– Спасибо тебе, Яша, на добром слове, – Викентий Семенович пожал приятелю руку и с азартом произнес.– В корпусе оборудую сауну, в клубе – кегельбан, казино, дискотеку и бар, а впоследствии и ресторан. А на территории спортплощадку с теннисными кортами. Все, как положено для блага буржуев и трудящихся.
Сервис должен быть высшего класса. В перспективе преобразую пансионат в санаторий с оздоровительно-лечебными процедурами, водными и грязевыми ваннами. Загремит слава о «Лазури», от клиентов из ближнего и дальнего зарубежья отбоя не будет…
– Планы у тебя, Семеныч, гляжу, наполеоновские,– поощрительно произнес Чернецкий.
– И затраты немалые, – продолжил Аристов.– Но я не привык мелочиться. Твоей фирме объемы работ обеспечу на несколько лет вперед. Только, чтобы твои сотрудники к началу курортного сезона успели. Высокие темпы и качество. Сам лично буду работу принимать, а у меня требования строгие. Я – не госкомиссия, которую легко уломать и ублажить взятками и богатым застольем.
– Высокие темпы и качество гарантирую, – заверил директор.– Прогнозирую, что этот сезон для тебя будет золотым, окупит все расходы и еще барыши принесет. Но заранее позаботься о рекламе на телевидении, в газетах, по сети Интернет.
– Будь моя воля и большие финансы, я бы занялся подобными незавершенными объектами. Ведь это, считай, золотая кладезь, – произнес Аристов. – До развала Советского Союза каждое министерство и ведомство, крупные предприятия считали своим долгом построить на Южном берегу Крыма, в зоне Большой Ялты, в Алуште, Евпатории, Судаке, Коктебеле, Феодосии, в других приморских городах санатории, пансионаты, дома или базы отдыха. Больше шестисот действующих и десятки незавершенных. Чего только стоит недостроенный санаторий бывшего министерства гражданской авиации. Сейчас это мертвый капитал и его надо пустить в оборот, завершив строительство. Не научились мы еще широко мыслить и воплощать ценные идеи в жизнь. Потому что все было общее, а значит ничье, бесхозное…
– Ты, Семеныч, человек влиятельный и осведомленный, – польстил Чернецкий.
– …и предприимчивый, – подсказал Аристов. – Сколько можно стонать и тосковать о прошлом? Лягушка только тем и спаслась, что, попав в крынку со сметаной, сбила ее в масло и вылезла наружу. Так и мы не должны сидеть, сложа руки.
– Полностью с тобой солидарен, – поддержал Яков Моисеевич.– Я ведь тоже поначалу сидел на бобах, пока не собрал безработных строителей, специалистов и не создал малое предприятие. Работы хватает, строим особняки, офисы, коттеджи. К тебе вот бригаду отделочников и сантехников направлю, только поторопись, Семеныч, с покупкой «Лазури», чтобы конкуренты не опередили.
И с твоей стороны должны быть гарантии. Сейчас такая практика повсюду, финансы вперед, хотя бы частичная предоплата.
– Что за проблема, ведь мы с тобой деловые люди!– убежденно воскликнул Аристов. – С моей покупкой никаких проблем. Через неделю оплачу счет и оформлю права собственности. С аукциона за «Лазурь», действительно, пришлось бы много выложить. Но у меня в фонде госимущества хороший приятель, поэтому все будет на мази.
– Хорошо иметь надежных друзей в структурах власти, – заметил директор.– Хотя лучше самим там быть и обладать мандатом депутата или другими властными полномочиями, чтобы никому не быть обязанным, не ходить на чужом поводке.
– Сейчас серьезные проблемы решаются в неформальной обстановке – в ресторанах, саунах, казино, на охоте и рыбалке и между нами говоря, в салонах с красивыми и доступными женщинами. Кстати, ты какой предпочитаешь отдых?
– Самый азартный и гуманный, рыбалку.
– Почему гуманный? – не понял юмора Аристов.
– Потому, что без выстрелов и крови. А рыба немая, на судьбу не может пожаловаться.
Оба весело рассмеялись.
– Управлюсь с «Лазурью» и организую знатную рыбалку, с ухой из осетра, кефали, икрой и балыком, – пообещал Викентий Семенович.– У меня среди работников рыбинспекции, рыбаков и браконьеров немало друзей. Выплывем на яхте в море с ночевкой для экзотики.
