Георгий закричал от ужаса и от собственного крика проснулся.
Рядом с ним стояла эта женщина. Она смотрела на него с нежностью и сочувствием. Заботливо промокнув его лоб мокрым полотенцем, она проговорила:
– Что с тобой, дорогой? Ты так кричал! Давай измерим температуру. Наверное, ты заболел, поэтому так странно вел себя и вчера, и сегодня утром.
– Оставь меня! – вскрикнул Георгий, оттолкнул руку с полотенцем и вскочил.
Вещей на полу не было, в спальне был порядок. Впрочем, возможно, та сцена ему просто приснилась.
– Да что с тобой происходит? – Женщина попыталась остановить его, провела рукой по волосам.
Георгий вздрогнул от этого прикосновения. Происходящее бесконечно мучило его, он чувствовал, что и правда сходит с ума. Нужно было хоть что-то сделать, что-то сказать… как бы сделать так, чтобы эта женщина хоть ненадолго оставила его в покое? В ее присутствии он не мог ни думать, ни вспоминать.
– У меня очень болит голова! – проговорил он, дотронувшись пальцами до лба и мучительно поморщившись.
– Сейчас я принесу тебе таблетку! – Женщина выскользнула из спальни. Он перевел дыхание, но передышка была недолгой: она снова возникла на пороге, протянула ему таблетку и стакан. В стакане была не вода, а слабо заваренный чай.
– Это зеленый чай, – проговорила она прежде, чем он успел задать вопрос. – Он очень хорошо помогает от похмелья.
– Похмелье? – повторил он за ней. – Но я вчера выпил совсем немного, всего два бокала хорошего вина…
– Ну, не знаю! – Женщина протянула ему таблетку, дождалась, проследила, чтобы он положил ее в рот, подала стакан.
В это время из коридора донесся телефонный звонок. Она бросилась на этот звонок, как будто от него зависела ее жизнь.
Едва она выскользнула в коридор, Георгий выплюнул таблетку, метнулся к цветочному горшку, засунул таблетку в землю. Тут он вспомнил странный привкус кофе, вспомнил внезапно навалившуюся на него дремоту и вылил туда же чай.
Едва он успел вернуться на прежнее место, в комнату вошла эта женщина.
Увидев пустой стакан, она удовлетворенно улыбнулась:
– Выпил? Молодец! Приляг, сейчас таблетка подействует, и тебе станет лучше…
– Кто это звонил? – спросил Георгий, послушно укладываясь в постель.
– Ошиблись номером, – быстро ответила она. – Спрашивали какую-то Олимпиаду Самсоновну. Поспи, тебе станет лучше…
Георгий прикрыл глаза, сделал вид, что засыпает, но сквозь полуопущенные веки следил за женщиной.
И она следила за ним, как кошка следит за мышью, – внимательно, настороженно, пристально.
Так прошло две-три минуты, она удостоверилась, что он заснул, и наконец отвернулась.
И снова, как прошлый раз, принялась тщательно и планомерно обследовать спальню. На этот раз она проверяла содержимое прикроватных тумбочек.
Видимо, ничего в них не найдя, привела их в порядок и вышла из комнаты.
Едва дверь за ней закрылась, Георгий поднялся, подкрался к двери, прислушался. Из коридора доносился приглушенный голос – должно быть, эта женщина разговаривала с кем-то по телефону. До Георгия доносились только отдельные слова:
– Да… в порядке… нет, пока не нашла… ну, а как ты думаешь?.. нет, я надеюсь успеть…
Георгий больше не мог находиться в квартире, не мог находиться под одной крышей с этой женщиной. Уйти, уйти хоть куда-то, хоть немного побыть одному! Может быть, если ее не будет рядом, он сможет спокойно обдумать происходящее и найти в нем хоть какой-то смысл…
Однако прежде чем покинуть квартиру, Георгий сделал еще одну, довольно странную вещь. Пробравшись в спальню, он разрыл землю в цветочном горшке, нашел таблетку, которую дала ему эта женщина, завернул в бумажную салфетку и сунул в карман. После этого, стараясь не шуметь, он прошел в прихожую, оделся, сунул в карман ключи и бумажник и выскользнул на лестницу.
На лестничной площадке он увидел соседку – ту самую женщину с собачкой, которую встретил накануне вечером. Она выходила из своей квартиры, но, увидев Георгия, испуганно юркнула обратно и захлопнула за собой дверь.
