– Снова проказы Венди, – подаёт голос одна из женщин.
– Проказы? – Хмурюсь.
– Да, ты новенькая и не знаешь, какая мелкая пакостница эта Венди. Трюк с куклой и её визгом был примерно раз десять уже, – отвечает другая женщина, мягко улыбаясь мне.
– Вообще-то, двенадцать, – смеётся та, что ставила булочки.
– Зачем? Зачем она делает это? – Вздыхая, я смотрю на разорванную куклу.
– Потому что она истеричка, как её мать и бабушка. Наглая мелкая засранка, избалованная ими. Она сама порвала её, и все на это ведутся. Тебе повезло, что это кукла, а не ножницы или нож, – усмехается Кэрол.
– Нож? – От шока, даже присаживаюсь на лавку, что стоит рядом со столом.
– Ага. Она Донну так напугала, – кивает Кэрол.
– Бедная Донна, она беременна и ей нельзя было так волноваться. Венди решила, что Донна отличная мишень для метания ножей…
– О, Господи! И никто ей ничего не сказал? – Ужасаюсь такому.
– Нет, конечно. Она только пугает ножами, ей всё прощается. Она выставляет всех виноватыми, кроме себя. Хорошо, что Джефферсон вовремя появился, а то было бы чего похлеще, если бы это был призрак Освин. Неприятный тип, приехал вместе с этими, – похлопывает меня по плечу одна из женщин.
– Но, всё же, нитки есть? Может быть, она злится, потому что никто не собрал её любимую игрушку, – предполагаю я, пытаясь найти разумное объяснение такому поведению.
– Ага, она не милая девочка, Энджел. И не ищи в ней этого, она вырастет стервой, как её мать. Но нитки есть, глянь в первом шкафчике, там наверху найдёшь, – указывает мне Кэрол, возвращаясь к готовке.
Неправда. Каждый ребёнок хороший, просто многие не видят этого. У детей нет насущных проблем, вроде работы, попыток выжить в этом мире. За них обязаны думать родители. Именно обязаны, и никак иначе. Это большая ответственность, и если уж взялись, то надо сделать детство незабываемым. Дело даже не в деньгах, у нас их было недостаточно для богатой жизни, но это не сделало меня хуже или несчастнее. Наоборот, я научилась радоваться всему, что имею и что приносит мне судьба. Я обожала наши посиделки вечером возле камина, когда можно забраться на папу и чувствовать запахи масла и железа, впитавшиеся в его кожу. Это детство, которое у всех должно быть.
Делаю последний стежок, затягивая нить и отрывая зубами. Смотрю на свою работу. Как новая, ей понравится. Уверена, что должна Венди обрадоваться.
– Боже, спасите меня! Пожалуйста, спасите, иначе я волосы себе повыдергаю! – Крик от входной двери, и как смерч мимо меня проносится девушка, размахивая блокнотами, падая на лавку.
Смех женщин и стоны девушки, роняющей голову на сложенные руки на столе, вызывают улыбку. Какая хорошенькая. Очень хорошенькая рыжеволосая девушка, с яркими зелёными глазами и пухлыми губами. Она ладненькая, ей очень идёт зелёный свитер и канареечного цвета джинсы.
– Валери, что опять? – Ещё смеясь, интересуется Кэрол.
– Ты не поверишь! Она хочет воздушный шар! Я всё понимаю, – девушка вскакивает с места, начиная метаться по кухне, – она хочет неоновых рыбок, драконов, снежных чудищ и всю эту чепуху. Но шар?! На улице мороз и ни одна служба не согласится отпустить его из замка! Ни одна! А ей подавай голубой шар! И чтобы обязательно блестел!
– Не пугайся, Энджел, это Валери – организатор свадьбы, – обращается ко мне Кэрол. Девушка замолкает, замечая меня, и расплывается в улыбке.
– А это кто? – С интересом осматривает меня, сидящую в углу с куклой. – Не говорите, что она новая няня! Боже, детка, беги отсюда! Беги так далеко, как только сможешь!
– Нет, она не няня, расслабься. Она решила, что если зашьёт куклу, то поможет злючке-Венди превратиться в доброго ангела, – издаёт смешок Кэрол.
– И она ангел, вы просто не заметили этого, – уверенно произношу я, вставая с места и протягивая руку Валери.
– Приятно познакомиться, – она пожимает мою руку, лучезарными глазами продолжая оценивать меня.
