Пьяная Россия
Том второй
Элеонора Александровна Кременская
© Элеонора Александровна Кременская, 2015
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Гении
Вместо предисловия
– Гений! – говорят ценители изобразительного искусства и вздыхают, с завистью обсуждая шедевр новоявленного мастера.
– Гений! – произносят театралы, с восхищением глядя на игру великолепного артиста, и аплодируют стоя.
– Гений! – комментируют любители спорта и толпой преследуют выдающегося футболиста.
– Гений! – констатируют врачи и опускают руки перед грандиозным хирургом, проделавшим невероятно сложную операцию.
Так кто же они, гении? Откуда берутся эти чудо-люди? И почему в обычной семье рабочих и крестьян рождается вдруг ребенок с такими музыкальными способностями, что ого-го! И почему в семье спившихся ленивцев рождается ребенок с математическим талантом? Да, много еще можно приводить примеров, когда вроде бы по всем фактам, когда наследственность и генетика должны были сыграть роль, но не сыграли и вместо армии дебилов, мы получили армию гениев! Что это? Ошибки ангелов или намеренное издевательство, а, мол, поглядим, как ты, его величество гениальность выберешься из семейки ограниченных, тупейших людишек, вся жизнь которых в том только и заключается, как бы брюхо себе набить, престарелых родителей на тот свет загнать и квартиру забрать, а после лежать, полеживать да бока наращивать под треск и болтологию телевизионных мыльных опер?! А, ну-ка, поглядим, позабавимся, как гений выберется из этакой передряги? Но, почему? Почему именно к гениальным людям применяются столь жесткие меры, что в них особенного? Может, крылья за спиной? Вроде бы, не видать. Может, нечто не от мира сего, отличающего гения от человека, как отличает, скажем, великий рост слона от маленького муравья? А, может гении в большинстве своем и не люди вовсе, а ангелы? Да, да, те самые, шатающиеся и не могущие выбрать, с кем они, с Богом или Сатаной? Не желающие идти войной против собственных братьев и избравшие, таким образом, особенно сложный путь – путь людей, как известно предавших Бога и оказавшихся в ужасающих условиях земного бытия. Некоторые гении, по секрету вам скажу, даже считают наш мир ответвлением геенны огненной, первым кругом геенны, с чем вас активно и поздравляю!
Вступление
Мир затаил дыхание, один – единственный мальчик остановил страшенной силы ураган, разразившийся над Черным морем и грозивший смертью многим людям населяющим крымский полуостров. Мало того, остановил и исчез, едва эксперты по сверхъестественным явлениям занялись им. Вскоре к экспертам подключились спецагенты из службы связанной с государственной безопасностью. Мальчика повсюду искали, тем более выяснилось, что людей с такими способностями хватало. На гениев спецагенты принялись натыкаться повсюду…
Алексашка
Фиолетово-темные тучи раскололись зигзагами молний. Многоголосый грохот упал на голову, завопившего от страха маленького худенького человечка. Сильный ветер подхватил капли дождя, ударил в лицо. Завывая, человечек ужом залез под развесистые заросли душистой сирени и замер, поскуливая.
Двое наблюдателей, сидевших в черном автомобиле с тонированными стеклами, переглянулись. Один с сомнением в голосе произнес:
– Мне кажется, это просто сумасшедший!
Второй не согласился:
– Гений, а гении на то и гении, чтобы быть не похожими на нас, простых смертных!
С этими словами он вышел из машины и направился к укрытию человечка.
Вскоре, трус оказался в автомобиле. Безропотно, маленький человечек дал себя пристегнуть к сидению и только сильно вздрагивал при очередном ударе грома.
Наконец, автомобиль тронулся с места, и тут же в лобовое стекло врезалась молния, прошла насквозь и убила, вначале, одного за рулем, затем второго. Произошло это в доли секунды.
Но маленький человечек успел крепко зажмуриться и напрячься. В следующее мгновение в автомобиле вспыхнули невесть откуда взявшиеся гудящие и шипящие огни нескольких шаровых молний. Молнии неторопливо бились о невидимое препятствие, возникшее было на пути к маленькому человечку. Жертва их нападения сидела неподвижно, напряжение, царившее в автомобиле усиливалось и тут распахнулась дверь, в мгновение ока некие сильные руки расстегнули ремень безопасности, выдернули маленького человечка наружу и захлопнули перед метнувшимися было молниями, дверь. Шаровые молнии попытались пройти сквозь обшивку автомобиля, но не смогли. Силовое поле, возникшее в салоне, принялось сжиматься, сгоняя шары в одну гудящую и трещащую кучу. Через мгновение молнии под давлением, взорвали сами себя. Машина загорелась, трупы обоих наблюдателей скрылись под ярким пламенем.
