– Вы со стороны невесты или со стороны жениха?! – радостно кричал в микрофон тамада.
– Янесосторныникого, – сквозь еду пыталась сказать Люба, но попытки эти почему-то сопровождались взрывным хохотом всех присутствующих.
– Кто хочет составить компанию этой юной грации! – кричал ведущий и зал снова взорвался смехом.
Откуда-то сбоку из толпы вытолкнули увальня с весёлым взглядом и красными, то ли от смеха, то ли от выпитого спиртного щеками и он тут же деловито взялся за дело.
– А что нужно?
– Славка, давай покажи экстра-класс! – послышались возгласы гостей.
– Давай кабанчик, мы за тебя!
Люба уже собиралась уходить, но ведущий вернул её на место.
– Н-е-е-е-т девушка, теперь пока не поучаствуете в конкурсе, мы вас не отпустим!
Зал ревел от удовольствия и предвкушения невероятного конкурса. И картина, прямо скажем, к этому располагала. Если бы Люба смогла посмотреть на себя со стороны, то, наверное, тоже смеялась бы, но у неё такой возможности не было, поэтому она просто не понимала с чего смеются все.
В общем, коварный ведущий заставил их обоих залезть в хула-хуп и пытаться его крутить. Но, то ли обруч оказался маленький, то ли Люба со Славкой слишком большими. Обруч никак не крутился, а они просто бились друг об друга на всеобщую потеху публики. То, что творилось в зале нельзя и передать. Кто-то из парней даже упал на пол от смеха, кажется это был жених. Родственники и друзья превратились в одну сплошную грохочущую массу.
– Давай, давай, крутись, – кричал Славка и Люба задирая руки пыталась крутиться.
В чём состоял финал конкурса и кто остался победителем, она так и не поняла. Потому что когда обруч наконец сняли, Люба услышала – “Ну, ты и корова!”, – это заставило резко повернуться, изловчиться и прямым ударом двинуть кулаком Славке в лицо.
Парень пошатнулся, улыбнулся и упал лицом вниз прямо посреди зала.
Резко – все замолчали.
***
За всю свою жизнь Люба сделала немало выводов, но один из них стал как бы основой её спокойного существования.
Она знала, что есть – она, её бабушка и ещё несколько человек, которые – как бы, нормальные люди. А все остальные – другие. Как бы, не такие, как она, бабушка и ещё несколько человек. Они – другие во всем.
Те люди, что близкие могут говорить ей всё, что угодно. Им это позволено. А остальным – другим, таких привилегий не позволяется. И вот, когда кто-то из этих других людей говорил, что она – Люба, какая-то не такая, на проявления бестактности она давно старалась не обращать внимания. Но высказывания грубые – заставляли действовать непродуманно и импульсивно.
В детстве она била тех детей, кто называл её толстухой или ещё какими плохими словами, и не понимала почему бабушка извиняется перед родителями тех детей. В отрочестве, одноклассницы не дружили с ней, бойкотировали молчанием. Она привыкла быть одна и бороться сама за себя. И на словесный удар, почти всегда отвечала ударом физическим.
Например, однажды когда один из клиентов в шутку назвал её – жирной, она будто случайно резанула ему ухо. С тех пор этот человек старался помалкивать, но стричься всё равно приходил.
***
И вот теперь Люба, услыхав слово – корова, не сумела сдержать порыв. Рука будто сама по себе дёрнулась и парень оказался в глубоком нокауте.
5
Такого не ожидал ни кто. Все затихли. Музыка прекратилась. Кажется даже светомузыка остановила свой бег. Ошарашенная публика кто с удивлением, кто с восхищением, а кто и с негодованием все смотрели на Любу и на Славку распластавшегося посреди зала.
– Ах ты, паразитка! – выскочила маленькая бабушка и кинулась к парню. – Что удумала, парней колотить! Кто ты такая, а? Откуда взялась? Ты свой кулак видела? Это же настоящая кувалда! Паразитка! Разве можно такими ручищами махать?
Люди вокруг стали возмущаться и покрикивать.
– Думать надо!
– Зачем парня покалечила?
– Ничего себе девушка!
– Танк Т-34!
– Откуда взялась эта громадина?!
