« Вот и замечательно, хватит ему вдовцом ходить, может Эмму увезет, а может и сам останется, что ему одному в Берлине делать?». Эмма на предложение Гюнтера поехать с ним в Берлин на недельку в гости, согласилась. « Посмотрю, что там у него и как, да может с собой и увезу назад,– подумала Эмма,– одной тоже с таких лет не сладко, молодая ведь еще и мужчина в доме всегда нужен, да и Гюнтер мне подходит, в постели он еще ого—го! ».
Гюнтер и Эмма лететь в Берлин собрались в субботу. « Это здорово,– подумала Эми, – что Гюнтер улетает в субботу, а Полковник именно в субботу прилетит ко мне, Рудольф отвезет дядю и привезет Адама на виллу. Я все упакую в его дипломат и мы улетим с «папочкой» на остров в воскресенье. Как все хорошо складывается».
Эми вечером в пятницу подошла к Рудольфу:
– Рудик, ты завтра везешь Гюнтера и Эмму в аэропорт в Буэнос– Айрес, завтра прилетает и мой отец, не мог бы ты немного подождать в аэропорту и встретить моего отца там и привезти его домой.
– Да, любимая, нам повезло, что один улетает, а второй прилетает в один и тот же день,– засмеялся Рудольф,– ну конечно встречу, не беспокойся, наверно твой папочка подарков везет столько, что одному не унести.
– Да уж, бесполезные подарки покупать– это он умеет,– в ответ поддакнула Эми,– но иногда он и дельные советы дает, а если попросишь, то купит то, что нужно. А нам с тобой сейчас что-нибудь нужно?
– Да вроде у нас с тобой все есть, у детей тоже,– сказал Рудольф.
– Тогда я звоню отцу и говорю, что ты его встретишь.
Эми позвонила Полковнику: « Добрый вечер, папочка, тебя в субботу встретит Рудольф в аэропорту, ты во сколько планируешь прилететь?
Рудик отвозит дядю в аэропорт к 12 часам , было бы здорово, если бы к этому времени и ты прилетел.
– Постараюсь, любимая доченька, для тебя все что угодно, я уже у китайца был и подарков тебе и твоим детям накупил целую гору, потому машину посторонними людьми не загружай, а то места для сумок не хватит.
– Самое главное, папочка, дипломат не забудь, в него положи все ценное, все же мой тебе подарок, хочу тебя видеть с ним, как преуспевающего бизнесмена. Жду тебя, папуля, обнимаю и целую.
В субботу Рудольф отвозил в аэропорт Гюнтера и Эмму, а привез Адама Хука, (в семье Краузе его знали как Гарри Эванса, английского бизнесмена и отца Эми). Эми вышла встречать « папочку» на крыльцо.
Они обнялись и поцеловались по родственному, Эми сразу же заметила на руке Полковника браслет и поняла, что он от китайца с «секретом», который ей хорошо знаком.
– Папуля! Ты купил мне к моим украшениям новый браслет!– воскликнула Эми, расстегнула браслет на руке Адама и надела себе на руку,– спасибо, папочка, он мне так кстати, и целуя его в щеку прошептала ему на ухо,– этот браслет нужен мне, а тебе он ни к чему, не рискуй и не хитри.
Все вошли в зал и Адам начал высыпать на диван игрушки и детские вещи, купленные им в Танжере.
–Ну что я говорила!– засмеялась Эми,– папочка накупил всякой всячины, только все ни к чему! Так и не научился делать нужные покупки. Но все равно, папуля, я тебя люблю и обожаю.
И Эми поцеловала Полковника в губы.. Вышла Гретта:
– Всех приглашаем к столу, скоро ужин, а мы еще не обедали, ждали вас, Гарри.
– Отцу и Рудольфу нужно сначала умыться с дороги, а потом уже за стол садиться,– сказала Эми,– я провожу папу в его комнату, Рудик, тоже переоденься и няням скажи, чтобы детей покормили и к концу нашего ужина принесли наших малышей в зал.
– Слушаюсь, моя королева,– заулыбался Рудольф,– он с каждым днем влюблялся в свою жену все сильнее и сильнее, находя в ней очарование женщины, матери и любовницы. « Как же мне повезло,– думал он постоянно,– что она выбрала именно меня, о лучшей жене даже мечтать невозможно».
В комнате Полковник передал Эми дипломат:
– Ну ты, доченька , и хитрюга, и браслет сразу забрала, как догадалась?
