Что ж, она не ошиблась: в тот вечер Александр сидел именно в этом кресле. Нога на ногу. Правая рука на подлокотнике. Через обшивку чувствуется неприятная твердость доски. В левой руке – сигарета. Знакомая горечь в гортани. Сизый дым плавно поднимается к потолку. Да, все правильно.
Но в тот вечер он не был таким уж спокойным и умиротворенным. Хотя и старался не показать истинных чувств. На лице полуулыбка, слегка натужная, явно искусственная, взор обращен в окно. А там ночь. Темная. Слишком. И стук дождя о стекло. Пронзительный, навязчивый. Пугающий.
Трудно думать. Озноб по спине. Холодно. Страх… Угроза, скрытая, но такая близкая. Предсказуемая. Исходит эта угроза от той, что сидит напротив. Он не видит ее. Или это Елена не может увидеть? Только аура. Темная, сильная. Страшная. Он это чувствует. Она чувствует… Напряженная работа разума. Он может что-то сделать, что-то изменить.
Но страх усиливается, и он уже знает, что будет… Ударить, со всех сил, так, как не бил никогда! Миг ликования от нахлынувшей силы… Елена почувствовала, как был послан удар, хотя не поняла заклинания. Опять неуловимый образ. Провал. Удар, и ничего! Такого не может быть! Страх увеличивается многократно. Почти парализует мозг. Или это холод? Какой плотный воздух. Дышать трудно. А еще запах… Крови? Смерти? Откуда? Ужас сковывает движения. Краем глаза видно, как вокруг стало темно, как там, за окном. Надо повернуться. Невозможно. Боже, почему так холодно? Почему он не может двигаться? А что там шевелится? Кто это? Или что? Посмотреть… Нет, ни за что… Но все же надо шевельнуться, чтобы не замерзнуть. Он уже дрожит. От страха? От холода? От мысли, что кто-то сзади подходит все ближе… Кто? Нет. Он не хочет этого знать. Как бьется сердце. Слишком часто. До боли… Они совсем рядом. Кто?.. Нет! Не может быть! Господи! Только не это! Только не они… Совсем замерз… И как больно в груди. Все плывет. Очень больно. Воздух… Не хватает воздуха… Посмотреть… Надо увидеть ее глаза, лицо… Узнать… Невыносимо больно. Что с сердцем? Как больно! Холодно… Могильный холод. Круги перед глазами. Шум в ушах… Или пение?.. Вздохнуть… Хоть немножко воздуха… Невыносимая боль… Да когда же все это кончится!
– Лена! Лен, приди в себя! Лена, очнись же! – Алек тряс ее за плечи.
Она резко вздохнула, открыла глаза. Машинально потерла грудь, все еще чувствуя боль. Все кругом плыло, во рту пересохло, в висках ломило. Она с трудом сглотнула.
– С ума сошла! – орал Алек, побледневший, испуганный. – Экспериментаторша хренова! Влад, воды!
Влад уже стоял рядом со стаканом воды в руках. Она взяла стакан дрожащими руками, поднесла к губам, сделала несколько мелких глотков. В горле саднило. Транс еще не полностью рассеялся. Что это? Вода? Вино? Красное сухое…
– Отпечатки, – глухо выговорила она. – Нет отпечатков?
– Нет, конечно, – ответил Влад. – Нигде не было. Они постарались.
– Естественно, – шепотом согласилась Елена, с трудом поднялась с кресла, пошатнулась. Влад поймал ее под локоть.
– В «Бюро», – распорядился Алек, раздраженно хмурясь.
У подъезда Влад усадил Елену на лавочку, достал пачку «Союз – Аполлона», протянул сигарету ей, другую – Алеку, щелкнул зажигалкой. Потом прикурил сам.
– Сидите, – распорядился он. – А я сейчас машину подгоню.
Алек шлепнулся на лавочку возле подруги. Невольно поежился.
– Ты как?
– Как Гамлет. Забыться, умереть, уснуть… И видеть сны… – Елена зажмурилась, но тут же, почувствовав легкое головокружение, снова открыла глаза.
– Поесть тебе надо, – решил Алек.
– Дома.
Да, «Бюро» было их вторым домом, любимым, теплым и уютным. Еленин кабинет, черная кожа кресел, мягкий полумрак за плотными темно-синими шторами, запах кофе…
– Черный ворон, что ты вьешься над моею головой… – вдруг тихонько и как-то ехидно-гаденько затянул Алек.