Георгий ссутулился, сбежал по лестнице, вышел на улицу и побрел куда глаза глядят.
Он шел, не глядя по сторонам, не разбирая дороги, пытаясь понять, что же с ним происходит.
Что это – какая-то чудовищная шутка? Кто может так дико и бессмысленно шутить? Лена на такое не способна, она ни за что не поступила бы с ним так жестоко!
И потом – паспорт! Он своими глазами видел паспорт с Лениными данными и фотографией этой женщины… и та, свадебная фотография в посольстве…
Но тогда… тогда это может значить только одно: он сошел с ума, перестал узнавать собственную жену…
Сошел с ума?
Георгий всегда считал себя человеком на редкость здравомыслящим, не склонным к дурачествам, скорее даже занудой, чем чудаком. Но, может, именно такие люди и сходят с ума?
Он попытался проверить, сохранил ли рассудок. Для начала вспомнил таблицу умножения, потом кое-какие формулы, которыми пользовался в своих строительных расчетах. Вроде бы память ему не изменила, хотя, возможно, сумасшедшие тоже сохраняют какие-то профессиональные знания…
– Залил глаза! – проговорила какая-то пожилая женщина, с которой он едва не столкнулся. – Пьянь хроническая! Вот ведь досталось какой-то женщине такое сокровище!
Георгий извинился, огляделся по сторонам.
Он оказался далеко от дома, рядом с дверью, над которой красовалась вывеска «Медицинский центр «Здоровье и долголетие». Все виды медицинских обследований и анализов».
Георгий толкнул дверь, вошел внутрь.
Напротив двери, за хромированной стойкой, сидела молодая привлекательная женщина в белом халате. На стене за ее спиной был постер, изображавший какое-то жуткое чудовище с многочисленными лапами и страшными зубами. Надпись на постере гласила:
«Серебристый стафилококк и как с ним бороться».
Георгий подошел к стойке и откашлялся.
– Я вас слушаю, – приветливо проговорила женщина.
– У вас можно сделать любой анализ? – осведомился Георгий.
– Практически любой, – заверила его та.
– И можно быстро получить результат?
– Ну… это зависит от сложности анализа, но мы делаем все на месте, никуда не возим, так что в обычных случаях результат можно получить через час-два. Но, конечно, придется доплатить за срочность.
– Дело в том, что у меня не самый простой случай…
Георгий замялся, и женщина поняла его по-своему:
– Результат реакции Вассермана будет готов через три часа. Быстрее не получится. Но конфиденциальность мы вам гарантируем…
– Да нет. – Георгий замахал на нее руками. – У меня совсем другое!
Он вытащил из кармана салфетку с завернутой в нее таблеткой и положил на стойку:
– Мне нужно узнать состав вот этого лекарства.
Женщина в белом, ничуть не удивившись, посмотрела на таблетку и сказала:
– Ну, опять-таки это зависит от того, с чем мы имеем дело, но я передам таблетку нашему лаборанту. Поскольку вы хотите получить результат немедленно, это будет стоить…
Георгий не стал спорить и тут же выложил деньги.
Женщина в белом подняла трубку интеркома и позвала какую-то Полину Леонидовну. Тут же открылась задняя дверь, и в приемную, скрипя суставами, вышла сутулая старушка в очках с толстыми стеклами. Старушка выслушала объяснение, взяла таблетку пинцетом, осмотрела, обнюхала и удалилась.
– Можете пока подождать. – Регистратор показала Георгию на глубокое кресло рядом с журнальным столиком. – Полина Леонидовна – замечательный специалист. Думаю, что она быстро разберется.
Действительно, не успел Георгий пролистать глянцевый журнал, посвященный здоровому образу жизни, как в приемной снова появилась Полина Леонидовна и, ни слова не говоря, протянула регистратору листок с отпечатанным текстом.
– Ну вот видите, все уже готово! – жизнерадостно сообщила женщина в белом Георгию и отдала ему результат анализа.
Прочитав отпечатанный на листке текст и выслушав подробное пояснение, Георгий вышел из медицинского центра в еще более растрепанных чувствах, чем час назад.
Прямо напротив светилась вывеска бара с весьма странным названием «Ридикюль».