– Папочка, во – первых, браслет женский, а во– вторых, такие браслеты делает только мой китаец, а в-третьих, он тебе ни к чему, опасно тебе с ним ходить. Переодевайся, умывайся и к столу. А вечером пойдем на концерт в гарнизон. Вот там самое интересное и увидишь.
Эми взяла дипломат у Адама и пошла в свою комнату. Рудольф уже переоделся и ждал Эми.
– Рудольф, а мы сегодня всей семьей после ужина идем на концерт в гарнизон, городская консерватория и школа танцев устраивает именно там свои показательные выступления. Я надену свое любимое платье, малиновое, в котором ты меня встретил в Берлине, ты тоже понаряднее оденься, будем сегодня с тобой на бис танцевать аргентинское танго. Не забыл еще, как мы танцевали на глазах у моего папочки и твоих друзей в том ресторане?
– Рудольф подошел к Эми, обнял ее, чуть приподнял и поцеловал в губы: « Любимая моя жена, разве я могу забыть тот вечер, который подарил мне такую королеву? Только не слишком ли ты будешь выделяться в своем наряде среди всех наших дам? Там будет так много военных, что я могу тебя и приревновать к кому-нибудь».
– Рудик, смотри какой браслет мне привез папочка, и мое ожерелье, эти украшения смотрятся только с этим платьем.
– А кого ты хочешь свести с ума своим нарядом сегодня ? Весь гарнизон солдат? Мне не придется из-за тебя ни с кем стреляться?– улыбался Рудольф, и целовал Эми. Потом поставил ее на пол: «Ладно, одевайся как хочешь, но первый танец с тобой, мой, по праву мужа».
Эми смеялась: « Я думаю, что если стреляться то мне из-за тебя придется, ты у меня такой красавчик, секретарша Петерса на меня волчицей смотрит, потому что ты достался мне, а не ей, ладно, помоги застегнуть ожерелье». Эми и Рудольф оделись и нарядные вошли в гостиную. За столом уже все сидели. Полковник увидел Эми в платье, которое он ей дарил и закашлялся, воспоминания связанные с этим платьем были у него не из приятных.
– Куда это вы так вырядились? – спросила Гретта.
– Мама, разве ты забыла, что сегодня концерт в гарнизоне и мы все туда приглашены?
– Надо же, а я и забыл, – проговорил Генрих, наливая в кружки пиво,–
придется тоже наряжаться. После ужина няни принесли детей. Девочки уже лопотали и пытались петь песенки сразу на трех языках, а мальчики сидели на диване и спокойно всех разглядывали.
– Как быстро они выросли,– сказал Адам,– только что были малютками, а вот уже и бегают, и песенки поют, Эми, дай мне подержать их на руках.
– Садись, папа, на диван и девочки сами залезут к тебе на руки.
Адам сел на диван, девочки тут же залезли к нему на колени спросили: « Ты кто? Мы тебя в доме раньше не видели».
– Я ваш дедушка,– сказал Полковник и засмеялся. Девочки были маленькие, шустренькие, как колобочки, и такие ласковые, теплые и Адам почувствовал, что любит этих крошек, ведь они обе из клеток Эми, значит это и есть она, только маленькая, в таком вот возрасте. Эми смотрела на Адама и улыбалась, она поняла о чем он подумал.
На концерт в гарнизон поехали всей семьей. В клуб воинской части не опоздали, в холле толпилось много народу, но больше всего было военных: солдат и офицеров. Нашли свои места в первом ряду, сели. Рудольф Эми держал за руку, справа от нее сидел Полковник.
– Откуда здесь столько военных?– шепотом спросил Адам Эми.
– Тихо, потом расскажу,– проговорила она. Обвела взглядом зал и увидела, как один капитан, с перевязанным глазом, пристально на нее смотрит. Она тоже посмотрела на него, их глаза встретились, и Эми этот взгляд насторожил, было в нем что-то нездоровое. Рядом с Рудольфом сидел Генрих. Эми перегнулась через мужа и спросила Генриха:
– Какой странный офицер, Генрих, кто это? Посмотри, сидит и не отрываясь смотрит на меня, вон тот, с перевязанным глазом, смотри на право.
– А этот? Дитрих, он вчера из госпиталя приехал, был в горячей точке, ранили его в голову, месяц лечился, а теперь вот к себе в гарнизон вернулся.
– Почему он меня так разглядывает, до неприличия откровенно.
– А что тут удивительного, ты самая яркая в этом зале, на кого еще смотреть, если не на тебя?– успокаивал Эми Генрих.
