Мила Серебрякова
Женись или умри
ГЛАВА 1
Когда Ларисе было восемнадцать лет, она, как и большинство девушек ее возраста, полагала, что счастье приходит только тогда, когда человек становится сказочно богатым. Только деньги и положение в обществе, которые они могут обеспечить, способны даровать настоящее счастье.
Деньги дают власть, деньги дают силу, в конце концов, деньги позволяют человеку чувствовать себя свободным. Как прекрасно, когда ты богат, как чудесно ни от кого не зависеть и жить полной жизнью, наслаждаясь всеми прелестями бытия, зная, что при помощи хрустящих ассигнаций ты можешь позволить себе если не все, то, по крайней мере, многое.
«Не в деньгах счастье» – многие готовы подписаться под данным высказыванием, а вот Лара была в корне с ним не согласна. Как это не в деньгах? А в чем же еще? А-а... наверное, в их количестве.
Шли годы. Шустрая девушка Ларка даже не заметила, как превратилась сначала в Ларису, а потом и в Ларису Артуровну.
Сейчас ей было пятьдесят пять лет. Последнее десятилетие Лариса Силина вместе с супругом и тремя детьми проживали в элитном поселке в ближнем Подмосковье. Шикарный особняк общей площадью около полутора тысяч квадратных метров, приобретенный Тимофеем Силиным в середине девяностых годов, приблизил Лару к мечте. Наконец она стала богатой. Сказочно богатой. Теперь у нее есть все. Она уже никому не завидует, напротив, завидуют ей. Ей смотрят вслед и шепчут, что пошла жена миллионера, перед ней распахиваются все двери, ей стараются всячески угодить – мечта осуществилась.
Но!.. В любой бочке меда всегда найдется ложка дегтя. Если Ларису Артуровну спросить, обрела ли она долгожданное счастье с появлением в семье денег, она не задумываясь ответит: «Нет!»
Деньги появились, а вот счастье...
Ларисе Силиной понадобилось более пятидесяти лет, чтобы понять простую истину: наличие денег – еще не гарант того, что вы станете обладателем счастья.
Роскошная беззаботная жизнь стала раздражать. Презентации, тусовки, вечеринки, дни рождения и юбилеи, которые посещала Силина, начинали давить на психику. Лара отдыхала на лучших курортах мира, жила в самых шикарных отелях, ее гардероб ломился от умопомрачительных нарядов, а сейф буквально был забит драгоценностями. И, несмотря на это, Лариса Артуровна продолжала страдать от частых депрессий и с завидной регулярностью наведывалась к психоаналитику, принимала транквилизаторы и мечтала вновь превратиться в простую девушку Ларку, восемнадцатилетнюю глупышку – бедную, но счастливую.
Муж Ларисы Тимофей Силин – властный и не в меру амбициозный мужчина – не обращал на стенания супруги ни малейшего внимания. Ни Лариса, ни собственные дети никогда не стояли у Силина на первом месте. Он был слишком занят более важными делами – зарабатывал деньги. Отношения супругов давно напоминали отношения жильцов коммунальной квартиры.
Лариса в шутку называла мужа соседом. Тимофей на язвительные высказывания жены не реагировал. Вообще! Они жили в одном доме, ели за одним столом, спали в одной спальне, но... Относились друг к другу с нескрываемым равнодушием. Былая страсть давным-давно канула в Лету.
Уже не было пылких взглядов, крепких объятий, ласкающих прикосновений и страстных признаний. Все куда-то ушло. Причем ушло навсегда – безвозвратно.
Не находила Лариса понимания и у детей. Отпрыски выросли, у каждого появилась личная жизнь, в которую вход Ларисе Артуровне был заказан.
Двадцатичетырехлетний Леонид большую часть времени проводил вне дома.
Утром Лара встречала сына за завтраком, не зная, увидятся ли они вечером за ужином или Леня снова пропадет на несколько дней из виду.
Двадцатидвухлетний Игорь в отличие от старшего брата уделял матери чуть больше внимания, но его все равно было недостаточно. Согласитесь, общение, ограниченное пятью-десятью минутами в день, вряд ли можно считать пределом мечтаний.
А девятнадцатилетняя Таисия, которая еще совсем недавно не отходила от матери ни на шаг и делилась всеми секретами и девичьими переживаниями, внезапно повзрослела и стала сторониться родительницы.
