Глава 8. Что дальше?
Саша проснулся около двенадцати дня, кое-как разлепив веки, с ощущением, что забыл что-то важное. Перевернувшись на спину, он припомнил, что, кажется, надо было подползать в Академию к третьей паре. Он вяло перевернулся, взяв телефон и, посмотрев время, бессильно кинул обратно.
Поздно, на третью пару уже не успеть, так что торопится уже некуда.
Так, а что еще он забыл?
И вдруг Саша вспомнил, Париж, Центральная Африка, разрушенная школа. И, черт бы все побрал, Сана действительно умеет летать, телепортироваться и с большой долей вероятности все остальное, о чем говорит!
– Нет! Нет-нет, это точно был сон! – пробормотал он, садясь на кровати. – Такого просто не может быть!
Он потер лицо, приходя в себя и перебирая в голове воспоминания, которые были на редкость яркими, живыми и, что самое страшное, логично связанными, ничуть не отрывающимися от прочих воспоминаний дня.
На сон не походило.
– Нет, не может быть! – воскликнул он, и тут он повернул голову, взглянув на шкаф, где на полке должна была быть…
– О, нет!.. – выдохнул он, совершенно убито.
Деревянная машинка из эпицентра Большой Африканской Трагедии стояла там, как ни в чем не бывало.
– Вот же сраный мир, – пробормотал он.
Сана волшебница. Не эсперка, не телепатка, а какая-то совершенно охраненная волшебница. Нет, что за дурацкое слово. Все в этом чертовом мире так или иначе объясняется наукой, и она сама говорила, что ее умения не какое-то сказочное волшебство, а вполне объясняется если не законами физики, то законами… того, как все устроено. Естественные психические способности, сверхэкстрасенсорика… и прочая хрень. Возможность воспринимать многие измерения одновременно. Еще Энштейн заметил, что со временем как-то не все в порядке. Это можно понять. Может быть, это возможно? Черт, да и перемещение в пространстве теоретически вероятны. Но как это может делать двадцатилетняя девчонка? Какое-то локальное искривление пространства? Маленькая черная дыра, через которою она мгновенно протягивала их тела? Вот же дерьмо, у нее что, в голове мощнейший генератор энергии способный вызвать такое искажение?! О боже, но что за бред, она же могла создавать вещи из воздуха! Она говорила, что может поднять дом взглядом! Как? Как такое возможно? Этого не то, что наука не объясняет, этого вообще не объясняет ни логика, ни здравый смысл, ни какие-либо самые смелые допущения!
«Элементарные частицы не частицы вещества, а единицы сознания, принимающие форму под воздействием мыслей и идей», – прозвучало вдруг в мозгу воспоминание объяснения из ее уст.
Саша бессильно схватился за голову. Он не понимал, как это может работать. Начав заниматься физикой, он думал, что уже понял этот мир, и вдруг оказалось, что он лишь подержался за верхушку пирамиды, торчащую из песка на сантиметр, а там, под землей, еще километры такого, о чем он даже представления никогда не имел.
Единицы сознания, объединяющееся по схожести мыслей в конструкции идей и воплощающие себя в материю.
– Мысли управляют всей реальностью вокруг? – спросил он пораженно.
Такой вывод напрашивался сам собой. Если он сам состоит из множества единиц сознания объединенных идеями… из которых состоит он сам. Боже, так и есть. Что есть личность и индивидуальность каждого человека? Просто совокупность идей, его представлений о себе и о мире вокруг. И эта конструкция объединяет частицы потенциальной вероятности в нечто, в это тело. А что еще?
Он посмотрел на окно, задумавшись, что и оно может быть совокупностью идей, принявшей форму. А может быть, весь мир совокупность идей? Но чьих?
«Твоих собственных, и других людей», – подсказал голос Саны в голове.
Зазвонил телефон, Саша машинально взял трубку, уже зная, кто это.
– Я чувствую, тебе только что пришла в голову дельная мысль, – сказала Сана приветливо. – С добрым утром!
– Скажи, ты только что со мной разговаривала мысленно?
– Когда?
– Видимо мне показалось…
– Учитывая, Саша, что мы с тобой как два конца одного карандаша…
– Ого, новая изящная аналогия?
– Да… так вот, учитывая это, мысли возникающие у тебя в голове, в принципе, у нас общие. Так что я могла что-нибудь там у тебя сказать, при этом здесь, в теле этой довольно смышленой девчонки, не заметить этого. Но пусть тебя не смущают такие маленькие казусы.
