– Лесочка, любовь моя! Как же я скучал по тебе! Давай же поцелуемся, несравненная.
Коварно усмехнувшись, Леска глубоко затянулась сигаретой и припала губами к Витькиным губам в долгом поцелуе. Из обеих ноздрей Жердя повалил густой сигаретный дым, вызвав всеобщий весёлый смех. Потом Леска приветствовала поочерёдно других своих товарищей, пожимая руки одним, обнимаясь и целуясь с другими. Кольку Ретгена, который был значительно ниже её ростом, Леска по-матерински прижала к груди и чмокнула в темя. Рентген что-то сказал ей, кивнув в сторону Натальи и Патрона. Леска повернулась, помахала им рукой и направилась в их сторону.
В это время из гостиницы вышел Санька Кремень в обнимку с хорошенькой девчонкой. Глядя друг на друга, они о чём-то разговаривали и смеялись. Но когда Кремень увидел Леску, в нём произошла мгновенная перемена. Про свою спутницу он тут же забыл. Та ещё продолжала что-то рассказывать и смеяться, пока не заметила, что Санька её не слушает. Проследив за его взглядом, она поняла, в чём дело. На лице появилось выражение злости и досады.
– Здравствуй, Колокольчик! – Леска помахала ей рукой.
– Привет! – мрачно ответила девушка и, повернувшись, ушла обратно в гостиницу.
Санька Кремень подошёл к Леске, преградив ей путь.
– Ну, здравствуй, Прочная Ниточка! – сказал он шутливым тоном, в котором, однако, чувствовалось напряжение.
– Здравствуй, Твёрдый Камешек! – в тон ему ответила Леска, пожимая Санькину руку.
– А поцеловать меня не хочешь? – спросил он.
– Можно и поцеловать.
Она быстро чмокнула Саньку в щеку и хотела идти дальше, но Кремень задержал её руку в своей.
– И это всё?
Леска удивлённо выгнула бровь.
– Что же тебе ещё от меня нужно, Камешек?
– А ты не знаешь?
– Может, и знаю. Только ничего у нас с тобой не выйдет. Тебе мои вкусы известны. Ты в них не вписываешься.
– Да уж известны, – усмехнулся Кремень. – Но ты-то в моём вкусе. Как с этим быть?
– Уж как-нибудь. Невелика беда.
– Как же невелика, Олеся?! – Кремень продолжал держать женщину за руку. – Посмотри на меня: извёлся весь, ночами не сплю.
Теперь усмехнулась Леска.
– Ну, допустим, я догадываюсь, отчего тебе не спится по ночам. В последнюю ночь, полагаю, Люська Колокольчик спать не давала?
Кремень опустил голову и почесал затылок, изображая смущение.
– Так ведь неважно, с кем я ночь провёл. Важно, о ком думал. А думать я могу только о тебе.
– Ну ладно, отстань! – сказала Леска. – Меня люди ждут.
– Так ведь и я человек.
– Отвали! – Леска вырвала свою ладонь из Санькиной и легонько ткнула его кулаком в грудь.
Подойдя к Патрону, она дружески обнялась с ним, потом пожала руку Наталье.
– Значит, ты – Натаха?
– Да. А ты – Леска.
– Ну вот и познакомились. Думаю, что мы подружимся. Колька Рентген дал тебе отличную характеристику. А он людей насквозь видит.
Наталья почему-то почувствовала себя неловко.
– Просто он очень добрый человек. Наверное, поэтому и в других людях видит только хорошее, – сказала она смущённо.
Патрон расхохотался.
– Уж Колька наш добряк ещё тот! – выразительно протянул он.
– Разве я не права? – Наталья вопросительно взглянула на Леску. – Мне показалось…
– Рентген – он и есть Рентген, – ответила Леска опять улыбнувшись своей сдержанной улыбкой. – Порой необходим, но вреден. А в больших дозах просто опасен.
В суровой правдивости этих слов Наталья убедилась очень скоро, когда Колька ангажировал её, пользуясь тем, что патрон и Леска увлеклись беседой. Рентген предложил прогуляться по берегу реки, и Наталья не стала отказываться. Ей льстило, что она нравится парню, что ему приятно её общество. Они побродили вдоль берега шумной из-за быстрого течения и многочисленных порогов реки. Колька без умолку болтал и остроумно шутил. Он очень хотел понравиться Наталье, и это её забавляло. И тут она сделала непростительную ошибку. Взглянув в сторону шумной компании байкеров, Наталья попросила:
– Коля, расскажи мне о своих товарищах.
