– Твоя мама права. Тебе пора идти спать.
– Ну-у, дедушка, – сказал мальчик, хватаясь за руку деда. – Можно я посмотрю еще чуть-чуть? Мы ведь даже не досмотрели эту передачу до самой интересной части.
– Мы посмотрим ее в следующий раз, – ответил Уэндел, похлопав внука по спине. – Иди спать. Слушайся маму.
Киран слез с дивана, медленно прошел по комнате и начал подниматься по лестнице на четвереньках. Когда он добрался до лестничной площадки верхнего этажа, Рене повернулась и опять посмотрела на своего отца.
– Могу ли я спросить, о какой такой самой интересной части он говорил?
Уэндел пожал плечами.
– О брачном периоде. Он хотел узнать, откуда берутся детеныши тюленей.
Рене удивилась. Она полагала, что Кирану еще рано интересоваться такими вещами, но, видимо, это было не так. Все трое ее детей так быстро росли. В следующем году Дилан уже поступит в колледж, а МакКенна с каждым днем становилась все больше похожей на женщину. Наверное, она, Рене, просто хотела надеяться, что хотя бы Киран еще на какое-то время останется ее малышом.
– Спасибо за ужин, папа. Лазанья была просто замечательной.
– Тебе повезло, что от нее хоть что-то осталось. По-моему, Дилан умял добрую ее половину. – Он встал с дивана, потер ноющую спину и обнял дочь. – Как прошел день?
Она покачала головой.
– Я все расскажу тебе позже. Дай мне сначала уложить детей.
Час спустя Рене спустилась к отцу и увидела, что он стоит у плиты в своей маленькой кухне. Они превратили цокольный этаж в его апартаменты и пока что такой расклад всех устраивал, но иногда ей все равно начинало казаться, что покупка дома в складчину, чтобы жить там всем вместе, была неудачной идеей. Уэндел уже вырастил двоих детей, и, если не считать его немногочисленных болей в суставах и спине, он был еще бодр и в здравом рассудке. Сейчас ему следовало бы жить в свое удовольствие, думала она. А вместо этого он заботится о ней.
– Киран хочет завести собаку, – сказала она, садясь за стол. – Насколько я поняла, какая-то доктор Джоан сказала, что ему нужна собака.
Уэндел кивнул:
– Это их школьный социальный педагог. Он мне рассказал.
– И что ты ему ответил?
– Я сказал, что он может попросить тебя разрешить ему завести собаку, но ты, наверное, не согласишься.
Он взял с полки две кружки, налил в каждую по столовой ложке шоколадного сиропа и разбавил его горячим молоком. Затем добавил немного ликера «Бейлис» и поставил обе кружки на стол.
– Пей. Это хорошее средство от того, что тебя гложет.
– Ты меня балуешь, – сказала Рене. – И знаешь это сам.
Она отхлебнула горячего напитка и почувствовала, как по ее телу разливается тепло.
– Жаль, что я не могла выпить чего-нибудь в этом роде, прежде чем отправиться домой. На улице мороз. – Рене обхватила кружку руками, пытаясь согреть их. – Спасибо, папа. Это как раз то, что мне сейчас нужно.
Уэндел сделал глоток и причмокнул губами.
– По-моему, тебе следовало бы все-таки сказать «да».
– Насчет собаки? Папа, я тебя умоляю.
– Социальный педагог права. Это пошло бы Кирану на пользу.
– Знаешь, не доктор Джоан оплачивает наши счета. Так что я говорю «нет».
В кухне воцарилось недолгое молчание, во время которого они оба смаковали свои напитки. Рене знала, что ее отцу есть что еще сказать по поводу приобретения собаки, но пока что он согласен оставить эту тему.
– О чем с тобой говорила миссис Дэлтон? – спросил он. – О чем-то серьезном?
Рене сглотнула.
– В школе запускают программу помощи детям с нарушениями обучаемости. И учительница Кирана считает, что его надо в нее включить.
– Какие такие нарушения обучаемости?
Рене покачала головой. Говорить об этом с миссис Дэлтон было тяжело, но рассказывать об этом отцу было еще тяжелее. Уэндел и Киран были близки, как отец и сын, нет, еще ближе, если вспомнить, как отчужденно к своему сыну относился Грег. Она не знала, как сказать отцу, что его внук, возможно… неполноценен.
