Ясень с брезгливостью поглядел на пальцы правой руки.
– Что конкретно находилось в пакете?
– Отрезанные женская голова и руки. Мне, кажется, что Даркиной, но надо провести опознание.
– Господи, помилуй! – воскликнула, услышав эту весть, Шилова.
– Прошу вас без паники и истерики, – потребовала следователь и обратилась к Луцкой. – Вы могли бы опознать свою сотрудницу?
– Смогла бы, но у меня слабое сердце и я ужасно боюсь мертвецов, – призналась побледневшая, словно стена Кира Витальевна. – Может Нина Михайловна согласится, она больше с ней общалась, почитай подруги не разлей вода.
– Нина Михайловна, окажите эту услугу, – попросила Журавина. – Конечно, ее опознали бы жильцы дома, они старые больные люди и не хочу лишний раз травмировать их психику.
– Если надо, значит, опознаю, – вообразив тягость этой процедуры, ответила провизор, а следователь спросила у лейтенанта. – Сколько пакетов?
– Один, а может и еще, но я не стал осматривать подвал, а сразу рванул наружу, – Бомжа там не оказалось и есть подозрение, что это он выследил и зарезал женщину. Ветеран Сиротин сказал, что Хорь странный с причудами мужик, о таких говорят, что " у них не все дома".
Психически больные, им, что человека убить, что таракана раздавить, без разницы. Поэтому и кличка у него подходящая – Хорь. Это очень коварный и хитрый зверек. Сначала травит свою жертву газами, из-за которого, те же глупые куры чумеют, а потом уже грызет. Может быть, и Сидор стал людоедом, заготовил себе мяса на зиму. Говорят, что тот, кто отведал человечину, а она со сладковатым привкусом, уже не может остановиться…
– Максим, какие ты ужасы рассказываешь, – остановила майор лейтенанта. – У тебя неисчерпаемая фантазия, опустись на грешную землю. Давай, веди к находке, на месте разберемся.
Следователь оставила в квартире Черенкова и Луцкую. Вместе с сотрудниками оперативно-следственной группы последовала за Ясенем в подъезд, а затем и в подвал.
У эксперта-криминалиста Кочетка нашелся в саквояже фонарик и они, выбирая места суше, спугнув кошку и летучую мышь, пробрались к пакету. Максим расправил края пакета и Марина Юрьевна, зажав пальцами ноздри, заглянула вовнутрь. На нее взирало искаженное гримасой ужаса женское лицо, рядом лежали обрубки рук с посиневшими фалангами пальцев. Женщина невольно вздрогнула и прошептала Шиловой:
– Будьте добры, взгляните.
Та обратила свой взор в глубь пакета и, содрогнувшись, промолвила:
– Да, это голова Даркиной. Бедная, несчастная женщина с такой трагической судьбой. За что ей такая страшная кара?
Провизор почувствовала, как на глаза невольно наворачиваются слезы, закрыла лицо руками. Поняв ее состояние, следователь разрешила ей покинуть подвал, а сама вместе с сотрудниками продолжила осмотр мрачного помещения с изношенными, изъеденными коррозией трубами и утечками холодной и теплой воды.
В дальнем углу подвала они обнаружили на трубах теплосети нижнюю мягкую часть старого дивана с грязным, ветхим тряпьем, очевидно служившим одеялом. Внизу были разбросаны около десятка стограммовых флаконов с красными колпачками из-под медицинского спирта, метко названные любителями горячительных напитков "красными шапочками", штук пять вспоротых консервных банок из-под кильки и тюльки и "завтрака туриста", хлебные корки и пластиковая бутылка с мутной жидкостью, в спичечном коробке соль. На более разнообразное меню обладатель лежака, очевидно, претендовать и рассчитывать не мог из-за дефицита средств. Чревоугодие, обжорство ему не грозило, кормился, чем попало, ради физического выживания.
– Существуют же еще граждане, словно в каменном веке, – посочувствовал Кочеток, фотографируя аппаратом со вспышкой убогое пристанище бомжа. – От такой собачьей жизни он, действительно, мог озвереть и совершить злодейство.
– Зато наслаждается свободой, нет над ним ни жены, ни начальства, – заметил Ясень. – Это прежде, тунеядцев, бродяг и попрошаек отлавливали и по 214 статье УК отправляли на нары в колонию. А теперь демократия, свобода, права человека. Лишь иногда во время оперативных отработок, как сейчас, досаждаем бомжам. Вытаскиваем их из притонов – рассадников преступлений, пьянства, наркомании и других пороков и заразных инфекций.