Стало понятно, нужно уходить. Стена непонимания и оскорблений – впрочем, как и всегда. Люба бросила обруч, который до сих пор держала и он издал неприятный металлический звук. Парень пошевелился и привстал, из носа у него показалась кровь. Маленькая бабушка помогла ему и протянула платочек.
– У, зверюга! – бабушка погрозила Любе пальцем. – Тебя к нормальным людям на пушечный выстрел допускать нельзя!
– Да что вы на неё накинулись, он сам виноват! – подошла невеста Оксанка.
– Прежде чем говорить пусть сначала думает! Мозги включает! – выкрикнула было Люба и поискала во взглядах окружающих хоть какой-то поддержки.
Но ничего подобного не увидела. Только Оксанка глянула ободрительно, но это совсем не вселило уверенности и Люба решила сматываться, пока её не обвинили в том, что она испортила праздник.
Она повернулась, хотела уже уходить, когда услышала:
– Подожди, не уходи.
Обернулась. Славка встал, вытер нос. Несколько капель крови упали на белую рубашку.
– Хороший удар у тебя, – криво усмехнулся Славка.
Люба дернула плечом, но его усмешка совсем не ободрила, а кажется ещё больше обидела.
– Не уходи. Это я виноват. Извини.
– Мне уже пора, – сказала Люба и под взглядами сотни гостей гордо удалилась.
В гардеробной, она сменила платье-гусеницу на любимый свитер и леггинсы и пошла к выходу, чтобы навсегда покинуть это место.
По дороге Люба думала, что больше никогда не пойдёт ни на какое мероприятие. Там – много других людей, тех, что не такие как она. И что бы она ни делала, они никогда не станут понимать её правильно. Потому что они – другие.
***
Домой пришла ещё не поздно. Бабушка тут же подскочила с расспросами:
– Ну как, спасла невесту?
– Спасла, – вяло проговорила Люба.
– А что с настроением?
– Устала.
– Иди, покушай и ложись, полежи.
– Я поела на свадьбе.
– Покормили тебя? Ой, какие молодцы, а что ж не осталась. Погуляла бы с ними. Развлеклась.
– Так я и развлеклась, – усмехнулась Люба, – так, что больше и не захочется никогда.
6
Гуляли долго и тщательно. Два дня никакого продыха. Еда, питьё, танцы. Конкурсы, игры, подарки. И снова еда, питьё, танцы.
Отдых был. Временами. Отдыхали все и сразу, чтобы потом снова проснуться и снова кинуться в празднование свадьбы.
Оксанка с Димкой валялись в постели до победного. Пока в двери не начинала стучать мама и не кричала, что гости хотят продолжения. Тогда молодожены поднимались, надевали очередной наряд и снова выходили в бурю музыки и аплодисментов. Пели, танцевали, ели и пили.
В понедельник Оксанка проснулась около часа дня. Только открыла глаза, резко что-то вспомнила, схватила телефон и нажала кнопку вызова. Где-то в соседней комнате запиликало, Оксанка стала пробираться по кровати к выходу. Громко всхрапнул Димка, но не проснулся.
Сразу за дверью на маленьком диване, в костюме измятом до последней стадии помятости, с лицом практически вдавленном в подушку спал брат Славка. Нога неестественно задранная на спинку дивана, носок с огромной дырой. На другой ноге носка и вовсе не было.
– А ну вставай! – девушка дернула его за пятку. – Вставай сейчас же!
– Чего тебе. Отстань. Я спать хочу. Голова раскалывается. Уйди мартышка.
– Так. Я сказала, вставай сейчас же и иди умывайся!
– Да что ты прицепилась у меня выходной. Я отпросился. Сколько хочу столько и сплю. Убирайся.
– Славка я не шучу, сейчас водой оболью тебя! Хочешь?
В ответ он только засопел. Оксанка пошла на кухню, взяла стакан, налила воды и вернулась в комнату. Славка уже сидел на краю дивана. Он хорошо знал этот её трюк, и знал, чем он обычно заканчивался. Поэтому решил не рисковать.
– Ну, говори скорее чего надо? – заспанное лицо попыталось изобразить заинтересованность.
– Значит так, ты Любу обидел, а она мой лучший мастер. Я не собираюсь из-за тебя терять мастера.
– И что ты хочешь?