Елена удивленно воззрилась сначала на него, потом туда, куда он невежливо указывал пальцем. К подъезду приближался классический «черный воронок».
Елена устроилась на заднем сиденье из мягкой черной кожи. Алек сел вперед – за штурмана. На Елену навалилась апатия и сонливость. Как всегда, после большой растраты сил. Думать ни о чем не хотелось, обрывки мыслей проносились в голове, но она их не останавливала, ни на чем не заостряла внимания. Ей вообще сейчас ничего не хотелось. Ни есть, ни спать, ни курить, ни чувствовать, а может, даже и ни жить. Просто сидеть вот так и смотреть на проносящийся мимо город. На грязные улочки, слишком яркие аляповатые витрины и рекламные щиты, на спешащих куда-то прохожих, на другие машины, так же пролетающие мимо. И больше ничего.
Она машинально слушала фонящих из магнитолы «Скорпионс» и увлеченный разговор мужчин, обменивающихся впечатлениями о новой большой игрушке. Как дети в песочнице.
Алек любовно поглаживал приборную доску, с удовольствием оглядывал обивку кресел, даже поелозил по коже сиденья.
– Класс! – восхитился он. – А марка какая? Я же не знаток…
– Это «эмка», – сообщил Влад гордо. – Корпус родной, все остальное, что бог послал.
– А идет-то как, – продолжал восхищаться Алек. – Движок не родной? От кого ставили?
– «Мерсовский», – Влад погладил руль, благо до движка не дотянуться. – Сам ставил. Я ее вообще сам собрал. Хобби у меня такое. У каждого ведь свое хобби?
– Ага. – Алек смутился. – А я вот крестиком вышивать могу. Макраме обучаюсь… – Он обернулся, взглянул на Елену: – Сколько еще продержишься?
– С полчаса, – подумав, ответила она.
Алек ей не поверил. Сил она истратила слишком много. А отходняки всегда болезненные, особенно у нее. Для окружающих. Елена становилась похожа на голодного оборотня: глаза злые, движения нервные, а слова… Скоро ей будет двигать лишь одно желание – обидеть, причинить боль, унизить. Как и у любого другого энергетического вампира. У любого «голодного» мага. Просто одни «питаются» положительными эмоциями. А другие – отрицательными. Его дорогая подруга принадлежала ко второй категории.
– Лен, может, сэкономим время, – предложил Алек. – Я сейчас выйду и куплю что-нибудь поесть, а?
– В «Бюро», – категорически заявила она. – У меня есть кофе и горький шоколад. А ты натянешь обтягивающие штаники, белый передничек и соберешь заказики. Потрудишься, ничего страшного.
Да, с получасом она точно переборщила. Алек старался не обижаться. С ней и так все понятно.
– У тебя есть музыка потяжелее? – обратился он к Владу.
Тот кивком указал на бардачок и прибавил скорость.
Сотрудники «Бюро», так не вовремя решившие покурить на крылечке, с удивлением наблюдали, как «черный воронок» лихо притормозил у конторы. Из приоткрытых окон машины неслись душераздирающие вопли «Рамштайна». Когда Елена, Алек и Влад вышли, сменивший Анатолия охранник Гриня уже трубил тревогу по внутренней связи.
Пока они поднимались в кабинет Елены в грозовом молчании, в «Бюро» уже кипела бурная деятельность. Люда, ведьмочка из отдела снятия порчи и сглаза, моталась по коридору второго этажа с чайником, прижатым к внушительных размеров груди. Юля, лучшая подруга Елены, штатный медик по совместительству, вскрывала ящик собственного стола, где хранился так необходимый сейчас черный горький шоколад. Володька, маг широкого профиля, рассыпал сахар по чашкам. Демонолог Женька просто топтался в коридоре между своим и Елениным кабинетом. Остальные работали, как всегда, в авральном режиме.
Елена открыла дверь своих апартаментов, сбросила привычным жестом куртку на руки Алеку, прошла к рабочему столу и уселась в крутящееся офисное кресло. Ее дорогой друг повесил, почти не глядя, на вешалку свою и ее куртки, направился к окну, задернул шторы, наполнив комнату уютным полумраком.
