Наташка и «Харлей-Девидсон»
повести
Геннадий Дорогов
© Геннадий Дорогов, 2015
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Наташка и «Харлей-Девидсон»
Часть 1. Бегство от скуки
Глава 1
День выдался хмурый, пасмурный, то есть был самый обычный день, какими мать-природа щедро награждает славный балтийский город и его окрестности. И хотя не было дождя, тяжёлые свинцовые тучи, повисшие над головой, угнетающе действовали на настроение, словно прижимали к земле. Находясь во власти этого угнетённого настроения, молодая женщина Наталья Сереброва стояла у окна гостиничного номера и смотрела на раскинувшийся перед ней посёлок. Неделю тому назад они с мужем приехали отдыхать в Репино. Первое время ей всё здесь нравилось: и богатая растительность, и добрые приветливые люди. Но теперь из-за этих проклятых туч и зелень, и лица людей казались тёмными, мрачными.
Грустно вздохнув, Наталья отвернулась от окна. Роберт сидел за столом и внимательно изучал карту-путеводитель. Похоже, на него ничего не действовало – ни свинцовые тучи за окном, ни скучное монотонное однообразие их отдыха. Роберта вообще трудно чем-либо пронять. Он так рационально выстроил, упорядочил свою жизнь, что места для эмоций в ней практически не осталось. Наталья с любопытством разглядывала мужа. Как могло случиться, что они – два абсолютно разных человека – создали семью? Ведь был же у неё выбор и немалый. На внешние данные и внутреннее обаяние природа не поскупилась, поэтому Наталья никогда не испытывала дефицита внимания со стороны мужчин. Многие ребята – весёлые и остроумные, добрые и внимательные, лихие и отчаянные – добивались её руки. Так почему же она связала свою жизнь с серьёзным, педантичным Робертом? Да чего уж тут лукавить: замуж она вышла по расчёту. Нет, это был не корыстный расчёт. Просто Наталья бросила на чаши весов все достоинства и недостатки своих поклонников – и выбрала Роберта. Пожалуй, главную роль тут сыграла её мама, которая все уши прожужжала дочери о том, что более надёжного, порядочного и заботливого человека, чем Роберт, ей не найти. Мама вообще души не чаяла в своём «правильном» зяте.
Почувствовав на себе взгляд, Роберт поднял глаза и вопросительно посмотрел на жену.
– Что случилось, Наташа? У тебя печальный вид.
– Ничего не случилось. В этом-то вся беда, – Наталья опять тяжело вздохнула. – Что у нас вообще может случиться? Всё продумано, просчитано, выстроено в строгом порядке. Я умираю от скуки.
Роберт внимательно посмотрел на жену, но, видимо, понял по-своему.
– Потерпи немного, – сказал он, взглянув на часы. – Через два часа пятнадцать минут будет экскурсия в «Репинские пенаты».
В этом весь Роберт. Он никогда не скажет: «Через пару часов». Всегда и во всём предельно точен. Наталья сделала кислое лицо.
– Честно говоря, Роби, мне наплевать на «Пенаты».
Роберт недовольно поморщился: слово «наплевать» неприятно резало слух. Но от замечания воздержался, лишь сказал:
– Но ведь там жил великий русский художник Илья Ефимович Репин. Разве это не интересно?
Теперь поморщилась Наталья.
– Ну и что с того, что он там жил? Его картины хранятся в другом месте. Я вообще не понимаю подобных восторгов: вот крыльцо, по которому знаменитость поднималась в дом; вот стул, на который она опускала свой зад…
– Наташа! – укоризненно воскликнул муж.
Наталья замолчала. Роберт тоже молчал, обдумывая, как бы убедительнее выстроить свои доводы. Потом он заговорил голосом, каким обычно уговаривают маленьких детей:
– Ну, представь себе, Наташа: ты входишь в помещение, где сама атмосфера хранит дух великого русского художника, которым мы по праву гордимся…
– Роби, но ведь ты чистокровный немец!
– Да, я немец, но родился и вырос в России, – Роберт хотел было обидеться на жену, но передумал. – В конце концов, эта экскурсия включена в программу отдыха.
– Наплевать мне на программу.
Понимая, что дальнейшие препирательства бессмысленны, Роберт молча побарабанил пальцами по столу.
