезды. Он знал, что аналитики сейчас проверяют все возможные варианты, но он должен знать сам, и знать наверняка, куда ему лично ударить.
Через врата шли эсминцы. Их было немного – всего пятнадцать. Они размещались на дальнем рубеже как для приема первой волны. Сейчас эсминцы представляли собой уже не консервные банки. Это были хорошие боевые корабли альянса, в них были применены технологии четырех миров, включая те корабли, что были уничтожены в боях с актинии. Эсминцы могли вести бой как на ближнем рубеже, так и на дальнем. У каждого эсминца насчитывалось в комплекте до пятисот торпед дальнего действия, две лазерные установки для ближнего боя, а также ангар для двадцати истребителей. Это были крепкие орешки, но противостоять крейсеру они наверняка не смогут. Тут расчет был на атаку бомбами.
Ближе к планете через врата выходили один за другим фрегаты, их было мало – всего девять. Они не рассчитаны для атаки, их задача – это перехват торпед и малых бланш. Это примерно то же самое, что и истребитель, но размером меньше в два раза. Их актинии используют в плотных слоях атмосферы. Группировка альянса насчитывала три крыла по сорок истребителей, итого сто двадцать.
Все, больше ничего. Так мало против той военной махины, что шла, буквально перла на планету Миела. Морис не ужасался, он думал хладнокровно, ему некогда паниковать и рвать волосы, не для того рожден. Он думал о другом. Они бросили все силы вперед, и никто не подумал о тыл, а это у них как раз самое уязвимое место. Если ему удастся найти их больную точку, тогда сможет перевесить весы войны в сторону спирита.
Морис был на корабле, его рубка по управлению экраном-врат была превращена в настоящий штаб для одного воина, для Арх. Но он был не один, Нани настояла, чтобы он взял ее. Она должна знать, каково быть в бою, каково видеть своего врага и видеть, как гибнут друзья. Она сидела у него за спиной и молчала. У нее были наушники, и она слышала все, что он говорит Квен, и как та докладывает с быстротой молнии. Это была настоящая команда, и они уже не первый раз работали в сцепке. Квен знала, за чем следить и что анализировать. Морис думал, думал. Он забыл, что тут рядом Нани. Он просто сидел и медленно, сектор за сектором, отслеживал линию.
–Есть, – вдруг сообщила Квен, – есть след от двигателей. Их много, и они имеют мощный выхлоп. Вот, – на экране появились дуги, они тянулись по эллипсу откуда-то из-за внешнего кольца, делали разворот и снова уходили. Теперь они шли в другом направлении от планеты.
– Скорость и сближение с Миелой, – приказал Морис бортовому анализатору.
– С учетом увеличения скорости, если сохранится процент и возможный разворот, – на экране появились пунктиры примерного движения, чего еще не известно, – они выйдут к планете через двадцать один день.
– Приготовиться. Я ухожу на бреющем.
– Есть, – резко ответила Квен.
Нани не успела ничего сказать, боялась вмешиваться в процесс. Она не узнавала Мориса, того, кто был так нежен с ней. Он стал буквально стальной, непроницаемый, весь перешел в бойца, в звездного воина. Челнок бесшумно отстыковался.
– Квен.
– Да, Нани, слушаю, – спокойным голосом, как будто ничего не происходит.
– Поясни, что происходит, – из всего того, что было, она мало что поняла.
– Итак, по порядку. Вот планета, – на экране появилась карта с изображением звезды, планеты Миела, – вот основные силы альянса, – карта быстро увеличилась и появились точки с эсминцами, фрегатами и истребителями, – это основная группировка альянса, а вот это первый фронт актинии, – карта чуть сместилась и показала точки крейсеров, – а вот второй фронт, – карта ушла в сторону и снова показала точки крейсеров. Тут не надо было быть аналитиком, чтобы сразу не понять – силы не равные. Но она промолчала, – а вот тут, – карта сжалась так, чтобы было видно внешнее кольцо, – есть след еще от одной группировки, это третий фронт.
– Что? – не удержавшись, воскликнула Нани, но Квен не обратила внимание на ее возглас.
– Для сбора более точных данных сейчас капитан совершит несколько пролетов вдоль этого фронта. И тогда можно уже говорить, что это.
– Пролет? – она побелела от страха.
– Да, иначе нет возможности определить, что это. Врата не могут засечь их, если не знаешь, что искать, – у нее сердце остановилось, что же это такое.
– Почему они так хотят этой войны? Почему актинии не могут оставить спирита в покое?