– Да, не мешало бы отдохнуть душой и телом от дел праведных, – согласился Чернецкий.– А то каждый день в трудах и заботах, словно ломовые лошади. Так и годы незаметно пролетят.
– Рыбалка будет с сюрпризом, – подмигнул Аристов.
– Женщины?
– Не ломай голову, Моисеич,– посоветовал Викентий Семенович .– Нам все подвластно, мы заслужили право на вольности и приятные шалости. Устроим праздник для души и тела. Итак, договорились, как только я покупаю «Лазурь», ты присылаешь на объект бригаду своих людей. Я уже приглядел для номеров модерную, в том числе в стиле «ретро» и «ампир», мебель, холодильники, радиоаппаратуру … Смотри не подведи под монастырь.
– Не подведу, Семеныч, ты меня знаешь, – заверил директор.
– Потому к тебе и обратился,– похлопал он приятеля по плечу. В знак согласия они обменялись крепкими рукопожатиями.
Аристов доставил Чернецкого к его офису. Они выпили по сто граммов коньяка «Коктебель» с четырьмя звездочками и договорились о встрече, как только Викентий Семенович станет владельцем пансионата.
3
Поздно вечером Аристов возвратился в свою четырехкомнатную квартиру на третьем этаже высотки. Уставший, но довольный. День прошел не зря, он успел бывать на объекте, договорился с директором НПУ о переводе денег и оформлении документов на право владения пансионатом «Лазурь». Согревала мысль о том, что через неделю станет собственником крупной недвижимости и утрет нос конкурентам.
Он так и не поинтересовался у Чернецкого, кто же еще претендовал на привлекательный объект, кого он фактически обошел на крутом вираже конкуренции. Такой удачный ход событий льстил его честолюбию.
Сына-акселерата Ромку застал за обычным занятием у персонального компьютера. Он, в который уже раз разыгрывал варианты “звездных войн”. Прикованный к монитору, сын не отреагировал на приход отца.
Нинель Львовна, сорокалетняя, располневшая от пассивного образа жизни и чрезмерного употребления сала и яичницы со шкварками, жена-хохлушка хлопотала на кухне. Оттуда плыли запахи жареного лука, сердито скворчало и подпрыгивало на сковороде сало.
– Женка, лед тронулся! Пришел праздник и на нашу улицу, – с оптимизмом сообщил Викентий.
– Какой лед? – удивилась Нинель. – Я сегодня была на рынке, покупала сало, так заходила на набережную – вода чистая, ни одной льдинки, чайки летают и плавают. Жирные «моржи» на водной станции купаются, а льда не видела.
– Опять ты со своим украинским салом, оно у меня в печенке сидит,– поморщился он. – Погляди на себя в зеркало, растолстела, как Хавронья, скоро в двери даже боком не пролезешь. Сало и сало, как будто другой пищи на земле не существует.
Китайские ученые исследовали, что неумеренное употребление сала способствует образованию злокачественных опухолей. Ты, что своему здоровью враг – раком или саркомой решила заболеть?
– Викентий, типун тебе на язык, что такое говоришь, в своем ли уме, еще беду накаркаешь, – обиделась она. – У китайцев совсем другие свиньи, они и сами змей, гадюк едят, все что шевелится, ползает и летает. Украинские свиньи особенные, из них справжне смачнэ сало получается.
– Что ж у них свиньи тоже с узкими глазами, – рассмеялся он.– Сало оно и есть сало, что в Китае, Африке или у нас в Крыму. Ты лучше на фрукты, на овощи нажимай, как в меню у американок и европейцев.
– Ты меня не ограничивай, не устанавливай скудное меню, а лучше построй или купи особняк с широкими дверями, тогда просторно всем будет,– села на любимого “конька” Нинель. – Другие давно в хоромах живут, и сауна там, и бассейн, и зимний сад. А мы, как в склепе, ни пройти, ни развернуться. Ни какой звукоизоляции. Все в подъезде слышат, кто и чем ночью занимается. В туалет пойдешь и то слышно. Так, где ты, среди весны лед увидел? Может, померещилось спьяну?
– Эх, туго до тебя, матушка доходит,– укоризненно покачал он коротко остриженной головой и пояснил.– Лед тронулся, говорят, когда дело сдвигается с мертвой точки. Вспомнили, как Остап Бендер в таких случаях говорил: «Лед тронулся, господа, заседание продолжается!»