– Не желала бы я такой свободы, – сделала резюме следователь. – Наверное, у бомжа, кстати, срочно установи его личность, не сложилась судьба. Впрочем, у каждого своя планида, как говорят: от сумы и от тюрьмы не зарекайся.
– Товарищ майор, я тревожусь, как бы Хорь не дал деру, – высказал сомнения лейтенант. – Заберется "зайцем" в пригородный поезд или остановит попутную машину и ищи ветра в поле. Уголовное дело окажется очередным "сухарем".
– Правильный ход мыслей. – похвалила Журавина. – Я распоряжусь, чтобы дали ориентировки операм, сотрудникам ППС, ГАИ, ДПС и линейного отдела на транспорте.
– Предлагаю в подвале устроить засаду и сам готов дежурить, – вошел в азарт Максим. – Ночью холодно, заморозки и Сидор, если конечно у него нет запасного угла, возвратиться на ночлег. Мы его тепленьким на трубах и повяжем.
– Вряд ли в ближайшие сутки он здесь появиться, – возразила Марина Юрьевна. – Такова психика любого пребывающего в здравом рассудке человека. Он старается держаться подальше от места злодеяния, представляющего угрозу для его спокойствия и бросающему тень подозрения. Включается природный инстинкт самосохранения, действующий интуитивно на подсознательном уровне.
– Возможно, вы и правы, – согласился лейтенант. – Мне бы такие знания, опыт и интуицию.
– Это дело наживное, не Боги горшки обжигают. пройдут годы и станешь настоящим мастером сыска, – с оптимизмом заверила Журавина и строго велела. – Вытаскивай из берлоги полковника, который навел тебя на Сидора, садитесь в УАЗ и вперед по рынкам, свалкам, притонам и другим злачным местам и кровь из носа разыщите и доставьте этого бомжа.
– Будет сделано, – ответил лейтенант и быстро ретировался.
– А вы, Степан, – она обратила взор на эксперта-криминалиста Кочетка. – Свяжитесь с судмедэкспертом и займитесь идентификацией останков, постарайтесь быстрее получить заключение экспертизы по пятнам крови, обнаруженным на лапах кошки, спортивной куртке и плитах у входной двери и на балконе. Срочно необходимо установить ее принадлежность. А также предоставьте результаты дактилоскопии.
– Постараюсь, товарищ майор, – ответил старший лейтенант.
– С вами, Нина Михайловна, я хочу поговорить тет-а-тет.
– О чем?
– Расскажите мне все, что знаете о Даркиной. Важна любая подробность, деталь, которая может послужить ключом к разгадке мотива, причины этого страшного убийства и вывести на злодея или злодеев.
– Но ведь уже установили убийцу, этого бомжа Егора, будь он проклят, такого прекрасного человека погубил, – отозвалась провизор.
– Не торопитесь с проклятиями. Если бы все так просто было, – заметила майор. – В юриспруденции и следственной практике существуют такие понятия6 " презумпция невиновности" и "ошибка в объекте". Никто не вправе называть подозреваемого преступником до того, как суд не вынесет свой вердикт. Да потом не исключена апелляция и пересмотр решения. Поэтому не будем предвосхищать события и вешать на человека, будь он бомж или депутат и министр, позорные ярлыки.
Шилова в знак согласия кивнула головой, не в силах избавиться от застывшего в ее сознании ведения: окровавленной со спекшимися сгустками крови в волосах головы недавней подруги. " Царство тебе небесное, Светочка, отмучилась бедняжка, призвал тебя к себе сынок",– подумала она, невольно защемило сердце.
5
Следом за Журавиной Нина Михайловна прошла в гостиную, но не села в кресло, а аккуратно убрала хрустальную вазу с алыми гвоздиками и сняла со стола скатерть. Закрыла тканью зеркало трюмо.
– Не подумайте, что я суеверная и чрезмерно набожная, – ответила она на вопрошающий взгляд следователя. – Профессия фармацевта, провизора, когда имеешь дело с миллиграммами, научила точности и осторожности. Я – реалистка и доверяю фактам, которые вижу, могу потрогать руками и оценить. А это давний христианский обычай, закрывать зеркала покрывалом в доме, где есть покойник. Поэтому не обессудьте.