– И если мы карандаш, то кто из нас грифель, а кто ластик? Ну я просто уточнить, уж больно богатое на образы у тебя сравнение вышло.
– Ты, Саша, определенно тот конец, что менее остер.
– Ты позвонила, чтобы снова поуничижать меня, сестренка? Это у тебя такая разминка с утра? Вместо чашечки кофе, чтобы войти в тонус?
– Если честно, я почувствовала, что ты проснулся в глобальном смятении, припомнив наши вчерашние приключения. Я беспокоилась за здравие твоего рассудка. Но видишь, я позвонила и немного привела тебя в норму. У тебя вновь проснулась твоя язвительность и потрясающе ядовитый сарказм. Я рада. Это означает, что ты не сбрендил, и даже, может быть, сможешь пойти сегодня на учебу, не будешь натыкаться на столбы и вызвать подозрение окружающих. Но если тебя, все же, кто-то из учителей отправит в кабинет психолога, ну знаешь, просто чтобы поговорить по душам, а то ты, мол, такой сегодня, как пыльным мешком по голове огретый, то, Саша, каким бы дружески располагающим не был Борис Степанович, лучше не посвящать его в подробные детали моей божественности.
– А это кто?
– Наш штатный психолог.
– Ты знаешь, как зовут нашего штатного психолога? Чувствую, ты не раз с ним виделась, потому что я, например, знаю только, что он есть, а не как его зовут.
– Да… было дело. Сам понимаешь, я личность выражающая себя довольно свободно, а учителя не сразу привыкли к моей непосредственности. Как-то раз меня к нему направили, а мне было весело сходить и посмотреть, как он будет помогать «чересчур активной девочке, с манией величия».
– И что ты с ним сделала? Отредактировала ему мысли, чтобы он рассказал учителям, что ты не опасна для общества, заодно подлечив геморрой?
– Ты не поверишь, он счел меня вполне адекватной.
– Действительно трудно в это поверить.
– Я была мила, много и остроумно шутила, мы поговорили о математике, и как не просто совладать с неуемными подростками. У него две дочери возрастом четырнадцать и пятнадцать лет. Я дала пару дельных советов на их счет и ему понравилось. На самом деле нормальный мужик. Но дело свое знает, и такого как ты, быстро раскрутит на доверительный разговор.
– Не волнуйся, я не стану ему рассказывать, что мы с тобой два конца одного карандаша, и что я тот, который тупой.
– Ну что ты обижаешься на невинные шутки? Сам же стал уточнять, который ты конец, пришлось что-то ответить.
– Могла бы выбрать для аналогии предмет с одинаковыми сторонами.
– Но мы же довольно неодинаковые стороны, как бы тебе не хотелось настоять на обратном. А как тебе такая аналогия, если представить слона…
– О, нет-нет, не продолжай. Я уже знаю, какую сторону его организма ты мне припишешь, хотя, это из тебя обычно так и вываливаются… знания. Килограммами в минуту.
– И совсем не угадал. Ну хорошо, я убедилась, что ты не сбрендил, мне пора. Постой, а я пожелала тебе доброго утра?
– По-моему да…
– Тогда пока. Привыкай к новой реальности.
– А?
Но Сана уже положила трубку.
****
Саша смотрел, как Сана играла. Девушка гуляла по тонкому стеклянному парапету, балансируя на одних цыпочках, раскинув руки в стороны, над безумной высотой в сорок шесть этажей. Ее тонкая фигура в развевающемся платье цвета морской волны смотрелась фантасмагорично на фоне зеркальных обелисков офисных зданий делового центра города.
Большой парковый комплекс, разбитый на террасах сорок шестого этажа здания банка, был совершенно пуст. Между обложенными керамогранитом клумбами с сочными кустами и маленькими деревцами, пролегали четкие линии дорожек и прямоугольные площадки отдыха со скамейками. На одной из таких площадок сидел Саша, смотрел на Сану, и делал то самое, что она рекомендовала ему утром: пытался привыкнуть к новой реальности, в которой какая-то девчонка может вытворять такое, что нельзя назвать ни магией, ни сверхспособностями. Она действительно меняла материю окружающего мира, как пластилин, будто сами атомы четко следовали командам ее разума.
Саша подошел, глядя на закат.
