Тимур Лукьянов
Слоеный мир
С арбалетом в метро, с самурайским мечом меж зубами,
В виртуальной броне, а чаще, как правило, без,
Незаметный для глаз я незримо парю между вами
Светлой татью в ночи, среди черных и белых небес.
Часть первая
Глава 1. Гроза
Было начало июля. Вечер понедельника заканчивался. В душном воздухе, напоминая снег, кружился тополиный пух, устилая белым ватным покровом городские кварталы. Опрятно одетый молодой человек стоял на балконе восьмого этажа и смотрел на закат. С юго-запада шел мощный грозовой фронт. Тучи уже поглотили более трети видимого небесного пространства и, гонимые ветром, продолжали быстро надвигаться на город. Темно-серые, почти черные грозовые облака подсвечивались снизу красным заходящим солнцем, лучи которого огненными мечами вырывались из отрывшегося у самого горизонта просвета.
Верхний облачный край грозы ощетинился причудливыми уступами, напоминающими зубчатые башни диковинных замков и целую армию огромных косматых воинов, а внизу уже сверкали бело-голубые разряды молний. Вскоре тучи полностью закрыли солнце. Все просветы в небе исчезли, стало темно, а усилившийся ветер заставил молодого человека закрыть дверь балкона и вернуться обратно в комнату.
Звали этого молодого человека Артем Петрович Дольский, а лет ему недавно исполнилось двадцать шесть.
Артем взял с письменного стола бумагу и карандаш. Под его рукой быстро возник набросок небесного замка. Рисовал он всегда, сколько себя помнил. Еще в детском саду воспитатели и сверстники удивлялись его способности запечатлевать увиденное на бумаге. Это был дар божий. Несколько лет Артем даже посещал детскую художественную студию, но никогда не относился к своему таланту серьезно. Правда, в школе он участвовал в конкурсах рисунков и неизменно побеждал в них, но потом, став взрослым, к творчеству почти не возвращался. И вот, в последнее время, в нем опять проснулось желание рисовать. Что-то начинало меняться в его жизни.
Все началось со странного необычно-четкого сна, приснившегося Артему в самом начале весны. В том сне он заблудился в бескрайней пустыне, но вдруг, словно из ниоткуда, возник перед ним старик-странник в белых одеждах. Артем будто ждал его и сразу задал давно назревший и часто обдумываемый на самом деле вопрос: «Как мне выйти на правильную жизненную дорогу?» На что странник ответил странной фразой: «Когда увидишь столб пламени, уходящий в небо, подойди и коснись его, и Великий Путь откроется перед тобою. Только не бойся идти по нему». Каждую деталь этого сна Артем запомнил очень хорошо. Вот только лицо странника казалось очень знакомым, но кто именно был этот человек из сна, Артем никак не мог вспомнить.
На кухне зазвонил городской телефон. Артем вскочил с дивана, бросив эскиз на стол, подбежал к аппарату и снял с базы трубку.
– Привет, милый, через полчаса я буду у тебя, – произнесла на другом конце телефонной коммуникации его девушка своим сладким мурлыкающим голоском.
– Жду с нетерпением, – автоматически ответил Артем, поймав себя на мысли, что никакого нетерпения у него и в помине нет.
Неужели он разлюбил Марину или вообще никогда не любил ее? Артем не знал. Он раньше и не задумывался над этим вопросом всерьез. Их знакомство длилось уже больше года. Встретились они совершенно прозаическим образом: Марина устроилась кассиром в том самый магазин электротоваров, где Артем работал продавцом-консультантом. Сначала они несколько раз вместе перекусывали в кафе. Потом, через пару месяцев знакомства, как-то раз Марина зашла к Артему домой по какому-то пустяковому делу, связанному с их работой, и сразу осталась на всю ночь. Своего желания сблизиться с Артемом Марина никогда не скрывала. «Ты одинокий парень, а я одинокая девушка: и почему бы нам не подружиться?» – сказала она уже во время их первой встречи. С тех пор они часто проводили выходные вместе.
Артем был уверен, что целью Марины было выйти за него замуж. Она приехала в Петербург из какого-то далекого сибирского городка и дешево снимала маленькую комнатку в общежитии на проспекте Пархоменко. А у Артема была собственная однокомнатная кооперативная квартира в кирпичном девятиэтажном доме на Гражданском проспекте. Однушка досталась ему в наследство от бабушки, которая умерла два года назад от инсульта. Родители Артема жили отдельно в небольшой двухкомнатной «хрущевке» на другом конце города, в Московском районе.