И Рентген охотно принялся выполнять её просьбу, давая своим коллегам меткие характеристики. При этом абсолютно положительных оценок удостоились лишь единицы. У других наряду с достоинствами были вскрыты многочисленные недостатки. Третью, наиболее крупную группу он просто изничтожил. Язык у Кольки был острый, как жало осы, и такой же ядовитый. Сначала его словесные выкрутасы казались Наталье забавными, потом стали сильно утомлять. Она несколько раз пыталась сменить тему разговора, но это удавалось ненадолго. Рентген вновь садился на своего любимого конька.
Вскоре Наталью стали одолевать приступы дурноты. «Кажется, я заработала лучевую болезнь», – подумала она, поклявшись себе, что в следующий раз приблизится к Рентгену только при наличии свинцового фартука.
– Пора возвращаться, – сказала она.
– Как, уже? – огорчился Рентген. – Давай ещё погуляем.
– Нет. Кирилл может обидеться.
– Это Патрон-то обидится? – Колька мгновенно вынул своё заточенное жало, но, встретившись с Натальей взглядом, тут же спрятал его обратно. – Ну что ты, он совсем не обидчивый.
– Пошли! – скомандовала она, и он послушно побрёл вслед за ней.
Они ещё не успели подойти близко, как к месту стоянки подъехал ещё один мотоциклист. Это был здоровенный верзила в каске солдата «Вермахта». Он сидел на мотоцикле, таком же огромном и устрашающем, как его хозяин. Кожаная безрукавка обнажала массивные ручища, богато покрытые татуировками.
Остановившись, парень снял каску и повесил её на руль. Длинные взлохмаченные волосы и густая всклокоченная борода придавали ему вид бандита-мотоциклиста из американского фильма. Привстав над мотоциклом во весь огромный рост, парень поднял вверх свою лапищу и крикнул:
– Салют, братва! Питерский Жеребец приветствует вас!
Он энергично вклинился в толпу, похлопывал по плечам, сыпал прибаутками и всячески показывал своё дружеское расположение. Так часто ведут себя люди, не замечающие, что их навязчивое веселье быстро становится в тягость окружающим.
– Кто это? – спросила Наталья.
– Первый раз его вижу, – ответил Рентген. – Но, кажется, кое-кто здесь с ним знаком.
Действительно, очень скоро Жеребец был уже в кругу своих приятелей. Эта компания изначально не понравилась Наталье – не по какой-то конкретной причине, а просто, как это порой бывает, с первого взгляда возникла неосознанная неприязнь. Она с любопытством взглянула на своего спутника.
– А ему ты можешь дать характеристику?
– Для этого не надо быть Рентгеном, – ответил Колька. – Из этого парня дерьмо наружу прёт.
Наталья остановилась.
– Коля, хочу задать тебе один вопрос.
– Слушаю, – с готовностью отозвался он.
– Вот ты здесь многих красочно обрисовал, а две колоритные фигуры оставил без внимания.
– Кто тебя интересует? – насторожился Рентген.
– Леска и Кремень.
– Ну… – немного замялся Колька. – Как бы тебе сказать… Леска – это клубок противоречий. Может выкинуть любой фортель.
– Да? – удивилась Наталья. – Странно. А мне она понравилась.
– Она всем нравится, и мне в том числе. Разве я сказал, что она плохой человек? Но и у хороших людей бывают свои заскоки.
– А Кремень?
– Санька очень сильный и крепкий парень, – сказал Рентген с неподдельным уважением. – Такого ничем не испугаешь и не остановишь. Но, в принципе, он безобидный, если его не трогать.
– А если тронуть?
– О! Такую искру может высечь! Кремень – он и есть Кремень.
Наталья невольно улыбнулась, вспомнив Лескино выражение: «Рентген – он и есть Рентген».
– А что у них за отношения? – спросила она.
– Это не моё дело, – вяло ответил Колька, давая понять, что не намерен развивать эту тему.
В просторном баре царило бесшабашное веселье. Было шумно и сильно накурено. За столиками по двое, по трое, по четверо сидели люди. Но эти численности были не постоянными, поскольку в зале происходило подобие Броуновского движения: то и дело кто-нибудь покидал один столик и подсаживался за другой. Звенела стеклянная посуда. Заказы следовали один за другим. Два бармена едва успевали обслуживать разгулявшуюся клиентуру.
