« Вальтер, моя жена мне не изменяла, у нее мама чистокровная японка, так что наши девочки похожи на свою бабушку. А мальчики разумеется на меня. А тебе что, завидно? Женись, делай себе детей и радуйся жизни, а не слоняйся по кабакам!»– парировал Рудольф.
– К вам мой отец полетел, не забудь встретить. Он крестины ваших детей пропустить не хочет.
– Не переживай, встретим, и хватит смеяться, фотки-то хоть классные сделал?
– Классные, классные, всем нашим ребятам раздал.
Рудольф выключил телефон. Эми посмотрела на Генриха:
– Почему вы не сказали, что к вам из Берлина прилетает ваш брат?
– Эми, он мой брат, и я обязан его встретить.
– Но я не хочу, чтобы он встречался с моим отцом. Отец прилетает в субботу.
– Эми, сегодня только среда, думаю, что до субботы Гюнтер улетит домой, он не может на долго оставить свою клинику.
– Генрих, почему ты мне не сказал, что к нам прилетает Гюнтер?– спросила Гретта.
– Да, отец, что за тайны?– вступил в разговор Рудольф,– и если бы сейчас не позвонил Вальтер, мы бы так и не знали, что ты ждешь брата!
– Не хотел раньше времени вас всех тревожить, Гюнтер до ворот города доедет на такси, так что далеко мне за ним ехать не придется. Кстати, если бы не ваша дурацкая идея послать дяде твое фото с детьми, он бы не приезжал. В конце концов, что тут особенного, приезжает мой брат? Он нам не враг. Мы выросли в этом городе вместе с ним, это потом он уехал в Берлин, а я остался здесь продолжать дело моих родителей. Думаю, что надолго он у нас не задержится. А места на вилле у нас много, всем хватит.
Эми молчала, потом попросила: « Генрих, покажи мне фото твоего брата. У вас же есть семейный альбом?» – спросила она.
– Гретта, подай, пожалуйста, Эми наш семейный альбом.
Гретта пошла в свою комнату и через минуту вернулась с очень толстым альбомом. Открыла страницу, где Генрих и Гюнтер стоят на лугу обнявшись.
– Генрих старше Гюнтера на два года. Но на фото выглядят, будто двойняшки,– пояснила Гретта,– Гюнтер всегда был выше и крепче Генриха. И замуж я должна была выйти за Гюнтера, но он уехал и мне достался Генрих. Мы работали вместе с Генрихом в клинике. Это сейчас я редко бываю в его лабораториях, а раньше часто помогала мужу. Теперь, Эми, ты стала помощницей Генриха. Я этому очень рада. А малыши мне не в тягость. С детьми старость не замечается.
Эми внимательно разглядывала фото. Нет, этот человек ей был не знаком. «А вот Полковнику? Он ведь раньше очень часто бывал в Берлине. Вдруг их пути пересекались?– думала Эми,– нельзя, чтобы они здесь встретились, вся моя работа может пойти прахом, да и мои дети, я к ним так привязалась, к семье, к Рудольфу, к Генриху, никак нельзя допустить их встречу на вилле. Если Гюнтер не улетит раньше, значит я поеду сама в аэропорт и там встречу « отца», и сразу же улечу с ним на остров. Так и поступлю».
– А вы похожи, но не очень,– у Гюнтера более грубые черты лица, а вы, Генрих, гораздо симпатичнее брата. Вот и Рудольф на вас похож, красавчик мой, Рудик, хватит возиться с детьми, отдай их няням, иди уже за стол, ужинать пора.
– Да, Рудольф, тебя ждем,– поддакнула Гретта,– Линда, подавай на стол.
Ели все молча. Брат Генриха в этом доме был нежеланным гостем.
Утром Генрих привез на виллу Гюнтера.
– А на вилле родителей ничего не изменилось,– сказал Гюнтер,– все то же, даже мебель старая. Знакомь со своим пополнением в семье.
– Сейчас вся семья придет завтракать и ты всех увидишь.
Первой пришла Гретта , она улыбнулась Гюнтеру, подала ему руку:
–Доброе утро, Гюнтер, давно ты не был в родных краях. Какое любопытство тебя на этот раз привело? Наши внуки?
– Угадала , Гретта, именно ваши внуки заставили меня бросить клинику на пару дней и примчаться к вам. Перелет не из легких. Пятнадцать часов в самолете, все косточки онемели. Проводи меня в комнату, душ приму после дороги.
Гретта повела Гюнтера в его комнату.