– Мне тоже, даже очень приятно. Так вот, – отнимает свою руку, поворачиваясь к присутствующим, – я сказала, что попытаюсь, так она снова начала угрожать тем, что я никогда не найду работу в мире. Напыщенная дура.
– А может быть, направить её так, как ты хочешь? – Предлагаю я.
– Лучше пристрелить её и дело сделано, – хмыкает Валери, снова падая на лавку.
– Это её свадьба, каждая хочет быть принцессой и запомнить этот день на всю жизнь, – замечаю я, опускаясь рядом с Валери.
– Она была замужем пять раз. Она просто хочет потратить больше денег Марлоу, и наконец-то быть принятой в обществе. Она даже залетела специально от Энтони, дабы зацепиться за них, – с отвращением отвечает Валери.
– Почему сразу залетела? – Удивляюсь я.
– Потому что она сама так и сказала. Да дочь ей не нужна, она не воспитывает её. Всё образование даёт ей леди Марлоу, оплачивает курсы, одежду и тому подобное. И не удивительно, что две сучки нашли друг друга. Всё я побежала, а то мне эта снесёт голову. Она планирует осмотреть восточное крыло, где и будет проходить церемония, – девушка подскакивает и так же быстро, как и влетела сюда, исчезает.
– Ну что, ещё не сошла с ума тут? – Смеётся Кэрол, возвращаясь к готовке.
– Скоро сойду, – отвечая себе под нос, смотрю на куклу в моих руках.
Тяжелее случая я ещё не видела, чем здесь. Но всё же, должна быть причина.
– А выходит она замуж за… – не заканчиваю предложение, потому что не знаю, как это сделать.
– За Дьявола Марлоу, – отвечает мне одна из кухарок.
– Его так и зовут Дьявол? – Улыбаюсь я.
– Нет, его имя Артур, но для всех он Дьявол. Всегда в чёрном, с такими же глазами. Холодный. Надменный… – говорит Кэрол.
– Не разговаривает ни с кем, очень редко. Да и только, чтобы как-то уязвить или уволить, – продолжает другая женщина.
– А ещё говорят, он жестокий. У него нет женщин, и он был любовником Хелен. И даже поговаривают, что это его дочь, а Энтони взял на себя обязательства, потому что тот её бросил. Отвратительный тип, – добавляет следующая кухарка, передёргивая плечами.
– И веет от него холодом. Когда он проходит, то как вампир забирает всю твою энергию, оставляя только плохое. Все боятся его, он выползает только под вечер, воскресая из мёртвых, – устрашающим голосом произносит Кэрол.
– Начинает охоту за юными созданиями, чтобы выпить их кровь, – подливает масла в огонь другая.
– И оставить бездыханные тела себе, забрав душу в преисподнюю, – прямо над ухом раздаётся другой голос.
Сглатываю от ощущения неприятного липкого пота, что собирается на спине.
– Каждый день у него новая жертва. Будь осторожна, Энджел, он за твоей спиной, – подойдя ко мне, прямо в лицо быстро произносит Кэрол.
Тут же раздаётся грохот от двери, визжу от страха, подпрыгивая на месте. Хохот взрывается на кухне, а я с укором смотрю на Кэрол, пожимающую плечами.
– Над чем смеётесь, дамы? – И всё же здесь есть мужчина, который интересуется весельем надо мной.
– Мы рассказываем про Дьявола Марлоу, – поясняет Кэрол.
Оборачиваюсь, встречаясь взглядом, с зелёно-карими глазами парня. Русые волосы разбросаны по плечам и от его улыбки появляются восхитительные ямочки. Очень знакомые ямочки.
– Энджел? Не может быть! Энджел! – Радостно произносит он, сгребая меня в охапку и поднимая в воздух.
– Джек, – улыбаюсь я, обнимая парня.
– Боже, какая ты маленькая. Так и не ешь кашу, – укоряет он меня, опуская на пол.
– Не помогла, как видишь, – смеюсь, разглядывая его. Наверное, если бы не эти ямочки, в которые была влюблена в десять, и в тринадцать, и даже в шестнадцать, то ни за что бы его не узнала. Да, было дело, но сейчас всё иначе. Он мне, словно брат, которого я так давно не видела. Хотя к брату нельзя чувствовать то, что происходило со мной.
– Я слышал от матери, что ты прилетела. Но не успел зайти, а ты тут!
– Да, меня уже два раза попытались уволить.
– О, да тут часто увольняют. Только зачем? Твоя мама говорила, что ты успешный адвокат в Нью-Йорке, – хмурится он, продолжая держать меня за плечи.
