– Оторвитесь на минутку от шифровки и посмотрите на меня.
Свекрища повернула голову.
– Чего вырядилась, куда собралась? В гости? К кому? Почему меня не пригласили? У кого сегодня день рождения?
– Я пришла проконсультироваться, – залебезила Ката. – Скажите, только честно, на кого я сейчас похожа?
Опытным взглядом Розалия окинула сначала личико невестки, затем начала пристально разглядывать костюм и, наконец, сконцентрировала внимание на туфлях.
– Ну, к макияжу у меня претензий нет. Сегодня ты выглядишь на все сто. В кои-то веки ты смогла при помощи косметики подчеркнуть все свои достоинства, а не выделила, как обычно, недостатки. А вот туфли мне не нравятся. Слишком низкий каблук, не мой стиль.
– А костюм?
– Не супер-пупер, конечно, но на людях показаться можно.
– Переходим к главному вопросу: как, по-вашему, я могу выдать себя за женщину-адвоката?
Указательным пальцем Розалия коснулась нижней губки.
– Выдать ты себя можешь даже за женщину-камикадзе, другой вопрос, поверят ли тебе окружающие? Лично я, глядя на тебя, не верю, что передо мной стоит деловая особа. У тебя глупый взгляд, детка, а адвокатов с глупыми глазами в природе не существует.
Катарина оскорбилась, но решила выслушать пламенную речь свекрови до конца.
– И потом, ты слишком скована, стоишь, как подсудимый в зале суда. Нет, это все не годится, если хочешь походить на деловую бабенку, тебе необходимо прослушать краткий курс моих лекций.
– У меня времени нет. Может, вы поможете мне практическими советами, а? Пожалуйста, очень надо.
– Куда все-таки ты собралась, детка?
– На важную встречу, и выглядеть я должна по-деловому.
– О'кей. Для начала займемся твоей головкой. Собери волосы в пучок.
– Я же сказала – по-деловому, а не по-простому.
– Собери в пучок! – рявкнула свекрища.
Пока Катка выполняла указание, Розалия достала черную широкополую шляпу.
– Классическая шляпка подойдет тебе идеально. Сядь перед трюмо и не вертись. Видишь, как ты преобразилась. Теперь бери мои солнцезащитные очки. Грандиозно!
Катарина рассыпалась в благодарностях:
– Что бы я без вас делала, вы правы, шляпа оказалась как нельзя кстати.
– Это еще не все. Сними свое детское колечко с бирюзой. – Розалия выудила из шкатулки платиновое кольцо с крупным изумрудом. – Надевай.
– Это уже слишком.
– Не спорь с профессионалом. Фу, детка, у тебя ужасный маникюр, неужели нельзя было привести ноготки в порядок?
– Нормальные ногти.
Свекровь тихо выругалась.
– Идем дальше, к костюму я приколю изумрудную брошь в виде скорпиона. Гламурненько и деловито.
– Я...
– Не вздумай мне перечить! И последний штрих – это сумочка.
– Спасибо, но сумка у меня есть.
– Вот это убожество, купленное на рынке?
– Я купила ее в магазине, и, кстати, стоит она прилично.
– Мне плевать, сколько она стоит, она решительно не подходит к твоему образу. – Розалия извлекла на свет божий одну из своих многочисленных сумочек. – Сдаю ее тебе в краткосрочную аренду. Известный бренд, мать его! Если посмеешь нанести ей вред, голову оторву!
Катка усмехнулась. Интересно, какой вред она может нанести сумке? Порезать ее лезвием, сжечь или вывалять замшевое изделие в грязи?
Свекровь ликовала:
– Теперь ты настоящая деловая женщина с незапятнанной репутацией, но бурным прошлым.
– Почему бурным?
– Потому что я так хочу. Все, проваливай, я занята. Береги кольцо и брошь, я за них...
– Знаю, голову оторвете, – Ката потопала к выходу.
– Если вдруг на тебя, не дай бог, нападут и под дулом пистолета потребуют снять изумрудное колечко, молниеносно снимай его с пальчика и глотай. А потом глотай брошь. Поняла?
– Ага, – Ката захихикала. – И сумку тоже проглочу. А со шляпой как быть? Боюсь, пока я буду ее жевать, у грабителей лопнет терпение.