– Тоже мне нашел авторитета? – недоверчиво ухмыльнулась супруга. – И что у тебя там сдвинулось?
– Через неделю пансионат «Лазурь» наш!– торжественно объявил Аристов, ожидая адекватную радостную реакции со стороны Нинель. Но она сурово поджала мясистые бледные без помады губы.
– И эту рухлядь, превращенную в притон и сортир для бомжей, ты называешь пансионатом? – вздохнула она и с иронией уколола.– Вот уж заставь дурня Богу молиться, он и лоб расшибет.
– Что ты своими куриными мозгами понимаешь,– не остался он в долгу. – Эта, как ты называешь, рухлядь через год-другой нас озолотит. Все затраты в один курортный сезон окупятся. Больше сотни коек разместим. И для тебя работенка не пыльная найдется, а то дома от безделья растолстела, как на дрожжах. Наверное, на сто двадцать килограммов потянешь, а раньше по молодости стройной березкой была, ребятам головы своей красотой кружила.
– Что за работа такая? – распирало ее любопытство.
– Директором пансионата. Будешь барыши подсчитывать. Ты это занятие обожаешь. Знаю, что скряга, ни одной копейки от тебя не утаишь, как казначей, министр финансов, ведешь подсчет, дебит с кредитом сводишь, – заметил он.
– Лучше назначь генеральным директором, так солидно звучит,– предложила она.– Эта работа по мне. Когда велишь приступать к исполнению обязанностей?
Ее пышное, как сдоба, под копной осветленных волос по-монгольски широкое лицо расплылось в улыбке.
– Месяца через два заступишь на пост. Чернецкий пообещал быстро выполнить отделочные работы, – ответил Аристов. – Потом и об отдельном особняке подумаем, а трехкомнатную квартиру оставим Кириллу. Лет через пять, а может и раньше женится. А для особняка я уже и место удобное присмотрел рядом с пансионатом «Лазурь».
– Надо будет и Ромке занятие по душе придумать, – напомнила жена.– Уже девятнадцатый год пошел, довольно ему баклуши бить. От праздной жизни только дурные мысли и глупые поступки.
– Устрою его в коммерческий институт,– пообещал Викентий. – Пусть изучает, зубрит основы рыночной экономики, менеджмент, маркетинг, учится составлять бизнес-планы. В жизни пригодится, продолжит семейный бизнес в сфере курорта и туризма. Я не вечен, да и ты тоже не бессмертная, по наследству достанется прибыльное дело. Придет его черед, когда мы состаримся, пусть заранее набирается ума – разума и опыта.
– Ты так говоришь, как будто прощаешься,– прикоснулась она к его руке своей пухлой, словно из ваты, теплой ладонью. – А вообще правильно мыслишь, на перспективу. Тебе бы где-нибудь депутатом или министром работать. Там бы развернулся, размахнулся…
– Я всегда трезво мыслю, – парировал он ее ехидный комплимент.
– Заговорила, а ты, как волк проголодался?– участливо спросила Нинель и подала на стол тарелку с фирменным домашним кулинарным изделием – жареным салом с яичницей и луком.
От этого блюда Аристов страдал постоянной изжогой. Но толстая кормилица и поилица не обращала на эту реакцию организма своей половины особого внимания, считая сущим пустяком, капризом.
Чтобы не огорчать жену, не портить зыбкий климат согласия, он для вида поковырял вилкой в тарелке, а потом достал из холодильника кусок буженины. С аппетитом умял его и запил кефиром. Огладил рукой тугое, как барабан, брюхо, выпиравшее из-под свитера. Прозвучал зуммер телефона. “Наверное, невесты Кирилла звонками достают, пытаются домоседа выманить на улицу»,– подумал Викентий, намереваясь после ужина отдохнуть у телевизора, узнать последние новости.
– Батя, это тебя какой-то мужик просит,– услышал он из прихожей голос сына и поспешил к телефону. Взял из его руки трубку.
– Слушаю.
– Аристов, это ты?
– Да, кто говорит? Представьтесь.
– Неважно, скоро ты сам преставишься, если не одумаешься, не сделаешь правильных выводов, – небрежно отозвался незнакомец, а затем угрожающе. – Советую к «Лазури» больше не соваться. Заметано, это мой объект, не рыпайся, если еще жить не надоело.