Теперь ей уже неинтересно секретничать с матерью, появились такие тайны, в которые родителей посвящать совсем необязательно. На все вопросы Лары Тася неизменно отвечала:
– У меня все в полном порядке, ма. Не волнуйся.
Единственной отрадой Силиной был полосатый кот Пончик. Уж кто-кто, а Пончик мог сидеть на коленях у Ларисы часами. Издавая громкое мурчание, кот сладко дремал, не подозревая, что, по сути, является самым близким и преданным другом своей хозяйки.
Лариса Артуровна часто вела с четвероногим питомцем задушевные беседы, она задавала Пончику вопросы, сама же на них отвечала, смеялась, грозила коту пальчиком, что со стороны выглядело довольно-таки странно, если не сказать большего.
Неделю назад Лариса честно призналась психоаналитику, что опасается за свое психическое состояние.
– Я разговариваю с котом, меня это пугает, – с придыханием выпалила Силина.
– Многие люди разговаривают с домашними животными, – ответил врач, – в этом нет ничего странного и необычного. Ваши страхи беспочвенны.
Лариса Артуровна на мгновение зажмурилась, сжала кулаки, а затем едва слышно прошептала:
– Я еще не все вам сказала. Понимаете... мне начинает казаться, что Пончик отвечает мне человеческим голосом.
Врач нахмурил густые брови.
– А вот это уже серьезно.
Домой Лариса Артуровна приехала с двумя новыми пачками транквилизаторов. Увидев в холле довольного Пончика, Силина махнула коту рукой.
– Привет.
Пончик мяукнул.
Лариса Артуровна поднялась к себе.
– Двадцать пять лет, мама! Мне даже не верится, что завтра у нас с Тимой серебряная свадьба. Как же быстро пролетело время, кажется, только вчера мы с ним были в загсе, а уже четверть века прошло.
Зоя Борисовна, приехавшая в особняк на празднование столь знаменательного события, скривилась.
– Ты тему разговора-то не переводи. Я задала тебе вопрос, ты отвечать собираешься?
Лариса задумчиво посмотрела на мать.
– А что ты спросила?
– Опять двадцать пять! Я с кем разговариваю, со стенкой или с кроватью? Сколько можно витать в облаках? Отвечай как на духу, почему у тебя на тумбочке куча таблеток? От чего они?
– Это транквилизаторы.
– Снова за старое?
– Почему за старое, мне их врач прописал.
– Не кончится это добром, Ларка, ох, не кончится. Горстями всякую дрянь глотаешь, организм свой травишь, а все для чего – для того, чтобы окончательно не свихнуться. Сколько раз повторять, хватит терзаться, прекращай себя истязать. Неужели ты хочешь провести остаток дней в психушке?
– Если не буду принимать лекарства, я окажусь там уже завтра.
– Это он тебе жизнь сломал! Он довел тебя до отчаяния, и не смей мне возражать. Я же прекрасно вижу, что ты из-за него на человека походить перестала. Живете словно чужие, ни здрасте, ни до свидания. Разве ж это жизнь, Ларка? Ну скажи, ты об этом мечтала?
– Поздновато о моих мечтах вспоминать.
Зоя Борисовна замотала головой.
– Давай уедем сразу после праздника, на пару-тройку недель.
– Куда?
– К тетке Дусе в деревню.
– Мама, я тебя умоляю…
– А чего тебе не нравится? У нее сейчас там благодать, тишь да покой. Воздух свежий, недалеко от дома речка – красотища. Отдохнуть тебе надо, Ларка, отдохнуть хорошенько.
– Я недавно приехала из Италии.
– Из Италии, – передразнила Зоя Борисовна. – Да твоя Италия и рядом с деревенькой тетки Дуси не валялась. В Италии она была. И что с того: какая туда уехала дерганая, такой же и вернулась. Разве это отдых? Другое дело деревня. Утром проснулась, тетка Дуся тебе яишенку из свежих яичек приготовит, молочка парного нальет, салатику из огурчиков-помидорчиков сделает. Потом на речку смотаешься или в лесок по грибы.
– Ага, по грибы по ягоды, ты еще предложи мне грядки полоть.
Зоя Борисовна уперла руки в бока.
– Смотрите, какая барыня, нет, вы гляньте, это ж королева!
– Мам, не начинай.
– Ну-ка посмотри мне в глаза.
– Не хочу.