Маленький человечек был уже далеко, он почти летел за крепкой фигурой костистой старухи.
– Сколько раз тебе говорить, – сердито орала старуха, – никогда не связывайся с ангелами!
Маленький человечек молчал, быстро перебирая в беге ногами.
– Мы сами по себе, они сами по себе! – негодовала старуха.
Она втолкнула человечка в двери одноэтажного кирпичного дома и встала, напряженно раскинув руки.
Молния не заставила себя ждать, ударила вблизи дома, после, сияющим зигзагом попыталась ударить в двери, но была отброшена силовым полем.
Старуха запела, низко, басовито. Человечек после недолгих раздумий, к ней присоединился. Совместный хор сделал свое дело. Силовое поле разрастаясь, пошло вверх, к тучам. Люди пели, тела их раскачивались в такт ритмам. Голоса от низких, переходили к высоким, маленький человечек тут преуспевал, пел почти на ультразвуке. Напряжение нарастало, силовое поле выжимало тучи. Через несколько минут усиленный ливень прошумел по земле и стих. Небо очистилось, тучи исчезли, уступив белоснежным облакам.
Старуха стремительно распахнула дверь, с наслаждением вдохнула воздух. Пронзительно пахло свежевымытой травой и мятой.
– Отбились! – весело бросила она маленькому человечку.
Человечек кивнул, потер лицо, усиленно заморгал.
Старуха заметила его состояние.
– Устал? Ничего! Быстро восстановишься!
Маленький человечек не ответил, а вышел на крыльцо, приложил ладонь козырьком ко лбу и недоверчиво оглядел сияющее небо.
Старуха обнадеживающе ему улыбнулась, протирая запотевшие в безумных действиях, очки.
– Авось, внучек, теперь ангелочки посчитают тебя убитым и забудут проверить, в каком мире, ты на самом деле!
– Авось! – понадеялся он.
– Ну, а те двое, кто такие? – вспомнила старуха про двух мужчин погибших в автомобиле.
– Люди в черном, – мрачно отозвался внук выглядевший, как обычный подросток пятнадцати лет, – охотники за головами гениев.
– Да ну? – удивилась старуха.
– Вот тебе и ну, – передразнил маленький гений, – так что ангелы вернутся, новые люди в черном наведут их на мысль обо мне!
– Есть же поговорка: «Не трогай болото, пока не воняет!» – сердито вскрикнула старуха.
– Уехать мне надо! – с тоской в голосе произнес мальчик. – Прыгнуть!
– Вместе прыгнем! – решила старуха. – Пошли собираться!
– Алексашка! – позвала она из дома. – Вещей возьми немного, прыгнем к родне, в Туву!
– В Сибирь поедем? – переспросил Алексашка.
– В Сибирь конечно, брат, Богдан сильнее меня, небось, поможет нам спрятаться, да и сестра твоя двоюродная, Мила, говорят в страшную силу вошла!
Воители
Родной дядя Алексашки, Богдан не всегда жил в Туве, был момент его жизни отшельничества в качестве лесника в дремучей тайге, на севере России.
Алексашка с бабушкой приезжали тогда к нему в гости. Они составляли колоритную компанию. Бабушка Алексашки стоически выдерживая удары судьбы, растила внука сама, зять ее спился и перестал походить на человека, пропал где-то на Кавказе, куда бежал от семейных передряг, за новыми, так сказать, свежими ощущениями. Мать Алексашки, как это часто бывает в колдовских семьях, отреклась от дьявола, бросила сына и сбежала в монастырь, где через месяц послушничества приняла постриг и другое имя, мужское. Тут надо сказать, в женских монастырях инокини и монахини нередко откликаются лишь на мужские имена, правда, несколько переделанные, такие, как «Серафима», «Константина», «Павла». Таким образом, считают монахини, они прячутся от происков дьявола, не соображая, что дьяволу, в принципе, нет никакого дела до каких-то там монахинь…
Алексашка бывал в монастыре и вглядывался в осунувшееся, потемневшее лицо матери. Неистово молящаяся, мать была неузнаваема. Куда подевалась ее веселость, озорство, когда она, будто девчонка, играла с сыном в прятки. А как она прыгала через скакалку, как заразительно смеялась, раскачиваясь на качелях!