Артем был поздним ребенком, и его родители уже вышли на пенсию. Теперь каждый год с мая по октябрь они проводили на даче возле Токсово.
Зарплата в двадцать пять тысяч рублей, которую Артем ежемесячно получал, казалась ему самому вполне достаточной для содержания семьи. Но жениться на Марине он не спешил. Чего-то пока не хватало в этих отношениях. Не было со стороны девушки откровенности, а Артему очень хотелось узнать о ее прошлом: о себе она почти ничего не рассказывала, и вообще, была не слишком разговорчивой и скрытной. Когда, в начале их близости, Артем попытался задавать ей вопросы, она, разозлившись, выпалила, что не хочет ничего говорить, и задавать вопросы о прошлом ей лучше не надо. А когда она посчитает уместным, то расскажет сама. Артем смирился, но неприятный осадок недосказанности с тех пор неизменно присутствовал в их отношениях.
Едва Артем успел более или менее аккуратно сложить разбросанные по всей квартире вещи, как в домофон позвонили. Через минуту на пороге квартиры стояла Марина с большой желтой сумкой из гипермаркета «Ашан», которую она держала двумя руками. Артем тут же взял у нее эту тяжелую поклажу и поставил в прихожей, прислонив к стене. Вместо приветствия Мара обвила его шею руками и поцеловала в губы так страстно, что он чуть не задохнулся. Одновременно она захлопнула за собой входную дверь ногой, потом, отпустив, наконец, Артема, схватила свою сумку и потащила ее на кухню. На улице уже почти полчаса грохотала гроза, и шел сильный ливень, но Марина была совершенно сухая.
– Ты не попала под дождь? – спросил ее Артем.
– Сильный дождь начался, когда я уже была рядом с твоим подъездом, а до этого только изредка капало. – Ответила она и тут же добавила, открывая холодильник:
– Я купила мороженое. Его надо положить в морозилку, пока оно не потекло.
Девушка начала методично доставать продукты из сумки и заполнять ими почти пустые полки старенького «Норда».
– Знаешь, я, наверное, поживу у тебя несколько дней, если не возражаешь. – Неожиданно произнесла она, продолжая загрузку еды в холодильник.
– Пожалуйста, – сказал Артем, хотя в его голосе и прозвучало некоторое удивление: ведь раньше они встречались у него в квартире не чаще нескольких раз в месяц.
– Понимаешь, – сказала Мара, немного смутившись, – у нас в общаге ремонт, сейчас как раз коридоры красят, а у меня с детства аллергия на запах масляной краски.
Артем прошел на кухню и сел на белую табуретку возле крохотного обеденного столика. Кухонька в шесть квадратных метров была настолько маленькой, что, протискиваясь мимо Марины, нагнувшейся перед раскрытым холодильником, Артем невольно коснулся ее упругого тела, прикрытого тонкой материей пестрого летнего платья. От Марины приятно пахло духами.
– Да какие проблемы, Мариночка? Можешь пожить у меня хоть до конца месяца. А потом, первого числа, ко мне с дачи заедут мои родители. – Сказал он.
– А что, я бы с удовольствием с ними познакомилась, – произнесла она, захлопнув холодильник и зажигая газ на плите.
Артем промолчал. Он смотрел на Марину. Ему нравились ее небольшие по-девичьи остренькие груди, стройные ноги, волнистые рыжеватые волосы, аккуратный маленький нос и полные яркие губы, из-за которых проглядывала белизна зубов великолепной, удивительно правильной формы. Но ее большие зеленые глаза, постоянно немного прищуренные, иногда напоминали Артему глаза хищной кошки. Странные сумасшедшие огоньки мелькали в их глубине время от времени. И это создавало вокруг девушки какую-то таинственную, непроницаемую атмосферу.
– Ну что, хозяин, ставь на стол посуду, будем ужинать. – Сказала Марина, закончив нарезку колбасы, сыра и хлеба, намазав маслом бутерброды и выключив огонь под вскипевшим уже чайником.
Когда они съели все бутерброды, выпили вина и чаю, закусили мороженым на десерт и легли в постель, была уже половина первого ночи.