– Не переживайте, Нина Михайловна, я знаю, что существует такой обычай и в этом нет ничего предосудительного, – промолвила майор. – Напротив, считаю этот ритуал данью памяти по умершим и погибшим.
– В случае с семьей Даркиных, которой уже не существует на белом свете, невольно поверишь в мистику и злой рок, – продолжила Шилова дрогнувшим голосом. – Я пришла к мысли, что над этой семьей витало родовое проклятие. Возможно, в каком-то их поколении, которое теперь трагически оборвалось, несколько веков назад кто-то совершил страшный грех. И теперь наступила дикая, жестокая расплата. В этом мире ничто не проходит бесследно, за все прошлые прегрешения приходиться расплачиваться невинным людям, спустя столетия.
– Почему вы так решили?
– Потому что полтора года назад трагически в расцвете сил в двадцатишестилетнем возрасте погиб единственный сын Светланы Евгеньевны и вот такая же горькая участь постигла и ее, – с болью в голосе сообщила провизор. – Вспомнив нашу последнюю встречу, я поняла, что Даркина предчувствовала такой исход. говорила, что ей уже не на что надеяться, жизнь прожита. Единственной радостью и утешением был сын, которому она, пожертвовав личным счастьем, посвятила жизнь.
У очаровательной Светланы была возможность второй раз выйти замуж.. Настоящее материнское подвижничество, на него способна не каждая женщина, это в крови. Ведь нынче, и об этом вы знаете, некоторые из рожениц отставляют своих младенцев в роддомах и домах малютки, подкидывают к дверям чужих квартир и страшнее того бросают на пустырях, мусорных свалках, обрекая на верную гибель.
– Есть такие ужасные факты, – подтвердила следователь.
– Так вот после гибели сына Светлана считала своим долгом установить достойный памятник на его могиле. А ведь, когда Сережа был живой, мечтала о его женитьбе на скромной и доброй девушке, о внуках, даже заранее покупала для первенца принадлежности и игрушки. Но этого счастливого события так и не произошло. Сергей, постоянно находясь в рейсах, не успел найти себе спутницу, считал, что вся жизнь еще впереди…
– Нина Михайловна, расскажите подробнее, что произошло с сыном Даркиной, – живой интерес проявился в глазах Журавиной.
– Если вы, Марина Юрьевна, располагаете временем, то я готова. Хотя эти воспоминания для меня очень ранимы. Я хорошо знала не только Светлану, но и Сергей.
– Рассказывайте, я вся внимание.
– С психикой сопряжены не только феноменальные, но и негативные аномалии, ведь метко сказал поэт Евгений Евтушенко: "Людей неинтересных в мире нет, их судьбы, как истории планет", – продолжила Шилова. – Есть люди, которые панические бояться света.
– Светобоязнь, – подтвердила следователь.
– Да, вы правы, а другие боятся темноты, третьи – высоты, четвертые охвачены манией величия или преследования, пятые – страшатся огня…
– Огня, пожара все боятся. Я об этих аномалиях знаю, но какая связь с семьей Даркиных?
– Самая прямая и вы сейчас это поймете. Дело в том, что Светлана Евгеньевна в довольно позднем возрасте родила первенца Сергея. Достался он ей очень тяжело, через кесарево сечение. Родился хилым, врач и акушерка, принимавшие роды, считали, что он не жилец. Светлана из кожи лезла, чтобы спасти свою крошку, свою кровинку, настояла на том, что находилась под наблюдением педиатров и ученых из Института матери и ребенка и с их помощью выходила ребенка, вырвала из когтей смерти.
В период детства и юности Сергея ей пришлось приложить максимум усилий, чтобы поднять на ноги, и он смог окрепнуть. Она берегла его, как зеницу ока, ограждала от напастей, особенно от воды.
– Почему именно от воды?
– Светлане приснился кошмарный сон, как впоследствии оказалось, вещий, что ее сын тонет в бушующем океане. Она пытается схватить его за руки, но волны уносят в глубину. Поэтому, когда ей доводилось отдыхать на пляже, то ни на шаг не отпускала от себя сынишку. И эти постоянные напоминания об опасности, которые таит в себе вода, очевидно, отразились на поведении Сергея. Будучи подростком, он осмеливался заходить в море лишь по колени и то под присмотром матери.