– Социальный педагог говорила, что у него, возможно, невроз навязчивых состояний.
– А, это. – Уэндел пожал плечами и выпил еще горячего шоколада.
Рене уставилась на него:
– Погоди. Ты что, хочешь сказать, что это тебя не удивляет?
– А чему тут удивляться? Парнишка гримасничает, издает странные звуки и считает каждый свой чертов шаг. Если это не навязчивое состояние, то что тогда обозначает этот термин?
Рене не находила слов. Неужели она была единственной, кто не понимал, в чем дело?
– Почему же ты ничего мне не говорил?
– А с какой стати? У тебя же тоже есть глаза. Я думал, ты просто не хочешь об этом говорить.
Она бессильно уронила голову на руки, сложенные на столе.
– О, господи, папа, я чувствую себя идиоткой. Я все время уверяла себя, что странности в поведении Кирана – это просто что-то такое, что он в конце концов перерастет. Если бы я понимала, что это так серьезно, я бы… – У нее задрожал подбородок. – Я хочу сказать, мне следовало что-то сделать, вместо того чтобы просто позволять ему страдать.
– А кто тебе сказал, что он страдает? Все могло бы быть намного хуже. Скажи спасибо, что он не моет руки по сотне раз на дню.
Она подняла голову.
– О боже. Не говори таких вещей, папа. Даже не думай о них.
Он пожал плечами и отхлебнул еще из своего стакана.
– Так что они там собираются делать?
Рене вытерла глаза.
– Им надо будет записать Кирана на прием к психологу.
– А что будет потом?
Она пожала плечами.
– Наверное, его будут лечить. Эту программу финансирует какой-то благотворитель. Так что думаю, все будет зависеть от того, насколько он будет готов раскошелиться.
– И это все?
– Думаю, пока да.
Уэндел посмотрел на ее почти опустевшую кружку.
– Хочешь еще?
Рене кивнула:
– Может быть, чуть-чуть.
Мужчина встал и начал опять подогревать молоко для горячего шоколада.
– А как прошла остальная часть дня?
Рене улыбнулась, радуясь тому, что он сменил тему разговора.
– Неплохо. У меня было несколько клиенток, явившихся в наш салон без записи, и одна, которой меня порекомендовала Саванна Хейс.
Она сделала последний глоток своего напитка.
– Не понимаю я эту женщину. Она порекомендовала меня многим своим знакомым, за что я ей благодарна, но, с другой стороны, она говорит моим клиенткам, что им не следует давать мне чаевых, потому что их посылает ко мне она, так что мне приходится работать больше, а получать меньше.
Уэндел взял ее кружку, поставил ее на плиту и налил в нее еще горячего шоколада.
– Разве ты не можешь так ей и сказать?
Она покачала головой:
– Саванна в нашем салоне что-то вроде пчелиной матки, и мне совсем не хочется, чтобы в меня вонзилось ее жало.
– А-а.
– А как ты? – спросила Рене. – Как прошел день у тебя?
– Как обычно. – Он переместил обе кружки на стол. – Зашел в кафе-магазин «У Клинта», поболтал о том о сем с приятелями. Тут мало чем можно заняться.
Рене виновато посмотрела на отца.
– Мне жаль, что ничего не вышло… ну, ты понимаешь… с Батчем. Ради меня ты только зря поставил себя под удар.
– Насчет этого не беспокойся, – ответил он. – На свете еще много мужчин. Мы тебе кого-нибудь найдем.
Рене кивнула. Она понимала – он хочет как лучше, но ей было стыдно, что мужчин на свидания с ней приходится заманивать ее отцу.
– Послушай, папа, я ценю твою помощь, но тебе нет нужды искать мне другого мужа. Я уже большая девочка.
– Я знаю, – сказал он. – Но тебе надо работать и у тебя трое детей, которых нужно вырастить. Думаю, с тех пор, как мы живем в этом городе, самостоятельно ты так и не познакомилась ни с одним мужчиной.
– А вот и познакомилась, – ответила она. – Это случилось сегодня вечером.
Уэндел посмотрел на нее с недоверием:
– Не может быть.
– Может. Он был в школе, и мы разговорились, пока я ждала учительницу Кирана.
– И как же его зовут?
– Трэвис Дил, и он был очень мил.
