Увидев мужика с табличкой: «Глеб Воленский», я обрадовался ему, словно пес возвращению хозяина. Встречавший меня был внушительного вида высоким мужчиной с благородной сединой в аккуратно подстриженных волосах. Одет он был в весьма дорогой строгий черный костюм. К костюму прилагались белоснежная рубашка, черный галстук и черные туфли.
– Чейз, – представился он, когда я предстал перед ним. – Ваш персональный слуга. Надеюсь, полет прошел успешно?
– Более чем, – ответил я.
– Очень хорошо. Прошу вас.
Он на зависть окружающим провел меня через ВИП-зону.
– Мой багаж, – решил напомнить я, видя, что Чейз ведет меня к выходу.
– Не волнуйтесь, он уже в машине.
На стоянке ждал черный лимузин с ручным управлением.
– Прошу вас, – сказал Чейз, – открывая передо мной дверь в пассажирское отделение салона.
Я сел в машину и расслабился.
Чейз занял свое место.
– Куда едем? – спросил я, когда мы взлетели.
– К вам домой, – ответил он.
– У меня здесь есть дом?
– Да, вы купили старинный особняк.
– Давно?
– Две недели назад. Но он полностью готов к вашему прибытию.
– Далеко лететь?
– Полторы тысячи километров. Наша крошка пройдет их примерно за час. Ваш дом находится в самом центре зоны комфорта. Удивительно, как это Рэнделл сумел его для вас купить. Да еще и добиться скидки.
– Надеюсь, я его отблагодарил?
– О, более чем щедро. Распорядиться, чтобы вам приготовили постель?
– Я проспал весь полет. Так что предпочел бы что-нибудь бодрящее.
– Возьму на себя смелость посоветовать вам местный кофе.
– Очень хорошо.
Закончив разговор с Чейзом, я настроил сеть на музыкальный канал с поющими хорошенькими девочками. Почувствовав себя в безопасности, моя голова решила взять тайм-аут. В ней роились исключительно дурацкие мысли. Вполне подходящее сопровождение для созерцания красивых юных дев. Найдя в баре что-то жутко дорогое алкогольное, я налил себе приличную порцию. Добрую половину я выпил залпом. Когда приятное тепло прошло волной по всему телу, а душа расправила крылья и приготовилась к полету, я перешел к ленивому потягиванию напитка маленькими глотками. В этот момент жизнь казалась мне прекрасной и удивительной, а предыдущий жизненный опыт научил смаковать такие моменты мгновение за мгновением.
К тому моменту, когда лимузин начал снижение, в моем бокале оставалось немного на дне. Допив одним глотком остатки напитка, я убрал бокал в бар. Через пару минут машина села на парковочную площадку возле шикарного дома в духе родовых гнезд английских аристократов 19 века.
Натуральный кирпич. Натуральная черепица. Все 3 этажа фасада заплел приготовившийся цвести местный аналог плюща. Дом был огромен, наверняка с множеством залов, гостиных, столовых, комнат для прислуги и парой дюжин комнат для гостей. Вокруг дома был разбит парк – настоящее произведение искусства. За парком – озеро или пруд. На берегу была пристань с привязанными или пришвартованными (ничего не понимаю в околоводной терминологии) катером и парой лодок. За озером начинался лес.
– И это все мое? – вырвалось у меня, глядя на это великолепие.
– Это и в общей сложности еще 100 гектаров земли вокруг, – сообщил Чейз.
– Передайте Рэнделлу, что он гений!
– Ему будет приятно это услышать.
– Хотите осмотреть дом? – спросил Чейз, когда мы вошли внутрь и оказались в огромной роскошно обставленной комнате.
– С удовольствием, но чуть позже. Сначала я принял бы ванну и выпил кофе с чем-нибудь.
– Тогда прошу вас сюда.
Сказав это, Чейз провел меня к лифту, расположенному напротив входной двери. Мы поднялись на 3-й этаж, прошли немного влево по широкому коридору, пол которого был застелен толстенным ковром, и вошли в ванную комнату. Ванна была готова. Чейз включил ее с пульта дистанционного управления, когда мы подлетали к дому.
– С легким паром, – пожелал он и вышел.
