Дверь открылась, и в комнату зашла Аза.
– А, вы уже проснулись? Это хорошо. Сейчас покушаем, и тебе, Люда, надо уходить. В селе появились какие-то люди, а я не хочу, чтобы в моем доме что-нибудь случилось. Если доберешься до Урус-Мартана, отыщи там Доку Умарова, он мой родственник, его там все знают. Расскажи все ему, может, чем и поможет.
Глава 8
141-й ОТБ
Прилетевшие из Читы новобранцы с нескрываемой радостью высыпали из чрева самолета. Солдаты были построены в колонну по четыре и строем последовали за встречающим их офицером. На глаза давила яркая зелень, окружающая со всех сторон. После заснеженных пейзажей Читинской области зеленая трава казалась неуместной, хотя март уже сдавал права надвигающемуся апрелю. Зелень была повсюду – зеленая маскировочная сетка была натянута на небольшие здания, располагающиеся вокруг этого небольшого аэропорта. Кроме того, зеленая сетка покрывала военную технику – БТРы и БМП. Казалось, даже встречающиеся люди, повязанные косынками цвета хаки, отливали зеленым цветом. Шах с Фиксой шли последними. Поравнявшись с идущим навстречу парнем с зеленой косынкой на голове и в черных очках, явно косящим под рейнджера, Шах спросил:
– Брат, подскажи, где мы приземлились?
– Какой я тебе брат, душара? Вешайся, в Моздоке ты! – недовольно выдал рейнджер в ответ.
– Мы дома! – и Шах с Фиксой, на глазах у ничего не понимающего рейнджера, хлопнули друг друга по ладоням.
Через полчаса их погрузили в вертолет и пообещали, что минут через тридцать они будут на месте. И вот долгожданная посадка. На этой вертолетной площадке обстановка была более напряженной. Рядом стояли еще две «вертушки», из которых выгружали раненых солдат. Зрелище было жутким. Окровавленные тела складывали прямо на земле. Стон, просьбы о чем-то, запах чего-то жженого – все в секунду перемешалось и давило на психику. У одного из ребят не было обеих ног, и лишь десятки метров окровавленного бинта позволяли ему до сих пор как-то оставаться живым. У другого, с наспех перевязанной головой, не было рук. Но самое страшное было то, какими глазами они смотрели. От их взгляда веяло смертью. Эти еще юные мальчишки уже успели повстречаться с костлявой, а возможно, и обняться с ней. Где-то вдалеке слышался шум летящих сюда машин «Скорой помощи».
Вновь прибывших строем проводили в какую-то часть, из которой их должны были забрать «покупатели».
– Надо бы нам в одну часть попасть, Шах, а то сейчас пораскинут кого куда.
– Сошлемся, что братья двоюродные, – ответил тот Фиксе.
Действительно, команду стали раскидывать на глаз. Подойдя к капитану, сидящему за столом, и сославшись на родство, они попросились в одну часть. Шах с Фиксой были определены в 141-й ОТБ (отдельный танковый батальон). За время следования в батальон старшина Комарчук поведал, что подразделение, в котором им предстоит служить, в полном составе находится в Чечне, за исключением нескольких офицеров, пары прапорщиков, ну, и десятка солдат, следящих за расположением батальона.
И вот впереди замаячили ворота КПП. Территория части располагалась в военном городке, который был построен турками на немецкие деньги, так как части ранее выводились из Германии. На территории за камуфлированным КПП располагались, помимо танкового батальона, ОРБ (отдельный разведывательный батальон) и батальон связи. Одноэтажные казармы стояли вразнобой. В центре располагалось два плаца, на одном из которых были построены вновь прибывшие.
– Товарищ майор, новобранцы в количестве тридцати человек построены на плацу. Прапорщик Комарчук.
– Разместить вновь прибывших по казармам, и отбой. Сейчас 23.50 – поэтому завтра бойцов на зарядку не поднимать, дать поспать подольше; поднимешь прямо на завтрак. Командуй отбой, прапорщик.
Раскидав прибывших по казармам, Комарчук построил новобранцев 3-й роты и провел с ними инструктаж. В числе стоявших в строю были и Фикса с Шахом. Казарма оказалась на уровне. Длинная, метров сто, взлетка заканчивалась входом в туалет, в котором были, помимо всего прочего, еще и пять душевых кабинок. Налево и направо располагались кубрики – небольшие комнатки с двухъярусными кроватями, тумбочками, шкафчиками для одежды, небольшим столом со стульями, предназначенные для четырех человек. Еще в роте имелась комната отдыха с телевизором и видеомагнитофоном, а также спортзал со множеством гантелей и штанг.
– Итак, бойцы, десять минут на умывание – и отбой, завтра будем знакомиться поближе.
– А Комарчук – вроде ничего дядька, мне даже понравился, – уже засыпая, поведал Фикса Шаху.
– Главное, не ошибиться. А то, как люди говорят, первый взгляд обманчив, – ответил тот.
Глава 9
Шапки снять, духи!
Наутро, после построения на плацу, танкисты проследовали в столовую.
– Так, берем на подносы еду и рассаживаемся на первом ряду столов, это ряд ОТБ, – громко, на всю столовую говорил Комарчук.
ОТБ приступил к приему пищи.
– Слышь, Шах, посмотри, как соседние столы сервированы – конфеты, печенье, сгущенка, еще какая-то муть… Это для кого?
– Я думаю, для офицеров, – ответил Сергей.
