– Держи!.. – заорал Лефтенант, бросаясь к лакею.
Но было поздно. Безжизненное тело отравителя мешком повисло в объятиях Фёдора. А когда боец машинально разжал руки, мягко обвалилось на ковёр.
– Вот вам и следствие с наказанием, – буркнул профессор, безуспешно пытаясь нащупать пульс на запястье покойника.
– Боюсь, экспедиция осталась без врача, – пробормотал кардинал, глядя на неподвижное тело Педро-Потапкина.
Император покачал головой.
– Боюсь, мы остались без экспедиции, – сказал он.
Глава пятая
Тропы монстриков
Глубокой ночью разлетались по одному. У инквизитора, профессора и Валькирии были персональные вертолёты, а Фёдора отправили геликоптёром из личного аэрогаража главы Корпорации.
Сын эфира пребывал в состоянии лёгкого офонарения, которое грозило вот-вот перейти в тяжёлое. Слишком большой массив информации свалился на служивую голову, слишком многое произошло за каких-нибудь три часа. Встреча с девушкой своей мечты. Загадочная смерть соратника по ещё не стартовавшей экспедиции. Неожиданная реплика яшмового перстня, спасшая жизнь… Не обманул Суй Кий: в самый что ни на есть нужный момент открылась мудрость. Народная… Иероглифы взяли да и обратились в кириллицу. А кириллица потом снова в иероглифы. Какая-то магия, которой издревле славился Восток…
Но вообще-то с перстнем было непонятно. Не далее как минувшей ночью Фёдор лично повязал вооружённого и отчаянно отбивавшегося хозяина видеопритона. Опасное было дело… Однако талисман молчал, как партизан на допросе. А тут заговорил… Может, он сигналит только в случае, когда грозящая опасность – смертельная?
Разумеется, о перстне Фёдор никому не сказал. И вряд ли кто-то из участников сцены задумался о причине, по которой боец медлил перед подносом, из-за чего бедняга Потапкин вклинился в паузу и перехватил роковой бокал. Великий инквизитор прочувствованно сказал о святом провидении, спасшем сына эфира… Но, похоже, профессор заподозрил нечто иное. Во всяком случае, Мориурти допытывался, что именно заставило Фёдора замешкаться, не страдает ли он припадками ясновидения, и не было ли в роду экстрасенсов.
Лучше бы вместо профессора к нему пристала Валькирия… Однако девушка вела себя сдержанно, и лишь обронила, что отныне у Фёдора появился второй день рождения. Впрочем, пленительный взгляд говорил больше, чем слова. По крайней мере, сыну эфира так показалось. От этого взгляда мысли в натруженной голове окончательно смешались, и Фёдор едва догадался спросить на прощание номерок видеофона…
– Прибыли! – рявкнул в ухо пилот сквозь шум работающих винтов.
Фёдор вздрогнул и очнулся. Действительно, геликоптёр уже висел над родным домом. Что значит вертолёт: не успел толком задуматься, а уже на месте. Поблагодарив пилота, Фёдор спустился по верёвочной лестнице прямо к подъезду и только тут почувствовал, что валится с ног. Два-три таких сверхнасыщенных дня ежемесячно – и годков через пять можно смело проситься на досрочно заслуженную пенсию…
– Хоум, свит хоум, – сказал он, переступая порог квартиры.
Силовое образование, полученное Фёдором в прикладной телеакадемии, не предусматривало знание каких бы то ни было языков. Не в разведчики же их там готовили! Но интеллигентная Санечка, ведущая реалити-шоу «Кто пробовал, всем нравится» на «Кулинар-ТВ», научила бойца главным английским фразам «Ай лав ю, дарлинг», «Ай вонт ю, бэби», «Летс дринк виски», «Хэппи бефдей ту ю» и некоторым другим. Со временем Фёдор научился выговаривать их без запинки, и даже с удовольствием, внутренне гордясь собственной эрудицией. А только что произнесённую фразу «Дом, милый дом» Санечка молвила всякий раз, когда они ложились в постель…
При мысли о постели Фёдор внутренне застонал от вожделения. Вожделение было вполне целомудренным и касалось исключительно отдыха. Надо бы, конечно, посмотреть ночные новости… Нехорошо без новостей-то… И видеопанель обидится… Но руки уже сами раскладывали простыню и покрывало, сбрасывали парадную форму и ботфорты. Глаза закрылись раньше, чем голова коснулась подушки.
Но вот странность! Глаза-то закрылись, а не спалось. Даже в полудрёме Фёдор продолжал крутить в памяти события последних часов.
