«Кембридж. Школа профессора Дитриха Аллена. Выдержка из докторской диссертации Хакста Рейнсфилда.
Немногочисленные поселения закрывали несколько входов огромными стеклами и за ними сделали сады и огороды, получая свежие овощи при слабом естественном свете. Ветер сверху давал энергию там, где не хотели строить атомные станции. Бетонная оболочка со множеством покрытий самой сложной молекулярной структуры внутри обжитых помещений не пропускала внутрь ядовитые вещества. Но из стен, находившихся в глубине, хотелось выйти наружу.
Следующее поколение построек шло уже с помощью развитой сети обработчиков астероидов. Камни небольшого размера стали приспосабливать для защитных стен и куполов новых построек. Стены защищали от ветра. Купола еще были неказистыми, но роботы на Земле тренировались, чтобы со временем делать их такими же надежными, как здания на Земле, простоявшие тут веками».
«Московский Государственный Университет. Журнал «Университетский вестник»
Территория Марса давно была поделена на части. Вначале это были только географические данные. Потом физики делили территории, чтобы построить первую карту для метеорологов. Вместе и химиками первые двое выбирали место для поселенцев.
Когда их стало больше, возникли первые проблемы с границами. Кто станет правительством на Марсе? Будет ли он независимой страной? Если да, то что делать первыми его обитателям, которые совершенно ничего не могут заплатить, чтобы получить с Земли все необходимое? Они, пионеры Марса, не могли даже выступить в суде в свою защиту из-за дороговизны связи и процедур, которые бы понадобились, если Земля отрежет их от постоянного регулярного снабжения.
Государства, которые не оставляли их без пищи и крова, предъявляли и свои претензии. Расходы были большие, но вполне посильные. Неприятности начались тогда, когда самые энергичные политики стали спрашивать Землян: «Как распределять расходы и власть?» Первые интересовали их только из-за увеличения влияния, гораздо более эфемерной, но почему-то во все времена манящей человека валюты. Высшее руководство не терпит сильных и умных вторых и коллективное управление, если оно, верховное, плохо разбирается в проблемах. Обустройство Марса было как раз таким делом, которое было не под силу десяткам профессионалов, так что оно попадало под эту категорию».
«Сетевая газета «Правда Рус»
Именно тогда территорию уже покрывшегося поселками Марса решили поделить. Это и вызвало проблемы. Границы участков нельзя было сделать точно между колониями. Каждая из них состояла из граждан разных государств. Купол, их жилище, строили и привозили ученые множества институтов, расположенных по всему миру. Поделить территории поровну тоже не получалось из-за того, что некоторые из них уже вели снаружи освоение территории. Каждая колония, вышедшая на поверхность, требовала места от границы поля сверху до стен соседей, если у него не было сверху дороги, рукотворной ямы или бура, уже сделавшего дыру глубже полуметра от поверхности. Те, которые этого еще не сделали, спорили с ними. Они клялись своим покровителям с Земли, что все это время потратили на обустройство внутреннего пространства, необходимого для выживания. В случае, если бы у соседей случилась бы беда, они приняли бы их под свою крышу. Технологиями, которые они пробовали у себя, им часто приходилось делиться. За все это вместе яйцеголовые требовали территорий. Выслушав их аргументы, в спор включились государства».
«ТАСС Таймс, аналитический журнал для дипломатических научных работников.
Как только знаменитые политики начали обсуждать проблемы границ, их речи привычно стали публиковать ведущие газеты, повышенно внимание им оказывали телепрограммы. Средства массовой информации любят светскую хронику. Но они сохраняют положение солидных изданий только если не забывают писать о начинаниях Президентов всех стран, отдавая предпочтение своему, немного меньше упоминали о его заместителях, и так дальше по служебной лестнице, согласно законам кастовой системы в бюрократии. Там, где много обсуждений, закон жанра требует искать конфликт и ставить вопросы. В результате проблемы границ стали таким же привычным предметом спора, как экономические санкции и вмешательства в чужие дела.