– Ну, хорошо, – сказал он. – От экскурсии мы отказываемся. У тебя есть другие предложения?
– Есть! – оживилась Наталья.
Кажется, он готов пойти на уступки. Значит, есть надежда расшевелить его. Всё, чем занимался Роберт, было строго регламентировано в соответствии с его представлениями о порядке. Под этот регламент подпадали также сон, питание, выполнение супружеских обязанностей. И вот сейчас, возможно, подвернулся случай, позволяющий нарушить этот расписанный по минутам сценарий.
– Я слушаю, – Роберт смотрел на жену, всем своим видом показывая, что он уважает чужое мнение.
Наталья встряхнула свои светлые волосы так, что прядь упала на лицо. томно глядя на Роберта сквозь эти упавшие пряди волос, женщина медленно развязала пояс своего халата и мягким кошачьим шагом подошла к мужу. Наклонившись к самому уху Роберта, горячо зашептала:
– Давай заберёмся в постель и немного похулиганим.
Она стала торопливо расстегивать пуговицы его рубашки. Роберт мягко взял жену за руки.
– Как, прямо сейчас?
– А почему бы и нет?
– Но… для этого существует ночь.
У Натальи резко испортилось настроение.
– Кто тебе сказал, что для этого существует ночь?
– Так принято.
– Кем принято?
Она вырвала руки из его ладоней и опять отошла к окну, глядя сквозь стекло на угрюмое серое небо. Роберт подошёл к ней, осторожно взял за плечи.
– Наташа, я понимаю, что Репино – не самое шикарное место на Земле. Но и здесь не так уж плохо. Море под самыми окнами гостиницы. До Санкт-Петербурга рукой подать, – он помолчал, обдумывая свои дальнейшие доводы. – Ты же знаешь, поехать за границу у нас пока не было возможности. Я ещё не достаточно твёрдо встал на ноги. Возможно, тебе кажется, что дела у меня идут слишком медленно. Но ничего не поделаешь: воровать и ловчить я не умею и не хочу. Всего добиваюсь своим трудом, – он перевёл дух. – Однако я обещаю тебе, что следующим летом мы посетим западную Европу: Францию, Италию, Испанию – какую страну выберешь, туда и поедем.
– Боже мой, Роби, разве в этом дело? – сказала Наталья, продолжая смотреть в окно. – Везде будет одно и то же. Нельзя же всё время жить по инструкции.
– Я во всём люблю порядок, – ответил муж. – И прошу тебя: не называй меня Роби. Мне это не нравится.
– А мне нравится!
– Ладно, – уступил он. – Делай, как тебе хочется. Ты всегда добиваешься своего.
Наталья резко повернулась к нему.
– Это в чём же я добилась своего?
– Ну, например, ты отказалась взять мою фамилию, хотя я просил тебя об этом.
– Но я не хочу быть Вальтер. Фамилия Сереброва меня больше устраивает.
– Но ты моя жена и должна носить фамилию мужа.
– Почему должна?
– Так положено.
– Кем положено?
Минуты три они стояли молча. Потом Наталья заговорила:
– Роберт, ты хороший человек. Ты очень хороший человек – надёжный, порядочный, честный. Но с тобой невыносимо скучно. Когда-нибудь я сбегу от тебя.
– Не сбежишь, – спокойно ответил Роберт.
Его самоуверенный тон задел её самолюбие.
– Вот увидишь: сбегу! – она с вызовом посмотрела мужу в глаза.
– Всё равно потом вернёшься.
– Откуда такая уверенность? – Наталья едва не задохнулась от гнева.
– Я всё просчитал, – ответил Роберт, словно не замечая её возмущения.
Птицы за окном словно посходили с ума. Они щебетали так звонко, будто репетировали большой праздничный концерт. Этот гомон разбудил Наталью. Но открывать глаза и выяснять, что там за окном происходит, ей не хотелось. И она опять погрузилась в сладкую утреннюю дрёму.
Однако долго нежиться ей не пришлось. Тёплый солнечный луч, осторожно прокравшись по постели, добрался до лица молодой женщины, проникая сквозь закрытые веки. Наталья сладко потянулась и села.
Роберт делал утреннюю гимнастику.
– Доброе утро, Наташа! – сказал он. – Посмотри, какая чудесная погода!
