Действующие лица и события романа вымышлены, и сходство их с реальными лицами и событиями абсолютно случайно.
Автор
Глава 1
Стоял месяц май. Вернее самое его начало.
В воздухе разливалось благоухание, в котором было всё! И смолистый запах тополиных почек, и тонкий аромат подснежников, окроплённых ночными росами и ещё что-то волнующее, неуловимое, что если и можно ощутить, то не обонянием, а душой, распахнутой настежь навстречу миру, возродившемуся из снежной пены, и зазвучавшему многоголосием ручьёв.
Андриане Карлсоновне Коваль в это время года начинало казаться, что она не почтенная пожилая дама, а совсем юная девчонка, весело прыгающая в своём дворе с подружками через скакалку или по классикам, начертанным мелом на тротуаре.
Время в её мыслях утекало вспять, и она была счастлива.
День пролетел незаметно в обычных домашних заботах и пробившие в зале настенные часы, сообщили, что уже пять часов вечера.
И Андриана Карлсоновна решила, что, пожалуй, пора начинать готовиться к приходу Людочки
Людочка это Людмила Павловна Потапова её закадычная подружка с институтской скамьи.
Они часто встречались по вечерам, то у Коваль, то у Потаповой, пили чай, и вели бесконечные разговоры.
Как говорила племянница Потаповой Эвелина – чирикали, как два старых воробья на ветке.
Но пожилые дамы только улыбались в ответ, – посмотрим, что ты скажешь, когда доживёшь до нашего возраста.
Сегодня чаепитие должно было проходить на кухне Андрианы Карлсоновны.
Она поднялась со стула, подошла к шкафу и стала доставать миниатюрные вазочки с вареньем.
Варенье было шведским. Не в том смысле, что его привезли из Швеции.
Просто Андриана Карлсоновна варила его по рецепту своей прапрапрабабушки и свято верила, что этот рецепт нашептал прародительнице её муж, молодой красивый швед, которого она подобрала раненным после битвы под Полтавой, выходила и заполучила в благодарность его любовь.
Позднее предки той спасительницы разбрелись по всей стране.
А родители Андрианы Карлсоновны волею судьбы обрели свой дом в городе на Волге.
Однако рецепт фирменного варенья бережно хранили почти все потомки прародительницы.
Коваль, расставив вазочки, уже собралась налить в чайник свежей воды, как зазвенел городской телефон.
Андриана Карлсоновна подняла трубку, – говорите.
– Я, я не приеду к тебе сегодня! – послышался прерывающийся рыданиями голос Потаповой.
– Мила? Что случилось? – не на шутку встревожилась Андриана Карлсоновна.
– Я, я не могу!
– Говори толком!
– Эвелину увезли!
– Кто увёз?! Куда?
– В полицию! Её арестовали!
– За что?
– За убийство!
– Мила! У тебя горячка!
– Нет, нет! Её обвиняют в убийстве жены Гены.
С трудом проговорив последнюю фразу, Потапова отключилась.
Коваль, убрала варенье обратно в шкаф и стала собираться к подруге.
– Сколько раз уж говорилось, что связываться с женатым мужчиной то же самое, что искать приключения на свою пятую точку, – возмущалась вслух Коваль.
Геннадий Климов был глубоко женат, и явно не собирался разводиться. Но наивная Эвелина думала иначе. И ради того, чтобы пойти под венец со своим Геночкой была способна на многое.
Но не на убийство же!
Коваль знала Эвелину с детства. Она была сиротой и девочку воспитывала с пяти лет её тётка, то есть Людмила Потапова подруга Коваль.
Андриана Карлсоновна спустилась вниз, открыла гараж соседа, от которого у неё был свой ключ.
Иван Макарович любезно разрешал соседке хранить в его гараже своё транспортное средство – мотоцикл.
Так что уже через пять минут пожилая дама неслась на своём мотоцикле по дорогам города
За шумом тихого дождя слышалось пение птиц.
Морис настолько погрузился в свои мысли, что невольно вздрогнул от звука зазвонившего телефона.
– Детективное агентство «Мирослава» слушает, – проговорил он привычно в трубку.