Я разделся и с огромным удовольствием погрузился в теплую чуть ароматизированную воду. Было настолько здорово, что я вылез из ванны, когда у меня начали отрастать жабры. Пока я купался, робот унес мою одежду в стирку. При этом о чистой одежде никто не позаботился. Чейза еще не было в моей сети, поэтому я не знал, как его вызвать. К счастью, в ванной рядом с зеркалом нашлась кнопка вызова прислуги, и стоило мне ее нажать, как он тут же примчался.
– Я без одежды, – сказал я.
– Прошу прощения. Сию минуту исправлю, – ответил он и пулей вылетел из ванной.
Меньше чем через минуту он вернулся с дорогим и приятным на ощупь бельем, легкими брюками, рубашкой, носками и удобными домашними туфлями.
– Куда прикажете подать кофе? – спросил он, когда я был одет.
– Куда-нибудь на свежий воздух.
– Открытая веранда вас устроит?
– Более чем.
Чем-нибудь к кофе были пирожные, в которые я влюбился с первого укуса.
– Повар достался вам вместе с домом. Он стоит целое состояние и является предметом вожделения и зависти всех соседей, – сообщил Чейз, когда я воспел вслух его творение.
– Передайте ему, что я восхищен его искусством.
– Обязательно передам.
После кофе была экскурсия по дому. Я словно посетитель музея ходил по бесконечной веренице залов, гостиных, малых гостиных, спален… Все это было шикарно и со вкусом обставлено, и все было моим, до тех, разумеется, пор, пока я оставался Виктором Бишопом. Предыдущий владелец дома был фанатиком курения трубок, и от него в наследство мне достались целых три курительные комнаты. Трубки и табак он, правда, забрал, да они мне были и не нужны. Я не курю, и курить табак не хочу даже пробовать. А вот книги из богатейшей библиотеки, как и коллекция вин из погреба достались мне в наследство, благодаря стараниям того же Рэнделла. В погреб я не спускался, а библиотека меня очаровала с первого взгляда, настолько там было уютно: настоящий камин, в каких горят настоящие дрова, удобный диван, стол, кресла и целая куча еще бумажных книг. Плюс достаточно хорошая система климат-контроля, чтобы прекрасно себя чувствовать у камина даже в самый жаркий летний день.
– Пожалуй, я останусь здесь, – сообщил я Чейзу.
– Есть какие-нибудь пожелания?
– Да. Зажгите камин.
– Что еще? – спросил Чейз, выполнив мою просьбу.
– Можете быть свободны.
Оставшись один, я взял первую попавшуюся книгу и углубился в чтение. Это был детектив. Обычно я такое не читаю, но сам кайф от того, что я читаю настоящую бумажную книгу, сидя в удобном кресле возле настоящего камина с лихвой компенсировал убогость содержания книги. Я настолько ушел в чтение, что не заметил, как в библиотеку вошел Чейз, и только второе или третье его покашливание заставили меня вернуться к реалиям бытия.
– Пришли бумаги на подпись, – сообщил он.
– Какие еще бумаги? – не понял я.
– Договор аренды личности. Вы арендуете личность и должность Глеба Валенского. Вот договор, – он протянул мне планшет с договором.
Не знаю кого как, а меня забавляет то, что даже сейчас, спустя 50 лет после того, как бумагой перестали пользоваться, любой официальный документ все еще называют бумагой.
– То есть, подписав это, я официально стану Глебом Валенским, наладчиком прачечных автоматов? – спросил я.
– В частности и им. Аренда не требует поглощения личности, поэтому, будучи господином Валенским, вы продолжите оставаться Виктором Бишопом.
– Лишь бы это не обязало меня на самом деле заниматься прачечными автоматами.
– Об этом можете не волноваться.
– Тогда где я должен поставить автограф?
– Вот здесь, – сказал Чейз и указал на нужную строчку на планшете.
– Это все? – спросил я и, не читая текст договора, поставил под ним подпись.
Будучи Виктором Бишопом, а я подписывал договор от его лица, я не рисковал ничем, как, собственно и он. Мое право подписи было ограниченным, и она имела вес только в рамках первичного договора, по которому я был нанят на работу в качестве Виктора Бишопа.
– В каком часу желаете отобедать? – спросил Чейз, когда с формальностями было покончено, а на моем сетевом экране появилась иконка быстрой связи с Чейзом.
