Для самых любознательных сообщаем, что все события, происходящие в нашем привычном земном Мире, вымышлены. Если какие-то из них и похожи фрагментами на относительную реальность, то автор данного произведения ответственности за это не несёт.
Тайна Помощника Смерти
КНИГА ПЕРВАЯ
Явилось – не запылилось и в этот город раннее летнее утро. Возможно, таким вот образом, проявилась забота о его жителях представителей Партии Власти данного мегаполиса. Вряд ли кто-нибудь станет спорить с тем, что килограмм солнечного света заменяет (по количеству калорий) полтора килограмма мяса. Впрочем, учёным или тем, кто себя таковыми считает, виднее.
Над микрорайоном, ещё только наполовину отстроенным (скорей всего, так и останется на долгие годы), медленно поднималось солнце, пробиваясь к земному грешному миру из-за туч. Две полицейские машины стояли неподалеку от небольшого оврага, точнее, почти над ним. Чуть далее от «воронков»-иномарок, застыл и внедорожник «Фольксваген», дитя одной из известных европейских фирм по производству автомобилей, которая, в числе многих, активно в последнее время терпит убытки. Экономический кризис! Не шутка… Впрочем, возможно, кто-то топорно шутит на беду и без того обездоленных людей не только отдельно взятой страны, но и всего Земного Шара. Именно тут, в овраге, был обнаружен труп мужчины, судя по его рабочей одежде, строителя.
Эксперты-криминалисты занимались своей привычной работой. Один из них производил съёмку фотокамерой. Таким образом, документально фиксировалась поза убитого… Поскрипывала рулетка.
– Товарищ майор,– обратился к тучному и, не смотря, на солидный возраст, ещё довольно свежему на вид, человеку в форме следователя прокуратуры молодой криминалист «по гражданке»,– все люди, как люди, а лейтенант Жуканов топчется по следам.
Василию Захаровичу Расторопу, одному из заместителей районного прокурора города очень нравилось, когда к нему обращались, называя его «господином»… Но коли уж принято, по службе, да и традиционно, «товарищ», так и бог с ним. Пусть будет так. Растороп среагировал на сетования своего юного коллеги и сказал следователю Жуканову, чтобы тот не изображал себя слона в районе оставленных улик и «активно не затаптывал следы». А всё же, настроение у Расторопа было бы более приподнятым, если бы подчинённые назвали его «господином»…. Впрочем, какой, к чёрту, он, Растороп, господин! Выходец из самых, что ни на есть, южных крестьян. Пятый и не последний ребёнок по счёту… в нищей, даже по тем, относительно старым временам, семье колхозника. Правда, он знал уже, что через несколько дней ему присвоят очередное звание подполковника, и это его радовало.
Но, всё-таки, он ещё не успел и карьеру себе солидную сделать. Времена круто изменились… Правда, судьба его не кинула. Он сразу же, держа нос по ветру, вступил в члены партии «Единая Россия», которую не без основания один из российских, очень ответственных лиц, не с юмором, а вполне, серьёзно назвал партией власти… Этими словами он дал ясно понять гражданам многочисленной России, что такое явление, как «демократия» – затянувшаяся шутка в стране, не более, и что, вместо одного руководящего клана пришёл другой. Причём, неизвестно откуда взявшийся и… Да, к чёрту, политику! Тут не разберёшься. Да и стоит ли?
Главное заключалось в том, что Василий Захарович, как и его семья, в жизни был устроен сносно. В олигархи не попал, ибо там надо было иметь в самых «высоких верхах» мохнатую лапу, чтобы… помогла загрести капитал и власть и кого надо отгрести… в сторону. Но таковой не имелось… Да и так хорошо.
Всего в жизни Растороп добился сам. Карьёру, всё же, какую-то сделал, квартира нормальная имеется, несколько дел горячих раскрыл, почти лично… скоро очередное звание подойдёт. А ему – всего-то… сорок лет… с небольшим. Нормально. Одним словом, Растороп особенных звёзд с неба не хватал, но следовательскую, потом, почти и прокурорскую зарплату, что называется, не бойкотировал. Жить можно. А по сравнению с другими, многими другими, он, считай, существовал не безбедно. Это в телевизионных и смешноватых отечественных сериалах о следователях и прокурорах частенько подчёркивается, что, мол, бедновато живут те замечательные люди, которые с преступниками борются… Хоть и не совсем тут истинная правда, но Растороп ещё бы от одной прибавки к заработной плате не отказался.