– Я сегодня не приеду, – раздался из трубки голос следователя Наполеонова.
Морис не стал спрашивать почему.
– Чёрт знает, что творится! – возмущённо проговорил следователь, – беременная девица укокошила свою соперницу.
После этого Наполеонов, не дожидаясь ответной реакции Миндаугаса, просто положил трубку.
Морис послушал короткие гудки, вздохнул и подумал о том, что приготовление жаркого стоит отложить. Им с Мирославой и Доном не съесть столько…
– Пожалуй, обойдёмся курицей и салатом из цветной капусты, – решил он, – а вот, что на десерт…
Додумать он не успел, телефон зазвонил снова.
– Детективное агентство «Мирослава» слушает.
– Вы-то мне и нужны, – донеслось из трубки нетерпеливо, – диктуйте адрес.
– Простите, вы не представились, – вежливо напомнил Миндаугас.
– Я ваша коллега, – заявила звонившая безапелляционно, – детективное агентство «Шведское варенье», Коваль Андриана Карлсоновна, слышали?
– Извините, нет.
Трубка то ли презрительно фыркнула, то ли хрюкнула..
– И кто вам нас рекомендовал? – невозмутимо поинтересовался Морис.
– Какая разница! – вспыхнули на том конце провода, но после секундной паузы ответили, – Карина Викторовна Шумская.
– Какое у вас дело?
– Мне нужно найти убийцу! И как можно скорее!
Морису показалось, что женщина на том конце провода затопала ногами от нетерпения.
– Минутку, – проговорил он и переключился на кабинет Мирославы, – там некая Андриана Карлсоновна Коваль просит принять её, – проговорил Морис. Хотя правильнее было бы сказать, что не просит, а требует.
– И что у неё?
– Убийство.
– Кто ей дал номер нашего телефона?
– Говорит, что Карина Викторовна Шумская.
– Интересно… Ладно, у нас сейчас дел нет, назначь ей встречу на 18.00.
– Хорошо. А ужин?
– Поужинаем позднее.
– Шура не приедет.
– Тем более.
Наполеонов пытался тем временем добиться признания в убийстве от миловидной брюнетки с нежно голубыми глазами.
И этот контраст волос и глаз делал её одновременно трогательно-беззащитной и в тоже время неуязвимой.
Девушку звали, согласно найденному в её сумочке паспорту Эвелина Витальевна Потапова.
Ей было 23 года.
Она работала дизайнером по тканям.
И ещё она была беременной.
Именно это больше всего смущало следователя.
Девица была задержана возле трупа с пистолетом в руках.
Но свою вину она отрицала, утверждая, что пришла только поговорить с убитой.
– О чём? – спросил следователь.
– Я хотела попросить её развестись с мужем.
– Зачем?
– Чтобы мы могли с ним пожениться.
– С мужем убитой?!
– Да, – фыркнула девица, – чему вы так удивляетесь.
– Действительно, – подумал про себя следователь, – чему можно удивляться в этом мире, сошедшем с ума, а вслух спросил, – он обещал на вас жениться?
– Нет. Не совсем так. Но я думала… – она закусила губу, – я жду от него ребёнка.
– Это ещё не повод для того, чтобы разводить мужика, и тем более убивать его жену, – ляпнул Наполеонов, не подумав.
Хотя, если бы подумал, то сказал бы, то же самое.
– Я уже объясняла вам, что я её не убивала! – негодующе воскликнула задержанная.
За окном моросящий дождь о чём-то перешёптывался с ветром.
Наполеонов подумал, что как было бы хорошо, если б дождь, ветер, солнце, деревья и прочие немые свидетели происшествий могли бы давать показания. Но к чему пустые мечты.
Следователь вздохнул и вернулся к допросу.
– Вас задержали на месте преступления, – в который раз повторил Наполеонов.
– А я уже сто раз объясняла вам, что пошла к Светлане Климовой с единственной целью – поговорить!
– И прихватили с собой для большей убедительности пистолет.
У меня не было с собой оружия, кроме этого! – Эвелина провела рукой по животу.
– Откуда вы узнали, что Климова будет дома одна?
