Она осталась в гостиной, тогда как все остальные поспешили насладиться вкуснейшим ужином. Через секунду из столовой раздался вопль Маргариты Савельевны:
– Роза, мне в тарелку кто-то насрал!
– И мне, – заикаясь, произнесла Наташка.
Свекрища метнулась на крики.
– Это моя фирменная запеканка! – взвизгнула она.
Катарина смотрела на непонятную коричневую кашеобразную массу, которая действительно ну очень напоминала продукты чьей-то жизнедеятельности.
Изотова склонилась над тарелкой.
– Запеканка? Интересно узнать, что именно ты запекала?
– Я душу в нее вложила, – негодовала Розалия. – Согласна, запеканка выглядит не совсем аппетитно, но, дорогая, внешний вид обманчив. Ты сначала ее попробуй – пальчики оближешь.
Маргарита взяла вилку и, сморщившись, подцепила на кончик сомнительное яство.
– Ну, – торопила Розалия. – Смелее. Не бойся, не отравишься.
Поднеся ко рту вилку, Изотова обратилась к Катке.
– Если я вдруг упаду без чувств, сразу звони медикам.
– Маргоша, глотай, ты у меня потом еще рецепт просить будешь.
И Маргарита Савельевна решилась.
Чувств она не лишилась, вместо этого Изотова зажала рот руками и бросилась в туалет.
– Марго, ты куда?
– У-а-а... О-у-у... Е-у-у...
– Что она сказала? Попросила добавки? Спросила рецепт? Я не расслышала.
Ката отодвинула тарелку.
– Спасибо, Розалия Станиславовна, но мне что-то внезапно расхотелось ужинать.
– И у меня аппетит пропал, – вздохнула Наталья.
– Я старалась! Вы должны! Обязаны! Столько продуктов переведено, не выбрасывать же.
– Давайте отдадим Лизке, – предложила Натка.
– Сдурела?! Моя девочка ни в жизнь не станет есть это дерьмо.
– Что?
– Не придирайся к словам, я имела в виду другое. Лизавете нельзя запеканку, она... Хм. Она сыта. Ясно? Плюс не забывай про ее диатез и повышенное артериальное давление.
Наталья потопала в кухню.
– Кат, здесь остались яйца и колбаса. Я приготовлю яичницу.
– Натусик, это будет замечательно.
– Розалия Станиславовна, на вас рассчитывать?
– Нет! – свекрища отодвинула стул и села за стол. – Вы неблагодарные создания, избалованные фифы, отбившиеся от рук зажравшиеся особы. Запеканка им, видите ли, не понравилась. Хамки! Никакого уважения к чужому труду, я здесь, как Белоснежка, горбатилась, вам угодить старалась, а вы... Можете обжираться своей яичницей, а я буду есть чудо-запеканку.
– Не надо, – Ката коснулась плеча свекрови.
– Убери руки! – Розалия вооружилась столовой ложкой, зачерпнула коричневую жижу и... не моргнув, проглотила приготовленный шедевр кулинарного искусства.
– Ну как? Вкусно? – спросила Катка.
Вместо ответа Станиславовна заорала:
– Наталья, мне яичницу из трех яиц. А еще сделай крепкий кофе и два тоста. И поторопись там, тормоз!
Весь последующий день троица под руководством свекрови доламывала оставшиеся ванные комнаты. Не обнаружив в них тайника, Розалия впала в кратковременное отчаяние. Но уже минут через тридцать вновь оживилась и возвестила:
– Ярик не мог спрятать бриллианты в ванной комнате, я всегда это говорила. Здесь надо мыслить более тонко. Наша следующая цель – картины. Для начала все полотна, на которых изображены лошади, необходимо снять со стен. Далее начнем простукивать стены маленьким молоточком, если тайник там, будем ломать.
– Роза, пощади хотя бы стены. Там тайника нет!
– Откуда знаешь?
– Чувствую!
– Не доверяй чувствам, доверяй здравому смыслу. Интуиция мне шепчет, что Ярослав поместил камни в замурованный в стену тайник, а потом повесил на то место картину.
Маргарита Савельевна бросилась в коридор.
– Не позволю стучать молотком по стенам!
– Маргоша, они не пострадают, я же ас в этом деле. Ну смотри, – Розалия сняла маленькую картину, схватила молоток и легонечко постучала по стенке. – Вот видишь, она как новая.
– И чего ты этим добилась? Зачем стучала-то?
– Все дело в звуке. Если он более глухой, значит, в стене пустота. Пустота в данном случае свидетельствует об одном – это тайник! Врубилась?