– Не умничай! Вали из спальни! – Розалия схватила шифровку и зачастила: – Так, если двойка – это Европа, а седьмая звездочка – Франция, то получается, Ярик спрятал бриллианты в Париже. Грандиозно!
Катарина поспешила оставить свекровь в гордом одиночестве.
В подъезд, в котором проживали Анисимовы, она зашла с самым неприступным видом. Поравнявшись с консьержкой, Ката лениво бросила:
– Мое почтение.
– И вам добрый день.
– Я приехала к Светлане Анисимовой, она сейчас дома?
– Да.
– Отлично, – Катка начала подниматься по лестнице.
– Стойте, – крикнула консьержка.
– Ну что еще?
– Светлана вас ждет?
– Милочка, – Катка улыбнулась самой очаровательной улыбкой. – Она не может меня ждать, мое появление будет для нее сюрпризом. Я час назад прилетела из Лос-Анджелеса и сразу из аэропорта рванула сюда.
Дама растерянно заморгала.
– Из Лос-Анджелеса?
– Именно. Я двоюродная сестра Светланы. Еще вопросы есть?
– Нет... Да... То есть нет. Вы можете пройти.
– Благодарю. Кстати, – Катарина нахмурила лобик. – Я запамятовала, какой этаж принадлежит моей сестрице?
– Этаж?!
– Ну да.
– Светлане принадлежит двухкомнатная квартира на десятом этаже. Одна квартира, – добавила консьержка.
– Разве? Странно, а мне казалось, она купила весь этаж.
Оставив после себя шлейф аромата дорогого парфюма, Копейкина подошла к лифтам.
ГЛАВА 7
На десятом этаже она наугад позвонила в дверь под номером сто десять. И уже через минуту узнала от бойкой девчушки, что тетя Света живет по соседству.
На двери Анисимовых красовался золотистый номер «111».
Светлана выглядела заспанной и недовольной. На ее лишенном косметики веснушчатом лице читался явный вызов. Было заметно, гостей Анисимова не ждала, и приход незнакомки пришелся хозяйке двухкомнатных апартаментов не по душе.
Катка начала входить в роль, вернее, она изо всех сил старалась справиться с той ролью, которую сама себе придумала.
Поправив на плече сумочку, Копейкина скорее утвердительно, чем вопросительно, произнесла:
– Светлана Анисимова?!
– Да, это я. А вы кто?
– Адвокат. Смирнова Алла Евгеньевна.
– Адвокат? – Светлана вздрогнула. – Но я вас не знаю.
– Зато я о тебе наслышана. Мне можно пройти в квартиру?
– А зачем, я вас не приглашала.
– Понимаешь, говорить о делах, стоя в дверях, как-то неразумно да и неудобно это. Неровен час, соседи уши греть начнут. Потом пойдут ненужные разговоры. Куда приятней побеседовать с глазу на глаз в спокойной обстановке, где нам никто не сможет помешать.
– Изложите цель своего визита, – властным голосом потребовала Света. – Я не намерена пускать в квартиру человека, которого вижу впервые в жизни. И вообще, если вы адвокат, где ваши документы, я хочу на них взглянуть.
Копейкина продолжала «удерживать» лицо. Проигнорировав слова Анисимовой, она с усмешкой проговорила:
– Мне говорили, что ты девушка строптивая, с гонором.
– Интересно узнать, кто поделился с вами такой информацией?
– Мой старый друг Тимофей Силин.
Света отшатнулась.
– Вижу, тебе знакомо это имя. Уже хорошо, значит, ты не станешь утверждать, что слышишь о Силине впервые.
Анисимова посторонилась.
– Проходите.
В кухне Света облокотилась о стену и дрожащей рукой поправила спадающий на лицо длинный локон.
– Я вас внимательно слушаю, – слетело с ее губ, как только Катка опустилась на мягкий темно-бордовый уголок.
– На самом деле мне бы хотелось выслушать тебя. Я не стану ходить вокруг да около и сразу поясню: мой визит напрямую связан со смертью Тимофея. Ты же в курсе, что Силина убили?
– Д-да, – выдавила Света. – Мне рассказала об этом...
– Твоя мама Анисимова Марина Михайловна.
– Так вы и маму знаете?
– Света, я знаю много чего интересного. В частности, мне известно, что ты выдавала себя за дочь покойного.
Анисимова вспыхнула.