– Ты, возьмёшь цветы и пойдёшь просить прощения, за то, что её обидел.
– Ты совсем сдурела?! С какого это такого перепуга я поду просить прощения у этой толстухи, которая ещё и меня же чуть не убила?
Но Оксанка была настроена очень решительно. Она слишком хорошо знала, что значит потерять мастера. И не собиралась из-за братца терять хорошее отношение Любы. А после инцидента на свадьбе, Люба могла и обидится.
– Так вот, или ты идёшь к Любе и просишь у неё прощения или я…
– Ну и что ты? Что ты сделаешь, а? Маме расскажешь?
На мгновение девушка задумалась, а потом лицо её просияло:
– Вот именно. Я расскажу маме, где ты провёл ночь, когда сказал ей, что будешь у Димки.
На лице Славки тут же отразилась тревога. Ему совсем не хотелось, чтобы мама узнала о его ночных приключениях.
– Вот предатель! – злобно сказал он. – Никому нельзя доверять. Друг называется. Он что, тебе всё рассказывает этот подкаблучник?
– Не всё, конечно. Если бы я знала всё …
– То не вышла бы за него замуж! – засмеялся хитрым смехом Славка.
Лицо Оксанки вдруг стало серьёзным:
– Ты о чём это?
– Нет, нет. Ничего такого, – опомнился братец.
– Короче, – безапелляционным тоном сказала Оксанка, – пойдёшь к Любе и попросишь прощения. Всё.
7
Эля нещадно наматывала волосы клиентки на расчёску и стремительно взмахивала феном.
– Горячо! – возмущённо глянула клиентка.
– Терпите, – резко ответила Эля.
– Но, вы обжигаете мне лоб! – голос клиентки становился всё строже.
– А как иначе я могу высушить чёлку так быстро, как вы хотите? Вам нужно и на работу успевать и чтобы нежно сушили волосы?
– Но я ведь не попросила вас окончательно спалить мне голову.
На этот выпад Эля замолчала и ещё более сосредоточенно заработала расчёской.
– Эта тётка вымотала мне все нервы, – сказала она Любе, когда клиентка ушла, – ей видите ли горячо. Пусть скажет спасибо, что я вообще терплю её капризы.
Люба сочувственно глянула на подругу и, продолжая стричь ушастого подростка, заметила:
– Что-то ты сегодня снова на взводе.
Эля вздохнула, взяла веник и произнесла:
– Вчера Стасик признался, что женат. И вот я теперь думаю, продолжать мне с ним встречаться или расстаться?
– Опять – двадцать пять! – Люба отпряла от парнишки и возмущённо глянула на Элю. – Где ты берёшь этих женатиков? Что у нас в городе, неженатые закончились?
– Где я их беру? В парикмахерской, вот в этой! Где ещё я могу найти хоть какого-то мужика? Как будто я хожу куда-нибудь, кроме работы. Ты что не помнишь того симпатичного, такого рыженького?
– Тот, что весь в веснушках?
– Да. Он пригласил меня посидеть в кафе, а потом мы пошли ко мне.
Люба снова обернулась:
– А ты не можешь, хоть иногда выдерживать паузу и не вести всех подряд к себе домой?
– Но ведь мы взрослые люди и нам уже не по пять лет.
– Да, но можно сделать хоть какой-то вид первого свидания или второго.
– Ты что с луны свалилась, какое первое свидание и тем более второе, – усмехнулась Эля.
– Ну не знаю. Я бы не стала сразу тащить парня к себе домой.
– Ты бы не стала, у тебя бабушка дома. Но я – живу сама. Зачем же нам по улицам шататься?
– А хотя бы для вида нельзя сказать, что ты живёшь не одна?
Эля подмела вокруг кресла и теперь наводила порядок на своём столике. Чистила расчёски, протирала ножницы.
– Ты ещё молодая, чтобы понять меня. Сколько у тебя было мужчин? Ну, сколько? Ни одного? Вон Генка ходит, что стрижется у тебя, всё время зовёт на свидание, но нет, тебе же он не нравится. Не такой. А какой тебе нужен? – её видимо даже не смущал мальчик подросток, что прислушивался к разговору и загадочно улыбался, понимая, что на его присутствие совершенно никто не обращает внимания.