– Гена по вторникам в это время всегда играет в теннис. А Игорь должен быть в это время на занятиях.
– Откуда вам это известно?
– Я с Геной сплю уже больше года, – проговорила она с гордостью, – и мне многое известно об их семье.
– И о том, что Климова владелица автосалона?
– И об этом, – тихо ответила девушка.
– Если бы ваш любовник развёлся с женой, он бы получил половину бизнеса?
– Нет.
– Что нет?
– Он бы не получил ничего.
– Почему?
– Потому, что этот бизнес принадлежал Климовой до её свадьбы с Геной.
– И вы надеялись, что он поблагодарил бы вас, если б вам удалось уговорить Климову развестись?
– Я не думала об этом.
– А о нём вы думали?
– О нашей любви и о нашем ребёнке.
– На что вы собирались жить?
– Я работаю! – возмущённо ответила девушка.
– Ваш любимый привык жить на широкую ногу!
– Но он тоже работает!
– Где?
– В салоне, – произнесла она нерешительно.
– И вы думали, что Климова оставила бы его на прежней должности после развода?
– А почему нет? – пожала плечами Эвелина.
– Вы или слишком наивны или глупы. Хотя есть ещё и третий вариант.
– Какой? – спросила она заинтересованно.
– Вы притворяетесь!
– Нет!
– Да! Вы с самого начала собирались убить Климову. Тогда бизнес был бы поделён между вашим мужчиной и сыном Климовой.
– Нет, я хотела только поговорить с ней.
– После убийства вы намеривались скрыться.
– Нет!
– Ваши планы были нарушены появлением Игоря Горелова.
– Нет!
– А теперь расскажите всё сначала.
– Господи! Да, сколько уже можно! – искренне возмутилась она.
– Столько сколько потребуется. Как вы вошли в подъезд?
– Нажала на кнопку домофона и мне открыли.
– Кто вам открыл?
– Я не знаю.
– Но кто-то же спросил, кто вы?
– Нет, просто дверь подъезда открылась.
– И вас это не удивило?
– Нисколько, мы же заранее договорились со Светой о встречи.
– Что? – изумился следователь, – вы договорились с Климовой о встрече?
– Конечно.
– Каким образом?
– Я позвонила ей и сказала, что нам нужно поговорить.
– И она согласилась?! – не поверил следователь.
– Представьте себе! Мы же интеллигентные люди.
У Наполеонова завертелось на языке нелицеприятное слово, но он проглотил его и резко бросил, – дальше.
– Я вошла в подъезд, поднялась на лифте и позвонила.
– Кто вам открыл дверь квартиры?
– Никто.
– То есть?
– Я заметила, что дверь открыта и вошла.
– В чужую квартиру?
– Я решила воспользоваться моментом. Я боялась, что Климова могла передумать и не впустить меня.
– Но вы же интеллигентные люди, – не удержался от язвительной реплики Наполеонов.
– Ну, мало ли, – подозреваемая неопределённо пожала плесами.
– Когда вы подошли к квартире, то никто не спускался с лестницы, не выходил из других квартир?
– Нет. Я только слышала какой-то шорох наверху.
– Какой шорох? Шаги?
– Не знаю. Если и шаги, то крадущиеся…
– Хорошо. Когда вы вошли, где была Светлана?
– Она лежала на диване. Я сначала ничего не поняла. Потом увидела рядом пистолет и подняла его.
– Зачем?
– Я не знаю.
– Что вы сделали с пистолетом?
– Я держала его в руках…
– А потом?
– Ворвался какой-то парень и выбил у меня пистолет из рук. Он стал кричать на меня. Я догадалась, что это сын Климовой и пыталась ему объяснить, что его мама застрелилась, а он запихал меня в ванную, закрыл на щеколду и вызвал скорую и полицию.
– И это всё?
– Всё. То есть, конечно, нет. Появилось много людей. Меня допрашивали там, потом повели вниз, затолкали в машину и привезли к вам. И теперь вот вы измываетесь надо мной.
– Я измываюсь над вами?! – изумился следователь.
Она устало кивнула.
– Вас задержали на месте преступления! – напомнил он сурово.