– Она твоя. Мы в ней ничего не меняли, только горничная убирает ее раз в неделю, чтобы пыли было поменьше.
– Надо же, все оставили как было при родителях! Не думал, что все мои вещи сохранишь,– Гюнтер внимательно посмотрел на Гретту,– ты все еще помнишь меня?
– Ты хотел спросить люблю ли я тебя еще? Нет, Гюнтер, твой брат Генрих оказался лучше тебя, надежнее, мне с ним спокойно. А ты меня тогда даже не позвал с собой.
– Куда, Гретта? Я сам ехал в неизвестность. Мне наш маленький городок в ту пору осточертел, я вырваться хотел из под опеки родителей. В большое плавание шел. Вот теперь у меня своя клиника в Берлине. Вижу и Генрих время зря не терял.
– Располагайся, купайся и выходи к завтраку, если хочешь всех застать дома и познакомиться с нашей невесткой и их детьми с Рудольфом.
– Гретта, но ведь дети – клоны, да?
– Это ты у Генриха с Эми спросишь.
Гретта повернулась и ушла. Гюнтер к завтраку не опоздал.
– За столом уже все сидели и ждали гостя.
– Спасибо, Генрих, что сохранил мою комнату в прежнем состоянии, всем приятного аппетита,– Гюнтер поклонился и сел рядом с Генрихом,– как вас всех зовут я знаю, можете не представляться. А ты, Эми, еще прекраснее в жизни, чем на фото в газетах. И ходят слухи, что очень богата. Интересно, чем же тебя привлек Рудольф?
– Любовью, дядя Гюнтер,– улыбнулась Эми и посмотрела на него в упор,– Так как умеет любить Рудик, вряд ли еще кто-нибудь сможет. Мы любим друг друга, у нас уже четверо детей, и я бы попросила вас не затрагивать больше тему о наших семейных отношениях.
Гретта осуждающе посмотрела на Гюнтера:
– Оставь наших молодых в покое, сейчас няни принесут детей, посмотреть хочешь?
–Очень хочу.
В комнату вошли две няни, одна на руках держала девочек, вторая – мальчиков. Гюнтер встал из-за стола и подошел к няням с детьми.
– Какие крепыши все, мальчики Рудика, а девочки? Сходство с Эми есть, но совсем небольшое.
– А наши девочки похожи на свою бабушку японку,– сказал Рудольф,– они у нас очень смышленые, им скоро будет по годику, а они сами уже стоят, говорят, поют песни, ходить начинают, а разговаривают сразу на трех языках: немецком, японском и испанском.
– Вижу , вижу, дети здоровенькие, глазки умненькие, просто замечательное потомство. Генрих, ты меня сегодня с собой возьмешь в свою клинику. Хочу все увидеть своими глазами.
– А куда от тебя деться, раз уже прилетел, Эми, возьмем его с собой?
– Клиника ваша, Генрих, вам решать.
– Ладно, Гюнтер, допивай кофе и собирайся. Нам пора с Эми выходить. Рудольф, отвези их к воротам клиники, а я на своей рыжей Красавице поеду.
–Да, отец, подвезу, Только Гюнтера без тебя туда не пустят.
– С Эми пустят, она у нас психолог, кого хочешь уговорит.
Все встали из-за стола, поблагодарили Гретту и пошли во двор виллы. Рудольф завел машину. Эми села рядом с мужем, на заднее сиденье сел Гюнтер.
– А город совсем не изменился, все такой же, чистый, ухоженный, домов прибавилось. На какие средства живет город, Рудольф?
Ты никогда ничего не рассказывал ни об отце, ни о его клинике, ни о городе.
– Дядя Гюнтер, пусть вам на все ваши вопросы ответит отец.
– Ну хорошо, постараюсь сам все увидеть. А кто у вас сейчас мэр?.
– Друг ваш бывший , Петерс.
– Вот как? Надо бы вечером и его навестить. Не виделись больше тридцати лет.
У ворот клиники машину остановил охранник, заглянул внутрь.
– Ганс, со мной брат Генриха – Гюнтер,– сказала Эми,– а Рудольфа ты хорошо знаешь, Генрих сейчас подъедет на своей рыжей Красавице.
Ворота открылись и пропустили машину внутрь. Все трое поднялись в кабинет к Эми, ( у нее в клинике уже был свой личный кабинет). Рудольфу не терпелось увидеть реакцию дяди на все происходящее в лабораториях отца, он позвонил мэру:
– Петерс, извини, сегодня на работу я не выйду, у нас гость, приехал Гюнтер. Вечером мы будем у вас.