Ее отец прищурился.
– А он тебя куда-нибудь пригласил?
– Н-нет, – немного расстроившись, ответила женщина. – Думаю, он пригласил бы меня, но тут миссис Дэлтон позвала меня в класс, и…
Она вздохнула, чувствуя огорчение от несбывшихся ожиданий.
– Впрочем, не знаю, может быть, он бы меня так и не пригласил. Ведь он учился в Принстоне, так что с чего бы ему вдруг захотеть пойти куда-нибудь с кем-то вроде меня?
– Что ты хочешь этим сказать? Ведь ты отнюдь не глупа.
– Как бы то ни было, наверное, я просто неправильно истолковала ситуацию.
Рене покачала головой.
– Иногда мне кажется… не знаю… кажется, что я навсегда останусь одна.
Уэндел выгнул одну бровь.
– Что за дурацкая мысль.
– Прости, – сказала она. – Просто захотелось поплакаться в жилетку.
Рене отнесла опустевшие кружки к раковине и вымыла их. Наверное, ей так грустно оттого, что скоро Рождество. Она всегда считала Рождество самым лучшим праздником в году – рождественские гимны, яркие огни, наряженная елка – и даже снег казался ей чем-то волшебным. Но в этом году дети будут скучать по своему отцу, и от мысли о том, что все будут просто слоняться по дому, действуя друг другу на нервы, становилось так тоскливо. Слава богу, что в гости приедут Джек и его семья; ее брату всегда удавалось ее развесе- лить.
Она улыбнулась. Здорово будет опять поиграть в Санта-Клауса. Рене подозревала, что Дилан и МакКенна уже рассказали Кирану, что Санта – это выдумка взрослых, но маленькие Лили и Грейс наверняка будут с нетерпением ждать от него подарков, и остальные им подыграют. Она уже купила леденцы в форме посохов для их рождественских чулок, а если ее собственные дети забудут повесить у камина рождественские чулки для себя, то у нее есть запасные на чердаке. А если Джеку и Уэнделу удастся провести два с половиной дня под одной крышей, ни разу не поссорившись, все будет просто великолепно.
– Мне сегодня звонил Джек. Он сказал, что они с удовольствием приедут к нам на Рождество, – сказала Рене.
Уэндел положил на стол газету и принялся решать судоку.
– Хм. Еще бы.
Рене глубоко вздохнула и постаралась не позволить прохладному отношению ее отца к приезду Джека испортить ей настроение, которое только-только начало исправляться.
– Как знать? – сказала она. – Последнее время стоят такие холода, что, возможно, на Рождество даже выпадет снег.
– Упаси бог. – Уэндел заполнил квадрат судоку. – Ты можешь себе представить, что будет, если наш дом завалит снегом, когда в нем будет находиться вся эта орава?
Рене выключила воду и посмотрела на своего отца:
– Папа, прошу тебя, хотя бы в этом году не ссорься с Джеком. На это Рождество нам и так придется несладко, так что хотя бы вы двое постарайтесь не заваривать кашу.
– Это будет зависеть от Джека, – сказал Уэндел. – Но ради тебя я постараюсь с ним поладить.
Глава 8
Саванна стояла в темноте, слушая Брэда Пэйсли и вглядываясь в зал бара в поисках знакомых лиц. Бару «Граулер» было свойственно своего рода раздвоение личности: в зависимости от дня недели вечерами здесь собирались две диаметрально противоположные группы посетителей. В пятницу и субботу бар был полон молодых менеджеров высшего звена, которые пили у стойки такие коктейли, как «Джордж Дикел» и «Мексикан Кейк», и мысленно оттачивали фразы для съема, прежде чем подойти к сидящим за столиками красоткам. А во все остальные вечера недели в «Граулере» толпились неотесанные работяги, поющие под караоке и пьющие светлое пиво.
За столиком, стоящим в глубине зала, Саванна увидела трех своих знакомых женщин. Согласно существующей в Болингброке социальной иерархии эти девушки не принадлежали к самым сливкам общества, но с ними приятно было вместе посмеяться, к тому же они не могли составить Саванне достойной конкуренции, так что в их обществе она могла позволить себе не напрягаться. Она перехватила взгляд официантки и заказала себе коктейль «Козмо», затем двинулась к столику своих знакомых. Пусть они и стоят ниже ее на общественной лестнице, это вовсе не значит, что сегодня вечером она должна установить для себя более низкие стандарты.