– Если бы в стене был тайник, мы бы заметили. Посмотри, они гладкие, Ярослав ничего туда не прятал.
– Дорогая, ты просто не в курсе, какие тайники делают в наше время. Комар носа не подточит. На вид стена гладенькая, но это обман зрения. Посуди сама, ты прячешь туда свои ценности и хочешь, чтобы они остались в полной сохранности. Чтобы ни одна сволочь не смогла их обнаружить. Допустим, ворвались к тебе ночью грабители, приставили нож к горлу и требуют отдать бриллианты, твои действия?
– Отдам, жизнь-то дороже.
– Неправильный ответ! Ты им скажешь, мол, деньги в доме есть, а камушков у меня отродясь не было. Не верите, можете обшарить здесь каждый уголок. Они тебе, разумеется, не поверят и устроят шмон. Вещи перероют, книги пересмотрят, найдут сейф в кабинете, а ты стоишь себе и ухмыляешься. Ведь главный тайничок в стене, а она у нас какая? Правильно, гладенькая-гладенькая, как мое лицо. Даже если они и снимут картины, им вовек не допетрить, что под ней бесценные бриллианты спрятаны. Вот! Современные тайники – это тебе не допотопные металлические ящики, торчащие из стен. Детка, я тебя убедила?
Изотова выхватила из рук Розалии молоток.
– Хорошо, только у меня условие: стучать буду я, и не молотком, а костяшками пальцев.
– Ради бога, как скажешь.
И началось простукивание.
Катка с Натальей снимали картину, Маргарита стучала по стене костяшками, а Розалия... Каждый раз свекрища, прислушиваясь к звукам через фонендоскоп, оглушала особняк криками:
– Звук глухой! Пустоты! Тайник! Бриллианты! Ломаем!
Все хватались за молотки и начинали долбить стену. Долбили до тех пор, пока не понимали, что тайником здесь даже не пахло.
Взгляды устремлялись на свекровь. Она извинялась, твердила об ошибочке и заверяла, что больше подобного не повторится. Но уже через пятнадцать секунд все вздрагивали от очередного возгласа:
– Звук глухой! Век воли не видать – тайник! Бриллианты! Ломайте!
Вскоре весь коридор и холл были усыпаны обвалившейся штукатуркой.
Грязища стояла колоссальная, на стены было страшно смотреть. Наталья закатывала глаза, Маргарита размазывала по лицу слезы, Катарина постоянно зевала, а Розалия начинала доказывать всем и каждому, что идея с простукиванием стен изначально была обречена на провал.
Катка рухнула на кровать в начале третьего. Даже шумные ночные игры Парамаунта и Лизаветы в спальне не смогли нарушить ее мертвецки крепкого сна.
А утром, проснувшись в отвратительном настроении, Копейкина услышала стук, доносившийся снизу.
– Господи, не может быть, опять они что-то ломают. Это невыносимо.
Умывшись, Катарина вышла из спальни. В холле помимо Маргариты, Натки и свекрови она заметила незнакомого дедка лет семидесяти. Седовласый пенсионер держал в руках ломик, пытаясь приподнять большую напольную плиту.
Кряхтя и отдуваясь, старичок верещал:
– Рита, мне нужна подмога.
– Что нам сделать, Яша?
– Я ее приподниму, а вы подложите под плиту вон ту трубку. Ох, и тяжеленные они, боюсь, не справлюсь в одиночку.
– Егорыч, ты уж постарайся, котик, мы в долгу не останемся.
– Ритка, ты скажи, зачем плиты вздумала поднимать? – вопрошал дед.
– Так сложились обстоятельства, – мямлила Изотова.
– Запыхался я, курнуть надо.
Увидев невестку, Розалия Станиславовна втащила ее в гостиную и зачастила:
– Детка, сегодня нам наконец повезет. Признаю, с ванными комнатами и стенами я маленько ошиблась, но с напольными плитами в холле – попала в десяточку. Тайник под ними!
– Вряд ли...
– Но на плитах изображены лошади. Хватит сомневаться, твой пессимизм меня напрягает. Иди, посмотри телевизор, сегодня твоя помощь не требуется.
– Я уже вижу, а если не секрет, откуда вы старичка раздобыли?
