Дождавшись, когда автобусы уедут для осмотра, с нашей стороны в Портал пошла большая колонна техники под погрузку, а я наконец-то смог спокойно оглядеться. В принципе, в районе Портала всё было в порядке: сам Портал открылся в поле, в километре от окраины города, боевая техника и техника, обеспечивающая бесперебойную работу Портала, находились на выбранных позициях, люди знали свои действия и действовали чётко. Тут же небольшой группой держались так называемые стажёры, наблюдавшие за развернувшимся действием. Это десять офицеров, которые будут через несколько дней сами разворачивать свои Порталы в назначенных районах и руководить сложным процессом эвакуации огромных масс людей, техники и других ресурсов. И через этот первый «Хапок» приобретали необходимый первичный опыт, чтобы исключить в дальнейших в своих действиях вполне возможные ошибки и наоборот поднять эффективность эвакуации. В течение часа они работают здесь, потом вместе со мной убывают в город, чтобы на местах посмотреть, как идёт эвакуация внутри города и каков там порядок… Потом они возвращаются обратно к Порталу и наблюдают здесь и если нужно помогают старшему по Порталу в наведении порядка.
Пока кроме наших машин, бесконечным потоком льющимся во внутрь города и военнослужащих нашей армии, предназначенных для поддержания порядка, в районе Портала никого не было. Лишь в километре, на окраине города, темнела огромная масса народа и машин, сдерживаемые полицией, ожидавших сигнала для начала эвакуации, которая будет проходить по трём коридорам. Первый коридор предназначен для пешего прохода для людей, у которых нет своего транспорта. Второй коридор для эвакуированных на своём транспорте. И третий, самый большой и широкий для грузовой техники, которая вывозит ресурсы, технику и оборудования предприятий, заводов, высших учебных заведений, больниц и многое, многое другое….
Дождавшись начала движения вот этого всего потока по коридорам и понаблюдав немного за этим сложным процессом, с которым местная полиция с самого начала едва справлялась, я с охраной и группой стажёров двинулись в город. К моему сожалению на окраине, где происходило накопление всей этой массы эвакуироваемых и распределение их по коридорам, творился вполне прогнозируемый бедлам. Напор и рёв толпы, многоголосый крик, пронзительные автомобильные гудки, столпотворение, закручивающие людские водовороты, где люди теряли другу друга, детей, жён, мужей и близких, впечатляло и напрягало. Я не стал туда вмешиваться и не отдал приказ, чтобы мои люди наводили здесь порядок. Хотя, увидев всё это, был хороший импульс отдать такой приказ. Это была прерогатива местных и после увиденного, созрело пока ещё зыбкое решение, после эвакуации снять с должностей ментовское начальство за такую бестолковую организацию. Посмотрим, как они будут наводить порядок потом. Может ещё и реабилитируют себя. Оставив сзади весь этот ревущий бардак, мы двинулись против людского потока и техники, спешащих к Порталу, в глубь города и вскоре выехали в центральный район областного миллионника, где воочию над всем витала аура уже брошенного города. Пустынные улицы, закрытые магазины, кафе и развлекательные центры, на улицах всевозможный хлам и мусор, который никто не убирал, не ходил общественный транспорт. И если и попадались машины или автобусы, то они ехали только в одном направлении – к Порталу. Туда же тянулись и люди с сумками, чемоданами и другим скарбом. По улицам центра сновали редкие патрульные экипажи полиции. И у меня сложилось стойкое ощущение, что они лишь создавали видимость патрулирования, а сами решали свои непонятные личные дела. Только на самом пяточке центра, где сосредоточились административные здания городского и областного значения, присутствовала активность. Особенно у зданий полиции и ФСБ, откуда выносился архив, документация и другое имущество силовиков.
