– Командир Рассел, – обратился Риццо, – я так понимаю, ты собрался идти туда один. – Кивком головы, он указал на станцию, с которой они теперь медленно вальсировали на орбите Земли.
Марко застал его врасплох. Да, он действительно собирался провести разведку на этой заброшенной с виду станции. Рассела охватывал дикий ужас от одной мысли, что ему придется пройти по ее коридорам в кромешной темноте, в поисках истины. Фантазия, не смотря на его запреты, рисовала страшные образы одичавших людей, ждущих своего часа инопланетных пришельцев, в виде киношных монстров…
– Один. – Произнес Рассел, словно вынося себе приговор. Медленно встав с кресла и направившись к выходу, он обернулся и посмотрел на Марко, лицо которого выражало тревогу.
– Ты можешь не ходить туда, – неожиданно заявил он, – давай отправим на станцию девчонок?
Марко всегда мог разрядить напряженную ситуацию простой шуткой. Расселу стало даже немного веселее.
В аварийном отсеке второй пилот помог командиру облачиться в скафандр, проверил заряд пистолета, крепление складного ножа на поясе и запас кислорода в баллоне. Он несколько раз включил и выключил фонарь, проверяя его надежность, без него не имело смысла блуждать темными коридорами неизвестной станции.
– Может, вместе сходим на разведку? – Еще раз предложил составить компанию Риццо, – там может быть не безопасно.
– Знаю, – ответил Рассел, – но и ты прекрасно понимаешь, что вдвоем мы идти не можем. Если с нами что-то случится, наши пассажиры обречены. Только мы сможем вернуть корабль на Землю.
– С тем же успехом, туда могу пойти и я, – упрямился Марко, – в конце концов, можно бросить жребий!
– Нет! Иду я и это приказ!
Демонстрируя свою капитуляцию в этом споре, второй пилот поднял руки.
– Хорошо, – сказал он, провожая командира до шлюзового отсека, – только без лишнего героизма.
– Я что, похож на героя?
– Нет. Поэтому я тебя прошу, без героизма.
– Я буду на связи. Если отдам приказ отстыковаться – выполнишь его немедля!
Риццо изобразил затяжной зевок, всем своим видом показывая, как ему скучно выслушивать подобные нотации старого командира.
– Я же просил, без героизма. А эти слезоточивые речи оставь киногероям.
Марко, хлопнув командира по плечу, вышел из шлюзового отсека, закрыв за собой дверь. Рассел остался один на один со своими страхами, лицом к внешним створкам таинственной станции, за которыми можно было ожидать чего угодно.
Надев на голову шлем, надежно закрепив его стальным ободом, который, казалось, стал душить, он рванул внешний рубильник вверх. Шлюзовые створки стали медленно расходиться в разные стороны. Рассел сразу обратил внимание на толщину металла входных шлюзов, защищавших вход на станцию. Толщина превосходила вдвое, самые толстые и бронированные двери, которые ему когда либо, довелось видеть за всю его профессиональную карьеру.
Почему-то Фрэнку Расселу представилось, что он будет выглядеть глупо, когда окажется на станции и его увидят люди в скафандре и полном вооружении. Они подумают – что-то случилось. Он снимет шлем и скажет, что его Боинг 2101 перехватил сигнал бедствия, и они пришли на помощь. В ответ обитатели станции посмеются, объяснив, что это был просто спецсигнал на особой частоте, который бортовой компьютер неверно истолковал. Но все равно поблагодарят за проявленную бдительность и внимание. Он вернется к себе на борт, и они полетят домой… К сожалению так не будет – Рассел знал это твердо.
Вместо ярко освещенной станции, суетящегося и спешащего по своим делам персонала он, как и ожидал, увидел черную бездну, обрамленную в прямоугольную форму открывшихся бронированных дверей. Фрэнк Рассел включил фонарь, освещая путь перед собой. Луч нервно метался по стенам, потолку, немного дрожа и выискивая нечто ужасное. Кроме внутренней облицовки станции и чем-то захламленного прохода, он ничего не увидел. И сделал шаг. Но это было не самое страшное – шагнуть в черную бездну неизвестности. Страшнее было повернуться к ней спиной, чтобы рубильником закрыть шлюзовую камеру и отрезать себя окончательно от своего корабля, стюардесс, пассажиров и, конечно же, Марко Риццо.