– Кем заметано, назови имя? – повысил голос Аристов, не ожидавший такой наглости.
– Сказано, заметано и точка! Держись подальше от пансионата, если хочешь дожить до глубокой старости… – и связь оборвалась.
– Вот шакал, кому, мне, Аристову, угрожать,– лицо Викентия побагровело, белки налились кровью. Нинель редко видела супруга в таком гневе. Испуганно вытаращила на него и без того выпуклые, как у жабы, с белесыми ресницами глаза, робко спросила:
– Кто звонил?
– Какой-то пришибленный кирпичом кретин,– зло ответил он и пригрозил не ведомо кому. – Скоро поплатится за эту беспардонную наглость. Грязных оскорблений и обид я никому не прощаю.
– Может в милицию или в прокуратуру сообщить,– предложила Нинель и тут же запнулась, наткнувшись на его тяжелый взгляд.
– Глупая, у меня своя милиция,– сказал он резко. – С ними связываться нет никакого желания. При каждом удобном случае норовят деньги за услуги выкачать.
Нинель посчитала, что благоразумно промолчать, срочно удалилась в спальню. Когда супруг пребывал в гневе, он припоминал ей мелкие обиды. У нее и сейчас был реальный шанс превратиться в боксерскую грушу.
«Откуда утечка информации? – размышлял Аристов. – Неужели Чернецкий ведет двойную игру, работает на его конкурента, стремится сорвать сделку?» Он вспомнил, как в последний момент Яков Моисеевич отказался, а затем неохотно согласился ехать с ним на объект, почему-то завел разговор об охране. «Ладно, переживем, у меня хватка мертвая, свое не упущу», – твердо решил он.
К нему возвратилась былая уверенность. Но смутная тревога серым мышонком затаилась в сознании, напоминая о себе.
2. Выстрелы наповал
1
Со вчерашнего дня они находились в готовности №1. Лишь утром по мобильному телефону поступил сигнал:
– Аристов и еще двое через полчаса будут на объекте. Приказываю всех ликвидировать. Действуйте по плану,– прозвучал хрипловатый, явно измененный, голос заказчика.
Они – двое парней: высокий и рыжеволосый с ястребиным обликом, лет двадцати пяти от роду и второй – среднего роста, щуплый с овальным лицом и родинкой на подбородке, отлично знали о ком речь. Понимающе переглянулись и надели кожаные перчатки.
Щуплый брюнет прихватил большую сумку и оба выбежали во двор, где в гараже наготове с полным баком бензина их поджидал мотоцикл «Ява – 950». Надели шлемы и рыжеволосый парень включил зажигание. Вскочил в седло. Брюнет пристроился сзади, прижав сумку к спине водителя. Тот переключил рычаг скорости и выехал за ворота.
«Только бы не опоздать, в распоряжении двадцать минут, – размышлял он. – Мы должны быть на месте раньше их, иначе акция сорвется». Он выжимал из мотоцикла предельную скорость.
Благо гаишников на улице не было, лихо маневрировал, обгоняя впереди идущий транспорт. Брюнет плотно вжался в сидение, как клещ, вцепился руками, чтобы не вылететь на повороте.
Они быстро домчались до пансионата «Лазурь». Заехали с тыльной стороны к заранее подмеченному проему в ограде. Спрятали мотоцикл от посторонних глаз за колючим шиповником.
Рыжий взял из рук напарника сумку и тихим голосом, словно их кто-то мог подслушать, велел:
– Теперь осторожно вдоль ограды в крайний гараж.
Сам первым, прижимаясь к дощатой стене, проник в дверной проем недостроенного гаража. Брюнет последовал за ним. У парадного подъезда в главный корпус было пустынно.
– Успели, они еще не приехали, – облегченно вздохнул рыжий и вытер ладонью вспотевший лоб.
– Живо оружие,– он ловким движением расстегнул замок-молнию на сумке и достал два автомата АКМ-47. Один из них подал напарнику. Присоединили снаряженные патронами магазины, перевели планку на стрельбу очередью и стали поджидать.
– Они должны прибыть на джипе с минуты на минуту, – правах старшего сообщил рыжий. – Как только отойдут от машины метров на три-четыре, по моей команде открываем огонь, короткими очередями, чтобы наверняка. Свидетели нам не нужны. Ясно?