Влад разместился на черном кожаном диване, довольно вытянув ноги. Провел рукой по сиденью, отмечая, что вкусы с этой язвительной ведьмой у них весьма похожи. По крайней мере, на материалы и цвет для обивки мебели. И вообще, кажется, он слишком быстро и легко привыкает к этим двоим. Повинуясь общему настроению, он ввалился сюда, как к себе домой, будто делает это каждый день уже много лет, хотя на самом деле он в этом уютном, стилизованном кабинете всего второй раз. А ведь вчера, хотя и времени было предостаточно, он даже не потрудился осмотреться. Он окинул комнату взглядом.
Кабинет Елены был довольно просторный, хотя и мебели имелось немало. Напротив входа – большое трехстворчатое окно, которое Алек только что замуровал плотными шторами цвета ночного летнего неба. В правом углу рабочий стол полукругом. На нем, ближе к стене, стоял компьютер, а на той части, что обращена к двери – магическая сфера, явно бутафорная, два бронзовых подсвечника с белыми свечами, колода Таро на самом видном месте, пепельница и громадная неровная стопка папок и бумаг на углу. Вдоль левой стены – узкий шкаф, возле него еще одно офисное кресло, тумбочка, зеркало над ней, очередной шкаф, тоже узкий, но с застекленными дверцами. В углу по диагонали от стола – диван, на котором Влад сейчас сидел, два кожаных кресла в комплект и журнальный столик между ними. По правой стене три стула для посетителей. Мебель вся темного дерева, обои на стенах серо-синие, без рисунка. Несколько картин. Рассмотреть произведения искусства Влад решил как-нибудь потом.
Алек между тем продолжал хозяйничать. Расправившись со шторами, он достал ручку, взял лист бумаги из стопки на столе, начал записывать.
– Обойдусь без штаников и фартучка. Но заказы соберу. Тебе, моя молчаливая подруга, как обычно: мяса жареного с кровью, фасоль на гарнир. Устроит? Да… Салат капустный, морковь по-корейски, сок апельсиновый и пару булочек. Мне, значит, тоже мясо, салат, сок абрикосовый, хлеб обычный. А ваша светлость что желает?
– Мясо, – пожелала Владова светлость. – Салат из свежих овощей, сок апельсиновый, как и ее величеству. И еще… Слушай, а ты лаваш купить можешь?
– Какой? – уточнил Алек. – Как для шавермы?
– Нет. Тот, который потолще, грузинский. Лепешка такая большая, знаешь?
– О! А наш граф еще и гурман, – иронично заметила Елена.
– Да не могу я привыкнуть к вашему заводскому хлебу, – совершенно серьезно пожаловался Влад. – В Румынии хлеб другой. Там в каждой избе свой вручную выпекали. Мы всегда ходили в деревню специально покупать.
– А деревни у вас грузинские? – продолжала Елена вредничать. – Местные выселки такие? Или вас там расселяют по национальному признаку?
– Нет, дорогая, – это слово он произнес с особым выражением, иронично-ласково, растягивая гласные. – Грузин там не было. Просто лаваш вкуснее местного заводского ширпотреба.
– Тогда себе я тоже лаваш возьму, – тут же решил Алек.
– Подхалим, – буркнула Елена.
– Гурман, – иронично возразил друг и направился к двери. – Заноси, Женька!
На пороге возник высокий рыжий парень.
– А ну, помоги! – скомандовал он и передал подскочившему Алеку кружки с кофе. – Шоколад в кармане.
Елена улыбнулась, принимая свою кружку и плитку лакомства.
– Всем спасибо, – сказала она, нажав какую-то кнопку на телефоне.
– Громкая связь, – прокомментировал Алек для Влада. – Я по «Бюро» за заказами.
Он удалился со своим кофе.
Женька устроился на одном из стульев для посетителей, демонстративно не обращая внимания на Влада. Того это немного развеселило. Было в местных магах что-то по-детски забавное.
Однако, как он и ожидал, Женька первым делом поинтересовался у начальницы именно о его присутствии.
– Лен, а это кто?
– Довесок к делу, – буркнула она.
– Чей-то слабоумный племянник?
– Нет, Жень, маг, – возразила Елена и, наконец-то решив соблюсти правила приличия, улыбнулась Владу. – Нормальный, в общем.
Влад не выдержал и фыркнул со смеху. Ну, где еще встретишь людей, которые считают магов нормальными, даже «в общем»? Слишком сильна была в нем привычка жить с постоянными сомнениями относительно здравости собственного рассудка, с чувством отторгнутости обществом из-за своих ненормальных способностей. А здесь иначе, маг – значит, нормальный. Просто, как «дважды-два».