– Яков Егорович – сосед Маргоши. И к твоему сведению, этот старичок живет, как Крез, у него денег – завались! Одевается он правда не ахти, со стороны похож на обыкновенного работягу, но на самом деле, – Розалия заговорщически подмигнула, – Рокфеллер отдыхает. Он вдовец, жена умерла тринадцать лет назад от инфаркта, с тех пор Яков живет в гордом одиночестве в шикарном особняке и, по словам Маргоши, мечтает обзавестись второй половиной. Невест, благодаря деньгам, хватает, да только он их всех насквозь видит. Ему не нужны охотницы за богатством, он ищет ту, которая в первую очередь полюбит самого Якова, а не его капиталы. В этом плане он, конечно, дурак дураком, ты его анфас видела? Боже, да на него без сотни евро даже не взглянешь, но, как говорится, хозяин барин. Короче, – Розалия понизила голос до шепота, – Марго предложила мне закинуть удочку.
– В смысле?
– В прямом.
– Шутите?
– Ни в коем случае!
– Сколько ему лет?
– Семьдесят пять.
Катка усмехнулась.
– Розалия Станиславовна, насколько мне известно, вы всегда отдавали предпочтение более молодым мужчинам.
– Детка, ты не сечешь фишку, здесь совсем другой расклад. Я женщина гламурная и обеспеченная. Но! Денег никогда не бывает слишком много. И в случае...
– Розалия, куда ты запропастилась?
– Иду, дорогуша, иду. – Свекровь выбежала в холл.
Маргарита Савельевна затараторила:
– Яша поднял три плиты, там пусто. Он устал, у него участилось сердцебиение, я не хочу, чтобы он замертво упал в моем холле.
– Что предлагаешь?
– Позвать крепких мужиков, пусть они плиты демонтируют.
– Вопрос номер два: где ты найдешь крепких мужиков?
– Я могу звякнуть кой-кому, – подал голос Яков Егорович, – к вечеру они вам весь холл раскурочат, а завтра плиты обратно присобачат.
– Егорыч, а люди надежные?
– Обижаете, Розалия Станиславовна, с другими я не общаюсь.
– Тогда звони. И еще у меня к тебе маленькая просьба: не называй меня по отчеству, зови просто Розалией. Идет?
– Как скажете.
– И на «ты».
– Договорились.
Свекровь провальсировала в гостиную. За ней неслась Изотова.
– Роза, мне сегодня ночью приснился сон, якобы мы нашли бриллианты, пригляделись, и оказалось, что это простые стекляшки. Дурной знак.
– Я не верю снам, я верю реальности.
– Позвонил, – возвестил вошедший Егорыч. – Через часик подъедут. А я, пожалуй, пойду. Мы сегодня с Тонечкой встретиться договорились.
Уголки губ Розалии поползли вниз.
– С какой еще Тонечкой?
– Моя новая подруга. Познакомились две недели назад в Третьяковке и, судя по всему, Антонина разделит мое одиночество. Давненько я не чувствовал себя таким молодым, Тонечка меня преобразила. Ну, я пойду, Рит, если чего, ты заходи.
Когда он откланялся, Розалия набросилась на Маргариту.
– Ты меня обманула! Ввела в заблуждение! Подарила надежду!
– Роза, клянусь, я не знала.
– Ты садистка!
– Наплюй. Не нужен тебя Яшка, он весь больной.
– А-а-а!
– Сердечник.
– О-о-о!
– Гипертоник.
– У-у-у!
– Роза, ты меня слушаешь, я же говорю, у Якова куча болячек.
– Я слышу! Потому и негодую. Он кладезь!
– Что?!
– Богатый, одинокий, старый, да к тому же больной! Золото, а не мужик! Марго, ты стерва!
Драгоценных камней под плитами не обнаружили.
Розалия с Маргаритой буквально озверели. Сначала грандиозную истерику закатила одна, затем к ней присоединилась вторая. Наталья вовремя закрылась в спальне, поэтому все шишки полетели в Катку.
Розалия костерила невестку на чем свет стоит, а та, отключив слух, с виноватым видом сидела на диване, погрузившись в собственные мысли.
ГЛАВА 11
Необходимо было сосредоточиться и хорошенько подготовиться к запланированной поездке на панель. Эх, как же звучит: «поездка на панель».
Катарина подняла глаза на свекровь. Знала бы Розалия Станиславовна, куда собралась ее драгоценная невестка, ее бы точно хватил гламурный удар.
Ровно в полночь, стараясь, чтобы мирно посапывающие домочадцы не услышали постороннего шума, Катарина, с опаской озираясь по сторонам, ужом выскользнула из спальни и спустилась вниз. Поправив на плече сумочку, она перекрестилась и, набрав в легкие побольше воздуха, открыла входную дверь.
Выезжая за пределы коттеджного поселка, Копейкина судорожно соображала, как правильно следует начать разговор со жрицей любви. С чего, собственно, его вообще начинать? Разумеется, Алла не бросится Катке на шею и не станет вести откровенные беседы с совершенно незнакомым человеком.