Эми повернулась к Полковнику и зашептала ему в ухо: «Адам, смотри вон на того офицера с черной повязкой на глазу, он мне не нравится, слишком меня разглядывает, будь на подстраховке, он мне кого-то сильно напоминает. Не могу вспомнить кого, но где-то мы с ним встречались, а мне сейчас только этого не хватало».
–Я буду следить за тобой весь вечер, а значит и за всеми, кто будет к тебе приближаться,– прошептал ей в ответ Адам.
Начался концерт. Сначала выступали студенты консерватории, пели песни на немецком и испанском языках, затем показывала свои номера школа бальных танцев. Когда начали играть Аргентинское танго и пары стали из зала выходить на сцену и танцевать, Эми потащила Рудольфа тоже на сцену и они вдвоем стали выделывать сумасшедшие па. Танцующие расступились, образовали круг и хлопали в ладоши в такт музыке. На сцену поднялся и полковник. Столпились вокруг и военные. Кто-то сказал:
– От этой пары невозможно отвести глаз, до чего красиво танцуют.
– Особенно женщина, ее спутать ни с кем нельзя, правда, Полковник?
Адам обернулся, рядом с ним стоял тот самый капитан с перевязанным глазом.
–Мы разве с вами знакомы?– спросил Адам,– вы очевидно меня с кем-то путаете? Я отец этой красивой женщины.
– Вы ей такой же отец, как я солдат этого гарнизона,– сказал незнакомец.
– Беда,– подумал Полковник,– он нас откуда-то знает, надо предупредить Эми.
Но капитан уже стоял почти рядом с Эми и Рудольфом. Музыка смолкла. Офицер подошел к ним вплотную, он обратился к Рудольфу:
– Разреши пригласить твою даму на танец, я только что из госпиталя, хочу потанцевать с красивой женщиной. Она у тебя очень красива, да?
Рудольф внимательно посмотрел на Эми, та кивнула головой.
–Я разрешаю,– сказал он, – но надо спросить и мою жену, захочет ли она пойти танцевать с вами?
–Рудольф, я пойду танцевать с капитаном.
Вся публика настороженно смотрела на такого наглого офицера, который позволил себе приставать к жене младшего Краузе.
Заиграли вальс. Капитан прижал к себе Эми и откинул руку в сторону, рукава рубашки натянулись и Эми увидела на левой руке шрам.
– Ники, ты как здесь очутился?– чуть слышно спросила она, кружась в вальсе и пытаясь отодвинуться от него хоть на чуточку.
– Узнала значит, по шраму, да? Вот я тебя и нашел, моя японочка, моя патологическая любовь. Найти тебя было не трудно, все газеты писали о твоей свадьбе с этим немцем. А вот попасть сюда, было куда сложнее, но я ведь твой ученик, я стал немцем, и вот я здесь, танцую с тобой вальс, как в тот день нашего первого с тобой знакомства, помнишь как я тебя кружил и целовал? А сад роз, помнишь? А я все помню. Ты мою жизнь под откос пустила, а хочешь, я сейчас твою жизнь так же уничтожу, как ты уничтожила мою?
– Ники, у меня четверо детей, остановись, не надо ничего предпринимать, ты же знал, кто я.
– Нет, милая, в тот вечер я ничего не знал, когда влюбился в тебя до сумасшествия. Долго ты меня дурачила, даже бабушкой прикинулась, а я и поверил, на могиле твоей был, слезы лил. Но теперь все, или моя, или ничья!
Со стороны казалось, что офицер о чем-то разговаривает со своей партнершей, все наблюдали за их танцем, он был очень стремительным, капитан кружил женщину в малиновом платье, оно словно флаг, трепетало вокруг нее и казалось вот-вот пара обессилит и упадет на пол. Вдруг офицер приподнял Эми и стал осыпать ее лицо поцелуями, потом нашел губы и впился в них.
