– Некогда. Ну ты меня понимаешь?
– Понимаю, – соврал Зорин.
– Будешь рядом – заходи, – сказал на прощание Юрка.
Дежурная, в общем, фраза, и ответил на нее Зорин дежурно – конечно, зайду. Как обычно, в общем. Юрка жил на противоположном конце города, и отправляться туда просто так, без повода… Разве что на день рождения. А что, подумал Зорин, завалиться к нему на день рождения, да без предупреждения. Устроим праздник. А так, чтобы вдруг случайно оказаться возле Юрки – тут должно произойти чудо.
Оно и произошло.
Сложилась такая цепочка совпадений, что неожиданно для себя около четырех часов вечера двадцать восьмого февраля Зорин осознал, что находится в пятистах метрах от Юркиного дома. Вначале потенциальный клиент перенес время и место встречи, потом пообещал подвезти Зорина на своей машине до метро, только вот заскочит на минутку в одну фирмочку… Потом оказалось, что владелец этой фирмочки вот только-только отъехал, но его можно нагнать, нагнали в каком-то кафе, оказалось, что владелец фирмочки немного занят, что нужно подождать…
– Вы подождете? – спросил клиент.
– Да ладно, – сказал Зорин. – Я сам доберусь на маршрутке…
Маршрутка увязла в снегу, валившем с самого утра, Зорин выматерился и пошел к автобусу, срезая через микрорайон, и вот на автобусной остановке сообразил, что Юркин дом – вот сразу за этими девятиэтажками. Обойти их, там, кстати, магазин по дороге, можно будет бутылку какую-нибудь прикупить с закусью. И потом через сад всего метров сто. А поскольку Зорин успел замерзнуть, то получалось, что заскочить в гости – совсем правильно. Железобетонно.
Юрка у нас фрилансер, работает дома, в такую погоду его на улицу не выгонишь. Красиво было бы вообще его не предупреждать, но мало ли над чем он сейчас работает. А если у него дама?
Нужно позвонить. Спрятаться от режущего снега в магазин и позвонить.
В магазине было жарко, на плиточном полу лужи от растаявшего снега, ноги скользили, словно на катке.
Зорин достал телефон.
– Привет, Сашка! – сказал Юра Манченко. – Как дела?
– Холодно, – сказал Зорин. – А ты где?
– Дома.
– Один?
– Один.
– Так холодно… – шмыгнул носом Зорин.
– И?..
– И я тут решил воспользоваться твоим неосторожным приглашением и зайти…
– То есть теперь тебе нужно приглашение, чтобы зайти к другу? – поинтересовался Манченко. – Значит, мы уже не можем просто так…
– Можем. Чего это не можем? Я тебе звоню из магазина на предмет выбора выпивки.
– Не сходите с ума, юноша, – строгим голосом их военрука сказал Юрка. – У меня есть что пить и чем закусить. Просто заходи. Только давай быстренько, чтобы мы успели немного выпить и слегка закусить, мне скоро из дому убегать.
– Я пулей, – пообещал Зорин и вышел из магазина.
Ветер гнал снег ему навстречу, приходилось прикрывать лицо руками, щурить глаза. Где-то впереди маячили девятиэтажки, и где-то там был проход в сад.
Пулей, пробормотал Зорин. Стремительной и бронебойной.
Ему казалось, что он не идет, что на самом деле ветер его остановил, он только перебирает ногами на одном месте, а иллюзию движения создают хлопья снега, проносящиеся мимо. Хотелось повернуться к ветру спиной и идти так, как в детстве.
Внезапно начался сад, замерзший, заснеженный, шипящий что-то под напором ветра.
Между деревьями снегу было по колено, проезжая часть и тротуары вокруг сада тоже были не очищены, но недавно проехала какая-то машина, оставив колею. Вот по ней Зорин и пошел.
Хороший хозяин собаку в такую погоду не выгонит, бормотал себе под нос Зорин. Даже собаку. Сейчас выпить… Нет не выпить, просто попить чаю. Горячего. Очень горячего. Ветер выдул из-под куртки Зорина остатки тепла, и зубы начали выстукивать дробь.
Третий подъезд, напомнил себе Зорин. То есть второй справа.
Дверь в подъезде, слава богу, была не на кодовом замке и не с домофоном. Ветер то распахивал ее, то с грохотом припечатывал к дверной раме. Зорин поймал дверь, придержал ее и проскочил вовнутрь подъезда.
Дверь оглушительно грохнула за спиной.
В подъезде было сумрачно и пахло мочой. Стены размалеваны граффити разной степени сложности: от затейливой вязи до простой и безыскусной констатации нетрадиционной ориентации какого-то Валета. Но лифт, как ни странно, работал, несмотря на припаленную кнопку.
После ее нажатия что-то лязгнуло, и натужно загудел мотор. Лязгнуло еще раз. И еще, словно лифт отмечался на каждом этаже.
Дверь открылась с недовольным урчанием. Лифту тяжело, подумал Зорин. Он старый, поэтому – ему тяжело. И противно, подумал Зорин, войдя в кабину. Стены были исписаны всякой чушью, динамик связи с лифтером весь залеплен засохшими жвачками, тусклая лампа светилась еле-еле, а на полу была лужа, возможно, от снега, но запах, стоявший в кабине, наводил на разные размышления.
– Восьмой этаж, – сказал Зорин и нажал кнопку, отсчитав вторую сверху.
На половине кнопок надписи уже стерлись, а поверхность других была оплавлена.
Только бы не застрять, сказал Зорин. Лифт натужно кряхтел и громыхал, время от времени что-то со скрежетом цеплялось за кабину, или это какая-то железяка кабины царапала стены лифтовой шахты.
Дверь открылась.
Зорин, топая ногами, чтобы стряхнуть с ботинок налипший снег, подошел к двери. Надавил на кнопку звонка. Раз, а потом еще два коротких после паузы – это был их особый звонок, еще с детства. Это значило – открывай скорее, пришел друг.
– Кто там? – глухо донеслось из-за двери.
– Сто грамм! – дежурно ответил Зорин. – Открывай, это я.
– Кто «я»? – спросили из-за дверей, и до Зорина наконец дошло, что голос-то не Юркин.
Зорин посмотрел на номер квартиры и выругался про себя. Он не помнил номера Юркиной квартиры. Третий подъезд, восьмой этаж. Номер можно высчитать: третий подъезд, четыре квартиры на этаже. Два подъезда по девять этажей – семьдесят два, плюс семь этажей этого подъезда – двадцать восемь, вместе сто. Получалось, что Юркина квартира – сто первая.
На двери номера не было.
– Что вам нужно? – спросили из-за двери.
– Это квартира номер сто один?
– Нет, – ответили из-за двери. – Это сто пятая квартира.
– Сто пятая… – протянул Зорин.
Это значит, что лифт привез его на девятый этаж.
– Извините, ошибся, – сказал Зорин.
Точно. На стене возле лифта краской через трафарет была написана девятка, полустертая, но все-таки читаемая. Контуженый лифт в сочетании с тормознутым пассажиром способны творить чудеса, констатировал Зорин. Ведь сразу нужно было понять, что этаж – последний. Вон, металлическая лестница на чердак.
Конец ознакомительного фрагмента.