… Когда невозмутимые секьюрити унесли трупы бедняги Потапкина и лакея-отравителя, бледный император подошёл к настенному бару, собственной рукой налил стакан виски и махнул залпом, не закусывая.
– Присоединяйтесь, – буркнул он.
Профессор охотно присоединился. Великий инквизитор, поколебавшись, тоже. Фёдор скромно плеснул на два пальца, но тут же повторил.
– А всё-таки, Август, почему вы решили, что мы потеряли экспедицию? – спросил кардинал, отдышавшись. – В конце концов, найти хорошего врача взамен Потапкина (упокой, святой Рейтинг, его душу) вряд ли займёт много времени…
Император отмахнулся с таким видом, словно вместо виски хлебнул уксуса.
– Оставьте, Жерар… Неужели вы думаете, что человека отравили в моих личных апартаментах просто так, случайно? Чушь! Тот, кто это организовал – а лакей, понятно, лишь исполнитель, – целил именно в экспедицию. И тут уже не важно, в кого попал персонально. Погиб Потапкин, а мог бы и Огонь… Главное, что для кого-то замысел и подготовка экспедиции, равно как и её состав, уже не секрет. И где гарантия, что наших людей не перехватят где-нибудь на пути?
– Это более чем вероятно, – медленно произнёс великий инквизитор, ставя бокал на сервировочный столик и задумчиво косясь на собеседника. – Я и сам подумал о том же. Произошла утечка информации. Но ведь, кроме вас и меня, о подготовке к экспедиции знали считанные люди. Причём люди из самых надёжных и проверенных…
– А мой личный лакей – не надёжный, не проверенный? – рявкнул император. – Вот ведь гад… И кому после этого верить?
В разговор вмешался профессор.
– Как ушла информация и кому экспедиция поперёк горла, надо разбираться, – заявил он, подливая себе и Фёдору. – Но теперь ясно, что версию, по которой аномалия возникла в результате непознанного природного феномена, можно отбросить. Природные феномены, черт возьми, в стакан с выпивкой яд не сыплют, и отравителей не вербуют. Стало быть, мы имеем дело с людьми. Кому-то позарез надо, чтобы экспедиция не состоялась. – Помолчав, он добавил: – И этим людям под силу накрыть непроницаемым для телесигналов колпаком целую территорию. И погубить несколько экспедиций вместе с техникой… Каким образом? Кто такие? Чего добиваются?
– Будем разбираться, – подал голос Лефтенант, переглянувшись с великим инквизитором.
– Да уж, разберитесь, – саркастически обронил император. – Отравитель в моих апартаментах – здрасьте, приехали! Абсурд! Скандал! Для контрразведки есть дело по душе, ваше преосвященство, вам не кажется?
Великий инквизитор молча поклонился в знак согласия.
– Но это не всё, – продолжал император. – Злоумышленники бросили нам дерзкий вызов. Как будем реагировать? Быть или не быть экспедиции? Надо отдавать отчёт, что, ещё не начавшись, она стала смертельно опасной. Счёт потерям открыт… Жду ваших мнений, друзья.
Наступило молчание. Фёдор с трудом оторвал взгляд от Валькирии и задумался. Хотя о чём тут думать? С этой девушкой он пойдёт хоть к черту на рога, всячески лелея и оберегая… И вообще: что за дела? Какие-то нелюди оставили без телевидения территорию, равную двум Люксембургам! Причём зона разрастается, норовя прихватить ещё и третий… Это же подрыв миропорядка! Это надо остановить…
– Раз экспедицию пытаются сорвать, значит, она необходима, – негромко произнёс Лефтенант. – Моё мнение, – тянуть и откладывать нельзя. Напротив, надо выступить как можно быстрее. В порядке контрудара.
Фёдор с уважением посмотрел на полковника. Кремневой человек! Вон сколько всякого-разного произошло, а он даже узел галстука не распустил…
– Целиком «за», – решительно сказал профессор, сунув руки в джинсовые карманы. – Как учёного, меня крайне интересует эта аномалия. Что касается гибели коллеги Потапкина, то его отсутствие принципиальным не считаю. Врача в какой-то мере могу заменить я, всё же биолог. Офицеры наверняка владеют первичными медицинскими навыками, – он слегка поклонился в сторону Лефтенанта и Фёдора. – Что касается нашей очаровательной Валькирии, то она вообще целительница. Так сказать, по определению…
– Вы хотите сказать, в качестве ведьмы? – откликнулась девушка, слегка улыбнувшись. – Ну да, могу и полечить… если до этого дойдёт. – Она грациозно встала. – Считаю, что экспедиция необходима и должна состояться в кратчайшие сроки.