Да и что там говорить, жил он почти, как господин, поэтому и в тайне желал, чтобы его так и называли… И он из кожи лез для того, что бы все знакомые и не совсем таковые считали его преуспевающим в жизни. Так оно и есть. Жена – главный бухгалтер на одном из заводов. Теперь и самый последний балбес знает, что такая должность очень и очень хлебная… даже во времена, так называемых, экономических кризисов. А сын его институт заканчивает…
Молодой криминалист терпеливо ожидал самой нормальной реакции от непосредственного начальника на свои слова, ибо Жуканов продолжал самым наглым образом игнорировать даже справедливые замечания заместителя прокурора. Криминалист прямо смотрел в глаза майору. Растороп причмокнул своими мясистыми губами и наконец-то обратил внимание на говорившего всерьёз.
– Чего ты, Федя, капризничаешь,– улыбнулся майор и объяснил криминалисту.– Видишь, менты-опера или, теперь уже, копы ходят, где попало и ничего… А Жуканов будет вести данное дело самостоятельно. Надеюсь, при таком раскладе отпечатки его следовательских туфель тебя не очень смутят?
– Извиняюсь, опять увлёкся,– очень вежливо вклинился в разговор подошедший к ним Жуканов, одетый в чёрный костюм из плотной ткани.– Да нигде я почти не наследил. Я, Василий Захарович, пару раз прошёлся туда и обратно. И всё!
– Игорёша,– игриво погрозил толстым и розовым пальцем Жуканову майор,– будешь тут разгуливать, как слон, найдём другого следователя на это дело. А тебе отличаться надо. Пора! Ты же знаешь, как я скажу, так и главное начальство и решит. Завсегда меня поддержит. Командиры к моему голосу прислушиваются. Мой голос – почти что, песня соловья в хоре… лягушек.
– Обижаете, Василий Захарович, и не по делу,– наигранно потупил взгляд Жуканов.– Я тоже хочу быть соловьём, как вы… господин майор. А тут, увлёкся. Сами понимаете… товарищ майор. Я очень хочу, чтобы мне это дело поручили.
– Ты мне тут, брось, лейтенант Жуканов, то товарищем меня обзывать, то… господином.– Растороп понимал, что молодой следователь очень продуманный субъект и карьёру делает, что называется, сразу же, что называется, с марша в бой.– Всё в моих руках и… даже ты. Но мне одно кажется… на счёт твоей личности. Ты всегда говоришь правильно, но не очень-то откровенно.
Растороп сейчас, в очередной ответственный момент, чувствовал себя очень мудрым и, при том, скромным и лояльным начальником. В принципе, так и было. Кое-что он знал и умел.
– Напрасно вы так про меня думаете, товарищ майор… Я следователем прокуратуры мечтал быть всегда, им и умру. Даже в самые крутые отделы, в МВД, не тянет на оперативную работу. Здесь – моё… И я хотел бы сам…
– Ты ещё в нашем деле не «сам», а маленький «самёнок». Если я и говорю тебе обидные слова, то для пользы дела… Ты, знаешь, поспрашивай более старших своих коллег, много ли я там с ними беседы веду и панибратствую. «Здравствуйте» и «до свидания» – и вся суета. А по делам текущим и служебным со всякими и разными веду беседы культурненько и пристойненько… без обид. С бездарями, простите, обниматься и горилку пить не намереваюсь.
– Да. Я знаю, Василий Захарович, что на вашем счету много сложных раскрытых дел.
– На моём счёту… пятьдесят рублей в банке… стеклянной пол-литровой, да нервные болезни, и сердце уже не так громко стучит, как в молодые годы,– Растороп не стал распаляться, но воспитывать Жуканова не прекратил.– Кто его знает, может быть, сыщик и должен быть хитрым выскочкой, героем наших мутных дней, таким, как… Павка Корчагин. Впрочем, уверен, что ты даже и не слышал о таком литературном персонаже.
– Слышал, конечно. Это танкист,– убеждённо заявил Жуканов.– Погиб, вроде как, под Ржевом в Великую Отечественную войну.
– Если бы у меня было много времени, товарищ лейтенант, то я очень громко бы и настойчиво рассмеялся. Но занят… Сам видишь, перед нами натуральный труп, а не… Но ты понял.