– Но я же не виновата, что оказалась там.
– А кто виноват? Дед Пыхто?!
– Не знаю я никакого деда, – отмахнулась она.
– Ну, всё! – Наполеонов вызвал конвой, – уведите эту гражданку прочь с моих глаз!
– Вы что же задерживаете меня? – искренне удивилась Эвелина.
– Нет, собираюсь выписать вам путёвку на курорт, а себе направление в психушку.
– Зачем? – успела она спросить, прежде, чем её увели.
– Для поправки здоровья, – буркнул в след ей Наполеонов.
Оставшись в кабинете один, Наполеонов достал фотографии сделанные полицейским фотографом Валерьяном Легкоступовым на месте преступления и слегка поморщившись, разложил их на столе.
Валерьян, как всегда был в ударе, снимки напоминали не документальное свидетельство с места преступления, а кадры из криминального фильма высокого качества.
Ярко-красное покрывало на диване выглядело кровавым фоном разыгравшейся трагедии, а тело совсем ещё не старой и скорее всего очень привлекательной при жизни женщины напоминало актрису, прикрывшую глаза на время съёмки.
Возникало ощущение, что как только отъедет камера, она откроет глаза и примется поправлять макияж или спорить с ассистентом режиссёра.
Но Наполеонов знал, что всё это не постановочная сцена, а чудовищная реальность.
Поэтому от ошеломляющей художественности запечатлённого у следователя свело челюсти, и он мрачно ругал Легкоступова про себя, не затрудняя себя выбором слов.
– Что за человек такой! – пробормотал он, не выдержав, вслух, – просили же его не выделываться и не строить из себя гения, а снимать по-человечески, документально.
Тут он заметил рассыпавшиеся по пёстрому ковру бусы. Они благодаря искусству Валерьяна, мерцали на орнаменте ковра точно капли росы на живых цветах.
Наполеонов попытался найти бусинки и на покрывале или на одежде убитой. Но не нашёл ни одной.
Выходило, что бусы порвались во время падения Климовой. Однако пуля зацепить их не могла… или могла?
Скорее всего, перед выстрелом произошла ссора, кто-то дёрнул нитку, она порвалась, бусы рассыпались и лишь после этого прозвучал выстрел.
Однако всё это опять же указывает на подозреваемую. С кем ещё, кроме соперницы, заявившейся в её дом, могла ссориться Климова.
– Может, стоит попробовать попросить Незовибатько найти отпечатки пальцев на бусинах или на нитке. Хотя навряд ли это возможно…
Наполеонов прикрыл глаза и попытался представить ссорящихся женщин. Ему это почти удалось.
Но тут в дверь тихо постучали.
Стук был какой-то нерешительный, словно тот, кто его производил, переминался возле двери с ноги на ногу и одновременно огладывался по сторонам.
И только тут Наполеонов вспомнил, что приглашал на это время Игоря Сергеевича Горелова, сына убитой от первого брака.
– Войдите, – сказал он.
Дверь приоткрылась, и в её проёме показался долговязый парень.
– Можно? – спросил он.
– Да, проходите и садитесь, – Наполеонов указал ему на стул напротив себя.
Следователь пригляделся к парню и отметил про себя, что он нисколько не похож на Светлану Ивановну Климову. Должно быть, уродился в отца.
Горелов тем временем уселся на указанный стул, посмотрел на следователя и спросил нерешительно, – вы хотели видеть меня.
– Очень, – подумал про себя Наполеонов, а вслух произнёс, – без ваших объяснений следствию не обойтись. Ведь это именно вы задержали подозреваемую?
Горелов кивнул.
– Расскажите, как всё произошло.
– Я был, в этот день, как всегда на занятиях и вдруг мне позвонили и сказали, чтобы я срочно мчался домой.
– Кто позвонил?
– Я не знаю.
– На сотовый?
Игорь снова молча, кивнул.
– Голос был мужской или женский?
– Мужской.
– Но вы не узнали звонившего?
– Нет.
– Что он сказал, кроме того, что вам нужно спешить домой?
– После того, как я спросил зачем, он ответил, что жизнь моей матери в опасности и сразу отключился.