В интимной стороне жизни Марина была гораздо искушеннее Артема. Она умела заниматься любовью всеми возможными способами и, совершенно не имея никаких комплексов, всегда получала от этого занятия удовольствие. Артем объяснял такую ее опытность тем, что, во-первых, она была старше него на два года, а, во-вторых, по ее словам, она уже успела неудачно пожить в браке пару лет.
Когда в третьем часу ночи они, утолив страсть, стали, наконец, засыпать, зазвонил телефон. Артем голышом бросился на кухню и, схватив трубку городского телефона, оставленную там, выдохнул «алло», но в трубке было тихо. Артем тоже помолчал и послушал с минуту. Ему казалось, что на другом конце слышится чье-то прерывистое дыхание, впрочем, это мог быть и обычный телефонный шум. Артем еще два раза произнес «алло», но, когда никто не ответил, положил трубку обратно на аппарат. Вернувшись в постель, Артем сказал Марине, что это, должно быть, кто-то ошибся номером, но почему-то после этого звонка он довольно долго ворочался и не мог заснуть. То ли виновата была никак не унимавшаяся гроза за окном, то ли ночь сделалась слишком душной, то ли какие-то смутные, неоформленные предчувствия одолевали его. В конце концов, Артему все же удалось погрузиться в сон, но то, что приснилось ему, было хуже любой бессонницы.
Глава 2. Сон
Артему снилось, что из прихожей запахло горелым, что он встал с постели и в одних трусах пошел проверить, в чем там дело. Необычный, слабо светящийся дым проникал в квартиру сквозь щель под входной дверью. Артем хотел открыть дверь и выглянуть в коридор, когда заметил, что дым, сгустившись, начал светиться багровым светом и собираться в воздухе в некую фигуру, напоминающую своими очертаниями человеческую. Артем стоял перед этой дымной фигурой как вкопанный, словно загипнотизированный странным явлением.
Через полминуты перед ним из дыма сформировался вполне материальный мужчина среднего роста и плотного телосложения, лет сорока на вид, совершенно лысый, но с огромными черными усами, края которых были загнуты вниз и свешивались ниже подбородка. Его раскосые, как у китайца или японца, маленькие глазки блестели в полумраке. На незнакомце был ярко-красный спортивный костюм и кроссовки такого же цвета. Артем мог хорошо разглядеть его, хотя свет и был погашен: с появлением незнакомца прихожая наполнилась дрожащим багровым сиянием, как будто отсвет костра лег на стены. И было во всем этом что-то настолько зловещее, что Артем оцепенел еще больше. Не в силах сдвинуться с места, он наблюдал, как за спиной мужчины в красном из таких же дымных сгустков поочередно выросли еще два незнакомца. Они были такой же комплекции, как и первый, такие же лысые, так же одеты, но только без усов. Какое-то время все трое оставались неподвижными и полупрозрачными: сквозь их тела еще просматривалась входная дверь и часть стены, но эта прозрачность быстро исчезала, и Артем услышал слова усатого:
– Ты пойдешь с нами.
Голос его звучал властно, был низким и хриплым.
– Я не хочу никуда идти, – с дрожью в голосе выдавил из себя Артем.
– Я знаю, что ты не хочешь, но мы тебе поможем, – произнес усач со странно зловещей иронией, и сейчас же двое лысых, стоящих до этого за его спиной, выступили вперед. Они держали за две стороны большую красную сетку и явно намеривались накинуть ее на Артема.
– Убирайтесь! Я не позволю забрать его! – Неожиданно раздался со стороны комнаты решительный женский голос. Произнеся это, Марина одним, по-кошачьему изящным прыжком, преодолела метра три и оказалась в прихожей между Артемом и людьми в красном. Она каким-то образом уже успела одеться. Но такой одежды в ее гардеробе Артем никогда раньше не видел: на ней было великолепное короткое зеленое платье из бархата и такого же цвета высокие сапоги на шнуровке, а в волосах сверкал огромный изумруд, да и вся она словно светилась изнутри зеленым.
– Отойди, женщина, и я не причиню тебе вреда, – сказал усатый Марине. Но вместо ответа в ее правой руке зажегся зеленым пламенем маленький, не больше карандаша, стержень, и она описала им дугу в воздухе. «Прямо какая – то волшебная палочка Гарри Поттера», – успел подумать Артем, прежде чем последовавшая за этим вспышка на миг ослепила его. Запахло озоном, как после сильного электрического разряда. Между Мариной и людьми в красном от пола до потолка, отгородив половину прихожей, встала стена из пульсирующего изумрудного света, напоминающая переливы северного сияния.