– Поддерживаю, – быстро сказал Фёдор.
Слово было за кардиналом. Он твёрдо посмотрел прямо в глаза императору. Для этого ему пришлось повернуться боком.
– Я полностью согласен с коллегами, – веско сказал он. – Считаю ситуацию непонятной, непредсказуемой, и потому беспрецедентно опасной для Корпорации в целом. Вот, кстати… – он полез во внутренний карман мундира и зашуршал какой-то бумажкой. – Сегодня мне доложили, что за минувший месяц зона увеличилась ещё на сто сорок квадратных километров. Эдак через два-три года она вплотную подойдёт к столице. А что дальше? Мы должны, наконец, понять, с чем или с кем имеем дело! Как пресечь наступающее зло… Да, именно зло!
Кардинал говорил, постепенно повышая голос. Последнюю фразу он почти выкрикнул дрожащими от возбуждения губами. Для сдержанного и невозмутимого великого инквизитора это было нехарактерно. Похоже, на главу Корпорации слова и тон заместителя произвело сильное впечатление. Он окинул собравшихся цепким задумчивым взглядом, прошёлся взад-вперёд, и резко остановился, сунув руку за отворот смокинга. Фёдор подумал, что император подсознательно косит под Наполеона.
– Господа, я принял решение, – отрывисто провозгласил он. – Экспедиции – быть.
Кардинал негромко зааплодировал. К нему присоединились остальные.
– Сколько нужно времени, чтобы скорректировать план, проинструктировать и экипировать участников? – спросил император.
– Три дня, – быстро сказал кардинал.
– Значит, через три дня экспедиция выступит, – отрезал император. – Итак, общее руководство возлагаю на полковника Лефтенанта. Научный руководитель – профессор Мориурти. Силовое прикрытие осуществляет лейтенант Огонь. Магическую поддержку – баронесса Мильдиабль. Курирует экспедицию лично великий инквизитор. Вопросы, господа?
Вопросов не было.
– Готовьте людей, ваше преосвященство, – добавил император. – И да поможет нам святой Рейтинг!
…Наверное, Фёдор всё-таки заснул. Однако спал недолго, потому что открыл глаза в темноте, нарушаемой лишь мерцанием видеопанели. И невольно выругался, быстро просыпаясь.
Ещё бы не ругаться! Безымянный палец левой руки жгло со страшной силой.
Ничего не понимая, Фёдор поднёс руку к глазам – и обомлел.
Ободок перстня светился. Слабо, но достаточно, чтобы разглядеть: иероглифы обратились в кириллические буквы. А буквы складывались в три слова: «Не спи – замёрзнешь!»
Фёдор похолодел. Не размышляя, на боевых рефлексах, он скатился с кровати, заполз под стол и осторожно огляделся. Доли секунды хватило понять, что перстень, как и накануне, отжигал не зря.
Балконная дверь, по поводу летней жары, была распахнута настежь. В проёме, на фоне занимающегося рассвета, чернела уродливая фигура.
Это был мощный урод. Судя по силуэту, росточком вышел метра в два, не меньше. Плечи были под стать росту. На плечах сидела огромная голова мерзких очертаний – корявая, в каких-то рогатых наростах, почти квадратная. Одного взгляда на непрошеного гостя хватило, чтобы бесстрашное сердце сына эфира дрогнуло от отвращения. А секундой спустя дрогнуло ещё раз – от ужаса. Ёксель-моксель!..
Не человек это был. Монстр голимый…
Год назад Фёдор отдыхал на юге. Вместе с ним плескалась в море, ела шашлыки, пила вино и вообще делила отпускные будни Верочка с молодёжного канала «Атас-ТВ». Как-то раз она повела Фёдора на зоологическую выставку «Монстры тропиков». Монстры – главным образом, всевозможные пресмыкающиеся – были маленькие, беззащитные и симпатичные. Запомнилась бесхвостая ящерица, стоявшая на задних лапках и увлечённо объедавшая листья с какого-то экзотичного растения. После посещения выставки хохотушка Верочка тут же переименовала её в «Тропы монстриков»…
Так вот: нежданный гость был очень похож на ту самую ящерицу. Только раз в двадцать крупнее. И, судя по свирепой чешуйчатой роже, не листьями питался.