– Он действительно мой отец.
– Да, да, – Катка дотронулась до изумруда свекрови, – Тимофей рассказывал о твоих визитах в особняк. Собственно, поэтому я и здесь. Мы дружили с Тимом, я очень хорошо знаю его семью: жену, детей, но вот про тебя Силин никогда не рассказывал. Более того, Тим был разгневан, когда вы с матерью затеяли эти игры с вымоганием денег.
– Не было никаких игр, – Света сорвалась на крик. – Тимофей пять лет прожил с моей матерью в гражданском браке и...
– Детей у них не было.
– Я родилась, когда отец от нас ушел.
– Слышали мы эту историю, но ведь доказательств нет.
– Чего вы от меня хотите?
– Узнать правду.
– Какую?
– Незадолго до убийства у нас с Тимофеем состоялся разговор. Его очень угнетало, что ни с того ни с сего на горизонте появился человек, выдающий себя за его родную дочь. Тим попросил меня разобраться в этом деле, узнать о тебе как можно больше и в случае чего начать действовать. А еще его здорово напрягал тот факт, что от тебя исходили угрозы в его адрес. Или ты станешь отрицать, что угрожала Силину? Теперь Тима убили, и у меня есть все основания полагать, что в роли убийцы могла выступить одна вспыльчивая особа, затаившая на Силина зло.
– Да как вы смеете!
– Не перебивай меня! Прежде чем давать делу ход, я решила лично встретиться с тобой и собственными глазами увидеть, что ты собой представляешь. И сейчас у тебя есть шанс рассказать мне всю правду от начала до конца. В противном случае не пройдет и трех суток, как тебе предъявят обвинение в убийстве. Начнется следствие, тебя поместят в следственный изолятор, а тебе ведь известно, сколько времени может продлиться следствие. Не месяц, не два и даже не полгода.
– Я никого не убивала.
– Но сначала необходимо доказать твою непричастность. А улики свидетельствуют против тебя. От тебя исходили угрозы? Исходили. Свидетели есть? Есть. Лариса Артуровна слышала, как ты угрожала ее супругу. А большего и не требуется. Возьмут тебя, голубушка, и промаешься ты в камере предварительного заключения. От себя лично хочу добавить: я не успокоюсь, пока не увижу убийцу Тима на скамье подсудимых. Ну что, будем разговаривать или мне уехать?
– Будем, – крикнула Света. – Только о чем? Я же вас не обманываю и к убийству Силина не имею ни малейшего отношения. Клянусь самым дорогим, что у меня есть!
– Да ты сядь, в ногах правды нет. Успокойся, попей водички и слушай меня внимательно. На мои вопросы отвечай предельно откровенно, не юли, не искажай факты и помни главное: любая ложь впоследствии обернется против тебя.
– Не собираюсь я лгать. Расскажу вам все, чтобы снять с себя подозрения.
– Когда мать сообщила тебе, что работает в доме твоего... отца?
– Сразу, как только его жена предложила ей место экономки.
– Сразу? Ты ничего не путаешь? – Катка вспомнила слова Рины Михайловны, которая утверждала, что нечаянно проговорилась дочери об отце уже после того, как начала трудиться в особняке.
– Не путаю. Мать спрашивала моего совета, она долго колебалась, прежде чем решиться на столь отчаянный шаг. Но я ее успокоила, сказав, что прошлое осталось далеко позади, а теперь нужно жить настоящим. Мне до отца не было никакого дела, ведь по сути мы друг другу чужие люди. Я его знать не знала и не горела желанием броситься ему на шею, захлебываясь рыданиями. Зачем? У меня был другой отец – Валерий Анисимов, царствие ему небесное. Он воспитывал меня, его я называла папой и другой родитель мне не нужен.
– А Лариса утверждает обратное. С ее слов именно ты уговорила мать познакомить тебя с Тимофеем.
– Врет. Ни о чем я мать не просила, а к Силину в особняк приехала по необходимости. Год назад мы с мамой жили в другом районе, ютились в малогабаритной квартирке и даже не помышляли когда-нибудь перебраться в более просторное жилище.
– Но тем не менее перебрались.
– Вы правы, теперь мы живем здесь, но эта квартира плюс новенькая «Вольво» достались мне не за красивые глазки. Я их получила в качестве гонорара. Это плата, понимаете?