– Мне скучно, вот и решила немного скрасить время, – продолжаю улыбаться, хотя так неприятно лгать.
– Джек! Мне нужна твоя помощь! – От двери раздаётся крик.
– Иду! Прости, мне надо бежать, но ты тут! Невероятно, но тут. Дождись меня, и я довезу тебя до дома, поболтаем, – на ходу говорит он, скрываясь за дверьми.
– М-м-м, Джек, – тянет Кэрол.
– Прекрати, – отмахиваясь от неё, оборачиваюсь к заинтересованным женщинам, перешёптывающимся друг с другом.
– Красавчик. И он до сих пор влюблён…
– Кэрол, мы были детьми, – перебиваю её.
– Но целовались вы не по-детски, пока Айзек не навалял ему, – смеётся она.
– Мы не целовались, просто его рукав застрял в моей молнии, каким-то образом, – цокаю от этих воспоминаний.
– Ага, так мы все и поверили тебе, – и снова смех, от которого только закатываю глаза.
– Всё, я пошла. Вернусь в северное крыло и продолжу работать, – выхожу из кухни, продолжая улыбаться.
Джек. Мы не целовались, честно. Тогда не целовались, мне было всего четырнадцать. Но момент был прекрасен. Лето, мы смотрели на замок и мечтали о всяких глупостях. Стало очень холодно, и он одолжил мне свою куртку. Его руки дрожали, а моё сердце трепетало, пока не получилась эта глупая ситуация, о которой всем рассказал Айзек. После этого мы уже скрывались, чтобы никто не подумал о нас дурного, занимаясь ещё большими глупостями, чем раньше. А сейчас мы выросли, и всё осталось в прошлом. Теперь всё иначе, даже укол несильной боли в сердце не помешает мне улыбаться ему и забыть обо всём, начав всё с нового листа.
Декабрь 20
Действие пятое
– Вот она! Вот эта порвала мою куклу и украла её! – Детский крик застаёт врасплох, пока я поднимаюсь по лестнице.
Резко поднимаю голову, встречаясь с ледяным взглядом карих глаз, прикованных ко мне. Эти глаза не дают двигаться, словно замораживают каждую частичку моего тела. Такого я в жизни не испытывала. Страх. А ведь это всего лишь женщина, одетая с иголочки, но столько презрения в её взгляде, что меня передёргивает.
– Я…
– Вот эта грязная прислуга украла мою куклу! Видишь! Видишь, она у неё в руке! – Продолжает визжать Венди, указывая пальчиком на меня.
– Нет, я её не украла…
– С каких пор позволено наёмным работникам говорить с нами? – Сухо перебивает меня, как я понимаю, мать девочки. Опуская взгляд, ищу подходящие слова, чтобы объясниться.
– А как ещё отбелить себя? – Тихо спрашиваю я, поглядывая на неё исподлобья. Но словно не слышит меня, поворачиваясь к дочери.
– Я устала от тебя, Венди. Разберись сама, я тебя этому учила. Ты будущая леди Марлоу, поэтому реши эту проблему так, как считаешь нужным, – раздражённо говорит её мать. Хмурюсь, вслушиваясь в разговор. Как можно так?
– Но…
– Отвяжись от меня, Венди. У меня дела, – отмахивается от неё Хелен, вспоминаю её имя. Спускаясь мимо меня, оставляет после себя шлейф из тонкого дорого аромата.
– Ты! Всё ты виновата! – Обвиняюще кричит Венди, сбегая по ступеням ко мне, но останавливается, чтобы быть выше. Смотрю на неё с жалостью, и не вижу ребёнка. Это маленькая женщина, которую заставили повзрослеть раньше времени, украв у неё всё, кроме положения, и обучения этому.
– Я заштопала твою куклу и не крала её, милая, – как можно мягче произношу я, протягивая ей игрушку.
– Ты что сделала? Ты испачкала её! Посмотри, ты оставила пятна и нитка белая! А моя Присцилла розовая! – Выхватывает у меня игрушку, крутя её в своих руках.
– Так ничего нет, Венди. А нитки. Какие нашла, такими и пришила. Ты ведь её любишь. Разве важно какой ниткой она пришита? – Всматриваюсь в блестящие от злости голубые глаза.
– Она стоит уйму денег, каких ты никогда не видела. Выброси её, и я увольняю тебя, – швыряет куклу к моим ногам. Тяжело вздыхаю, поднимая игрушку.