Первой ее заметила Энджи. Она встала и замахала руками, а Черити и Верна сдвинули свои стулья, чтобы освободить место для Саванны.
– Привет всем, – сказала Саванна, садясь. – Извините за опоздание.
– Привет, – ответили они.
Энджи огляделась по сторонам.
– Мы тут сидели и гадали, придешь ли ты до того, как тут включат караоке.
– Чего было гадать? Я же сказала, что приду.
– А где Трэвис? – спросила Черити, взглянув на дверь. – Я думала, ты сказала, что на сей раз он появится.
– Все дело в его брате, дай бог ему здоровья, – ответила Саванна. – У Хью опять случился припадок, и Трэвис решил, что его нельзя оставлять одного.
– Этот Хью такой странный. – Энджи невольно содрогнулась. – Когда мы были маленькими, он всегда вгонял меня в дрожь.
Подошла официантка и поставила на стол бокал с «Козмо». Саванна вынула из него апельсиновую кожуру и сделала глоток.
– Итак, – сказала она, – тут у вас было что-нибудь интересное?
Энджи искоса взглянула на женщину, сидящую справа от Саванны.
– Верне кажется, что на ее удочку попалась рыбка.
Саванна улыбнулась сидящей рядом с ней пухленькой женщине с рыжими волосами. Верна покраснела до корней волос.
– Ого, мисс Ви, – сказала Саванна, хлопнув Верну по руке. – Кому это так повезло? Покажи его мне.
Верна покачала головой и бросила на остальных предостерегающий взгляд.
– Он стоит у стойки, – сказала Энджи. – Второй справа. Он и Верна обмениваются красноречивыми взглядами с тех самых пор, как мы вошли в бар.
Саванна начала было поворачивать голову, чтобы взглянуть на него, но Верна схватила ее за руку.
– Не-ет, – зашипела она. – Я не хочу, чтобы он узнал, что мы говорим о нем.
– Не беспокойся, – прошептала Саванна. – Я буду очень осторожна.
Она взяла салфетку, которой был накрыт ее коктейль, и уронила ее на пол.
– О Боже! – вскричала она. – Мне надо ее поднять.
– Неплохо, – фыркнула Энджи. – Уверена, он ничего не заподозрит.
Саванна нагнулась за салфеткой и украдкой посмотрела на мужчину, на которого нацелилась Верна. Он стоял, прислонясь спиной к стойке, расставив ноги, выпятив пах в сторону четырех женщин и держа в руке бутылку, и выражение лица у него при этом было настолько плотоядное, что Саванна неожиданно почувствовала животное вожделение. Он был мускулист – скорее жилист, чем накачан – с широкими плечами и светло-голубыми глазами, красиво сочетающимися с загаром, который явно был результатом многих лет, проведенных на открытом воздухе. Конечно, это был не Трэвис Дил, но это был огромный шаг вперед по сравнению с теми босяками с волосами, собранными в конские хвосты, и толстозадыми водителями грузовиков, которых обычно подцепляла Верна.
– Он очень даже неплох, – заметила Саванна, кладя салфетку обратно на стол. – Думаю, тебе предстоит приятный вечер. Если ты сумеешь и впрямь подцепить его на крючок.
– Давай, Верн, действуй, – сказала Энджи. – Похоже, Саванна сомневается в твоих перспективах.
Верна глупо ухмыльнулась:
– По-моему, у нее самой не все ладно в этих делах.
Две остальные женщины многозначительно переглянулись, стараясь скрыть, что им смешно.
– Я же сказала вам, – процедила Саванна сквозь зубы. – Ему пришлось остаться дома, чтобы присматривать за Хью.
– А, ну да.
Верна откинулась на спинку стула с самодовольной усмешкой.
Саванна сжала губы. Как они смеют обращаться с ней так, будто она никто и звать ее никак? Когда они все учились в старших классах средней школы, эти девки отдали бы свои верхние клыки за одно ее слово, не говоря уже о том, чтобы провести час в ее обществе. Зачем она вообще дала себе труд внести какой-то интерес в их скучную жалкую жизнь? Эти идиотки понятия не имеют о том, каково это – по-настоящему хорошо проводить время.