Утро и вправду было чудесным. Небо очистилось от хмурых туч и теперь сияло ослепительной синевой. В распахнутое окно вливался свежий бодрящий воздух. И всё это вместе – птичий гомон, чистое голубое небо, свежий утренний воздух – создавали совсем иное настроение, не оставляя ни малейшего следа от вчерашней хандры.
Наталья выбралась из постели и отправилась в ванную приводить себя в порядок. Потом они позавтракали и пошли на пляж. Вероятно, Роберт сделал выводы из вчерашней разборки. Сегодня он был необычайно разговорчив и даже шутил.
Они расположились в двух шагах от воды, с удовольствием глядя на гладкую, неподвижную поверхность моря, ослепительно блестящую в лучах утреннего солнца. Других отдыхающих на пляже не было – день только начинался, и вода была ещё довольно холодной. Но, тем не менее, в воде, громко хохоча, плескались двое – парень и девушка. Наконец парень выскочил из воды, схватил полотенце и стал торопливо вытираться, пританцовывая и что-то бодро напевая. Потом он стал звать свою подругу. Но она отрицательно мотала головой, бросая многозначительные взгляды в сторону вновь прибывших – Натальи Роберта. Она уже порядком замёрзла, от холода у неё стучали зубы. Парень что-то негромко сказал ей. Девушка хихикнула, но из воды не вышла. Тогда парень, взяв в руки широкое полотенце и держа его в развёрнутом виде, вошёл в воду по колени. Девушка быстро выскочила из воды ему навстречу. Он обернул её полотенцем. Покатываясь со смеху, они побежали на берег. Всё стало ясно: девчонка купалась нагишом. Они легли на постеленное на берегу покрывало и стали оживлённо о чём-то разговаривать и смеяться.
Наталья вдруг остро позавидовала их беззаботному веселью. Роберт перехватил её взгляд.
– Молодёжь, – сказал он. – А ты, Наташа, не желаешь искупаться?
Наталья неопределённо пожала плечами.
– Разве что нагишом.
Он снисходительно улыбнулся.
– Увы, мы уже не дети.
Наталья почувствовала, что у неё вновь портиться настроение. Она посмотрела на мужа и сказала:
– Да, мы уже не дети. Мне двадцать два года – почти старуха.
– Разумеется, ты ещё очень молода, – поспешно сказал Роберт, уловив в её голосе сарказм. – Но мне уже двадцать семь.
– Дело не в возрасте, Роби. Ты родился старым.
Роберт не ответил на её слова. Он поднялся и сказал:
– Значит, ты не будешь купаться? А я освежусь.
В течение всей недели, которую они провели в Репино, Роберт совершал ежедневные заплывы, несмотря на погоду. По три заплыва в день. Холодная вода вряд ли была ему приятна. Но Роберт купался не для удовольствия – он закалял тело и характер. Вот и сейчас, пробыв в воде установленное им же самим время, Роберт выбрался на берег, не бодро фыркая и восклицая, а стуча зубами и торопливо обтираясь полотенцем. На него было жалко смотреть. Но он обязательно ещё два раза полезет в воду. Порядок есть порядок.
Наталья поднялась.
– Знаешь, Роберт, ты купайся, а я прогуляюсь.
– Ты не подождёшь меня? – спросил он.
– Нет. Но если хочешь, пойдём вместе.
– Наташа, подожди несколько минут, – попросил он. – Я должен сделать ещё два заплыва.
– Кому должен?
– Ну, вот ты опять…
Наталья повернулась и пошла. Сначала она неторопливо прошлась вдоль берега Финского залива, потом побродила по уютному, утопающему в зелени посёлку. Время от времени она заходила в магазины, разглядывая имеющиеся в них товары, иногда покупала какую-нибудь мелочь, а потом, не спеша, продолжала свою прогулку.
Возле одного из магазинов её внимание привлёк красивый белый мотоцикл. Его переднюю часть закрывал обтекатель, из которого через продолговатые прорези по бокам выглядывали головки цилиндров. На бензобаке красовалась эмблема фирмы «BMW». Наталья ласково провела пальцами по сверкающей белой эмалью поверхности. Она любила мотоциклы.