Наталья и Кирилл заняли столик посередине. Отсюда было хорошо видно всех. Чуть в стороне от них сидели Санька Кремень и Люся Колокольчик. Ближе к выходу расположились Леска и две её подруги – огненно рыжая Алёнка, очень метко прозванная Спичкой, и смуглая черноволосая Жанна Мулатка.
Люся Колокольчик что-то оживлённо рассказывала Саньке, звонко смеялась и была очень весела или хотела казаться такой. При этом она не забывала следить за Санькиным взглядом. За всё время, которое они здесь находились, Кремень ни разу не взглянул в сторону Лески, и трудно было понять, радовало это обстоятельство Люсю или, напротив, настораживало. Наталья исподтишка наблюдала за ними. И хотя она не была любительницей совать нос в чужие дела, на этот раз просто сгорала от любопытства.
Кремень был яркой харизматичной личностью. От него исходила какая-то неведомая мощь, завораживающая сила. Наталье довелось немного пообщаться с ним. Всякий раз ей становилось не по себе под его взглядом, хотя Санька держался с ней очень дружелюбно. Саньку здесь уважали. Возможно, было бы неверным сказать, что ребята боялись его, но портить отношения с Кременем явно никто не хотел.
И только один человек позволял себе отпускать в Санькин адрес колкие шуточки, игнорировать его внимание и беспардонно отмахиваться от него. Это была Леска. Конечно, всякое бывает в жизни. Ну, не нравится человек – и всё тут, будь он хоть трижды золотой. Но в том-то и дела, что в данном случае всё обстояло не так. Кремень не вызывал у Лески антипатии. Скорее даже наоборот. Это было видно невооружённым глазом. И всё же она упрямо «отшивала» его.
Вот это обстоятельство и вызывало у Натальи живейший интерес. Она хотела расспросить Кирилла об этой странной паре, но к ним за столик постоянно кто-то подсаживался, и поговорить на интересующую тему не получалось. Наконец, улучив момент, она спросила:
– Кирилл, а что за человек Кремень?
Патрон удивлённо взглянул на неё.
– Нормальный человек. Почему спрашиваешь?
– Да так. Необычный он какой-то. Когда подходит близко, у меня по коже мурашки бегут.
Кирилл взял её за руки.
– Не бойся его, Наташа. Санька никого зря не обидит.
– А чем он занимается? Мотоцикл у него не из дешёвых.
– Мы не лезем в чужие дела, – неохотно ответил Патрон. – Я свой «BMW» тоже не на получку купил.
Это был прямой намёк. Наталья неоднократно пыталась вызвать Кирилла на откровенный разговор, побольше узнать о нём. За короткое время их знакомства она крепко привязалась к нему. Патрон был прекрасным любовником, внимательным кавалером, интересным собеседником. Он мог поддержать разговор на любую тему. Но некоторые стороны его жизни оставались для Натальи закрытыми. Он её туда не пускал, уклончиво отвечая на вопросы или отшучиваясь. Это огорчало и вносило в их отношения некоторую неопределённость. Вот и сейчас он дал ей понять, что излишнее любопытство не вызывает у него восторга.
Наталья хмыкнула.
– Ладно. Раз так, я тоже не буду лезть в чужие дела.
Патрон мягко сказал, словно извиняясь:
– Не сердись, Наташа. Я не хотел тебя обидеть.
Он хотел ещё что-то сказать, но в этот момент за их столик подсел Витька Жердь и стал развлекать их своими разговорами. Он опять обрушил на Наталью лавину комплиментов, целовал ей руку и всячески выражал своё трепетные чувства к ней. Патрон и на этот раз проявил олимпийское спокойствие. Когда Жердь покинул их с тысячей извинений, словно его уход был для них трагедией, Наталья спросила:
– Кирилл, почему ты позволяешь другим ухаживать за мной?
Он удивлённо поднял брови.
– Я думал, что тебе это приятно. Разве не так?
– Мне-то, может быть, и приятно. А тебе?
Патрон засмеялся.
– А при чём тут я? Они же не меня обхаживают.
Она наклонилась к нему через столик.
– Кирилл, я не хочу, чтобы тебе было всё равно.
Он перестал смеяться и мягко сказал:
– Наташа, мне не всё равно. Я всего лишь хочу, чтобы ты веселилась и не скучала.