На подлете пилоты засыпали «Мальтийский Крест» всевозможными сигналами – все было бесполезно, не отвечала даже автоматика, не то, что люди. Если они здесь, конечно были.
Выйдя из шлюзового отсека, Рассел оказался в длинном коридоре, больше напоминавшим шахту. Луч фонаря терялся где-то во мраке, не находя препятствия. Рассел медленно двинулся вперед, подумав, что если сейчас он будет внезапно атакован, кем бы то ни было, то его не молодое сердце этого не переживет. Отогнать подобные мысли ему помогло чувство ответственности, которое он нес за всех, находящихся на борту его корабля.
Под ногами, оседая пылью, рассыпалась пеплом чья-то военная форма. В этой горстке пыли, в свете фонаря, что-то тускло блеснуло, привлекая внимание командира. Он решил посмотреть, что это. Но, увы, материал рассыпался в руках, как порошок, словно пролежал здесь не одну сотню лет. Единственное, что сохранили его руки, был местами расплавленный орден, с отколовшимся острым краем. Он был гладок, не считая повреждений, без единой буквы и цифры, без символических обозначений, что могло хоть как-то приблизить к пониманию происходящего. Очередные загадки, на которые Рассел просто устал обращать внимание.
Расселу было необходимо найти рубку с бортовым журналом, чтобы как можно быстрее понять, что здесь происходит. Запаса кислорода хватит только на три часа. Датчики, установленные на скафандре, показывали, что температура в норме, давление, содержание кислорода в воздухе, радиационный фон – все было в норме. Но снимать его без крайней необходимости Рассел не спешил. В этой кромешной тьме, в скафандре, он чувствовал себя немного защищенным.
Он решил отчитаться второму пилоту, скорее для того, чтобы он его подбодрил. Риццо мог только слышать командира и все то, что творилось вокруг. К сожалению, аварийные скафандры не были снабжены камерами – в случае аварии в них не было необходимости.
– Марко, я иду по коридору. Никого нет. Попытаюсь добраться до бортового журнала.
– Попытайся. И не дыши так часто, иначе кислорода и на час не хватит.
– Спасибо за совет. Ты всегда найдешь, как подбодрить своего командира.
Чем дальше он удалялся вглубь станции, тем больше попадалось мусора. Истлевшая одежда, клочки бумаг, вилки, погнутые кухонные принадлежности. Тишина давила на уши нудным звоном. Ее нарушала лишь барабанная дробь крови в висках. Рассел не помнил, сколько брел по бесконечному коридору, потеряв счет времени, пока не оказался в узловом отсеке, соединявшим всю станцию. Реальное время, которое отображалось в нижнем правом углу на циферблате и то, что он ощущал – было совершенно разными вещами. Словно иное измерение. Расселу казалось, что прошло минут сорок, а часы показывали, что всего одиннадцать.
Хотя он и не видел общей картины, луча фонаря было вполне достаточно, чтобы увидеть в узловом отсеке все те же истлевшие обрывки какой-то ткани, возможно служившей когда-то одеждой, битое стекло… Рассел замер, когда увидел истлевшее тело. Да, он не ошибся. Подойдя ближе, разглядел его внимательнее. Кожи почти не осталось, она свисала с костей вместе с тем, что когда-то было одеждой. Белые кости черепа были пробиты в нескольких местах. Рядом со скелетом лежало оружие неизвестного образца. Рассел никогда не был знатоком оружия, поэтому не придал этому значения. По крайней мере, радовало то, что скелет был человеческий. Он огляделся – везде, куда только он не направлял луч фонаря, лежали истлевшие останки, десятки человеческих скелетов в самых замысловатых позах. Повсюду было разбросано оружие разной конструкции и калибра. Что здесь произошло?!
– Марко?
– Слушаю, командир!
– Я на центральной площади. Здесь, похоже, была настоящая бойня. Много лет назад.
– Ты о чем?
– Под моими ногами десятки истлевших трупов. И, поверь мне, они умерли не своей смертью.
– Если считаешь, что там находиться слишком опасно, лучше уходи сразу.