Эту любовь шесть или семь лет тому назад ей привил двоюродный брат Юрка. У Юрки был видавший виды «Чезет», которым он очень гордился. Нельзя сказать, что брат молился на своё сокровище – он был человеком иного склада. Мотоцикл он воспринимал как друга, с которым вместе отдыхал, веселился, а порой хулиганил и попадал в неприятности. Вот с этого старенького «Чезета» и проснулась в Наталье любовь к мотоциклам. Юрка терпеливо обучал её вождению, искренне радовался успехам, весело хохотал над неудачами. Он был очень лёгким в общении человеком – весёлым и бесшабашным.
Иными словами, Юрка был прямой противоположностью Роберту. Поэтому Наталья не удивлялась тому, что между мужем и двоюродным братом не сложились дружеские отношения. Роберта буквально коробила Юркина беспечность, несерьёзное отношение к жизни. Юрка же считал своего «двоюродного зятя» страшным занудой и не мог понять, как это сестра решилась выйти за него замуж. Многие привычки Роберта казались Юрке смешными и служили поводом для зубоскальства. Особенно его забавляло пристрастие Роберта к «здоровому питанию». Каждое утро Роберт первым делом непременно выпивал стакан кефира. Прежде чем приступить к завтраку, обеду или ужину, он обязательно съедал порцию творога. У Юрки эти пристрастия вызывали презрительную усмешку. В разговорах с сестрой он называл Роберта не иначе как «твой кисломолочный муж».
Стоит ли говорить о том, что Роберт совсем не одобрял увлечение жены мототехникой. Своё недовольство он выражал косвенно, поскольку воспитание не позволяло ему сделать грубый нажим. Пользуясь этим, Наталья время от времени сбегала к братцу, и они вместе носились по дорогам на его стареньком «Чезете». Однако этим поездкам скоро пришёл конец: тёмной августовской ночью Юрка разбился насмерть, удирая от милиции. Не известно, принесла ли эта трагедия Роберту какое-нибудь облегчение – внешне это не было заметно. Напротив, он всячески утешал жену, выражал ей своё сочувствие. Но когда боль утраты утихла, и Наталья немного успокоилась, муж сказал своё веское слово:
– Отныне – никаких мотоциклов!
С тех пор прошло около двух лет.
Отвлекая женщину от воспоминаний, хлопнула входная дверь, и из магазина вышел красивый статный мужчина лет тридцати. Достаточно было беглого взгляда, чтобы угадать в нём хозяина мотоцикла. Одет он был в кожаные куртку и брюки с множеством металлических клёпок и бляшек. Кисти рук закрывали кожаные перчатки-митенки. В одной руке мужчина держал мотоциклетный шлем. Он подошёл и спросил, весело взглянув на Наталью:
– Нравится?
– Нравится, – ответила она. – Из Германии пригнал?
– Ага, – теперь в его взгляде промелькнул неподдельный интерес. – А ты, как вижу, разбираешься в этом. Водить умеешь?
– Умею. У моего брата был «Чезет». Он меня научил ездить. А ты почему спрашиваешь? Хочешь пригласить прокатиться.
– Нет, – мужчина опять улыбнулся. – Эта штука потяжелее «Чезета» да и мощнее в несколько раз. В Германии на таких полиция ездит. Вот покатать могу, если у тебя есть такое желание.
– Это желание я всегда ношу с собой.
– Тогда садись.
Наталья лукаво взглянула на него.
– А вдруг ты меня украдёшь?
– Украду, если кража тебе по душе, – ответил мужчина цитатой из песни Высоцкого. – Тебя как звать-то?
– Наташа. А тебя?
– Патрон.
– Ого! – воскликнула Наталья, картинно изогнув бровь. – Это кто ж тебя так назвал: мама или папа?
Мужчина рассмеялся.
– Нет, – сказал он, – для мамы с папой я Кирилл. Но в нашем кругу меня все называют Патроном.
– И что это за круг? Мотоциклисты?
– Да. Правда, теперь принято использовать более модное слово – байкеры. У нас ежегодно проводятся так называемые съезды.
– Где вы съехались на этот раз?
– В Лосево. Это не очень далеко отсюда.
– Значит, в Репино ты приехал ненадолго? – спросила Наталья.
Ей вдруг стало грустно от мысли, что этот приятный мужчина, с которым она только что познакомилась, скоро уедет отсюда на своей красивой белой машине.