Покатавшись немного по центру, я решил проехаться по окраинам, где предполагал отнюдь совершенно другую картину и не ошибся. Окраины были предоставлены сами себе, полиция здесь отсутствовала напрочь, никто и ничего тут не боялся и происходил самый банальный грабёж. Разбитые витрины магазинов, вырванные из косяков явно машинами стальные двери, люди тащившие в руках, в сумках, в магазинных тележках добытые в этих же магазинах продукты, товары, телевизоры и другое… Увидев наши машины, явно военного вида, встречный народ мигом прыскал в сторону и скрывался в многочисленных укромных уголках и дворовых закоулках, боясь попасть под горячую руку силовиков. Но я не вмешивался и не старался остановить грабительский процесс, понимая логику происходящего, когда люди предоставлены сами себе, не верят никому и ничему и пользуются моментом прибарахлиться, чтобы потом банально выживать. Но уже через десять минут пришлось вмешаться. Мы внезапно выехали к некому центру данного района, где возвышался торговый центр довольно приличного размера с большой парковкой, ограниченной с двух сторон новыми, недавно выстроенными высокими домами. И что мне сразу не понравилось, это цепь вооружённых людей в гражданской одежде, отсекающих от магазина толпу гражданских в триста-четыреста человек, но не вооружённых. Тут же недалеко лежало несколько тел в позах, явно уже не живых людей. А из переулков, улиц сюда подъезжали на легковушках, просто подходили и подбегали с сумками, с тележками десятки местных жителей.
Мигом поняв, что здесь правит бал сильнейшие и наглые, спонтанно решил исправить положение и преподать небольшой урок, заодно и разобраться в некоторых вопросах.
– Взять!!!! – Прозвучала команда по рации и моим людям даже не надо было ставить задачу, они и сами правильно разобрались в ситуации, да ещё когда мы рассмотрели, что вооружённые люди были явно цыганской наружности, которые и наложили лапу на всё что находилось внутри здания. Тем более, здесь уже находились наверняка их Газели, пара Бычков и три КАМАЗа, куда остальные цыгане споро грузили товар.
Две машины охраны ринулись во фланги, охватывая вооружённых людей, а мы, громко сигналя, с машинами стажёров, ринулись на толпу местных жителей, с которыми цыгане не хотели делиться. Толпа в панике брызнула в разные стороны, отбежав на окраину парковки, сгрудились у уже разграбленных мелких магазинах и офисов в первых этажах новых многоэтажек и оттуда, с безопасного расстояния, стала наблюдать за происходящим. А цыгане, обескураженные неожиданным появлением незнакомого противника, водя стволами совсем не охотничьего оружия, отступили к машинам у входа в торговый центр, а некоторые из них, поднявшись по ступенькам широкой лестницы, начали кричать во внутрь, вызывая подмогу. И пока мы окружали торговый центр, высаживались, развёртываясь в цепь, из широкого стеклянного входа вывалилась толпа цыган. В первой волне шли цыганки всех возрастов и видов: юные, старые, среднего возраста, толстые с мощными и объёмными грудями, тощие и плоские без оных, с короткими ногами, чернявые, носатые и все как на подбор некрасивые. И действовали они по стандартному плану – навалиться всей этой визжащей, кричащей женской сворой не важно на кого, с единственной целью окружить, оглушить визгом и истеричным криком, ввести в растерянность, не дать сосредоточиться, рассредоточить внимание, сломать волю, чтобы противная сторона плюнула в досаде и отступилась от них. И такая тактика очень часто срабатывала, когда полиция приезжала на место ДТП с участием цыган или собирались проводить какие либо операции в цыганском посёлке. И они уезжал не солоно хлебавши, решив как-нибудь по-другому решить вопрос.
Так и здесь, только помимо всего, конечной целью было дать своим мужикам со организоваться и если эти непонятные военные не уедут, дать огневой отпор и заставить силой убраться воякам.
Впереди толпы, с удивительной скоростью, передвигая короткими и толстыми ногами, мчалась полная, пожилая цыганка, с накрученной чалмой цветастым платком на голове и с крупной чёрной бородавкой на лице, бесформенные груди под вязанной кофтой. неистово болтались в разные стороны, раззявленный в крике рот и целеустремлённость движения. А двигалась она, во главе этой толпы, прямо на меня, протягивая вперёд руки со скрюченными пальцами, больше похожими на когти хищной птицы. И было понятно, что криками и воплями тут не ограничатся. Нас сомнёт, повалит на землю вот это бабье войско. И действовать здесь нужно было жёстко и жестоко, тем более, что они уже перешли некую черту вот этим наглым грабежом и убийством гражданских.