–Обязательно приходите, Гюнтера не видел 30 лет, хочу посмотреть, какой он стал.
Через пять минут в кабинет к Эми зашла Матильда. Гюнтер обернулся, увидел Матильду и остолбенел:
– Матильда,– это ты?
– Это я, Матильда, – Гюнтер. Чему ты удивляешься? Что я выжила или что я такая молодая, хотя мне уже 40 лет?
– Как это возможно, Матильда? Ты же погибла в автокатастрофе, я помню.
– Да, Гюнтер, погибла моя сестра, а я ее клон. Генрих вырастил меня из ее живых клеток. Ты ведь тогда не поверил ему, уехал, а он продолжил дело родителей, и вот я стою перед тобой живая, молодая, красивая.
Вошел в кабинет Генрих.
– Что, девочки, брата моего шокируете? Пойдемте, Рудольф и Гюнтер, со мной, я вам все покажу и объясню. А моим дамам нужно приступать к работе. У них сегодня насыщенный день. Рудольф тоже очень редко заглядывает к нам , потому ему не помешает пройтись по нашему инкубатору.
Генрих, Рудольф и Гюнтер вышли.
– Матильда, как ты можешь помнить Гюнтера, если тебе было всего 10 лет, когда он уехал из города?
– Эми, у меня память осталась еще от моей сестры , из чьей клетки меня сделали, я ведь ее клон и память у меня осталась и ее , и новая —моя, что я накопила за вновь прожитые годы, поэтому Гюнтера я хорошо помню.
– Скажи, Матильда, что он за человек? Его нужно опасаться?
– Думаю, что опасаться его не стоит, он из семейства Краузе, так что вредить брату он не станет. А вот выгоду свою от наших экспериментов иметь захочет. Идем, Эми, нам тоже пора проверить наших маленьких, как они там в своих боксах?
Генрих показал Гюнтеру часть своих лабораторий, где он проводит эксперименты с ДНК человека, потом повел его в свой закрытый цех. То , что увидел Гюнтер в инкубаторе, его повергло не просто в шок, его охватил странный озноб, Гюнтера вдруг начало трясти, и он попросил брата: « Генрих, прошу тебя, давай выйдем на улицу, мне что-то стало плохо».
– Ты же врач, Гюнтер, что в этом такого, что тебе вдруг сделалось не по себе?– спросил Генрих,– смотри, мои женщины, Эми, Матильда, относятся ко всему спокойно.
– Они привыкли, Генрих, давай уйдем, Рудольф твой сын, и ушел после первой же просмотренной лаборатории, а я к такому не привычен.
– Хорошо, пошли в наш парк, покажу тебе вольер с леопардом.
Братья вышли во двор клиники. Генрих повел Гюнтера в глубь парка. Леопард в вольере дремал, но увидев людей, вдруг заметался, стал рычать и бросаться на сетку.
– А этот зверь тебе зачем здесь?
– Это задумка Эми, она проводит эксперименты с генетикой человека и леопарда, проверяет, что за человек может получиться, если подсадить в ДНК человека один из генов зверя, например ген, отвечающий за реакцию– быстроту.
– И как у нее успехи?
– Скоро увидим, через три месяца у нас появятся три таких ребенка – мальчика с добавленным геном леопарда.
– Но зачем вам такие дети?
– А ты забыл про наш гарнизон солдат? Когда-то ты ими восхищался!– Да, я за эти 30 лет , что не живу здесь, все забыл. Там другой мир.
– Какой другой? Что рождается у вас в Европе все больше дебилов, инвалидов, даунов и аутистов? Что уже некого призывать в армию? Что наркомания поразила огромную часть общества, особенно молодежь? А знаешь ли ты, Гюнтер, что ваши правительства именно у нас покупают солдат в свои элитные подразделения. Поехали, я покажу тебе наш гарнизон и наших солдат– мужчин, которых вырастили мы здесь в своих инкубаторах.
– Хотел бы увидеть, а нас туда пустят?
– Со мной пустят, я для них для всех отец. Это я и моя команда дали им жизнь и почти что бессмертие. Мои девочки тебе не сказали, что мы научились убирать из спирали ДНК ген старения. И наши солдаты, по сути, бессмертны, пока их не убьют или они сами не попадут в катастрофу, или не подцепят смертельный вирус где-нибудь в Африке. Они храбрецы и не боятся смерти. Это настоящие воины. Где ты сейчас среди обывателей в вашей Европе найдешь такую военную элиту? Все ваши хваленые армии держатся исключительно на наших солдатах. Что ты так на меня смотришь? Ты разве об этом не знал?