– Хороший вопрос. Но вот что получается. Исходя из практики, на 100 000 или даже 150 000 звезд приходится только одна планета, пригодная для жизни. От планеты Винаки, где сейчас обитают актинии-синие, в радиусе ста двадцати световых лет, только одна планета пригодна для жизни, и это Миела. А учитывая, что актинии – это ройная структура развития цивилизации, то они ищут новую территорию. Я повторяю, своей колонии, и жители спирита тут не идут во внимание.
Нани и не знала, что сказать. Она понимала, что война будет, и что она неизбежна, и что Морис не зря все эти годы бороздил в Галактике, чтобы найти ответ. Он хотел во что бы то ни стало сохранить жизнь спирита, и ради этого готов пойти на все. Она ушла в зал, забилась в уголок, не могла уснуть или на что-то отвлечься. Но усталость взяла свое. Проснулась, даже сама не понимая, почему. Открыла глаза. Она уже лежала в кровати, укрытая мягким пледом. Он прилетел. Нани соскочила и быстро побежала в рубку, его там не было.
– Квен, где Морис?
– Я у тебя за спиной, – спокойно ответил он и протянул ей чашечку душистого чая.
Лицо у него сияло. Да что такое, они так резко меняются, будто ничего не происходит. Она была на нервах, вот-вот лопнут струны, а он тут чаек распивает. Осталось две недели, а он улыбается.
– Отдохнула? – подошел к ней и так нежно обнял и поцеловал, что Нани чуть было не упала на пол, ноги подкосились.
– Что случилось? – с трудом спросила она.
– Завтракаем. Пора-пора, соня, – и опять протянул ей чашечку чая. Она взяла и понюхала.
– Я что-то пропустила?
– Нет, все еще впереди. Квен, расскажи, что нам удалось выяснить.
– С удовольствием. Итак, благодаря моему гениальному чутью и расчетам…
– Вот зазнайка, – шепотом сказал Морис.
– Я все слышу, – тут же вставила свое слово Квен, – итак, вы отвлекли меня. Благодаря моему гениальному чутью, удалось напасть на след третьего фронта, но после фронтовой разведки выяснилось, что это не боевые корабли, а намного интереснее, – тут же на ближайшем к Нани экране появилось изображение корабля. Оно было просто чудовищно большим. Какие-то длинные балки, как строительные леса, торчали во все стороны. И таких кораблей было сразу пять. – Капитан предложил сделать анализ корабля и боевого крейсера. И вот что получили. Один маточный корабль. Почему маточный? Да потому, что этот корабль и есть матка. Он перевозит корабли на дальнее расстояние. Сами крейсеры не смогли бы так быстро добраться сюда. Их специально транспортировали вот эти. Одна матка берет двадцать четыре крейсера. А теперь подсчитаем. На двух фронтах замечено восемьдесят крейсеров, всего мест на маточных транспортниках сто десять, остается еще тридцать. Но мы предположили, что это тридцать мест для кораблей сопровождения. Выходит, что третьего фронта нет, а все, что есть, уже на карте.
– Это хорошо? – тихо спросила она.
– Да это замечательно, поскольку у крейсеров двигатели не разгонные. Но и плохо, по причине того, что дополнительное место на крейсере может отводится для оружия. Но им деваться некуда, они не смогут улететь. Я взяла каждую матку на мушку и отслеживаю. Их прикрывает только три корабля прикрытия.
– Из этого следует только одно. Они либо погибнут, либо заберут планету себе, – сухо пояснил Морис.
На этих словах Нани упала в обморок. Женщина на мостике – не самое лучшее решение. Время шло, и надо было уже начать действовать. Он быстро положил Нани обратно в кровать, а сам убежал в челнок. Оставалось всего двадцать дней.
Пять маточных кораблей, пять ударов, и передышка. Но каждый удар должен быть точным, никакой промашки. Он изучил через экран врат каждую деталь. С Квен отметили наиболее уязвимые точки. У них были четырехполосные двигатели, и в самом конце как и у крейсера был выступ. Именно туда он нанесет первый удар.
Челнок выскользнул из подпространства. Может его уже засекли, но он был далеко. Морис закрыл глаза, спокойно выдохнул, уже много раз это делал, сделает и сейчас. Челнок вспыхнул зеленым пламенем и исчез. И в то же мгновение появился буквально под самым носом матки. Всплеск, и тонюсенькая еле заметная иголочка проткнула его корпус. След иглы растворился, как будто ее и не было. Что она могла сделать этому монстру длиною почти с километр? Она могла протыкать транспортный корабль хоть сотню раз и не нанести вреда. Но Морис знал, куда метился, и поэтому через несколько минут произошел выброс. Пламя выстрелило на сотни метров, осколки с гиперскорсотью разлетелись в стороны. А за первым взрывом последовал второй. Он разорвал корпус двигателя на несколько частей. Небо окрасилось оранжево-алым цветом и тут же погасло.