– Она не отличается особо от того, что было. И меня уволить ты не можешь. Как только станешь совершеннолетней, тогда и будет у тебя возможность командовать. А меня нанимала не ты, – спокойно отвечаю я выпрямляясь.
Топает ножкой, сжимая кулаки от ярости. Боже, бедный ребёнок.
– И если она тебе не нужна, то я отдам её детям, которые будут рады. Они будут беречь её и аккуратно играть, чтобы передать своим братьям или сёстрам, – продолжаю, наблюдая за реакцией девочки. Кажется, что это только подливает масла в огонь.
– Таким же грязным, как и ты? – Шипит она, сужая глаза. И если бы я не видела её, то решила бы, что это взрослый человек. Сколько в ней ненависти ко всем, и лишь из-за того, чтобы быть ближе к матери.
– Я требую, чтобы ты выбросила её! И перед тобой миледи Марлоу, запомни это! Заруби себе на своём грязном носу! Обратишься ко мне иначе, всё расскажу леди Марлоу. И ты вылетишь отсюда. Не желаю, чтобы эти нищие играли с моей куклой, – снова топает ножкой, складывая руки на груди.
– Ты ещё не миледи, Венди. Чтобы быть миледи или леди, ты должна знать правила приличия. А ты их не знаешь, – качаю головой, поднимаясь по ступенькам.
– Ты должна быть примером для подражания. Дети, при виде тебя, должны восхищаться твоей красотой, добротой и манерами. А сейчас же ты лишь пример для детей, как не надо делать. И пока ты будешь такой, ничего вокруг тебя не изменится, – говорю, останавливаясь на одной ступеньке с ней.
– А это я забираю. Ты добровольно отдала эту игрушку, которая для тебя ничего не значит. Тебе купят ещё, а есть люди, которые работают, как я. И у них дети, не видящие такой красоты, что тебе доступна. Леди должна уметь делиться с людьми, одаривать их своей добротой и быть настоящей принцессой. А ты пока ещё не научилась этому. Леди никогда не станет вести себя, как ты. Тебе должно быть стыдно за своё поведение. И раз уж ты решила быть леди, то будь ей, а не копируй кого-то. Ты личность, так покажи это не криком и капризами. Изучи другую сторону своей души, милая. Я верю, что у тебя она есть, – улыбаюсь девочке, обескураженной моим тоном, моей манерой говорить с ней, как со взрослой. Но она умная и смышлёная, и с такими детьми необходимо говорить именно как с разумными существами, готовыми анализировать и думать. Мне очень нравится эта девочка, и мне хочется сделать для неё что-то значимое, чтобы вернуть ей радость, которую она не знала.
– Ты… ты не имеешь права… – губы Венди подрагивают, видимо, мои слова точно попали в яблочко и задели её.
– Имею, дорогая моя, имею. Я старше тебя и вижу больше, чем ты думаешь. Возьми свою игрушку, – протягиваю ей куклу, которую она нехотя берёт из моих рук. Даже с какой-то опаской, постоянно следя за моими движениями.
– Каждый человек может так же порваться, как твоя кукла. Это называется крахом. Но так же, как я её зашила, люди могут восстанавливаться, но уже изменившись. А как они изменятся, зависит только от них. Они должны захотеть быть теми, кто они есть. А не теми, кого они видят вокруг себя. Пусть тебе сопутствует удача, милая, а мне надо идти зарабатывать деньги, чтобы купить таких же красивых кукол для своих племянниц. Одна из них скоро появится на свет, – улыбаюсь ей несколько секунд, замечая, как неприятны ей мои слова. Поднимаюсь по лестнице, направляясь по коридору.
Отчего же Хелен так отстранилась от дочери? И они непохожи, я бы ни за что не приняла их за мать и дочь. Разный цвет глаз, кожи, овал лица. Они разные, очень разные. И объяснить я этого не могу. Но чувствую, что Хелен вселяет в меня непонятное и неприятное ощущение тяжести. А вот Венди, пусть о ней говорят, что она гадкая, но это не так. Она ищет любовь любым способом. Она пробует разные пути и, жаль, что ей никто не может сказать о том, что плохие поступки никогда не приведут её к тому, что она хочет видеть. Удивительный ребёнок, сколько смекалки и ума в её глазах.
– Энджел, я же сказал – сидеть на кухне, – чуть ли не сталкиваюсь с Джефферсоном.
– Я подумала, что могу вернуться к работе в северном крыле, – слабо улыбаясь, отвечаю, поднимая на него голову.