– Как тебе удаются такие чудеса? – спросил Марину пораженный Артем.
Марина обернулась к нему. Ее было трудно узнать: она вся преобразилась. Мышцы ее напряглись, ноги были чуть согнуты, левая рука выставлена вперед, правая, в которой она сжимала светящийся предмет, похожий на карандаш, – прижата к корпусу. Во всем теле девушки чувствовалась такая сила и решимость, что, казалось, она готова вступить в кулачный бой с самим Николаем Валуевым. Но самая удивительная метаморфоза произошла с ее лицом: ее глаза превратились в два изумрудных огня, а изо рта при дыхании вылетали маленькие зеленые искорки.
– Сейчас они попробуют прорваться, но я постараюсь защитить тебя, – совершенно чужим голосом произнесла Марина, и в этот момент раздался страшный грохот, а с потолка посыпались куски штукатурки. Почти сразу же зазвенело бьющееся стекло и из двери, ведущей в комнату, выскочил один из людей в красном. Он занес над головой огромный пожарный топор, окрашенный красной эмалью, собираясь в следующее мгновение обрушить его на Марину. Но она оказалась проворнее. Поднырнув под руки нападавшего, с удивительной легкостью она подняла мужчину над собой и с размаху швырнула о стену. Последовал неприятный хрустящий звук, и из головы несчастного вперемежку с кровью потекло что-то желтовато-серое. Он весь странно передернулся, перестал шевелиться и, потеряв форму, растекся по полу большой красной лужей. После этой сцены Артем снова застыл посреди прихожей, как парализованный, не в силах двинуться и потеряв дар речи. На кухне в это время тоже разбилось стекло, и из окна появился и кинулся в коридор второй противник с широким хромированным кинжалом. Похожие продаются в сувенирных лавках, но этот клинок был остро заточен и представлял собой настоящее холодное оружие, готовое к убийству. Не дожидаясь каких-либо действий с его стороны, Марина метнула подобранный с пола топор. Мужчина попытался увернуться, и топор пролетел бы мимо, но, крутанувшись в воздухе, лезвие в полете задело левую сторону шеи, повредив артерию, и алая кровь фонтаном брызнула во все стороны. Нападавший схватился левой рукой за рану и упал на колени. Марина пнула его в лицо. Этого оказалось достаточно, чтобы он растянулся на полу, затих, и через мгновение тоже, как и его предшественник, превратился в огромную красную кляксу.
Но пока Марина расправлялась с этими двумя, созданная ею световая стена становилась все более тусклой и прозрачной. И, когда стоявший за ней лысый усач в спортивном костюме стал достаточно хорошо виден сквозь светящиеся волны, он выхватил откуда-то из-за спины раскаленный докрасна самурайский меч и с криком «Банзай!» перешел в наступление. Шагнув в зеленое пламя световой завесы, он остановился и покачнулся. Лицо его исказилось, по-видимому, от боли. Запахло паленым мясом. Но, через мгновение, усатый уже миновал преграду, и она сразу погасла и исчезла за ним.
Усач взмахнул мечом. Марина отскочила назад, и маленький зеленый «карандаш» в ее руке в ту же секунду вытянулся и принял форму длинной изумрудной рапиры. Женщина сделала выпад, и усатый попятился, но тут же начал так яростно орудовать своим оружием, что клинок его катаны невозможно было разглядеть. Меч крутился в руках красного наподобие смертельного вентилятора. Самурай пытался загнать Марину в узкий коридор, ведущий на кухню, но она ожесточенно сопротивлялась и отбивала удары своей рапирой. Зеленые и красные искры наполнили все пространство вокруг дерущихся и быстро разрастались. Через несколько секунд это были уже не искры, а целые языки пламени. И сами участники поединка, двигаясь все быстрее и быстрее, теряли свои очертания. Через минуту это были уже не люди, а два огненных смерча: один – красный, а другой – зеленый. Бешено вращаясь, они налетали друг на друга, переплетались, затем отскакивали и повторяли все сначала. Темп огненного танца сделался таким напряженным, что вокруг загудел воздух. После этого прямо в квартире сверкнула молния, и прогремел гром. Больше Артем ничего не помнил.