– Понял, Василий Захарович.
– Я допускаю, что можно вести двойную игру, но ради нашего общего дела по неустанной и постоянной борьбе с бандитизмом. И как ты, понимаешь, Жуканов, не только с ним. Я, при необходимости, закрою глаза на двуличность человека, но только не на его двоедушие. Впрочем, в голову не бери. Я говорю всё это так, без злобы, и, понятное дело, не сравниваю твою личность, Игорёша, со всякими… негодяйскими натурами.
– Не цените вы меня, Василий Захарович. У меня радость не оттого, что здесь кого-то замочили, а потому, что дело, возможно, поведу я.
Жуканов отошёл в сторону. Как бы, обиделся на начальника.
– Ну, что там, Федя?– Майор от прокуратуры сосредоточил своё внимание на криминалисте.
– Пока могу сказать, что смерть пострадавшего, ориентировочно, наступила вчера, поздно вечером. Потом определим точнее. Причиной тотального исхода стал удар острым рассекающим предметом…
– Попроще, Федя, и покороче,– Растороп закурил.– Чем его…
– Можно и проще, Василий Захарович. Мужчина убит холодным оружием, похожим на саблю, шашку или секиру. Предполагаю, что убийца не профессионал, мог бы бросить труп в канаву, в крайнем случае,– повернулся к вновь подошедшему к ним лейтенанту Жуканову.– Проведём, разумеется, тщательный лабораторный анализ. Уверен, Игорь, что самые козырные карты обнаружатся при вскрытии… Похоже, что у покойника средняя степень опьянения.
– Не скажи, Федя, гоп, пока не перепрыгнешь,– Жуканов игриво ущипнул криминалиста за локоть.– Речь у тебя, Федя, как у мусорщика. У покойника не может быть опьянения, потому что он… труп.
– Точно,– кивнул головой Растороп.– Я не знал ни одного выпивающего мертвеца. Потому, как я понял, ты, Федя, хотел сказать, что человек, в перспективе, покойник употребил определённую дозу алкоголя перед тем, как сделаться мёртвым.
– Верно подмечено, товарищ майор,– не остался в долгу Федя.– Но вы не совсем правы. Иронию вашу не принимаю уже потому, что мне приходилось сталкиваться и с такими явлениями, когда преступники пытались влить определённую дозу спиртного в нутро уже мёртвых людей. Делалось это по незнанию… с их стороны. Но, думаю, Жуканов, хоть и не очень опытный, но всё-таки… следователь и слова мои понял правильно. Но сделал вид, что до него что-то не доходит, как до… некоторых.
– Баста! Хватит тут друг перед другом выначиваться! – Майор махнул рукой.– У нас перед глазами, как мне понимается, мокрое дело, а ни какая-нибудь там отгадайка на «Поле чудес». И меня тут прикалывать нечего, Федя! Я вам не Ванька с водокачки, а заместитель районного прокурора города, и сюда приехал не на экскурсию и даже не грибы собирать. У нас, в округе, давненько никого саблями не убивали. Утюгами и другими предметами – наблюдалось, но, чтобы саблями – не помню… И вообще, наш город, по сравнению с Шанхаем, спокойный. Даже нувориши с дворниками обнимаются. Все свои. Все в детстве одних и тех же бичих… осеменяли… как могли.
Честно сказать, криминалист старший лейтенант Фёдор Крылов с самого первого появления в районной прокуратуре Жуканова не воспылал к нему доверием, любовью и уважением, которые не даются авансом. Вкрадчивое и подобострастное прогинание перед вышестоящими чинами со стороны Игоря, смело вступившего на поприще работника юстиции, вызывало у криминалиста только чувство отвращения. Крылов не сомневался в том, что Жуканов из тех людей, который может до поры до времени, лизать кому-то задницу, а потом, при удобном случае, разорвать её, эту филейную часть, своими крепкими зубами… в клочья. Политика шакала: перед начальством ползать на брюхе, с равными стараться казаться чуть повыше их, а слабых и оступившихся – не щадить…
От небольшой группы оперативников отошла, всхлипывающая женщина, средних лет.
– Товарищ командир,– с испугом сказала она Расторопу,– тут и мои следы от резиновых сапог. Имеются. А как же! Об этом я уже всем вам… предупредила, чтобы меня за решётку не упрятали. Милиционеры или, как сейчас говорят, полицейские вот к вам направили… объясниться.