– Прости, брат, я в своей клинике так замотался, что пропустил в жизни что-то самое интересное.
– Ну вот пришли, сейчас пройдем КПП и зайдем в казармы, увидишь, как живут мои солдаты – клоны.
Генриха на пропускном пункте дежурные сразу узнали, отдали ему честь и, ничего не спросив, пропустили.
Во дворе казармы была идеальная чистота, все вымыто, казалось, что дорожки посыпаны не песком, а золотыми стружками, так они блестели от воды на солнце. Деревья и кустарники пострижены, политы и настолько зелены, словно нарисованы яркой краской. За деревьями начиналось поле, а на нем созревали помидоры.
– У вас что здесь и свое подсобное хозяйство?
– Да, Гюнтер, наш гарнизон почти всеми продуктами обеспечивает сам себя, и заметь, чистыми продуктами, без всякого ГМО и другими вредными примесями. А излишки отправляют на продажу в наш город или другие города Аргентины. Мясо у нас тоже свое, говядина, куры, гуси, индюшки. Есть и свинина, но мы все едим ее редко. Мы не покупаем продукты за пределами нашего города. Нам это не нужно. Хватает своего.
Зашли в первую казарму. На входе было два дежурных и больше никого.
– А где все, Отто?– спросил Генрих солдата.
– Одна рота на занятиях на плацу, вторая на хозяйственных работах.
Подошел второй солдат, он был точной копией первого.
– Добрый день, отец – Генрих, вы пришли нас проведать?– спросил подошедший, высокий блондин с русыми волосами и голубыми глазами.
– Они близнецы?– шепотом спросил Гюнтер.
– Да, они братья-близнецы, и у нас таких много.
– Я пришел, Иво, показать брату, какие вы у меня красивые парни, умные, храбрые, работящие, любите во всем порядок и дружные, потому что все братья. А братья, Иво, как должны относиться друг к другу?
– Отец, братья должны любить друг друга, уважать , помогать во всем и защищать от врагов.
– Ты прав, мой мальчик, именно так должны относиться друг к другу воины – братья,– сказал Генрих и пожал руку солдату.
– Они, эти солдаты, все тебя помнят?
– А как же, Гюнтер, у меня новорожденные дети-клоны, если их никто не забирает из городских жителей, живут в специальных общежитиях до 4 лет, потом идут в детский сад, затем в школу, а дальше служба в Армии, самые одаренные – после службы, в офицерские училища и наши военные академии. И все это у нас в городе. Мы не отправляем наших юных жителей за ворота города до 20 лет. И только после совершеннолетия показываем им жизнь в другом мире, уже подготовив их к восприятию вашего мира, как чужого нам и враждебного. Научив подчиняться приказам командиров и не жалеть «чужаков», а значит наших врагов.
– У вас в гарнизоне нет ни одной девушки? Только парни?
– Ну что ты, Гюнтер? Это было бы несправедливо по отношению к нашим юношам. Они ведь мужчины и им просто необходима женская ласка, любовь и уход. Иначе наши солдаты стали бы похожи на дикарей из джунглей. У нас есть целые подразделения военнослужащих женщин. Врачи, медсестры, радистки и даже есть своя женская рота разведчиков, там, где не пройдет мужчина, пройдет женщина. Это аксиома – запомни ее. Идем, познакомлю. Только сознание не теряй от их красоты, ладно. Они тоже, как и наши солдаты– мужчины, многие сестры – близнецы.
Генрих и Гюнтер зашли в казарму, где жили молодые девушки. В помещении пахло духами, свежестью и едва уловимым женским запахом.
На входе стояла молодая белокурая девушка в солдатской юбке и гимнастерке с коротким рукавом.
– Добрый день, Ева, кто сегодня дежурит в медсанбате из врачей?
– Добрый день, Генрих, сегодня очередь Эммы, только больных у нас пока нет. На солнце еще никто не перегрелся, и ног никто не поломал.
– Это хорошо, девочка, что нет больных, так мы пойдем в мед. сан. часть, а тебе всего доброго.
– Спасибо, отец-Генрих, рада была вас повидать. Привет от вас девочкам передать?
– Обязательно, Ева, скажи всем им, что я их очень люблю.
– Обязательно передам, Генрих. Они будут рады, что ты нас не забываешь, – проговорила улыбаясь блондинка с голубыми глазами, стройными загорелыми ножками в черных туфельках на очень маленьком каблучке.