– Лады. – Женька встал и церемонно пожал ему руку. – Женька, демонолог.
– Влад, – ответил он на рукопожатие.
Женька переместился в кресло у стены, чтобы видеть их обоих.
– Я по делу.
– С чего бы это? – наигранно удивилась Елена.
– А ты жуй, жуй свой шоколад, – посоветовал он. – Силенок набирайся, а я пока порассказываю… Если вкратце. У меня тут ритуальное убийство. Девушку одну прикрутили к алтарю, перерезали ей горло, крови повыкачали да этой же кровью записочку на стеночке царапнули. «Mithrae invicto».
– Митре Непобежденному[3], – перевела Елена.
В ее глазах тут же зажегся интерес и удивление. Влад первый раз с момента их знакомства порадовался, что она сняла очки.
– Но, насколько я помню, в западном митраизме не приветствовались человеческие жертвы. У них там все по правилам. Надо заколоть быка, так и закалывают именно быка, а не кого-нибудь другого, – заметил Влад.
– А женщин они никогда не убивали, – согласилась с ним Елена. – Их даже на мистерии не допускали. Чисто мужской клуб, блин.
– Не умничайте, вам это не идет, – нахмурился Женька. – И без вас ясно, что это какой-то фанатик положил девушку, потому что она слишком много об этом мужском клубе знала. Фишка в другом. В этот солнечный кружок «умелые ручки» вхожи только самые высокие шишки нашего славного города. Ты, Лен, вроде как с ними общалась? Может, составишь протекцию. А я допрошу их чуть-чуть?
Елена задумалась. Просьба Женьки в принципе была выполнима, но необходимо точно выбрать, к кому его послать, да и вопросы демонолога проконтролировать. У таких людей что попало нельзя спрашивать. Вообще митраизм древняя и почти забытая религия, интересная нынче только таким упрямым историкам, как Елена и Женька. Хотя известно, что поклонялись Митре – иранскому божеству, Хранителю Договора между силами Добра и Зла, очередному солнечному богу, основе очередного солярного культа – обычно именно высшие чины многих армий и государств еще до нашей эры. А теперь традиция каким-то странным образом проявилась здесь в наши дни. В принципе, это нонсенс, но хоть по правилам развивающийся. А Женька и эти самые высокие чины как-то малосовместимы…
– Не, ну, прямо Сфинкс! – наигранно восхитился Женька. – Думать для тебя такое непосильное дело?
– Ты не пыжься так, – ехидно посоветовал ему Влад. – Животик надорвешь. В вашем городе есть, представь себе, правоохранительные органы, которые и должны заниматься расследованием убийств, пусть даже и ритуальных. И вот, Шерлок, они пришли к тем же выводам, что и ты, уже давно. И допросили всех, кто в твоей солнечной песочнице играется. Хочешь, я достану тебе по большому блату протоколы допросов?
– А то! – обрадовался Женька.
– Только учти, федералы, которые этим делом занимаются, не особенно в курсе митраистских фенек. А солнечные братья, по понятным причинам, особо их в курс дела не посвящали. Но все же в протоколах кое-что ценное есть. Во-первых, понятно, кто там какую роль исполняет в их театрализованных представлениях, а во-вторых, никто из участников действа девушку эту в глаза не видел. Последнее, кстати, проверено.
Женька кивал. Исторические митраисты на самом деле справляли свои обряды втайне, и вряд ли новые митраисты, пусть и непонятно как в России объявившиеся, явно соблюдают правила и не посвящают в свои таинства, опять же исторически несколько театрализованные, чужаков.
– А наш племянничек-то со связями, – прокомментировала Елена демонологу. – Грех не воспользоваться его благословенной помощью по большому блату. Проштудируешь федераловские писульки, а потом подходи, поговорим, выясним, у кого, что и как лучше еще поспрошать.
– Заметано, – согласился Женька. – Но ты там заранее пробей аудиенции, а списочек действующих лиц я тебе сегодня к вечеру подкину.
Елена кивнула.
– А наша девочка тоже с нужными детками в песочек играет, – вернул Влад комплимент.
– Клевые вы ребята, – задушевно проговорил Женька с ехидной улыбкой. – Любовь у вас прям до гроба. Решите друг другу глотки перегрызть, в силу своих, так сказать, особенностей, подумайте хорошо прежде. Алек расстроится. Интересно, а за едой он уже отвалил?