И тут ноги сами понесли его к дверям бара. Может быть, если он выпьет, ему станет легче, и он сможет взглянуть на происходящее под другим углом…
Внутри было шумно и накурено.
Играла громкая музыка, но главным источником шума была не она. Посреди бара стоял долговязый тип лет сорока, с опухшим и помятым лицом, в блестящем пиджаке и с длинными слипшимися волосами. Он таскал за волосы пьяную крашеную блондинку в немыслимо короткой юбке и орал хриплым голосом:
– Я тебя научу искусство любить! Я тебе покажу, что ты собой представляешь! Ты что, тля, о себе вообразила? Кто есть ты и кто есть я! У меня в одном мизинце больше этого… таланта, чем во всей их поганой шарашке!
Блондинка визжала и пыталась вырваться. Окружающие не вмешивались, с интересом наблюдая за происходящим. Бармен спокойно стоял за стойкой, не реагируя на происходящее, однако длинноволосый скандалист свободной рукой схватил подвернувшуюся бутылку и запустил ее в сторону стойки. Бармен ловко увернулся и скрылся за стойкой, посыпались осколки, раздался звон бьющегося стекла. Вдруг какой-то бородатый тип подошел к скандалисту и возмущенно проговорил:
– Слушай, ты, оставь девушку в покое!
Из-за стойки снова показался бармен и обратился к бородачу:
– Слушай, друг, не лезь не в свое дело, а то только хуже будет! Ты же его знаешь…
Бородач не успел ответить. Скандалист повернулся к нему, уставился с брезгливым удивлением и процедил:
– А ты кто такой? Обыкновенное насекомое! А как с насекомыми поступают?
В ту же секунду в его руке появилась квадратная бутылка из-под виски, он размахнулся и уже готов был опустить бутылку на голову незадачливого бородача, но тут обстановка резко переменилась.
Дверь бара распахнулась, в него ворвалась высокая женщина лет тридцати в узких джинсах со стразами и бордовом кашемировом свитере. Не замедляя движения, она подлетела к скандалисту, ловко выхватила у него из руки бутылку и поставила на стойку, развернула бородатого правдоискателя, усадив его за свободный столик, затем отцепила от длинноволосого пьяную блондинку, сунула ей в руку крупную купюру и подтолкнула к выходу из бара.
Все эти действия заняли у нее не больше секунды. Видно было, что она проделывает их не первый раз.
Скандалист, осознав, что у него отобрали игрушку, обиженно надул губы и проговорил:
– Это ты, Аля? Вечно ты не вовремя появляешься!
– Очень даже вовремя! – перебила его женщина, подхватила длинноволосого под руку и толкнула навстречу здоровенному парню, который вошел в бар вслед за ней. – Мишаня, отвези его домой!
– Само собой! – ответил здоровяк, перехватив скандалиста.
Тот, однако, пытался сопротивляться и возмущенно орал:
– Зачем домой? Не хочу домой! Хочу гулять! Я тут так хорошо оттягивался…
– Угомонись! – шикнула на него женщина. – Ты уже нагулялся, пора баиньки!
– Не хочу баиньки… – Длинноволосый пытался отбиваться, но его уже вынесли из бара.
Тут же из-за стойки показался бармен.
– Добрый вечер, Альбина Ивановна! – льстиво обратился он к решительной женщине. – Как вы его ловко угомонили!
– Работа такая! – ответила та. – Тебе спасибо, Кеша, что позвонил, пока мой не успел дров наломать! Столько хватит? – И она протянула бармену несколько купюр.
– В самый раз! – ответил тот, преданно глядя на женщину. – А вам – как обычно?
– Да, налей, надо стресс снять!
Бармен налил в стакан что-то зеленое, добавил немного розового и бросил несколько кубиков льда. Женщина присела тут же, у стойки, придвинула к себе бокал и задела Георгия плечом.
– Простите! – не глядя, сказала она. – Вы не могли бы чуть подвинуться?
Голос ее показался Георгию знакомым. Точнее, не голос, а манера несколько растягивать слова. Теперь, когда женщина говорила спокойно, это проявилось.
Неизвестно почему ему вспомнился жаркий летний день и берег Невы возле Лесопарка. Вода чистая, потому что город ниже по течению, она переливается на солнце и отдает серебром.