– Нет, не понимаю, выражайся яснее. Плата за что?
– За ребенка, – тихо ответила Светлана. – Я беременна, срок – четыре месяца.
– А квартирку подарил отец будущего ребенка, так?
– Да.
– Почему ты называешь это платой?
– А как еще назвать, плата – она и в Африке плата.
– Подарком.
– Когда дарят подарки, не требуют ничего взамен.
– А что потребовали с тебя?
Анисимова напряглась. На лбу выступили капельки пота, зрачки расширились.
– Ребенка. Я должна отдать ребенка.
– Шутишь?
– Разве похоже?
– Хочешь сказать, твой гражданский муж купил тебе квартиру и машину взамен на обещание отдать ему новорожденного?
– Во-первых, он мне не муж и даже не любовник, а во-вторых... я суррогатная мать. С бездетной парой, мечтающей завести малыша, я познакомилась в тот самый период, когда мама начала работать у Силиных. Теперь вам ясно, что квартира – это именно плата?
Катка схватила лежавшую на столе газету и стала яростно обмахивать раскрасневшееся лицо.
– Суррогатная мать, – шептала она, глядя на понурую Свету. – Все становится на свои места. Квартира... иномарка... Но как ты можешь объяснить свои визиты к Тимофею? У тебя своя жизнь, у него своя, ты сама сказала, что вы чужие друг другу люди, но, несмотря на это, встреча состоялась по твоей инициативе. Зачем, Света? Какие силы сподвигли тебя приехать к Силину? Год назад ты не собиралась бежать к Тимофею с признаниями, а тут вдруг такая резкая перемена. Да еще угрозы.
– Я сорвалась, не сумела сдержаться, вот и наговорила ему кучу гадостей. Но он сам виноват, Силин обзывал меня последними словами, с грязью смешивал. На мою просьбу дать в долг денег он озверел.
– Его можно понять, как бы ты поступила, окажись на его месте. К тебе внезапно врывается незнакомая тридцатилетняя женщина и говорит: «Здравствуйте. Я ваша дочь, дайте мне денег».
– Не надо передергивать, я не врывалась и не кричала с порога о нашем родстве. Я планировала поговорить с Силиным, как с умным, серьезным и понимающим человеком. Это он взорвался и напоминал безумца. Мне кажется, ему давно следовало обратиться за помощью к специалисту и вплотную заняться нервами.
– Светлана, скажи, наконец, почему именно к нему ты приехала просить денег?
– Ответ прост, как дважды два. Больше мне не к кому было обратиться. Силин единственный человек, который мог дать необходимую сумму.
– А та супружеская пара...
– Не продолжайте. Те люди не спонсоры, они не собираются совать мне пачки денег по первому требованию. Мы заключили договор. Они обеспечивают меня всем необходимым ровно до тех пор, пока я не рожу ребенка. А потом я не имею права напоминать о себе. Квартиру получила, машину получила, значит, мы в расчете.
– Для чего же тебе так срочно понадобилась крупная сумма, что ты, наплевав на всех и вся, обратилась к Силину?
– Знаете, в каком состоянии я буду пребывать, когда отдам ребенка другим людям? Конечно, я понимаю, я всего лишь суррогатная мать, но ведь дитя развивается во мне, и как бы я себя ни успокаивала, мне будет чертовски больно и тяжело расставаться с новорожденным. Вот и планировала я сразу после родов с головой погрузиться в работу, хотела организовать собственное дело, благо котелок варит хорошо и есть несколько идей и соображений, как встать на ноги. Идеи-то есть, а первоначального капитала нет.
– А как же квартира?
Света запротестовала:
– Квартиру я не продам! Хочу жить в нормальных условиях, а не возвращаться в ту тесную коробку. Сейчас мы сдаем мамину жилплощадь, она служит нам гарантом. Какая-никакая, а всегда копеечка в семье водиться будет. Вы мне верите? Верите, что я не убивала Силина? У меня не было повода лишать его жизни. Ну не дал денег, и черт с ним. Ой, извините.
Катарина попросила у Анисимовой стакан воды.
– Я тебе верю. И знаешь, ты лучше забудь о моем визите, я тебе гарантирую, никто тебя больше не побеспокоит. Живи как жила, не нервничай, не волнуйся, это может навредить ребенку и... не рассказывай матери о нашем разговоре. Договорились?