Из глубины бара донёсся шум. Там за столиком в углу расположился Жеребец со своей компанией. Двухметровый верзила порывался встать, но приятели удерживали его, ухватившись за руки, и в чём-то горячо убеждали. По настороженным взглядам, которые они бросали в зал, можно было догадаться, что их дружку пришла на ум не очень удачная мысль.
Жеребец успокоился, но ненадолго. Он вновь поднялся со своего места. Один из парней тут же схватил его за руку. Но верзила так ткнул своего приятеля в грудь, что тот наверняка опрокинулся бы вместе со стулом, если бы не сидел у стены. С пьяным блеском в глазах Жеребец зашагал через весь зал к столу, за которым сидели Леска и её подруги. Подойдя вплотную, остановился, не сводя с Лески своих маслянистых глаз.
– Приглянулась ты мне, девочка, – сказал таким проникновенным голосом, словно это известие должно было осчастливить «девочку».
Леска вопросительно смотрела на него, откинувшись на спинку стула. Жеребец расплылся в пьяной улыбке.
– Хочешь потанцевать со мной?
Леска удивлённо округлила глаза.
– Мы находимся в баре, дяденька. Здесь нет танцплощадки.
Здоровяк окинул бар мутным взором и вновь повернулся к ней.
– Танцплощадку я тебе организую, только глазом моргни.
– Не думаю, что это хорошая идея.
Улыбка Жеребца стала ещё шире.
– Есть и получше, – сказал он. – Мы можем потанцевать у тебя в номере. Ну, как? Лады?
Леска не спеша извлекла из пачки сигарету и закурила. Выпустив изо рта несколько колечек дыма, она посмотрела ухажёру в глаза и сказала:
– Вряд ли ты мне понравишься.
– Это ты зря, – верзила самодовольно ухмыльнулся. – Стоит тебе разок перепихнуться со мной, ты на других мужиков смотреть не захочешь. Меня ведь не случайно прозвали Жеребцом. Догадываешься, почему?
– Догадываюсь, – сказала Леска. – Ржёшь много.
Словно подтверждая её слова, Жеребец громко захохотал.
– Молодец! Люблю остроумных баб.
Он подтолкнул в плечо огненно рыжую Спичку.
– Освободи-ка место.
– Сиди! – скомандовала Леска, видя, что Алёнка собирается встать.
Спичка осталась сидеть, испуганно косясь на нависшего над ней великана. Жеребец перестал улыбаться.
– Ладно, – недовольно протянул он. – Я парень не гордый. Могу и стоя поговорить.
Шум в зале постепенно стихал. Многие заметили, что возле Лескиного столика назревает конфликт, и теперь напряжённо следили за дальнейшим развитием событий. Дружки Жеребца притихли за своим столиком в углу и, как видно, в случае потасовки вмешиваться не собирались. Вероятно, парни хорошо понимали, что расклад сил не в их пользу.
Наталья взглянула на Кременя и невольно поёжилась. От взгляда, которым Санька смотрел на Жеребца, ей стало не по себе.
Жеребец тем временем стал терять терпение.
– Ну что, идём? Я не люблю долго уговаривать.
Леска впустила в его сторону струю табачного дыма.
– Никуда я с тобой не пойду.
– Кончай ломаться!
В голосе Жеребца уже слышалась неприкрытая угроза. Леска презрительно фыркнула:
– Да пошёл ты!..
– Что?! – верзила наклонился к ней через стол. – Девочку из себя корчишь? Да знаешь, кто ты?
Он разразился грязным ругательством.
Несколько мужчин стали подниматься со своих мест, но Кремень жестом остановил их. Это дело он считал своим и хотел лично с ним разобраться. Но Леска его опередила. Загасив сигарету, она встала и хлёстко ударила Жеребца кулаком в челюсть. Верзила покачнулся, шагнул назад, потом вперёд, удерживая равновесие. Даже для такого здоровяка удар оказался очень сильным. Жеребец упёрся ладонями в крышку стола, тяжело мотая головой. Потом поднял на Леску налитые злобой глаза.
– Зря ты так, подруга, – сказал он хрипло. – Я ведь не посмотрю, что ты баба.
В этот момент Кремень крепко сжал его руку повыше локтя. Жеребец свирепо повернул голову и вдруг затих, наткнувшись на Санькин взгляд. Потом он дёрнулся и опять затих, словно загипнотизированный.