– Посмотри мне в глаза!
Лариса Артуровна повиновалась.
– Смотрю, и что дальше?
– Ты скажи мне, дорогуша, откуда ты такая взялась-то? Может, у тебя родственники графья были или короли? Кто ты есть такая, я тебя спрашиваю? Забыла, откуда вышла? А я тебе напомню, из каких низов ты сюда перебралась.
– Я помню.
– Помнишь? Что-то незаметно. Если бы ты помнила, то сейчас не скорчила бы такую мину. Грядки ей полоть не нравится, ишь распоясались совсем в своем поселке. Думаешь, если в деньгах купаетесь, то вы боги? Как бы не так! Для Господа все равны, и бомж, спящий в подворотне, и богач, возлежащий на золотом ложе. Не забывай об этом. И не гневи Всевышнего, а то он с тебя быстро спесь-то собьет. Ага, сегодня ты здесь, а завтра может статься всем семейством в мою двушку переберетесь. Мало ли примеров. Обанкротится твой Тимофей, и пиши пропало.
– Мам, к чему ты сейчас это говоришь? Какая спесь, какая королева? Разве я когда-нибудь кичилась своим положением, когда-нибудь кого-нибудь оскорбила, унизила, с грязью смешала? Для тебя я избалованная деньгами особа, которая не знает, чем бы заняться, дабы не умереть от скуки. Но это далеко не так, мама. Ты заблуждаешься.
– Убеди меня в обратном – поехали к тетке Дусе.
Силина топнула ногой.
– В деревню я не поеду.
Зоя Борисовна отвернулась.
– Конечно, чего тебе там делать. Ты лучше в Париж езжай или сразу в Америку. Это ж у вас считается престижным, по всему миру таскаться. А по деревням и селам пусть простые смертные разъезжают.
– Предлагаю поговорить о чем-нибудь более приятном.
– Предлагаешь, так говори.
Лариса подошла к трюмо и взяла в руки губную помаду.
– Ты видела наш новый пруд? – спросила она у матери.
– Имеешь в виду ту лужу с мостиком? Видала.
– Ну и как?
– Пошлятина! На кой черт вам этот пруд сдался? Рыбу что ли собираетесь в нем разводить?
– Почему рыбу, просто... Тимофей захотел. По-моему, прудик очень даже ничего.
– Вот именно – ничего особенного. А я погляжу, твой Тимофей в последнее время слишком много хочет. К вам теперь как на прием к королеве едешь, в доме все золотом сверкает, куда ни глянь, так и слепит глаза.
– А беседку видела? – быстро спросила Лара.
– Мне она не понравилась. И вообще ваш сад напоминает тюрьму, не хватает только вышки и надзирателя с автоматом. Понастроили трехметровые заборы, как только живете здесь, ума не приложу. Вот у тетки Дуси...
Лариса Артуровна открыла шкаф, скинула с себя черное платье и уже намеревалась облачиться в сарафан, как вдруг Зоя Борисовна, подлетев к дочери, заголосила:
– Ларка, что это такое? Откуда у тебя на руке синяк?
Силина заморгала длинными ресницами.
– Я упала, мама. Позавчера, нечаянно.
– Врешь! – в голосе Зои Борисовны появились визгливые нотки. – Это синяк не от удара, тебя кто-то сильно схватил за руку, и я даже догадываюсь, кто это был.
– Мам...
– Тимофей?! Отвечай, он что, тебя бил?
– Я упала.
– Наглая ложь! – Зоя Борисовна обхватила голову руками. – Ой, люди добрые, да что же это такое делается, теперь он еще и кулакам волю дал. Да как он посмел? Что он о себе возомнил? Считает, на него управы не будет?
– Мама, Тимофей меня не бьет, я сказала чистую правду.
– Вешай лапшу кому-нибудь другому, а я не идиотка. Он мне ответит, я из него душу вытрясу. Ирод! Совсем от своих денег мозгов лишился. Ну ничего, я сейчас ему устрою.
Зоя Борисовна выбежала из спальни дочери.
– Мама, остановись.
– Ты меня не остановишь, я ему в глаза все выскажу.
Лариса схватила мать за плечо.
– Ты лишь усугубишь положение. Чего ты добиваешься, чтобы в доме разразился скандал?
– Я хочу поставить его на место.
– Не выйдет.
– Посмотрим.