– Это не важно, – обиженно парировала Люба.
– Вот то-то. И молчи тогда, раз не знаешь. Так и будешь со своей бабушкой до пятидесяти лет без парня жить. Девственницей. А я так не хочу. Я хочу жить нормальной полноценной жизнью. Ничего, что пока мне не везёт и не встретился ещё тот, кто останется со мной навсегда. Но он придёт, обязательно придёт.
– А ты не думаешь о том, что пока ты распаляешься на этих женатиков и каких-то хмырей, нормальный мужчина просто пройдёт мимо тебя. Не заметит, какая ты на самом деле. Потому что в тот момент ты будешь занята каким-то идиотом, который просто временно тобой пользуется. Сначала нужно узнать человека и уже потом, если ты поняла что он тебе подходит, вот тогда…
– Тогда я окончательно состарюсь и точно уже на меня ни кто не посмотрит. Если тебе хочется так, то вот сама и ходи и гуляй. Но ведь тебе и гулять не с кем. Ау! Ну, где они, те парни, с которыми ты собралась в кино идти? А, где?
И как будто в ответ на эти её слова, дверь открылась и высокий крепкий парень с букетиком тюльпанов вошел в парикмахерскую.
– Здравствуйте. Люба, я к вам.
8
Люба, Эля и лопоухий подросток оторопело смотрели на вошедшего парня.
А там было на что посмотреть. Здоровенный, мордатый, симпатичный. Одежда его в небрежном стиле если и говорила он наличии вкуса, то в дуэте с не слишком большой опрятностью. Мятые джинсы и такая же куртка прямо намеками на то, что он не сильно церемонился с вещами, возможно, бросал где попало, а может быть и спал прямо в них. Но при всех эти видимых недостатках, весь образ парня – довольно неплохой.
Эля в привычном жесте подбоченилась, обаятельно улыбнулась и стреляя взглядом промурлыкала:
– Вы уверенны, что вам нужна именно Люба?
На что Люба грозно глянула на подругу и сказала:
– Конечно, он уверен. Правда, Слава?
Он же довольный, что его так быстро вспомнили, хотел уже что-то сказать, но Люба перебила:
– Пожалуйста, подожди на улице.
Когда он вышел, Люба победоносно глянула на Элю и быстро обмахнула широкой кистью шею мальчишке, что всё с большим интересом слушал их разговоры.
– Чего уши развесил, давай триста рублей! – прикрикнула на него Люба и парнишка недовольный, что всё так быстро закончилось, протянул деньги, поблагодарил и вышел.
– Любка, ну удивила! – бросилась к окну Эля. – Это ж надо, какого парня подцепила и молчит. Вот тихоня. А она мне ещё про кафе и про кино. Вон откуда ветер дует.
– Да не парень он мне. Просто я его в субботу на свадьбе немного побила, вот он и пришел, наверное извиняться.
– Ничего себе такого громилу и побила. Как ты умудрилась?
– Да не побила, так, стукнула один раз, он и вырубился.
– Да уж, не слышала я ещё такого. А он ничё, если что давай его сюда. Поболтаем, – Эля хитро поглядывала на Славика, что топтался возле парикмахерской.
***
– Ну, чего тебе? – Люба недовольно глянула на парня.
Он скривил лицо, словно ему не доставляло вообще никакого удовольствия здесь находиться и сказал:
– Слушай, давай без обид. Я тебе ничего не говорил, а ты меня в морду не била. В общем, решим полюбовно.
Ничего не понимая, Люба возмущённо глянула на него:
– Что значит не было? Это вроде бы – ты меня не оскорблял?
– Ну да, вроде того.
– Это с какой стати? Я что-то не поняла, это ты, типа так извиняешься за то, что оскорбил меня?
– А чего сразу оскорбил? Просто назвал – коровой, это что разве оскорбление? Я же так не думал. Вот возьми. И забудем, – он протянул цветы.
В замешательстве и неожиданно подступившей тихой ярости, что мгновенно охватила Любу, она взяла тюльпаны, которые он протянул и огрела ими Славку по лицу. А потом хлестала ещё и ещё, до тех пор, пока весь букет не превратился в лысую метёлку.
– Вот тебе и вот! Иди ещё раз подумай, над тем, что ты говоришь! Тупица!