Международные законы, принятые временно, обязали оставить вопрос границ до полного согласия всех сторон. Все же это не дало мира и спокойствия. Но все баталии происходили в политических дискуссиях или среди окутанных тайной угловатых действий спецслужб. Пока Марс считался территорией без границ. Но все больше предпринимателей интересовалось ими в принципе, желая участвовать в модной проблеме. Это не всегда было подобно покупке гонщика с машиной для ралли. Но их интерес вызвали будущие прибыли. Там, где будет жизнь, собственная экономика, будут и такие же деньги, как те, что уже выплачивались доставляющими на Марс строительные материалы и машины. Поэтому шахты, их будущее, стали интересовать уже не только поселенцев, но и желающих стать их владельцами боссов Земли. В их числе были те, которых никогда не назовут преступниками только из-за того, что они сами решают, кого осудит их государство. Если оно было не из числа слабых, конечно».
«Газета Правда, оппозиционное издание компартии России.
Олигархи смотрели на мир красной планеты уже другими глазами. Если в торговле камнями необходимо было слишком много квалификации, чтобы хоть как-то выполнять единственно возможную работу, на поверхности уже все было иначе. Астероиды, найденные в космосе, проверяли. Самые ценные приходили на орбиту для того, чтобы на поверхности стать основой для будущего завода. Пласты самого Марса исследовали роботы, не люди. Стоило только вложиться в хорошую технику, первые из геологов могли застолбить самые хорошие месторождения. Не допустим жаждущих наживы на Красную планету! Долой власть плутократов!»
Последние два предложения на статье «Правды» были жирно и некрасиво зачеркнуты ручкой. Рядом был еще один зачеркнутый символ или несколько букв, вероятно, вначале нарисованных читавшим для личных пометок. Это сделал сам получивший доклад, что доказывало, как внимательно он относится к аналитическим материалам ведущих изданий мира.
Владелец слишком большого, но уже немного отдыхающего от жары живота, произнес:
– Я готов принять предложение этих красавиц, честных и профессиональных, продуманное, цельное. Но не полностью. Я в принципе не хочу иметь дело с шахтерами Солнечной системы. Они слишком хорошо умеют прослушивать, слишком много знают о роботах. Я боюсь их и знаю, что вы их тоже боитесь.
За столом, расположенным перпендикулярно к его рабочему, переговорным, сидело восемь человек. Каждый из них мог похвастаться одеждой от лучших домов моды в Париже. Но если бы они ли его шеф решили это сделать, большинство оппозиционных и независимых изданий разразились бы руганью и даже вышли бы на улицы. Только поэтому вся собравшаяся тут компания предпочитала, чтобы об их работе говорили вслух как можно меньше. Некоторые из совета директоров, собравшихся тут, даже сумели сделать себя почти невидимыми для прессы. Они кивали, слушая человека, который высказывал и их мысли. Соглашались не из подобострастия, но от согласия с дальновидным и умным шефом. Шизимбек Абаевич казался рассеянным, когда сказал:
– Я беру идею, но авторов необходимо убрать, не сделано. Так же необходимо поступить с тем, кто будет делать грязную работу, как будто мы. Сделайте так, чтобы их больше не было, нет человека, как говорится. Но поступите умно. Я не хочу плохой репутации себе и нашей компании, ее не будет, я же желаю делать честный бизнес и буду, и вы будете. И грязные дела будете отмывать, как все. Все ясно?
Мучительная ясность не тяготила обладателей неоценимого сокровища, беззаветно преданных цифрам поступлений на собственном счете. Правом совершать злые и добрые дела, приведя мысли в относительный порядок, в Средневековья обладала святейшая инквизиция. Сулившая радость в вечности могла полностью погубить добро. Осмелившейся ставить на кон судьбу дано было от государства право совершать зло. В другие времена право на насилие получали уже политики, иногда партии. Слабые люди снизу с замершими от досадного ужаса при столкновении с мыслями о гибельной опасности низшими чинами полиции с разведкой сверху, тоже слабыми. Никого не смущала разведка, не способная исполнить трюк с осмыслением перспектив лучших людей из иностранцев и поиск возможностей сплотиться с ними ради цивилизации. Всех, как и их грубую войну в Европе, уже не называли святейшими. Почему определение категории высшей справедливости необходимо сильным людям с правом на убийство, а слабые убийцы не нуждаются в оправдании? Один ли выход в обращении к ценностям создателей миров, последующей вечной жизни? В кабинете Каймана с вазами из чистейшей кости мамонта тяжелым шагом никогда не появлялись даже каторжники, способные рассказать об этом понятным присутствующим языком.