Мать, вся в черном, встречала сына в обыкновении у ворот монастыря и торопливо перекрестив волокла за собой, в церковь. После долгих коленопреклоненных молитв, она со слезами на глазах, уговаривала Алексашку отречься от Сатаны.
– Почему? – спрашивал тогда Алексашка.
– Он злой! – ревела мать.
– Нет, – вспоминая спокойную самодостаточную личность Сатаны, которого, к тому времени, Алексашка, как и всякий колдун из сильного рода, видел уже не раз, не соглашался он и добавлял, наблюдая ее тревожное состояние, – я поговорю с ним, обещаю, я добьюсь, и он тебя отпустит!
Мать смотрела сквозь пелену слез.
А Алексашка, покидая монастырь, куда приезжал за тридевять земель, навещать мать раз в месяц, шагая по вытоптанной паломниками тропинке к полустанку, думал, с ожесточением в сердце, что слабых, никчемных колдунишек и ведьм надобно отпускать. Слабые вообще не должны получать силу рода, они либо обезумеют, либо разбазарят свою силу так, что их детям нечего будет наследовать.
После нескольких упорных попыток прорваться к Сатане, Алексашка все же добился справедливости, доказал Князю мира сего, что его мать глупа и Владыка снисходительно улыбнувшись на заступничество сына, отпустил инокиню с миром.
Однако, когда окрыленный победой, Алексашка примчался к монастырю, он даже за врата не смог зайти. Материализовавшийся невесть откуда, Страж принявший облик высоченного монаха встал на пути сына к матери.
– Но она моя мать! – попробовал было возразить Алексашка.
Страж молчал, сверкая глазами, и медленно наступал.
Опасаясь, как бы, не разгорелась битва ангелов, которая, как правило, ведет к разрушению и смерти множества людей, Алексашка отступил. Издалека он крикнул растерявшейся матери, застрявшей в воротах:
– Я буду тебе писать!
И видя, что страж положил руки ей на плечи, удерживая на месте, не давая подбежать к сыну, посоветовал:
– Не сопротивляйся! Не надо!
Отвернулся, чтобы мать не видела его слез и разрыдался. Плача, он припустил к полустанку, где сел на электричку, забился в угол последней скамейки и плакал, беззвучно роняя слезы в рукав куртки, уткнувшись так, чтобы другие пассажиры не приставали с вопросами. Через два часа, Алексашка бросившись в объятия бабушки, все ей рассказал.
И бабушка засобиралась. Это было первое бегство от ангелов Бога.
– Так ты утверждаешь, страж тебя видел? – сердилась бабушка, упаковывая вещи в старый потрепанный чемодан.
– Он смотрел мне в глаза! – вспоминая тяжелый блестящий взгляд исподлобья, которым одарил его Страж, воскликнул Алексашка.
– Это война! – заявила бабушка, останавливаясь посреди избы, жестом зануды поправляя очки на носу. – Видит дьявол, моя дочь всегда была туповатой, в школе училась плохо, стихи не запоминала. Бесы нашего рода ее жалели и никогда не показывались ей в истинном виде.
– Как же она с ними общалась? – удивился Алексашка.
– Прикидывались кошками, – ответила бабушка, со вздохом, – у нас в доме мяукало тринадцать кошек!
Алексашка расхохотался, живо представив себе эту картину.
– Бесы играли с ней, забирались на крыльцо дома, поджидая из школы, притворялись промокшими и озябшими котятами. Всех, представь себе, всех, она тащила в избу! – и бабушка презрительно фыркнула. – Бесы вынуждены были оборачиваться кошками, птицами, собаками, даже детьми, лишь бы охранять ее, наследницу рода, наследницу силы, а она вон как их отблагодарила, в монахини подалась, идиотка!
И бабушка плюнула на чистый пол.
В тот же день, они рванули к дяде Алексашки, сильному колдуну, Богдану.