– Нет, не думаю, что теперь здесь есть чего опасаться. Продолжу поиски отсека управления.
– Удачи.
Рассел все дальше углублялся в недра станции. Теперь его не удивляли и не пугали человеческие останки. Наоборот, они даже немного успокаивали, всем своим видом показывая, что самое страшное уже позади. И не важно, как давно это было. Возможно, размышлял Рассел, мы наткнулись на секретную станцию, о которой никто даже не подозревал. Может быть, она висела на орбитах дальних планет и выполняла всевозможные миссии. Ее охраняли военные патрули, а на самой станции располагались лаборатории, где проводили сверхсекретные разработки. Но, по каким-то причинам, «Мальтийский Крест» сорвался со своей орбиты, и долгие годы дрейфовал в пространстве, пока по чистой случайности не попал в зону притяжения родной планеты. Наличие погибшего персонала станции, объясняется вспыхнувшим бунтом. Люди разделились на два лагеря и воевали за оставшийся провиант и воду.
Все это выглядело вполне логичным. Но Рассел никак не мог провести параллель между этой, так внезапно появившейся станцией-призраком, потерей связи с Землей с их стороны и исчезновение остальных орбитальных и околоорбитальных объектов. Но сейчас он не хотел об этом думать. Рассел был почти уверен, что на все свои вопросы, сможет найти ответы в бортовом журнале этой станции.
Перешагивая через останки на винтовой лестнице, ведущей в отсек управления, он поднялся на пятый уровень. Когда станция функционировала, это можно было сделать на одном из лифтов, но сейчас они не работали, застыв в своих шахтах. Из скромного визуального обзора, который мог подарить фонарь, Рассел отметил строгий военный интерьер станции. Кованные стальные ступени, панели стен без излишеств, однотонная цветовая гамма, истлевшая одежда на трупах очень напоминала форму – все это говорило о том, что командир оказался на военном объекте.
Чем ближе Рассел подбирался к рубке, тем увереннее себя ощущал, не смотря на свои опасения его незаконного проникновения на борт военной базы. Да, тишина и кромешная тьма по-прежнему давили на его сознание. Время шло, он спешил, стараясь не отставать от него. Рассел, прежде всего как командир, думал о пассажирах, с которыми придется объясняться, когда они проснутся. Утро уже совсем скоро.
Рубка оказалась на пятом уровне, как он и предполагал. Винтовая лестница упиралась в двери, над ними висела табличка «центральный отсек управления». Рассел не мог с ним разминуться. Возле дверей лежало особенно много истлевших тел. Ему пришлось разгребать этот завал, вложив фонарь в костлявую руку одного из скелетов, чтобы была возможность работать обеими руками.
– Подержи, пожалуйста.
– Ты с кем там разговариваешь? – Голос второго пилота звучал, скорее удивленно, чем вопросительно.
– С помощником.
– Ты нашел себе нового второго пилота? – Успокоился Риццо, уловив в голосе капитана ироничные нотки и, теперь не мог упустить случая, чтобы ни сострить в адрес своего командира. – Ты стал капитаном «Мальтийского креста»? С повышением!
– Спасибо. Только повышение какое-то сомнительное – я стал капитаном станции-призрака с командой весьма сомнительного вида.
Разобрав завал, Рассел внимательно изучил вход в центральный салон. Металлические пластины дверей были изборождены множеством вмятин, скорее всего от пуль. Были и более сильные повреждения, покрытые тонким слоем гари, словно вход пытались взорвать. Тревожная мысль проникла в его голову через защитную обшивку скафандра. Что если вход в центральный отсек заблокирован?! Как тогда можно туда проникнуть и узнать, что же все-таки происходит? Или вернее, уже произошло? Слева от входа Рассел нашел раскуроченную панель, на которой, когда-то давно, находились кнопки для ввода кода. Теперь же свисали обугленные, оголенные провода с остатками оплавившейся изоляции.
Он понятия не имел, как проникнуть внутрь. Может вызвать на помощь Марко? Опасности вроде бы нет. Но рисковать он все же не хотел. Кто знает, что таит в себе эта погибшая много лет назад станция.