Воинственно настроенная цыганская тётка была уже в нескольких шагах, когда её товарки сзади ещё громче, торжествующе закричали, предвкушая победу, как из-за моей спины неслышно выскользнули двое моих охранников, сделали два шага вперёд, сомкнулись плечами передо мной, отсекая командира от нападавшей, и один из них, совершенно не сомневаясь и не заморачиваясь гуманистическими соображениями, сильным ударом приклада в грудь, сбил её с ног. Второй тоже самое проделал со следующей цыганкой, а дальше пошла молотьба, в которую включилась уже вся наша пешая цепь. Не такая уж зверская, как можно подумать, но хлёсткие и болезненные удары, смешали ряды этих фурий, остановили их и погнали уже обратно, на цепь цыган с оружием в руках. Те тоже не ожидали такой развязки, ведь их баб никогда и никто не бил, даже менты или ОМОНовцы в масках. Они засуетились, водя стволами в разные стороны, опасаясь стрелять, чтобы не задеть своих женщин. Но всё-таки нашлось среди них двое совсем безбашенных, которые решили переломить ситуацию в свою сторону и после некоторой заминки открыли автоматный огонь по моим на левом фланге, где те немного оторвались от толпы женщин и открылись. Хоть огонь и был не совсем точным, с бухты-барахты, но один боец был сразу ранен и упал на асфальт. Больше безбашенные не стреляли, так как сразу с нескольких сторон прозвучали короткие очереди и ими смели не только стрелявших, но ещё несколько человек находившиеся рядом. А дальше было всё просто, прозвучало ещё несколько очередей с нашей стороны по цыганам, которые только вскинули оружие, чтобы открыть огонь и остальные уцелевшие, в панике давя друг друга в дверях, ринулись во внутрь здания, спасая жизни и бросив своих женщин, убитых и раненых. А также часть оружия. Цыганские женщины мигом заткнулись и кто попадал на землю, закрывая руками голову, кто просто присел в ужасе закрыв глаза. А местные жители с краёв парковки радостно заулюлюкали, засвистели, поддерживая наши действия против ненавистных цыган.
Внутри здания прозвучало несколько очередей и вот уже цыгане, пытавшиеся спастись в бегстве, снова стали выскакивать на широкое крыльцо и теперь попадая под прицел наших автоматов.
– Бросай оружие! – Послышалась резкая команда, подкреплённая хорошей очередью над головами цыган, и оружие тут же послушно забрякало на асфальте, а бойцы охраны пинками и ударами прикладов подняли с асфальта цыганок и погнали их в сторону ближайшего тупичка, который образовался в углу парковки. Туда же отогнали цыган, быстро их обыскав на предмет спрятанного оружия, докинув в общую кучу несколько пистолетов и с десяток ножей.
Мне уже доложили о раненом. Слава богу, жить будет, но потребуется длительное лечение. Пули перебили обе ноги. Парню оказали первую помощь, загрузили в автомобиль и он умчался в сторону Портала, а я взмахом руки попытался вызвать к себе кого-нибудь из толпы местных, мявшихся по бокам парковки. Они не разбежались даже во время стрельбы, и сейчас нерешительно колыхались, не зная как поступить – то ли разойтись по домам, так как наверняка военные возьмут торговый центр под охрану и им тут нечего ловить, но в тоже время было интересно, что будет дальше и что военные будут делать с этими сволочными цыганами.
Увидев приглашающие взмахи рукой, в самой большой людской куче произошло небольшое волнение, после чего оттуда был почти вытолкнут вполне такой представительный мужик. По обличию и одежде он походил на работягу, но не забитого, а такого, кто за правду и в глотку может вцепиться. Сначала шагал нерешительно, но потом шаг выровнялся и с вызывающим видом – «А по фиг! Хоть перед смертью Правду Матку скажу»….
– Здравствуйте…., – первым поздоровался я.
– И вам не хворать, – типа, тоже поздоровался.
– Как к вам обращаться?
– Да ни как…. А то потом…, – и мужик с многозначительной ехидностью цвыкнул губами и развёл руки.
– Ну.., ни как, так ни как. А что тут произошло?