В течении дня Морис методично уничтожил все пять транспортных кораблей. Матка испустила дух. Пять прыжков, и все в десятку. Он радовался и в то же время нет. Теперь они знают, что начался бой, что сдерживать поводья нет смысла. Теперь время полетит так быстро, что его уже не остановить, пока кто-то не погибнет в этом адском пламени.
Морис чувствовал, что полон сил, полон жизни. Поэтому, вернувшись на корабль, Квен его поздравила. Она уже получила отчет вспышек и знала результат боя. Нани не понимала, как он это сделал, и что конкретно произошло. Она не была военным экспертом. Иногда ничего не происходило. Квен молчала, Мориса не было, и она не знала, что происходит. А порой все ускорялось так быстро, что отследить события было нереально. По словам Квен, операция прошла успешно. Он перепрыгнул сразу в рубку. Не отвлекаясь, Морис быстро вычислил дальние крейсеры. Сделал это специально, чтобы те знали, что расстояние их не защитит, что он, Арх, будет методично уничтожать один крейсер за другим, пока ни одного не останется. Морис молчал. Через экран врат он просматривал этот корабль. Тот был немного другой, двигательная система изменилась. Морис не мог себе позволить делать десятки холостых проходов, чтобы найти ахиллесову пяту. Морис не спешил. Крейсер большой. Взгляд скользил вдоль бортов. Плохо то, что он не может заглянуть внутрь. С вратами не получится, а всевидящий шар он не хотел применять. Он все из него высосет. Поэтому Морис продолжал отмечать точки, куда надо атаковывать. Их набралось десятка два, но этого много. Надо сократить хотя бы до пяти, и то, хватит ли у него сил на пять прыжков. Вроде хватит. Морис чувствовал, что полон сил и готов. Через час он определился. Встал, хотел было идти и тут увидел Нани. Она все это время стояла у него за спиной и пыталась понять, что он делает. Морис подошел к ней, не улыбался, помнил, что должен сделать, поцеловал ее и тут же растворился в воздухе, оставив после себя серебристый цвет.
– Ах, – только и смогла сказать она, ловя ладонями гаснущие огоньки.
Ни первый, ни второй удар не принесли результата. Третий также оказался бесполезным. Они изменили внутреннюю конструкцию корабля. А если так, то его можно тыкать до бесконечности, сделать из него решето. А что, если они изменили не только строение корабля. Именно поэтому и доставляли крейсеры на транспортнике, что изменили двигатель. Теперь там нет той силовой установки, что взрывалась. Выходит, все бесполезно и ему надо бить не в хвост, а в морду. Там торпеды. Чем черт не шутит. Он знал, где у них торпедные отсеки, откуда они выстреливаются. Но сами торпеды не там, они глубже. Морис примерно рассчитал расстояние, необходимое для складирования боезаряда, и проткнул точно в намеченную точку. Отлетел и стал ждать. Он прождал пять минут. Ничего. Это как морской бой, отмечаешь на поле, где уже нанес удар и куда еще можно. Пятый удар. Плазменный челнок с легкостью проткнул его и вышел насквозь, скрывшись в неизвестном пространстве. Он смотрел на монитор и ждал. Требовалось время. Свет до него шел почти пятнадцать секунд. Вспышка. Морис не закричал от радости, а просто поставил крестик на поле, проанализировал закономерность и вывел еще несколько подобных окон. Крейсер одновременно мог стрелять из возьми отсеков. Значит, восемь точек поражения. А если так, он сейчас нанесет удар по второму фронту, тому, что подальше.
В тот день он уничтожил пять транспортных маточных кораблей и два крейсера. Но это его так вымотало, что добрался до своего корабля с большим трудом. Морис шел пошатываясь. Он сделал первый и очень важный ход. Уже сейчас наверняка в бой вступил альянс. Они не будут ждать, им надо атаковывать. Времени не осталось.
– Квен, что это? – тихо спросила Нани, когда в одном из отсеков корабля увидела, как тело Мориса висит в воздухе, а вокруг него светилось желтое вытянутое облако.
– Это стазисная корона, подарок уеман.
– А что она делает? – так же тихо спросила она.
– Корона как бы останавливает время. Точно так же, как колонисты спят в стазисных ячейках, это позволяет быстро восстановить силы. А главное – восстановить энергию для боя.
Нани не знала этого, об этом нигде не упоминалось. Его глаза были закрыты, лицо расслабленно, он будто был в медитации. Тело медленно вращалось, слышался еле уловимый гул. Она вышла в другую комнату, присела. Как долго он будет там, хотела его о многом расспросить, но понимала, что сейчас не время. Ее любопытство ничего не даст. Она вернулась в отсек, что около рубки.