– Мама, ради бога, подумай обо мне.
– Так я о тебе и думаю. Только о тебе, доченька, я же защитить тебя хочу. Никогда и ни при каких обстоятельствах мужчина не должен поднимать руку на женщину, а тем более на свою жену, мать его детей.
Лариса Артуровна пыталась призвать родительницу к порядку, но Зоя Борисовна была настроена решительно.
Влетев в кабинет зятя, она с порога заявила:
– Кто тебе дал право бить мою дочь?
Тимофей оторвал взгляд от бумаг и с нескрываемым презрением посмотрел на тещу.
– Вы о чем?
– Не прикидывайся придурком, прекрасно знаешь, о чем толкую. Я видела у Ларки синяк, это ты ее ударил!
– Она вам это сказала?
– Ах какой подлец! Какой же ты подлец! Я всегда знала, моя дочь совершила огромную ошибку, согласившись стать твоей женой. Ты не должен был иметь семью, она тебе не нужна. Тебе надо жить одному, без жены, без детей. Завали себя деньгами и задохнись в них.
– У вас все?
– Нет, не все, я хочу тебя предупредить, – Зоя Борисовна приблизилась к столу. – Если ты еще раз хотя бы пальцем дотронешься до Ларки, я за себя не ручаюсь.
– Она моя жена, я так или иначе должен до нее дотрагиваться.
– Ты меня понял, имей в виду, я не шучу.
– Угрожаете?
– Пока только предупреждаю.
– Вы свободны, – все так же спокойно изрек Тимофей.
Зоя Борисовна взорвалась.
– Как я тебя ненавижу, меня мутит от одного только вида твоей наглой физиономии. Напыщенный, самонадеянный урод!
Тимофей встал из-за стола.
– Попрошу вас не забываться... мама. Вы находитесь в моем доме.
– Я в гостях у дочери! Она здесь хозяйка!
– Но это не помешает мне в случае необходимости выкинуть вас за территорию участка.
– Что ты сказал? Меня? Выкинуть?
– У вас хороший слух, а я дважды не повторяю. Но первое, оно же последнее предупреждение вам делаю. Впредь следите за языком. А сейчас мне бы очень хотелось, чтобы вы избавили меня от своего присутствия.
Зоя Борисовна сникла.
– Был бы жив мой муж, отец Ларки, он бы тебя в два счета на место поставил.
Тимофей усмехнулся.
– Мой тесть мог бы жить в свое удовольствие, если бы не закладывал по-черному.
– Не смей! Не смей клеветать на Артура.
– Он умер от алкоголизма, это всем известно.
Зоя Борисовна замахнулась, чтобы нанести зятю удар по лицу, но Тимофей вовремя перехватил ее руку.
– А вот этого делать не советую.
– Мерзавец! Отпусти меня!
– Вон из кабинета.
– Урод! Ты урод! Рано или поздно ты за все ответишь. Сгоришь в аду. Обещаю!
– Я сказал, вон!
Раскрасневшаяся Зоя Борисовна выбежала из кабинета. В гостиной она остановилась у мягкого кресла и, прежде чем подняться в спальню дочери, сделала несколько глубоких вдохов.
В воскресенье утром Лариса вышла в сад и, на секунду зажмурившись, блаженно прошептала:
– Какой чудесный день. Мам, посмотри, на небе ни облачка.
Зоя Борисовна, как обычно, была недовольна.
– Не по-людски, Ларка, вы торжество праздновать собираетесь. Ох, не по-людски. Ну где это видано, чтобы на серебряную свадьбу не приглашали гостей?
– Ты наша гостья.
– А остальные родственники? Мне неделю назад Варенька звонила и Валерик про вашу дату помнит. Их вы почему не позвали? Знаешь как Варвара приехать хотела, все меня уговаривала, мол, теть Зой, поговорите с Ларой. А что я могла ей ответить? Не скажешь же, что у меня зять – зверь и не желает видеть на пороге своих хором родню жены.
– Мам, ты не права.
– Если я не права, почему ты не пригласила гостей?
– Мы с Тимофеем договорились, что пышных торжеств закатывать не будем. Посидим в узком семейном кругу: он, я, ты и дети.
– От родственников нос воротишь? Ну-ну, флаг тебе в руки. Мне вот только интересно, а где твои драгоценные детки? Они вообще в курсе, что сегодня праздник, или как обычно забыли все на свете?