– А что не видно? Или непонятно? Чего тогда стреляли? – Мужик со злостью плюнул под ноги и начал смело крыть эту самую «Правду Матку», – я правда не знаю, что ты за начальник, но вот наше начальство нас просто бросило и сбежало… Куда там эвакуируются, а эти подонки цыгане мигом власть подобрали и вон что натворили. Людей постреляли за просто так. Я, конечно, понимаю, что мы тоже не совсем правильно поступали, идя бомбить магазины. Но нас бросили… А раз бросили, значит мы должны как-то сами выживать. Вот и пошли брать этот магазин, благо его никто не охранял. И решили растащить всем и кто сколько сможет. Мы ведь никого не отпихивали, не прогоняли и хотели, чтоб всё по-честному было – Кто сколько может. А эти сволочи, приехали с оружием на машинах и под себя забрали весь торговый центр. Нас тут в округе несколько тысяч человек, а их тут живёт в посёлке человек триста. И где справедливость? Ну, пошли с ними договариваться, а те взяли и расстреляли их. Скоты…. А тут вы подъехали вскоре.
– Да…, ситуация…, – я посмотрел на стоявших в тупике. Если мужики стояли и только угрюмо смотрели на нас, но тут же прятали глаза, когда в их сторону обращались взгляды, а по глазам можно чётко прочитать – «что вот скоро вы уедете, вот мы потом всем покажем». А вот бабьё цыганское наоборот тихо выло, бросая проклятья в нашу сторону. Да, это была очень сложная ситуация и раз мы в неё ввязались, нам её и нужно было развязывать.
– А показать тех, кто расстреливал – сможешь?
– Ха…, я что дурак что ли? Вы сейчас их отвезёте и сдадите ментам, этим продажным сукам. Цыгане тут наркотой банчили, воровством занимались. Мы сколько не жаловались – ноль внимания. Только менты, как по графику к цыганам за деньгами приезжали. Им отдадите, а те продажные их отпустят и тогда тут такая кровавая баня будет. Мама не горюй. – Мужик остервенело сорвал шапку с головы и я уж думал он ею и хлопнет о мёрзлый асфальт, но тот её покрутил в руках, как бы оглядывая – не замаралась ли? И также зло нахлобучил на голову.
– Да ты не бойся. Их судьбу надо сейчас решать. Покажешь – вот и решим, что с ними делать…
Мужик зло и в полный голос заматерился, оглядел загнанным взглядом окруживших его военных, оглянулся на своих, снова выматерился и решился: – А пошли… Покажу.
– Вон он у них самый главный. О…, как смотрит… – Грязный палец ткнул в сторону дородного, заросшего чёрным волосом цыгана, одетого в хорошую тёплую куртку и вокруг которого в основном кучковались взрослые цыгане, – а вот тот и тот.., вон, который в рыжей шапке… Они расстреляли наших. И вон тот щенок, старуху застрелил и ещё хвастал таким же сосункам, как он её ловко стрельнул….
По мере того, как мужик указывал на виновных, их под усилившийся пронзительный вой и визг цыганок выхватывали из толпы и отводили в сторону. Вытащили и четырнадцатилетнего пацана, убийцу старой женщины. Пока мы разговаривали и выводили виновных из толпы, местные жители осмелели и подошли ближе и с их стороны полетели новые обвинения и к остальным цыганам. Люди выходили из толпы и тыкали в конкретного человека и рассказывали, что он совершил и если серьёзное обвинение было, то того присоединяли к первым. Потом следующего и так далее…
Наверняка тут было много и наверчено и накручено, я и не собирался определять степень виновности каждого. Уже то, что они с оружием, попытались навязать свою волю остальной округе, пролили кровь… И если бы мы тут не появились случайно, то впоследствии они превратили этих людей в банальных рабов, работающих за кусок пищи и творили тут безнаказанно зло. А зло нужно искоренять безжалостно и тут же – прилюдно.
Так, постепенно, чуть ли не все цыгане мужского пола оказались в толпе виновных. Даже против детей выдвигались обвинения в воровстве, в помощи взрослым в распространении наркотиков, в жестоких избиениях и вымогательствах у сверстников не цыганского происхождения. И ведь их набралось приличное количество. Одно дело стрельнуть…., ну даже пять человек, а тут целая толпа. И отпускать их тоже нельзя. Я озадаченно зачесал лоб, протяжно протянув: – Да…, задачка…, – и оглянулся на стажёров.