Несмотря на внушительные габариты, монстр двигался плавно и бесшумно. Затаив дыхание, Фёдор наблюдал, как он приблизился к постели, подцепил когтистой лапой покрывало и внимательно изучил пустое ложе. Начал оглядываться. Покосился в сторону кухни и санузла. Подумав, сделал несколько шагов по комнате. Неожиданно наклонился, и, заглянув под стол, встретился взглядом выпуклых фасетчатых глаз с вызывающим от страха взглядом Фёдора. Зарычал – радостно и плотоядно.
Терять было нечего. Фёдор выскочил из-под стола, подхватил его, словно пушинку, и обрушил на голову монстра.
– Рога поотшибаю, моргалы выколю! – яростно закричал боец.
Выполняя вторую часть угрозы, он сделал пальцы двузубцем и пырнул прямо в чудовищные глаза. В Хаудуюдуне этот приём назывался «Шалость хулигана, лишающего зрения».
Дважды контуженный монстр издал нутряной вопль и отступил к стене, держась за морду.
– За моргалы ответишь, – внятно проквакал он.
Развивая успех, Фёдор от души пнул монстра туда, где у нормальных людей располагаются гениталии. Что именно там находилось у чудовища, разглядывать было недосуг. Но судя по тому, что непрошеный гость взвыл и схватился за промежность, примерно то же самое.
И тут сын эфира допустил серьёзную ошибку. Раздухарившись, он подскочил к монстру слишком близко. Было желание покончить смертельную схватку любимым ударом наставника Суй Кия «Захват верхних дыхательных путей, прерывающий земной путь врага». Это когда сложенные пальцы правой руки тычком пробивают горло и с корнем рвут трахею. Замечательный удар, гарантированное завершение поединка… Беда лишь в том, что монстр перехватил руку Фёдора. Затем вторую. В мощных чешуйчатых лапах кости бойца буквально затрещали.
– Ну что, допрыгался, Федя? – поинтересовался монстр, смрадно дыша в лицо Фёдору.
При этом он шумно сглотнул слюну, облизнулся длинным, раздвоенным на конце языком и ощерился. При виде противоестественно крупных и острых зубов, не знавших «Блендамеда», Фёдора замутило. Не раздумывая, он врезал головой в уродливую челюсть. Чудовище отчётливо крякнуло и ослабило хватку. Фёдор тут же вырвался на оперативный простор.
– Пасть порву! – проревел он древний боевой клич.
И ведь порвал…
Потом Фёдор сидел на диване, разглядывал изуродованную безжизненную тушу и тупо соображал, что делать дальше. Полы вымыть, что ли… Крови-то сколько натекло… А ковёр придётся выкидывать… «Господи, о чём я!» – ужаснулся вдруг Фёдор. Какой ковёр, какое мытьё полов!
Произошли невозможные, абсурдные события. Во-первых, на столицу невесть откуда свалилось до жути мерзкое чудовище. Значит, не показалось накануне дворнику Ванькину… Во-вторых, безоружный человек в одних трусах уложил монстра голыми руками. Хоть в сериале снимай… Нет, ну, конечно, человек не простой, прошедший Хаудуюдунь, но всё равно… Ай да Фёдор, ай да сукин сын… И снова спас перстень, разбудил вовремя… Боец ласково поцеловал яшмового оракула и прижал руку с украшением к сердцу. Хотя ковёр всё равно жалко…
Неожиданно Фёдору показалось, что… Да нет, не может быть! Сын эфира протёр глаза.
Не бил же его монстр по голове, чтобы мерещилось такое!
Безжизненная туша твари испарялась, точно брикет мороженого в кастрюле с кипятком. Исчезла уродливая голова с отшибленными рогами. Потом верхние и нижние лапы. Затем огромное туловище, упакованное в чешуйчатую кожу… Исчезли даже потеки крови на полу и деталях интерьера. О смертельной схватке теперь напоминал только вопиющий беспорядок в комнате и сломанный стол.
Фёдор безропотно отдался состоянию прострации. Ему казалось, что он сходит с ума. «Зато ковёр выкидывать не придётся», – безучастно подумал он. Хоть какой-то позитив… А может, ему всё померещилось? Мало ли психов слоняется по миру. Будет ещё один…
И вот когда голова распухла от непоняток, в неё пришла неплохая мысль. Тяжело поднявшись, Фёдор полез в карман парадного мундира, отыскал бумажку, на которой давеча записал номера видеофонов сотоварищей по экспедиции, и дрожащим пальцем накрутил профессора Мориурти.