Рассел решил проверить работу инфракрасных сенсорных датчиков, благодаря которым открываются все двери при приближении человека, если только они не закодированы. Он мало в это верил, но у него не оставалось другого выбора. Тем более что проверить это было не сложно. Когда он подошел к дверям, они резко, с шипением открылись, подняв столб вековой пыли, сквозь которую светил фонарь. Вздрогнув, он отпрыгнул назад.
– Командир, что случилось! – Испуганный голос Марко напугал капитана повторно.
– Все хорошо. Я вхожу в отсек управления.
– Не пугай меня так больше! Ты кричал как женщина увидавшая мышь!
– Не может быть. – Рассел знал, что Риццо шутит. Он всегда шутил, чтобы разрядить накалившуюся обстановку. И ему это удавалось. Рассел даже представить себе не мог, как бы добрался сюда без поддержки второго пилота.
Медленно, освещая путь перед собой сквозь тьму и оседающую пыль, он вошел в центральный отсек управления. Здесь, насколько можно было судить в скупом свете фонаря, было чисто. Не было видно останков человеческих тел, следов борьбы. Через панорамное окно мирно светили звезды. Казалось, перешагнув порог, он очутился совсем в другом мире. Возможно, так оно и было.
Первые признаки того, что станция еще жива, он увидел не сразу. Лишь подойдя вплотную к приборам и заглянув за спинку одного из кресел, капитан заметил тусклый свет, льющийся из монитора одного из компьютеров. Периодически, на нем, строкой пробегала информация о полете. Отчет системы жизнеобеспечения показывал стабильный, умеренный радиационный фон, система вентиляции отсеков и регенерации кислорода пока находилась в спящем режиме. На станции некому было дышать. Это еще раз доказывало, что он здесь один. Через небольшой промежуток, крупными буквами пробегала другая информация, вернее инструкция, которую он пока не мог понять. В ней говорилось «АКТИВИРУЙТЕ РАБОТУ ВСЕХ СИСТЕМ!» Немного левее, мигала красная кнопка, защищенная стеклянным панцирем от случайного нажатия. Под ней, такими же большими буквами было написано «АКТИВАЦИЯ».
Фрэнк Рассел погрузился в раздумья. Стоило ли нажимать на эту красную кнопку? Конечно, на кнопку самоуничтожения всей станции это не походило, но все же? Он отошел в сторону и решил изучить центральный отсек, насколько позволял фонарь. Всю лицевую часть полукруглого зала занимала аппаратура, выполнявшая всевозможные функции управления и жизнеобеспечения станции. Большое смотровое окно предоставляло прекрасный обзор работавшим здесь людям. По всей длине кресла с высокой спинкой для дежурных сотрудников. На спинке одного из таких, стоявших в центре, Рассел прочел надпись, которую не разглядел сразу – «Капитан Бейнбридж». Он подошел ближе, уже более внимательно изучая обстановку. Над черной, потрескавшейся от времени кожей, которой было обито кресло капитана, белели кости черепа. Скорее всего, его самого. Капитан разглядывал останки своего коллеги и пульт, за которым тот сидел, удивляясь, как не заметил его сразу, когда подходил к монитору в первый раз. Капитан был при полном параде, если так можно выразиться. Да, его форма истлела, но на ней еще висели ордена и медали, каким-то чудом держась за прогнившую ткань. Его фуражка лежала на полу, рядом с ним. Похоже, она слетела с головы, так как его тело было наклонено именно в эту сторону. В области виска зияла большая дыра, от нее радиально расходились крупные трещины по всей левой стороне черепа, едва прикрываемые сильно поредевшими волосами, цвет которых определить было уже невозможно. В противоположенной стороне кресла от фуражки, лежал пистолет под свесившейся рукой. Капитан Бейнбридж покончил жизнь самоубийством. Это было даже не предположение, слишком очевидная картина, даже для такого далекого от криминалистики человека, как Фрэнк Рассел.
Чтобы подробно изучить бортовые записи и выяснить, что здесь произошло, он решил переложить останки капитана на пол. Но стоило его коснуться, как тот рассыпался, разрывая хрупкими, ломающимися костями, остатки истлевшей формы. Ордена и медали глухо стукнулись о пол.