– Что же ты наделал, Ники,– подумала Эми, и в этот момент, когда он впился своими губами в ее губы, она освободила руку и нажала ему сонную артерию на шее. Он медленно стал оседать на пол, цепляясь за ее платье. Полковник и Рудольф бросились к ним. Адам успел схватить Эми в охапку и отнести ее в сторону от капитана. Тот рухнул на пол, уткнувшись лицом вниз. К офицеру подошел Генрих:
–Позовите врачей, этот человек болен, его нужно отнести в лазарет,– сказал доктор Краузе. Тут же подбежали солдаты и унесли офицера в медсанчасть. Подошел Рудольф: « Эми, ты цела? Вот что делает твоя красота с мужчинами! Они просто сходят с ума, – возмутился муж,–
зачем было так наряжаться, платье это твое заколдованное, я тоже тогда от любви обезумел, как увидел тебя в этом платье,– шутил Рудольф, чтобы разрядить обстановку.– Это твое платье на мужчин действует, как красная тряпка на быка, я когда-нибудь его просто сожгу! Поехали домой,– уже гневно говорил Рудольф,– ну нигде с этой женщиной нельзя появиться, обязательно что-нибудь да приключится.
– Подожди, дорогой, надо посмотреть, что с этим офицером, не переборщила ли я с ним?
И подойдя к Адаму она шепнула: « Это Николас Кан. Надо что-то делать. Оставлять его здесь нельзя». Эми нашла Генриха.
– Генрих, идем со мной к этому несчастному, говорят он ранен в голову,
может быть я попробую с ним поработать и успокоить беднягу. Наверное очень давно вообще женщин не видел. А тут такая красотка, вот у него « крышу» и снесло.
– Ты права , девочка, хорошо, что умеешь уложить наглецов к своим ногам, но как мы все испугались, когда он тебя чуть ли не на руки взял, умным был твой дед, что таким приемам научил свою внучку. Такой красоте надо уметь защищаться. А наших крошек тебе придется учить всему тому, что сама умеешь,– идя к лазарету с Эми, говорил Генрих
Эми молчала. Она лихорадочно думала: « Что делать, и Ники жалко, и оставлять его здесь нельзя, очень опасно, и как его отсюда вывезти, что предпринять, гипноз будет действовать максимум две недели, вложить в него новую программу, на это надо время, а мне завтра улетать, что же предпринять?»
Рудольф и Адам шли сзади, иногда бросая реплики по поводу нахала и Эми, которая позволила себя целовать незнакомцу.
– Ехали бы вы домой,– оборачиваясь к мужчинам, проговорила Эми,– Рудик, тебе детей уложить надо, а ты , отец, отдохни с дороги, если понадобишься, я позвоню. А нам с Генрихом необходимо к этому несчастному в палату зайти. Парень все же в голову ранен. « А может в сердце?– подумал Адам,– но вслух сказал,–я буду ждать твоего звонка, разве я могу заснуть, когда «дочь» находится рядом с сумасшедшим?»
– Не волнуйтесь, мы с Эми только навестим этого несчастного и сразу же приедем домой,– успокаивал Генрих мужчин.
В палате, куда поместили предполагаемого Дитриха, был врач и медсестра.
– Добрый вечер, Генрих, и , Эми, вот странно, у офицера глаз здоров, и в голову он не ранен, на руке только странный шрам, а в карточке из госпиталя написано, что выбит глаз в связи с ранением в голову.
Эми подошла к офицеру, приподняла веки, поняла, что через минут 15 он проснется. « Значит надо усыпить его надолго,– подумала она и попросила врача,– доктор, а не могли бы вы сделать пациенту укол снотворного, пусть поспит до утра. А утром он нам все и расскажет, кто, откуда и зачем приехал в наш город под чужим именем».
– Да, приготовьте двойную порцию снотворного для этого сумасшедшего,– проговорил Генрих,– поставьте к его палате охрану, на всякий случай.
Медсестра принесла ампулы со снотворным, сделала капитану укол, тот через минуту захрапел.
– Сколько будет действовать лекарство?– спросила Эми.
– Часов восемь точно проспит,– ответила медсестра.
– Все, Эми, поехали домой, все и так уже волнуются.
Генрих сел за руль машины, Эми села рядом. Она лихорадочно думала, что предпринять. Убивать Ники ей не хотелось, все же в его навязчивой идее завладеть ею, была и ее вина. Вывезти его из госпиталя в самолет к Полковнику, но как? Там еще и охрана. Даже , если удастся вытащить Ники из госпиталя, как вывезти его из города?
Без участия Рудольфа это не получится. А что сказать Рудольфу? Он и так зол из-за случившегося на концерте. Опять весь город будет говорить только о ней, на концерте были и журналисты, точно все фотографировали и она опять попадет на страницы газет, как сенсация вечера. Придется просить Рудольфа помочь ей. Сказать ему, что этот офицер сумасшедший. Но сначала мне надо все рассказать Адаму. Эми застала Полковника в комнате: