Вот, что она написала в этот раз:
«Верю я или нет, что: Моя двоюродная прабабушка Лена – ведьма? Я – наследница дома в деревни Хрустальные ручьи, и мне нужно туда ехать? Действительно ли я обладаю особыми способностями и силой?»
Татьяна взяла в руки лист с вопросами, закрыла глаза, расслабилась и погрузилась в себя, она сосредоточилась на своих внутренних ощущениях.
«Я поеду в эту деревню, я должна это сделать. Да, я понимаю, что это сумасшествие и, возможно, мой муж меня не поддержит. Но это моё решение», – после двадцатиминутного молчания голос девушки прозвучал громко и твердо. Татьяна была спокойна и уверена в своем выборе. Теперь осталось поговорить с мужем и убедить его в необходимости предстоящей поездки.
Глава 6
Михаил Скрипник ещё у выхода из подъезда пожалел, что ушел из дома, но сразу же вернуться к жене ему не позволила гордость. Он очень любил свою Тату: смешную, нежную, искреннюю и считал свой брак идеальным. Именно поэтому молодой человек так остро отреагировал на новые черты в поведении своей супруги. Он не понимал, почему Татьяна замкнулась в себе и перестала с ним делиться своими мыслями, а ситуация на катке вообще не вписывалась ни в какие рамки. Таточка, его милая девочка, в одно мгновение превратилась в совершенно другого человека – самоуверенную, яркую, дерзкую девушку. Он вспомнил её громкий смех, незнакомый насмешливый взгляд и упрямые интонации в голосе. «Что происходит с моей женой?» – Михаил с недоумением пожал плечами. Естественно, ему и в голову не приходило искать объяснения в полученном письме, Танинах снах и её телефонном разговоре с тетей Светой. Михаил вообще уже забыл про эти события и не видел с ними никакой связи. Выйдя из дома, молодой человек решил пойти ночевать на работу. Сначала Михаил хотел обратиться к кому-нибудь из друзей, но потом представил, что придется рассказывать о размолвке с женой или что-то другое и решил поспать на кушетке в своем кабинете.
На другой день, отработав свою смену, Михаил задумался, куда же ему теперь идти? Он достал из ящика стола телефон и собрался позвонить домой, как на пороге его кабинета появилась сама Татьяна.
– Привет, – сказала она дружелюбно, пряча в уголках губ улыбку.
– Привет, – ответил Михаил. Он был удивлен и рад своей жене, но постарался не подать виду, сидел с серьезным выражением на лице.
– Миха, пойдем домой. Ты прав, нам нужно о многом поговорить. Но не о том, о чем ты думаешь! Я тебя люблю, и мне никто кроме тебя не нужен. Я хочу тебе объяснить свое поведение в последние дни. Мне сложно об этом говорить, так как ты не поверишь… Но я очень надеюсь, что ты сможешь довериться мне, – Татьяна говорила в полголоса, она была взволнована.
Михаил молча встал, подошел к жене, обнял, прижал к себе и покрыл её лицо поцелуями:
– Тата, Таточка. Родная моя, ничего больше не говори. Я тоже тебя люблю, – он зарылся лицом в её волосы, вдохнул запах зимней свежести и ещё крепче прижал к себе. – Ты такая красивая у меня, я так соскучился, ты – моя колдунья.
Татьяна вздрогнула, услышав его последнюю фразу. Михаил оделся, супруги взялись за руки и поспешили вместе домой.
Как Татьяна и предполагала, разговор получился сложный. Михаил не мог поверить, что жена на самом деле собралась ехать в деревню. Сначала он предположил, что она его разыгрывает, но девушка стаяла на своем: в ближайшие дни она намерена ехать в Хрустальные ручьи.
– Ты понимаешь, что я тебя одну туда не отпущу?! Мне придется тоже брать незапланированный отпуск! Таня, мы останемся вообще в этом месяце без денег. Ты ведь взрослый человек, должна понимать, что мы не можем сейчас просто сорваться и поехать в какую-то глухую деревню. Для чего?! Ну, на крайний случай, если тебе не хватает новых впечатлений, давай купим туристическую путевку, отдохнем, в конце концов. Но тратить свое время на поездку неизвестно куда?!
Михаил шагал по комнате задавал возмущенным тоном вопросы жене, он пытался доказать бессмысленность и абсурдность этой поездки, но в итоге понял, что у него ничего не получается – Татьяна приняла решение, и её невозможно переубедить. Михаил устало сел на кровать рядом с Таней. Супруги снова оказались на грани серьезной ссоры, никто из них не хотел уступать, и при этом каждый надеялся, что завтра наступить новый день, и все само уладится. Они легли спать, так и не договорившись.
Третий сон Татьяны
Татьяна поднимается по лестнице на свой этаж, подходит к двери, достает из сумки ключи от квартиры. Она слышит, что за дверью кто-то ходит. Девушка торопливо открывает замок, распахивает входную дверь и делает шаг в коридор. Дома точно кто-то есть – она слышит странное шарканье и кряхтение в зале.
– Кто здесь? Я сейчас вызову полицию!
Тане страшно проходить дальше в квартиру, она остается в коридоре, готовая в любую секунду выскочить на площадку, в подъезд. На какое-то мгновение в доме становится тихо, а потом снова из зала доносится непонятное сопение и возня.
– Эй, вы меня слышите? Кто там?
Но Татьяне никто не отвечает, и она осторожно, на носочках идёт по коридору, чтобы заглянуть в зал.
Посередине комнаты стоит старуха, из первого сна Татьяны, она хмуро смотрит на девушку и шевелит губами, издавая противный шипящий звук. На бабке все то же грязное неряшливое тряпье и уродливые кривые ботинки. Она начинает, сгорбившись, ходить по залу, приволакивая негнущуюся ногу. Татьяна с отвращением слушает шаркающий звук и шипение старухи. Наконец, старуха открывает беззубый рот, она выпучивает, похожие на рыбьи, водянистые глаза и говорит дребезжащим голосом:
– Хто здеся? Хто здеся?
Бабка кривляется, стараясь передразнить Таню:
– Ты, почему сама ещё здеся? Я же тебе говорила, ехай домой! Изба пустая стоит, черти на лавках пляшут. Да, гадюка уже подбирается, твоё место занять хочет.
– Какая гадюка? – испугано спрашивает девушка.
– Баба черная, вражина поганая. Шептунья её метлой выметала-выметала, а теперь твой черед. Давай, ехай. Че думаешь у меня других дел нет, как с тобой разговоры говорить? Тьфу ты, стоит, рот разявила, балда какая.
Старуха в сердцах плюет на пол и с презрением смотрит на Таню.
Татьяна наметила следующий план действий: отпроситься на работе ещё на две недели, купить билеты на поезд до Новосибирска, собрать с собой в дорогу вещи. Последнее было самым сложным – девушка ничего не знала о деревенском быте, и ей было неизвестно, насколько пригоден для проживания дом, который ей достался в наследство. Михаил ходил мрачнее тучи, он неохотно обсуждал детали предстоящей поездки, ему тоже пришлось взять отпуск на 14 дней. Итак, супруги Скрипник приступили к сборам в дорогу – в далекую деревню Хрустальные ручьи.
– Тань, я все до последнего надеюсь, что ты передумаешь.
Михаил вопросительно посмотрел на супругу. Он изучал на сайте расписание поездов.
– Нет, я не передумаю. Миха, давай бронируй на завтра, можно на утро.
Девушка доставала из шкафа походные рюкзаки. Она оглянулась и послала мужу воздушный поцелуй.
– Тата, ты авантюристка. Ну, во что ты нас втягиваешь?
– А, ты ворчун мой дорогой! Все будет хорошо, я тебе обещаю!
К вечеру в коридоре стояли два тяжелых рюкзака. Татьяна в них положила теплую одежду, спальные мешки и то, что по её мнению, могло пригодиться в деревенском доме: свечи, спички, термос, чайник, кипятильник и кое-что из посуды.
Михаил долго не мог решить брать с собой ноутбук или нет. В итоге решил оставить дома, так как, скорее всего, в Хрустальных ручьях нет интернета. «Будет замечательно, если там есть хотя бы телефонная связь», – подумал молодой человек.
Поезд Москва-Новосибирск прибывал в семь часов. Супруги заказали на утро такси и пораньше легли спать.
В дороге муж и жена читали журналы, разговаривали с попутчиками и просто молча смотрели в окно поезда на проносившиеся зимние пейзажи. Татьяне нравилось ехать в купе, лежать на полке и слушать стук колес, стараясь ни о чем не думать. Как ни странно, но на душе у неё было спокойно, страх, тревога, сомнения исчезли сразу, как только она собрала вещи в дорогу. Михаил смирился с происходящим и тоже успокоился, он решил по возможности отдохнуть и выспаться.
В Новосибирск они приехали к часу дня, дальше нужно было пересесть на электричку и ехать ещё четыре часа до станции Кочки. Супруги нашли недалеко от вокзала уютное кафе и решили там пообедать – время позволяло, до посадки у них ещё было два часа. В Новосибирске оказалось довольно холодно, табло на привокзальной площади показало отметку минус 24. Татьяна и Михаил заказали плотный обед из супа, салата и мясного ассорти. На десерт они с удовольствием съели по куску черемухового торта.
Поездка в электричке оказалась не такой приятной, как в поезде. Вагоны были полупустые, на каждой станции по проходу ходили продавцы книг, сигарет, напитков и громко предлагали свой товар. На одной из остановок в электричку ввалились пьяные молодые люди, которые решили продолжить свой праздник и начали разливать по одноразовым стаканчикам водку и шуметь. Пожилая женщина, сидевшая недалеко от новых пассажиров, стала их стыдить, охать и грозиться вызвать полицию. Но им удалось уладить конфликт: парни подскочили к недовольной пассажирке и стали петь залихватские песни, пытаясь её рассмешить. В конце концов, женщина сдалась и заулыбалась, и пьяные парни продолжили свое застолье. К счастью, через несколько станций молодые люди покинули вагон. С каждой остановкой пассажиров в электричке становилось все меньше, когда объявили станцию Кочковскую в вагоне вообще никого не осталось кроме Михаила и Татьяны. За окном стемнело. Супруги вытащили из вагона рюкзаки и остановились на пироне. Они огляделись и увидели в метрах пятидесяти от себя одноэтажное здание, в нем горел свет, других домов по близости не было.
– Приключения, видимо начинаются. Тата, ты этого хотела?
– Миха, прекрати. Всё нормально. Мы сейчас дойдем до того дома, найдем какого-нибудь и узнаем, как добраться до деревни Хрустальные ручьи.
– Уже почти ночь, автобусы, скорее всего сейчас не ходят. Здесь вообще ничего нет, посмотри: ни улиц, ни домов, ни людей, ни машин! Никого! Где мы будем ночевать?
Михаил начал злиться. Он пожалел, что согласился на эту авантюрную поездку и чувствовал себя ответственным за все происходящее.
– Ну, ничего ведь страшного не случилось! Что ты нервничаешь? – Татьяна пыталась успокоить мужа, но на самом деле, ей и самой стало неуютно в незнакомом месте ночью.
Супруги надели рюкзаки, и пошли по заснеженной дороге к зданию. Подойдя ближе, они увидели, что это очень старый, покосившейся барак. На ступенях крыльца снег был притоптан, ветер раскачивал ржавый тусклый фонарь, который свисал с козырька над входом. Михаил поднялся по ступеням и дернул тяжелую, обшитую железными листами дверь. Дверь была на тугой пружине и открывалась с трудом, издавая протяжный резкий скрип. «Жуть, какая», – прошептала Татьяна, она начала терять уверенность в благополучном исходе этой поездки. Михаил, тем временем, громко топая, чтобы сбить с сапог снег и предупредить о своем приходе жителей барака, зашел в коридор. Жена шагнула в темный узкий проход вслед за ним. Сделав несколько шагов, они оказались перед второй дверью. Михаил в темноте не смог нашарить ручку и толкнул дверь плечом. Супруги вошли в ободранную, грязную комнату, по-видимому, административного назначения. По периметру комнаты стояли деревянные кресла, обтянутые дерматином, у многих не было сидений или были отломаны подлокотники. В одном из углов помещения на полу стояли горшки с замерзшими цветами, кто-то убрал их с подоконника и стащил в один угол, Татьяна узнала герань, фиалки, алой и лимон, у которого облетели все листья. Краска на деревянном скрипучем полу от времени стерлась, в центре ободранного потолка с желтыми пятнами висел пыльный плафон, грязно-зеленые стены облупились уродливыми плешинами. Сначала Татьяна даже предположить не могла, что это за помещение, но потом разглядела на противоположной от входа стене небольшое окошко, и рядом с ним на стене приклеенные листы бумаги. Она подошла ближе и прочитала расписание поездов и автобусов, написанное от руки неровным почерком.
– Это касса. Мы находимся в здании вокзала. Здесь продают билеты на электричку и автобусы, – обратилась девушка к своему мужу.
Она заглянула в окно кассы и увидела там старый масленый обогреватель, он стоял рядом с письменным столом и потертым стулом. Дверь в подсобку с обогревателем была закрыта.
– Миха, я сейчас залезу в это окно и открою дверь. Мы сможем включить обогреватель и нормально переночуем.
Михаил помог жене залезть в кассовое окно, она с внутренней стороны повернула замок и дверь открылась. В маленькой комнате было теплее. Татьяна щелкнула выключателем и зажглась лампочка. Единственное окно было затянуто толстой парниковой пленкой, на подоконнике лежала свернутая шуба, к дверному проему было прибито гвоздями толстое ватное одеяло, на полу лежал старый ковер. Татьяна включила обогреватель.
– Переночуем без проблем, не замерзнем. А утром, Тата мы поедем домой.
Татьяна ничего не ответила, она не хотела сейчас спорить с мужем. Михаил решил закрыть входную дверь, но на ней не было замка, поэтому молодой человек забаррикадировал её несколькими креслами. Потом супруги перенесли свои рюкзаки в комнатку с обогревателем, занавесил кассовое окно свитером, постелили на пол теплые вещи и спальные мешки. Татьяна решила вместо лампочки зажечь свечу. В комнатке стало тепло и даже уютно.
– Тадам! Смотри, что я припасла!
Девушка держала над головой маленький термос и широко улыбалась:
– У нас есть глинтвейн! Конечно, он уже не горячий, но думаю, что он нам скрасит сегодняшний вечер.
Михаил и Татьяна устроились на спальниках, они не торопясь пили вкусный напиток и вели душевные разговоры: вспомнили свои первые свидания, смешные истории из студенческой жизни. Вечер получился очень приятным и романтическим. Супруги уснули, крепко обняв друг друга.
Глава 7
Татьяна проснулась от грохота. Она подскочила и не сразу вспомнила и поняла, где находится и, что происходит. Михаил крепко спал и не реагировал на шум у входной двери. Девушка начала шепотом звать супруга и трясти его за плечо – бесполезно, он не просыпался, а только перевернулся на другой бок. А в это время кто-то шел уже по залу и приближался к комнате, где ночевали супруги. Татьяна слышала шаги и какой-то шаркающий звук, этот звук ей показался знакомым.
– О, господи. Это же хромая старуха из сна. Этого не может быть…
Девушка отогнула край свитера, который закрывал окно, и замерла от ужаса. Перед ней стояла бабка и внимательно смотрела водянистыми бесцветными глазами. Она была совершенно такой же, как во сне и также противно шевелила сморщенными губами. Но Татьяна точно знала, что уже не спит, и происходящее является реальностью.
– Ну и че трясешься, как мокрая собака? Вот девка-то, какая, трусливая и бестолковая!
Бабка брезгливо сморщила нос:
– Слухай меня. Завтра в десять часов семнадцать минут выйдешь со своим мужиком на дорогу, где машины ездят. Белая машина довезет до деревни. Помашешь рукой, остановится. Поняла хоть, а?
– Да, – выдавила из себя девушка.
– Слухай дальше. В дом войдешь одна. Мужика своего оставь во дворе. Как войдешь, поклонись до самого пола и поздоровайся. Сними черную тряпку с зеркала и кинь в печку, пущай сгорит. Не выбрасывай из избы ничего! Ничего, даже если покажется, что без надобности: люлька деревянная пущай висит в углу, корыто с трещинной не трогай. Сундук вообще пока не открывай. Поняла меня? Отвечай!
– Да.
– Пошла я. Устала уже. Шептунья совсем меня загоняла.