Через какое-то время в столовую ввалились обвешанные медалями и орденами, одетые в камуфлированную форму несколько десятков разведчиков. Вошедшие с шумом расселись за соседними сервированными столами, нагло и даже с презрением поглядывая в сторону танкистов.
– Спецпаек хавают; наверно, из Чечни недавно вернулись, – вымолвил сидящий с Шахом и Фиксой невысокий паренек.
– Духи, а вы чего такие борзые? Шапки снять! – выдал на всю столовую кто-то из разведчиков.
Действительно, читинская привычка давала о себе знать, и все ели, не снимая зимних шапок.
– Шапки снять, черти! – зазвучала с соседнего ряда команда, и сидящие танкисты стали снимать шапки. С покрытой головой оставались несколько человек. Один из разведчиков поднялся и, проходя по ряду танкистов, стал подзатыльниками сбивать шапки. Он приближался к столу, за которым сидели Шах с Фиксой.
– Э, боец, ты чего руки распускаешь! – прозвучал сзади голос прапорщика Комарчука.
– Да все нормально, товарищ прапорщик, – воспитываю, – произнес, улыбаясь, уже присаживающийся на свое место разведчик. По выражению лица разведчика было видно, что Комарчука здесь уважают, а может, даже побаиваются. Разговор с этим пятидесятилетним двухметровым хохлом с добродушным лицом и пудовыми кулаками не предвещал ничего хорошего.
– Я тебе щас поучу! – и Комарчук, погрозив кулаком, вышел из столовой.
– Э, духи, вас что, не касается? – зазвучал голос снова. Но теперь в шапках оставались лишь Фикса с Шахом.
– Дай мне свой нож, – протягивая руку под столом, сказал Шах. Фикса незаметно передал ему выкидной нож с оранжевой ручкой.
– Ну, вы, бронелобые, вообще рамсы попутали?
– За базар отвечать нужно. Кто это сказал, за мной на улицу! – и Шах встал со своего места.
Под хохот разведчиков он вышел на улицу и остановился спиной к входу. Чья-то тяжелая рука легла на плечо Шаха. Он резко развернулся, схватил соперника за грудь двумя руками, собираясь его чуть-чуть приподнять и откинуть назад, но маневр не удался. Перед ним стоял стопятидесятикилограммовый толстяк с добродушным улыбающимся лицом, которого при всем желании не только приподнять, но и, пожалуй, сдвинуть хотя бы на сантиметр было проблематично. Оценив все шансы и возможные варианты в долю секунды, Сергей потянул этого здоровяка на себя и с силой ударил его головой в нос. Затуманенный взгляд и легкая струйка крови из носа толстяка говорили о том, что цель достигнута, но противник так не думал. Идя на опережение, Сергей второй раз опустил свой лоб на уже не улыбающееся лицо добряка. Второй удар был намного сильнее первого и оказался последним в этой схватке – верзила оседал на землю. Из столовой еще не успели выйти все зрители, как все было кончено. Несколько разведчиков кинулись на Шаха, но тот, сделав два шага назад, выставил нож.
– Порешу, суки! – крикнул он.
Разведчики замерли в нерешительности.
– Разойтись! – снова раздался голос Комарчука за спинами высыпавших на улицу солдат.
Растолкав собравшихся, Комарчук пробился к полусидящему на земле разведчику. В ту же секунду нож исчез в кармане Шаха.
– Мы тебя, душара, вечером выловим, вешайся, – слышались голоса разведчиков.
Старшина Комарчук загнал всех танкистов в 3-ю роту.
– А ты, я смотрю, борзый, – глядя на Шаха, сказал он. – Шкафа сделал, его даже офицеры разведбата стороной обходят… Так, слушаем сюда, воины. Поодиночке из казарм не выходите, да и вообще сидите в казармах, нечего вам по части пока шарахаться. Курите в туалете. Сегодня получаете новую форму, приводите ее в порядок, пришиваете шевроны, подшиваете подворотнички, после обеда едем в баню. Если вопросов нет, разойтись!
Через полчаса в кубрик к Шаху пожаловали гости. Первым зашел невысокого роста паренек в спортивном костюме, за ним верзила в обтягивающем фигуру танкаче (танковый комбенизон).
– Здорово, братан, меня Костром зовут, а это Медведь – указал он на спутника в танкаче. – Нам до дембеля несколько дней осталось, так что на чемоданах сидим, а тут такое кино. Я сам не видел, в отличие от Медведя, как ты Шкафа сделал, но оценить смогу. У нас с разведкой постоянный геморрой. Прессуют, суки. Когда нас сюда закинули, так они танкистов, то бишь наших старых, по-черному чморили. Но наш призыв вроде крепкий попался, Медведь не даст соврать. Так что мы потихоньку огрызаться стали, бились иногда, но со Шкафом никак сладить не могли – он вон какой бугай. Потом батальоны в Чечню закинули, Грозный вместе штурмовали, и наши пацаны полегли, да и разведчиков покосило. Их неделю как из Ичкерии вывели, а наш батальон пока там стоит. Из старых в батальоне мы с Медведем да еще пара хлопцев, так что перевес по-любому на стороне разведки, вот они хвосты, суки, и распушили. В общем, если какие проблемы с ними, маякуй нам. Сегодня в баню повезут, можно будет пивка попить, так что не прощаюсь, в баньке пообщаемся. Пойдем, Медведь, – заявил парень, и делегация вышла из кубрика.
Конец ознакомительного фрагмента.