Загорелые дочерна ребятишки возятся на мелком месте, и белобрысая девчонка брызгает ему в лицо. А он закрывается от брызг ладошкой, отходит все дальше от берега, и вдруг дно уходит из-под ног, и он начинает тонуть. Потому что еще маленький, и плавать отец научит его только в будущем году.
Он тогда ужасно испугался, и девчонка, увидев его выпученные глаза, мигом сообразила, что дело плохо, и бросила ему резиновый надувной круг. Да так ловко, что круг сам наделся на шею.
И он выплыл, никто из взрослых даже не заметил. Они ничего взрослым и не сказали, потому что отец надавал бы тумаков, а мать больше ни за что не отпустила бы от себя на пляже.
– Эй, вы меня слышите? – Женщина довольно ощутимо ткнула его в плечо.
Георгий повернулся и пристально на нее посмотрел.
Коротко стриженные светлые волосы, большой решительный рот, вертикальная морщинка между бровями. Верно, она и раньше брови хмурила. А волосы тогда были еще светлее, две белобрысые косички, как две запятые. Потом она их в хвост завязывала.
– Не может быть… – сказал он изумленно. – Неужели Алька?
– В чем дело? – Тонкие, аккуратно выщипанные брови сошлись на переносице.
А раньше вообще бровей не было заметно.
– Ты… вы меня не узнаете? – Георгий слишком поздно понял, что не следовало ничего говорить. Может, она его тоже узнала, просто не хочет признаваться. Подумаешь – друзья детства, это когда было-то…
– Узнаю, – тихо сказала Альбина, – конечно, узнаю, Гера. Вот так встретились…
От того, что она назвала его именем Гера, которым никто его не называл уже очень давно – только мама в детстве да ребята во дворе, у Георгия вдруг защипало в глазах. Он отвернулся и поймал внимательный взгляд бармена.
– Кеша, – тут же встрепенулась Альбина, – где у тебя можно спокойно поговорить? Знакомого вот встретила…
– Сюда проходите! – Бармен поманил их за занавеску и привел в маленькую комнатку, где имелись только столик и два простых стула. – Располагайтесь, тут никто не помешает.
– Сколько лет прошло… – пробормотал Георгий, не глядя на Альбину.
– Много, – протянула она, – очень много…
– Как ты? – Он притронулся к ее стакану. – Со встречей…
– Как я? – отпив из стакана, вздохнула она. – Да ты видел… Живу, работаю вот… у этого, с позволения сказать, певца директором. Раньше-то он очень популярный был, но попивал все же частенько. Ну, пока молодой, еще ничего. Проспится, морду наштукатурят ему – и вперед! Но годы-то идут, труднее стало себя в порядок после пьянок приводить. То есть это я его каждый раз в чувство привожу, а это, доложу тебе, занятие не из приятных. Но работа есть работа… Я-то свою работу выполняю, а он… Еще у него проблема: ведутся на него только молоденькие девчонки, фанатки, в общем. Он в молодости-то хорош был…
– Да неужели? – не выдержал Георгий, вспомнив длинные сальные волосы, опухшее лицо и безумные от залитого спиртного глаза ее работодателя.
– Вот представь себе! – Альбина тут же поправилась: – То есть я-то и раньше понять не могла, что девчонки в нем находят, но они на концертах с ума сходили! А потом, как я ни стараюсь…
– Ты здорово с ним управляешься, – честно сказал Георгий.
– Да что мы все обо мне? – отмахнулась она. – Герка, ты уж прости, но выглядишь ты не очень… У тебя неприятности?
Вот и раньше она могла при встрече окинуть его взглядом и сразу сообразить, что с ним что-то не то.
Когда они подрались на школьном дворе с Витькой Белолобовым и скотина Витька ударил напоследок его по голове портфелем, в который загодя положил половину кирпича, у него потемнело в глазах, и земля стала стремительно приближаться. Витька испугался и убежал, а он полежал немного и пришел в себя. Никто его не видел, они с Витькой специально выбрали такой закуток за хозяйственным блоком, куда никто не ходил, кроме завхоза, а он тогда уехал за новыми партами. Что они не поделили? Уж не вспомнить теперь… Но когда он, отлежавшись на холодной земле, пришел в себя и появился на уроке, Алька первая заметила, что у него что-то с глазами. Не обращая внимания на орущую училку, она схватила его и поволокла в медпункт. А там уж определили сотрясение мозга.