– В ближайшем, – ответил я, не столько руководствуясь чувством голода, сколько желанием узнать, чем же еще удивит меня повар.
– Я позову, когда все будет готово.
– Я буду здесь.
Чейз вышел, и я вернулся к чтению. Прочел несколько страниц и… меня осенило. Я вдруг понял, что влюбился в эту безумную игру, что мне понравилась жизнь в духе супершпиона из старинных романов, что опасность только сбивает с нервов мох, заставляя максимально ярко чувствовать вкус жизни. Я понял, что начинаю кайфовать от происходящего, как наркоман. А почему, собственно, как? Опасность заставляет организм вырабатывать целую кучу сильнодействующих гормонов, превращая его в фабрику по производству наркоты.
– Обед готов, – прервал мои нравственные терзания Чейз. – Я приготовил вам подходящий костюм. Он в вашей гардеробной, но если пожелаете, я принесу все сюда.
– А это обязательно, переодевания и все такое? – с надеждой в голосе спросил я. Не люблю тратить время на переодевания.
– Решать вам, – ответил Чейз, и каким-то шестым чувством я почувствовал, что откажись я подобающе одеться, он станет презирать меня всю оставшуюся жизнь. Казалось бы, какое мне дело до его уважения, если в любой момент я могу отсюда съехать и никогда его больше не встречать. Вот только что-то во мне желало его расположения, и я ответил:
– Пойдемте в гардеробную.
Костюм был светлым серо-голубым и невесомым на ощупь. Галстук я завязывать умел. Какое-то время назад у меня был бзик, и я носил костюмы и галстуки. Потом, правда, одумался и вернулся к неприхотливой джинсе.
Обед я описывать не берусь. Скажу лишь, что он состоял из 5 блюд, и ничего даже отдаленно напоминающее эти шедевры кулинарии есть мне не доводилось. Венчал трапезу местный чай, способствующий, по словам Чейза, улучшению пищеварения и подъему настроения.
Настроение у меня действительно поднялось, и я решил пойти прогуляться по парку, о чем и сообщил Чейзу.
– Забыл сказать, что вам принадлежит конюшня с прекрасными лошадьми, и если вы желаете прогуляться верхом.
– А это уж точно нет. С лошадьми я предпочитаю оставаться на «вы», что устраивает и меня, и их, – как-то слишком уж резко ответил я. Дело в том, что лошадей я боюсь. Без всякого повода с их стороны.
– А вот от хорошего велосипеда я бы не отказался, – поспешил я добавить.
– Какую модель вы предпочитаете?
– Ту, что выберете вы.
– Завтра же займусь этим вопросом.
Дальше мы шли молча. Я наслаждался прогулкой и мыслями ни о чем, а Чейз был приучен не лезть с разговорами, пока его не спрашивают.
Мы уже возвращались домой, когда он остановился, чтобы прочесть пришедшее сообщение.
– Вас приглашают на ужин Робертсоны. Это ваши соседи. Вполне приличные люди. Они пишут, что хотят познакомиться с новым соседом, о котором очень много наслышаны, – сообщил он.
– Интересно, о ком они наслышаны? О Викторе Бишопе или о Глебе Воленском? – спросил я.
– Теряюсь в догадках. Что ответить Робертсонам?
– Ответьте, что я с удовольствием принимаю их приглашение в качестве Глеба Воленского.
– Исполнено, – сообщил Чейз, отправив им сообщение.
После прогулки я захотел вздремнуть, и, вернувшись домой, забрался в поистине королевскую постель, где провалялся до тех пор, пока меня не поднял Чейз. Пора было собираться на вечеринку. Представляя себе, как я познакомлюсь там с какой-нибудь очаровательной дамой, которая пожелает разделить со мной постель, я замурлыкал веселую мелодию. Вот только предаваться радужным мечтам мне долго не пришлось. Уже в гардеробной Чейз заставил меня шмякнуться с небес на землю. Для этого ему было достаточно произнести:
– Ваш фрак.