Богдан жил, как это уже и говорилось выше, отшельником, но все же не совсем отшельником, потому как дочь Мила была тут же, при нем.
Мила, будучи старше Алексашки на два года росла веселой и легкой. Она, словно пушинка, взлетала кверху и через мгновение насмешничала над двоюродным братом с верхушки сосны.
– Как ты это делаешь? – недоумевал Алексашка.
Мила учила:
– Забудь про вес тела, вымести его куда-нибудь!
– Куда? – торопливо спрашивал Алексашка.
– К облакам! – лукаво щурилась Мила и советовала, – закрой глаза, сосредоточься, вымещай вес и взлетай, а ветки сосны тебе помогут на первом этапе.
Алексашка бился месяц, через месяц упорных тренировок задача была решена, он научился вымещать вес тела за пределы Земли, научился перелетать от сосны к сосне.
Часто, они с Милой играли, выстраивая воображаемую широкую лестницу с перилами. Лестница вела к небу, к белоснежным пушистым облакам.
И тогда сторонний наблюдатель был бы поражен необычайным зрелищем. Двое детей, под веселое чириканье птиц, азартно прыгали, забираясь все выше и выше и все это, в прозрачном воздухе!
Достигнув облаков, легко сбегали вниз, опять-таки, как бы по ступеням лестницы, изредка, правда, они задерживались у верхушек кедров, чтобы нарвать шишек полных кедровых орехов. Отец Милы любил растолочь кедровые орехи в ступке и после, перемешав с медом лесных пчел, ел вместо конфет, частенько запивая крепким настоянным на травах, горячим чаем.
Иногда, им вслед несся крик бабушки:
– Не поднимайтесь выше облаков, там нет щита!
Щит поставил колдун. Богдан умел создавать щиты да такие, что сильные дожди с грозами обходили его избушку стороной.
Используя щиты, Богдан приманивал зверей и кормил диких волков с рук. За ним бежали и летели все звери, птицы лесные.
С помощью птиц он знал происшествия в округе. Нередко, первым прибывал на лесной пожар, первым спасал заблудившегося грибника, выхаживал раненых животных, а на браконьеров насылал такой морок, что браконьеры могли проплутать не сходя с места несколько дней и ночей. А после, повредившиеся в уме, рехнувшиеся от ужасных видений, браконьеры отпущенные на свободу, вылезали на четвереньках из леса. Люди находили их невменяемыми и абсолютно безумными.
В округе говорили, будто колдун заставляет браконьеров с помощью морока переживать минуты, а порой и часы страха, когда жестокий охотник преследовал беззащитную зверушку, с той только разницей, что на место зверушки он ставил самого браконьера…
Алексашка спасался у дяди все лето и осенью решил вернуться, полагая, что ангелочки уже позабыли о его существовании, бабушка поддержала внука, лишь Богдан был против:
– Учись держать щиты! – говорил он Алексашке. – Тогда сможешь выжить!
Алексашка кивал и обещал. В последующие дни, недели, месяцы и годы он прилежно учился, донимая ведущих рода, нескольких сильных демонов вопросами о щитах. Скупые крупицы информации, что он получал от ангелов сатаны, Алексашка использовал в полную силу, что-то дополняя, что-то преобразовывая, с матерью он больше не виделся, не решался съездить и таким образом, напомнить о себе Стражу монастыря. Письма писал редко, мать ему почти не отвечала, а с маниакальной тупостью присущей всем фанатикам Бога без исключения, в каждой открытке, в каждой строчке напоминала сыну о необходимости отречения от дьявола, забывая, что именно дьявол ее и отпустил…
Кока
На самом деле его звали Костя. Прозвище Кока прицепилось с детства и перешло во взрослую жизнь благодаря усилиям трех старших братьев. С братовьями у Коки не заладилось с самого начала. Они – крепкие, мускулистые парни с запросами сексуально-озабоченного свойства посвятили свою жизнь поверхностным бравадам, а он, болезненный, тщедушный писал стишки в тоненькой тетрадочке. Тетрадку прятал в кладовке, где посреди старых вещей наполненных пылью, она и хранилась, недоступная для братьев-чистюль.
Братья начищали ботинки до зеркального блеска и лачили волосы маминым лаком для волос, а он дотаскивал ненужные им, растянутые в гимнастических упражнениях футболки и спортивные штаны.