– Вам все ясно?
Самые успешные мужчины и женщины мира, одетые в костюмы признанных королей красоты, молча закивали.
Дверь за последним из вышедших после совещания закрылась, как будто ее толкнул морской ураган. Такой мог быть в море, стать предметом священного ужаса в глазах опытных моряков или случайных путешественников. С ураганным шумом закрыл дверь в кабинет сам его хозяин.
Отрывистый металлический смех раздался в коридоре и сразу же смолк за плотно закрытой дверью. Здание компании так мало напоминало все, существующее вне ее компетенции, что стоило разобраться, чем ночь фирмы Каймана отличалась от дня России по ту и другую сторону Урала.
Упорное движение к цели
Деревья вокруг казались редкими, выжженными, низкими, как кусты. Дорога, ведущая к стенам города-крепости, выглядела хуже проселочной. За холмом в километре от города она терялась. Вдалеке в просвете между деревьев не были видны высотки или антенны, привычный рельеф обитаемых мест. На ней оставались отметины от грузового транспорта. В трещинах кое-где росла трава. Вход в Даянир выглядел так же зловеще, как и километры пустынных мест вокруг него. Площадка около ворот тоже была пуста, на ней даже не оставалось грязи, верного признака отсутствия еженедельной уборки.
– Все коробки, чемоданы, ящики, которые вы хотите взять с собой должны пройти пограничный контроль. Благодарю за терпение.
Это был только первый робот из череды тех, с которыми в ближайшее время ему придется иметь дело. Радимов знал, что гораздо сложнее ему будет пережить ту машину, которая находится ближе к центру, особенно если она станет самостоятельно брать у него анализ крови. Он знал правила. Его рука нервно зажала в кармане несколько монет. Потом он отпустил их, не желая показывать охватившее его напряженное беспокойство.
Машина из пластика, с удовольствием сделанного перед праздником в китайской глубинке лет тридцать назад, занялась его вещами. Он стоял, стараясь не показывать, что замечает ее перемещения. Вокруг было тихо. Изот намеренно решил найти путь в нужное место утром, когда больше посетителей у пограничного робота не было. Он вспомнил, как часто собратья его стража не пропускают назад тех, кто уже один раз попал за охраняемые им границы. Именно с такими он сейчас боялся встречи, поэтому и пришел раньше, чтобы утренний сон защитил его от химеры, которая могла стать реальностью. Вдруг по его спине прошла нервная дрожь, он постарался сразу же унять ее физически. Но его усилие не укрылось от робота, который, казалось, занимался только просмотром его вещей.
– Вас что-то беспокоит? Вы везете что-то запрещенное?
Изот устремил на него взгляд богомола с десятилетним стажем.
– Нет, просто сейчас прохладно.
Видимо, недоверие сквозило в его голосе. Робот, казалось, имел анализаторы по классу гораздо выше, чем соответствующие обшарпанным стенам вокруг. Таможенник не поверил его словам и стал перебирать вещи медленно. Изот подумал, что роботы, расположенные дальше, могли испытывать своих подопечных не только каверзными вопросами, но и пустить в их сторону парализующий сознание луч. Все пытки могли быть только для того, чтобы консервная банка задала пару формальных вопросов. Собственные блокираторы он разложил в разные места своего багажа. Два уже лежали в той безобразной куче вещей, которую робот нашел не интересной для себя. Один был при нем, в кармане куртки. Миниатюрный пульт, на котором были выводы команд телохранителя, четверть от всех взятых в путешествие, болтался брелоком на кольце от ключей в кармане брюк. Изот не показывал вида, что его что-то беспокоит. Он решил подойти к проверенным вещам, чтобы собрать растрепанные рубашки, но электронный страж порядка не дал ему это сделать.