– Какой-то во всем этом должен быть смысл.
– В чем именно?
– Что ты здесь, тебе дана сила, и ты нашла меня. Должна быть цель, – проговорил Саша.
Сана обернулась на него, заинтересованно:
– И в чем же эта цель?
– Я не знаю.
Сана откинулась на перила и произнесла:
– Я была как ты Саша, я просто жила в своем городе, росла, ходила в школу. Жила обычной жизнью. Но я всегда понимала, что я необычна. Помню вещи, которые не должна помнить, и знаю тайны, недоступные многим. Я чувствовала, что мир куда больше, чем кажется, и что я, нечто более значительное, чем девочка по имени Сана Серебрякова.
– И ты решила узнать, насколько ты больше, чем просто Сана?
– Именно так. Я стала искать, я стала вспоминать. Реинкарнация открылась мне в новой перспективе. В привычном понимании людей, это линейный процесс: жизни, следующие одна за другой, на которые мы как будто ни как не влияем и не выбираем. Но на самом деле мы выбираем каждую жизнь, пусть и не всегда осознаем, как это происходит, мы можем влиять на эти жизни даже сейчас, когда они якобы уже прошли и остались в далеком прошлом. Я стала меняться, развиваться здесь и сейчас. Я стала ощущать связь с другими своими «Я», не только в прошлом, но и будущем, а также в параллельных вариациях.
– Как это?
– На данный момент у меня четырнадцать одновременных инкарнаций в паралельных мирах. Этот, один из них, где я наиболее полно осознаю происходящее.
– Чего?!
– Это просто случайное число. Сейчас их четырнадцать. А перед этим было три. Завтра может быть больше. Я постоянно расту и развиваюсь во все плоскости Всего Сущего.
– Да ты ненормальная! Не только прошлые жизни, но и параллельные?!
– Есть только момент сейчас, Саша. Из него я, как звезда, проецирую множество лучей в прошлое, будущее и многие вариации настоящего.
Саша помолчал, обдумывая, потом спросил:
– И ты видела меня во сне?
– Также как и ты, или все еще будешь отрицать это?
– Я видел какие-то сны про тебя, – признался Саша. – Я видел порт, зиму, там всегда холодно.
– Не всегда, летом там тепло. И красиво. Зеленые горы, дикая природа.
– Это Хабаровск? Не думал, что он на берегу моря.
– В нашем мире так, это порт на берегу моря.
– А где-то нет?
– Где-то на берегу реки, а где-то посреди гор или на равнине. Где-то же его случайно подорвали в череде местных конфликтов. Миров бесконечные вариации, наш – не более чем одна из них, и по своему своеобразная.
Саша посмотрел на улицы под террасой и проговорил:
– В этих снах я действительно был какой-то девчонкой и видел сцены из ее жизни.
– Разве не удивительное чувство, осознавать жизнь в двух местах?
– Мне казалось, надо меньше пить кофе на ночь. Я думал это просто причудливые сны.
– Глупенький. Глупенький братик.
– Зачем ты нашла меня?
Девушка посмотрела задумчиво вдаль.
– Мне было просто интересно. И я могла это сделать. – Она взглянула на него: – А тебе не интересно было узнать? Почему снятся такие сны? Почему ты живешь одновременно в двух местах? Я хотела понять, что ты такое. Я живу одновременно в четырнадцати других миров, похожих на этот и не похожих, там меня зовут иначе, и выгляжу я не так. Но все эти части, хм… скажем так, более связаны со мной. Это фактически продолжение моей личности. А ты осколок куда более самостоятельный.
– Когда мы встретились в первый раз, там, в спортзале, ты говорила уверенно, как будто все знаешь про нашу связь. А получается, что нет.
Сана молчала, смотря на закат. Потом проговорила:
– Каждый день я узнаю что-то новое. Я изучаю. Как человек, который обнаружил, что у него есть палец на руке.
– Класс сравнение.
– Возвращаясь к твоему вопросу – в чем цель. У меня нет готового ответа. Мы просто живем. Я протягиваю тебе руку и приглашаю в путешествие.
– А что будет дальше?
– Все что угодно. Любые истории, приключения и открытия.
История 2. Лаура Соммерфельд.
Глава 1. Эксперимент.
– А потом, она перенесла нас в Африку… Ты веришь мне?
Дэн стоял с банкой пива в руках, облокотившись на перила, и разглядывал Сашу довольно спокойно для человека, которому только что поведали совершенно невероятную историю.