Значит, другого выхода нет – требуется призвать на помощь всю свою хитрость и сноровку вкупе со слабенькими актерскими способностями.
Остановившись на светофоре, Катка начала вертеть головой. На переднем сиденье она заметила полиэтиленовый пакет с лежащим внутри томиком Агаты Кристи. Новый детективный роман, главной героиней которого являлась забавная и в то же время находчивая старушка – мисс Марпл, был куплен вчера днем, но вместо того, чтобы перекочевать из пакета в руки Копейкиной, он по забывчивости был оставлен в «Фиате».
Катка надавила на газ. Вспомнив актрису, исполняющую роль мисс Марпл, она резко переключила мысли на знаменитую писательницу Кристи.
«Писательница, писательница, – стучало в голове. – Ну конечно же, это как раз то, что мне и нужно».
Нет, Катарина вовсе не собиралась становиться писательницей и писать лихо закрученные детективные истории. Она всего лишь намеревалась на время притвориться писательницей. Ничего противозаконного она не задумала, а раз так, то с чистой совестью можно представиться Алле автором... ну, скажем, любовных романов. Главное, чтобы девушка попалась на крючок, по возможности прониклась к Катке доверием и согласилась на откровенный разговор. И желательно, чтобы разговор происходил не на магистрали, а в более уютном и спокойном местечке. Например, Аллочку можно будет пригласить в кафе и там за чашкой крепкого кофе поговорить, что называется, по душам.
Так, теперь необходимо придумать правдоподобный повод, оправдывающий визит Копейкиной на панель. Ведь Алла наверняка поинтересуется, каким ветром писательницу, пишущую сентиментальную прозу, занесло глубокой ночью в места скопления проституток.
«Думай, Катка, думай».
В итоге Копейкина решила, что одна из ее «книжных героинь» зарабатывает на жизнь древнейшим ремеслом, и поэтому вполне естественно, что автору захотелось собрать побольше материала о законах и правилах, царящих в мире проституции, дабы впоследствии правдоподобно описать будни ночных бабочек.
– По-моему, все логично и лишних подозрений не возникнет. По крайней мере, не должно возникнуть.
Похвалив себя за изобретательность, Катарина начала морально подготавливаться к встрече с Аллочкой. Конечно, с ее стороны было чересчур самоуверенным полагать, что Алла окажется именно на этом проспекте и именно сегодня, но ведь когда ты чего-то очень хочешь и надеешься на положительный исход, самоуверенность совсем не повредит.
Надо верить, надо надеяться, и в конечном итоге удача смилостивится и составит вам компанию.
Подъезжая к проспекту, Катарина увидела одну из своих потенциальных собеседниц. Рыжеволосая девица на вид чуть больше двадцати лет одиноко скучала в свете фонарей, то и дело оглядывалась по сторонам и нервно затягивалась сигареткой. Чуть поодаль в ожидании клиента томилась еще одна юная прелестница. Одеты девушки были соответственно профессии.
Рыжеволосая жрица любви облачилась в обтягивающую юбку-мини и ярко-красный топик, а на пышногрудой блондинке красовались блестящие легинсы, розовая кофточка, расшитая то ли бисером, то ли еще какой бижутерией, и серебристые туфельки с ремешком вокруг тонких щиколоток.
Притормозив, Катарина ангельским голоском пропела:
– Доброй ночи, девушки.
– Доброй, – отозвалась рыжая.
Блондинка хранила партизанское молчание. Впившись колким взглядом в Копейкину, она пристально рассматривала ее лицо, будто уже видела его в новостях криминальной хроники, где говорилось, что разыскивается особо опасная преступница.
– Я могу отнять у вас несколько минут? – лебезила Катка. – Очень нужно с вами поговорить.
– К вашему сведению, мы здесь не разговоры ведем. Между прочим, работаем, – огрызнулась блондинка, но тем не менее подошла ближе к машине.
– Понимаю, но мне необходима ваша помощь. Вы ведь, гм... торгуете, да?
Рыжеволосая почесала затылок, выдержала паузу, а затем, хохотнув, выдала:
– Ты догадлива, мы действительно торгуем... семечками. Тебе насыпать пару стаканчиков?
– Да ладно, Тань, не гони, – блондинка сложила руки на груди. – Не видишь, она немного того... тормозит. – И, обращаясь к Катке, сказала: – Давай ближе к сути, чего от нас надо? Говори в темпе вальса, не задерживая ни себя, ни нас. И помни, время – деньги. Но сразу хочу предупредить, чтобы потом не возникло недоразумений, если ты для себя снимаешь, то это по двойной цене.