В его сознании засела навязчивая мысль, исподволь внушаемая Светланой, что суждено погибнуть от водной стихии, что мол, на роду написано, того не миновать. Это его психически тяготило, закрепив рефлекс неуверенности, страха и предопределенности судьбы. Материнская любовь, в которой доминируют чувства, эмоции, а не разум с трезвым расчетом, нередко бывает слепой.
Считаю, что Даркина со страхами, внушаемыми мальчишке с неокрепшей психикой, ребенок ведь, как губка впитывает и полезное, и вредное, явно переборщила. Возможно, и сама это осознавала, но действовала по инерции в силу привычки. Я ей советовала устроить Сережу в спортивную секцию по плаванию в бассейн "Садко", но она так и не смогла преодолеть психологический барьер. Посчитала, что умение плавать, наоборот, усыпит его бдительность, осторожность и приведет к трагическому исходу.
В подтверждение своей правоты поведала историю о том, что в одном степном крымском селе, где поблизости, ни речки, ни пруда и болота, цыганка нагадала матери мальчишки, что тот погибнет от воды. Так оно и получилось, подросток хотел в колодце набрать воды, но слабо привязал дужку ведра к веревке, поэтому под тяжестью воды оно сорвалось и утонуло.
Тогда он, чтобы не перепало от матери за утопленное ведро, возвратился домой, взял "кошку", это такое приспособление в форме маленького якоря с четырьмя острыми лапами-крючьями. Стал тралить дно глубокого колодца, неудачно перегнулся под срубом, потерял равновесие и сорвался вниз. Поблизости никого не оказалось, мальчишка в студеной воде замерз и утонул. Эта трагедия потрясла Светлану.
Она уверовала в примету: что на роду написано, того не миновать. Если судьба сына ей была известна, то о своей она, конечно, ничего не ведала. К астрологам и ворожеям, цыганкам и сербиянкам не обращалась, считая их шарлатанами. Когда приставали, чтобы "позолотила ручку", охотно отдавала деньги, и обходила десятой дорогой. И я с ней была солидарна, ведь когда не знаешь, что тебя ждет впереди и когда настанет твоей смертный миг, то и живется легче, не испытываешь тягостного ожидания беды. Представьте себе, чтобы творилось с психикой человека, если бы он знал день и час своей смерти?
– Да, уму непостижимо, – согласилась следователь. – На мой взгляд, Светлане Евгеньевне необходимо было обратиться к психиатру или психотерапевту для снятия опасного синдрома самовнушения.
– Она не хотела, чтобы о личных тревогах и сомнениях знали коллеги. Лишь со мною была предельно откровенной, – призналась провизор. – Может потому, что эти тревоги тяжело было носить в сердце. У нее возникала естественная потребность поделиться, излить душу и тогда становилось легче. Нечто вроде психологической разгрузки накопившегося негатива.
– Вы правы, в таких ситуациях необходима разрядка, чтобы человек не грыз собственное сердце, а преодолел стресс, вышел из депрессии, – подтвердила Журавина.
– Беда в том, что кошмарные сновидения о гибели сына периодически повторялись, словно запрограммированные в ее сознании, превратившись в навязчивую фикс-идею, которая, как известна, способна спровоцировать суицид.
К счастью, Светлана не наложила на себя руки, не полезла в петлю, хотя, что уж об этом говорить, когда ее постигла такая страшная участь, – голос дрогнул, но Шилова продолжила. – Зато, надо отдать Даркиной должное, она активно занималась образованием сына. Определила его в класс с углубленным изучением английского языка и старательный паренек в этом и других предметах преуспел. Хотя, как знать, если был лодырем, неучем, не знал тот же английский, то может и по иному, не столь трагически, сложилась судьба. Но, увы, нам не дано знать, что день грядущий нам готовит.
Шилова сделала паузу и следователь, чтобы не оборвать ход ее размышлений, терпеливо ждала продолжения.
– После успешного окончания школы Сергей, обладая глубокими знаниями, легко поступил в Запорожский медицинский институт. Усердно учился и одновременно совершенствовал свой английский. Получил диплом и возвратился в Керчь. Стал работать терапевтом в портовой поликлинике, больше известной среди пациентов, как больница водников, обслуживающая рыбаков, работников крупных ПО "Керчьрыбпром". "Югрыбпоиск", тружеников паромной переправы, судоремонтных заводов и рыбоконсервных предприятий, то есть ведомств морской отрасли. Вполне вероятно, что Сергей до сих пор мог бы работать в больнице водников и, наверняка, дорос бы до должности главного врача. Но, увы, в судьбу вмешался случай.