– Там видно будет, прятать вас за решётку или нет,– пошутил Растороп,– а пока вы не присели… годков этак на пять, все разговоры ведите вот… с Игорем Васильевичем Жукановым. Он – следователь…
Жуканов извлёк из внутреннего кармана чёрного пиджака миниатюрный цифровой диктофон. Включил его, подсоединил небольшой микрофон и очень близко поднёс его к лицу женщины. Да и сам старался находиться в зоне, так называемой, активной звукозаписи. Он строго сказал:
– Отчётливо произнесите ваше имя, фамилию, отчество! С помощью голоса укажите свой домашний адрес!
– Я всё уже говорила,– всхлипнула женщина.– Я, Лапова, Маргарита Петровна. Уборщица. Шла на работу. Я рано хожу, вон в то здание, в учреждение, где… мафия работает. Там я занимаюсь мытьём полов. Шла вот и… увидела. И в полицию сообщила, по своему мобильному телефону. Сейчас такие имеются почти у всех бомжей… даже. Полиция быстро подъехала, потом и вы… Я подождала всех, как положено.
– Так. А почему спустились в овраг?– Сурово поинтересовался Жуканов.
– Господи! Да по малой нужде. Овражек-то…вместительный. Кто меня тут увидит, старуху? Спустилась и, значит, после того, как нужду справила и увидела… Гришку Лепина, за-руб-лен-но-го!
– Вы его знали, Маргарита Петровна?– Заместитель районного прокурора взял инициативу на себя.– Любопытно.
– Понятно, знаю. Крановщик он. К тому же, сосед мой по подъезду. Слава богу, что он не женат. А так бы, если что, жене и ребятишкам, грустно было бы… отца хоронить. Чего уж там. Попивал покойник, но не больше, чем все. Но я это… Гришку не убивала.
– Что-то ещё вы можете, гражданка Лапова, сообщить нам по-существу вопроса? – Растороп нахмурил свой широкий лоб.– Сейчас любая подробность может помочь следствию…
Имелись ли у Лепина враги? Какие там у него, всемогущего Григория могли быть враги? Никто бы и не осмелился… Почему? Да, потому, что погибший крановщик, разумеется, при жизни называл себя Царём Успения. И многие ведь в это верили. Проще говоря, он являлся Императором Смерти, и воле Свыше (да и по собственной инициативе) мог при обычном пожелании уничтожить не только пару-тройку людей, но и многие сотни тысяч и даже миллионы двуногих в любой точке Земли. Он считал, что это благое дело – освободить их (досрочно) от земных кошмаров, ужасов и неприятностей…
– Получается, что этот вот… зарубленный саблей господин… крановщик,– деловито и озабочено Растороп почесал подбородок,– считал себя, этаким вот… Вселенским Эвтанатором…
– Если в общении опираться на нормативный русский язык,– поправил старшего по званию и должности криминалист Федя,– то не эвтанатром, конечно, а эвтаназитёром. Потому, что слова «эвтанария» не существует, а вот… «эвтаназия» есть. Значит, он – эвтаназитёр.
– Ну, может быть, и так,– согласился Растороп.– Суть в другом… Сейчас мы должны глубоко… выяснить, кто же замочил, то есть лишил жизни, этого вот, практически, сумасшедшего господина Лепина. Подумать только! Перед нами труп самого Царя Успения!
– Но я не убивала этого… фтаназитёра!– Громко и убеждённо повторила Лапова.– Что, у меня других дел, что ли, мало?
– Отлично,– хлопнул в ладони Растороп, обращаясь к Жуканову.– Отлови-ка, Игорь Васильевич, двух понятых… из гражданских, чтоб всё чётко было. Проведём и предварительное опознание трупа. Убивала – не убивала. Посмотрим. И вообще, не понимаю, господа, не понимаю, что я тут делаю! Мне в кабинете надо сидеть и руководить. Обычное убийство, а нас тут, как гороху, насыпано.
– Не у-би-ва-ла!!!– Завопила Лапова
– А то мы на один труп, как стая воронов слетелись. Достаточно сюда было Игорёше да Феде заявиться. Теперь понятно, что дело здесь короткое. Трупов нынче хватает,– Растороп не обращал внимания на крики и завывания Лаповой.