– Ты рехнулся, Саня? Ты это серьезно? Верю ли я тебе? – рассмеялся, наконец, Дэн. – Что ты куришь? Это же надо навыдумывать такое! Или тебе привиделось?
– Что значит, привиделось? Я был там наяву и в твердой памяти! Деревянная машинка из школы стоит у меня на полке дома!
– Саня, ты бесподобен. Серебрякова, я слышал, не от мира сего. Но чтобы она могла телепортироваться? Если бы ты рассказал мне, что она может поднимать предметы взглядом, я бы еще рассмотрел, как версию. Но это?
– Ладно-ладно проехали. Но, к слову, предметы она может взглядом даже творить, не то что поднимать.
– Проспись, Саня, серьезно. Тебе надо отдохнуть, физика тебя доконает.
Друг похлопал его по плечу и пошел в зал клуба, оставив Сашу на балконе. Он отпил пива, подумывая, не напиться ли как следует, но что-то ему не верилось, что это поможет вернуть сошедший с ума мир на место.
Подошел Толик.
– Ну ты-то хоть мне веришь? – спросил Саша с надеждой.
– Я всему верю, Саня, честно, Сана точно инопланетянка и эсперка. Может, и телепортируется, хотя это как-то, по-моему, чересчур… То есть… что, прямо взяла и создала светящийся голубой портал у тебя в комнате, как в мультфильмах?
– Я так и знал, что никто мне не поверит! Даже не знаю, зачем я всем разбалтываю эту дикую историю.
– Ты просто пьяный, Саня.
– Черт… надо же мне было с кем-то поделиться этим. Она и правда волшебница, кто бы мог подумать! А с кем поделится, если не с друзьями? Я знал что, меня оборжут, Толик, я совершенно был готов. Но просто… кому рассказать, если не друзьям? Это ведь самые близкие люди, которые всегда тебя понимают. Верно ведь, Толик?
– Конечно, Саня.
– Я надеялся, что хотя бы попробуют понять, прислушаться. Но нет… что у меня за друзья? Тут опять только ты, мой сраный оруженосец!
– Какие теплые слова Санёк, я, прям, тронут. Я тебя не оборжал, и понимаю, а в ответ меня опять обзывают оруженосцем, да еще и сраным!
– Ну прости, Томас, но ты и правда оруженосец. Что теперь делать?
– Это у тебя первая банка пива или уже вторая? Тебя прям на глазах растаскивает. Я не Томас, я Толик. Еще не забыл?
– Третья. На, забери, – Саша пихнул ему банку. – А то я подозреваю, что эта гребаная волшебница, не одобряет подобное времяпрепровождение и явится меня воспитывать.
– Что-то у тебя действительно случилось, никогда не видел, чтобы ты выхлестал столько пива за раз. Ты же называл его неблагородным напитком.
– Я просто опасался, что от больших доз благородных напитков я улечу в подпространство, да и мой кошелек опустеет.
– Не переживай, Саня, чтобы она с тобой не сотворила, я тебя не брошу.
– Вот, за это я тебя и люблю, Томас.
– Толик.
– Конечно, Томас. И не расстраивайся, что не выловил меня из реки в 1415 году. Как видишь, смерть, оказывается, вещь не такая летальная, как можно подумать. Да, я не увидел, как мы разгромили этих чертовых разодетых французиков, но, что ж, я могу прочитать об этом и в книгах. Тоже интересно.
– Простите, сир Джон.
– Что?! – опешил Саша.
– Э-э… Я не знаю, у меня просто вырвалась какая-то фигня.
– Блин, как так, Толик? У меня чуть ли не пятьсот друзей, и в Академии и везде, а лишь с тобой я могу поговорить о чудесах, что со мной приключились.
– Только не надо меня опять обзывать оруженосцем, а то я обижусь.
Саша его не слушал, продолжая сокрушаться:
– Черт, я даже не могу позвонить своей девушке, потому что из-за твоей божественной Саны, у меня теперь и девушки нет!
– Карина вряд ли стала бы слушать, про невероятные события. Тут я согласен с Саной, тебе стоило давно с ней завязывать. Правда, лучше бы ты передал эту милашку своему лучшему другу в знак благодарности за все заслуги. Если для тебя она глуповата, то, мне кажется, я бы нашел, как насладится другими ее… э-э… прекрасными качествами.