– Вы не знакомы с правилами? Вам не давали разрешения забирать вещи.
– Извините. Я думал, что вы уже подали мне знак.
– Я скажу вам об этом словами, четко и ясно. Почему вы не дожидаетесь? Вас что-то беспокоит? Вы везете что-то запрещенное?
– Я плохо выспался из-за того, что встал рано. Мне трудно быть любезным, когда я еще не проснулся. Быть умным без вежливости ни у кого не получается. Мой мозг все еще в тумане.
Если надеялся, что у старого робота он осмысливания этих слов перегреются логические системы, он ошибся. Даже ритм его действий не изменился. Щупальца манипуляторов Изоту теперь напоминали актинию. Он перебирал багаж, как профессиональный игрок, который уже знает, какой ловкий ход сделает в следующее мгновение и криво усмехается самому себе. Потом он подумал, что внимание робота его багаж привлек прежде всего из-за его изобилия. Он вспомнил, как упаковывал все, желая не брать ничего лишнего. Но обычные гости этого места, наверное, не имели и чемодана. Даже такого небольшого, как у него. Изот вздохнул и сделал несколько шагов в сторону. На мгновение он почувствовал себя выдавшим все свои мысли какой-то старой запрограммированной десять лет назад куче железа, способной пропустить кого угодно, не замечая опасности.
Потом он подумал, что самый дальний робот пограничного контроля должен был сделать пробы на X 107. Их результат был виден не раньше, чем через двадцать минут на самой хорошей технике, о которой тут вряд ли слышали. Он мысленно отругал себя за забывчивость, которая могла стоить ему жизни, если бы он так же подошел к вещам другого незнакомца раньше времени. Пришедшую ему в голову мысль подтвердили дальнейшие действия робота. Ровно через час после начала досмотра он демонстративно отъехал от помойки, в которую превратился его багаж, упакованный теперь в большой черный пластиковый пакет.
– Вы везете оружие?
– Только для самообороны.
– Помните, что взрыв пограничной стены карается по нашим законам. И нашими полицейскими. Это же относится к порче пограничных роботов.
Изот смотрел на него и поймал себя на мысли, что приписывает вполне человеческие эмоции машине, сейчас защищающей собственную безопасность. Ему показалось, что она боится смерти так же, как человек. Он боролся с уверенностью в том, что такие эмоции хотя бы в ее голосе есть. Это предположение основывалось на том, что программы, которые для компьютеров писали люди, часто несли и психологическую нагрузку. В таком месте, как это, употребить запрещенные приемы было бы уместно. Но если бы для их выбора обратились к нему, он посоветовал бы другое. Например, дать понять, что задумавшийся о преступлении мгновенно будет предан. Или еще: сразу же после намека на то, что ты осознаешь, не делаешь, даже не начал, а догадался о возможности сделать это, найдется сильный, злой и неизвестный тебе человек, который тебе же и покажет, что знает об этом. И будет тебя шантажировать какой-нибудь грязный старик, силой своей экстрасенсорной мощи пробивающей тебе череп, как власти Пол Пота своих граждан.
– Другие законы совместного проживания вы можете прочитать в кратком кодексе. Вам выдать бумажную брошюру или загрузить электронный файл.
– Я хочу жить, даже если у меня сломается компьютер. Дайте брошюру.
Получив небольшую книжечку он открыл ее на первой попавшейся странице. Потом полистал. Она была распечатана по горизонтали. Ее можно было открыть, в развороте обе страницы читались в формате «А четыре» большими разборчивыми буквами, даже слишком большими. В конце было указание в случае, если законы не понятны, обращаться в специальные карманы на Стене. Там пограничный компьютер готов был объяснить их любому маленькому ребенку. Места, где стояли служители Фемиды, на карте отмечены не были.
– А как сбегать к этому роботу? Тут забыли написать адрес.
– Для желающего получить их помощь не существует времени на их поиски. Ищите по стене тот из них, который сейчас работает.
Изот уставился на него, желая, чтобы невидимые программисты закончили эту шутку и, стиснув зубы, назвали хотя бы два адреса. Но, похоже, они не хотели это делать даже посредством машины.