Фрак!!! Конечно, я предполагал, что туда придется идти не в трусах и майке, но фрак… это такая хрень, которую еще надо уметь носить. Я в нем чувствовал себя, как корова под седлом. К тому же фрак предполагал далеко не свободное и непринужденное времяпрепровождение, а пытку хорошими манерами и этикетом. С манерами я был на «вы». Я не гадил соседям на коврик, не портил громко воздух в общественных местах, не рыгал за столом. Я даже мог относительно ловко держать вилку в левой руке, а нож в правой. Но это были мелочи по сравнению с кучей правил, следование которым требовал от своего владельца фрак. Я был с ними знаком не лучше, чем какой-нибудь головоногий брат по разуму из далекой галактики. Разумеется, подписываясь на роль Бишопа, я понимал, что мне придется иметь дело с этикетом, но, будучи отдаленной, эта перспектива не казалась столь ужасной, как в непосредственной близости.
Единственным жалким успокоением была мысль о том, что я всего лишь наладчик прачечных автоматов, а не какой-нибудь граф в 10-м поколении. Так что мне и положено выглядеть во фраке, как королеве под седлом. Эта мысль оказалась своего рода панацеей, и к тому моменту, как мой лимузин приземлился на площадке у дома Робертсонов, я смирился с ролью этакой деревенщины на балу аристократов.
Хозяева встречали гостей, на парковочной площадке. На вид они были милыми людьми без особых примет. Обоим за 50. Рост и телосложение средние. Не красивые и не уроды. Слегка худощавые. Он, как и все мужчины, был во фраке. Она, как и все женщины, в платье а-ля воланчик для бадминтона. Я так называю платья-конусы, которые расширяются книзу от талии и опускаются до самой земли. Терпеть их не могу. Конечно, если у тебя кривые волосатые ноги, или одна значительно длиннее другой, то этот фасон будет в самый раз. Но если с талией, задницей и ногами все в порядке, такой наряд ничуть не лучше хиджаба.
– Глеб Воленский, – представился я.
– Элиот. И моя жена Мирабелла.
– Очень приятно.
Мирабелла изящно протянула руку ладонью вниз, и я ее поцеловал, не касаясь губами. Я где-то читал, что именно так следует целовать даме руку.
– Сегодня чудесная погода, поэтому мы решили расположиться в саду, – сообщила Мирабелла с располагающей улыбкой.
– Вы правы. В такую погоду сидеть дома преступление.
– Проходите, располагайтесь. Наш дом в вашем распоряжении, – сказал Элиот, и они с Мирабеллой бросились к следующему гостю.
Я решил прибегнуть к методу обезьяны, а именно понаблюдать за народом, чтобы иметь хоть какое-то представление о том, как себя вести на подобных мероприятиях. Поэтому, взяв у официанта бокал с чем-то вкусным, я стал чуть в стороне от караванных путей.
– Вы наш новый сосед? – услышал я приятный женский голос, спустя какое-то время.
Хозяйке голоса было немного за тридцать. Высокая, хорошенькая, с этакой стервозинкой в глазах.
– Глеб Воленский, – представился я.
– Аделаида.
– Очень приятно.
– Чем занимаетесь?
– Стою, пью, смотрю на людей, беседую с вами.
– А чем зарабатываете право на такое безделье?
– Наладкой прачечных автоматов.
– Ничего не понимаю в прачечных автоматах.
– Я тоже.
– Судя по вашему дому, ваше непонимание в отличие от моего хорошо окупается.
– Не жалуюсь.
– А чего здесь от всех прячетесь, словно вы рояль в кустах?
– Это потому, что я чувствую себя этаким слоном в посудной лавке, – не стал лукавить я.
– А что так?
– Ну… здесь все такие манерные, а я не знаю, как прилично ковыряться в носу.
– А вы забавный.
– Надеюсь, в хорошем смысле слова?
– В забавном.
– А чем занимаетесь вы?
– Не распространяюсь о моих занятиях. Так я поддерживаю ореол загадочности, который, как говорят, мне к лицу. По крайней мере, способствует повышению интереса к моей персоне у окружающих. Кстати, если хотите, я могу преподать вам пару уроков хорошего тона.
– С удовольствием запишусь в ваши ученики.
– Но только не здесь. Здесь слишком людно.
– В таком случае, где пожелаете.
– Давайте у меня. Можно было бы и у тебя, но вставать после уроков и возвращаться домой…