Хотя, с другой стороны, Катка понимала, не скажи она им про Столярова, пришлось бы ей куковать здесь неизвестно сколько. Она бы не выдержала больше часа в жутком обезьяннике. Выходит, все она сделала правильно.
Сейчас Витька примчится в отделение, отвезет ее домой, и все вернется на круги своя.
Поохав, Катка начала репетировать приветственную улыбку для Виктора, представляя, в каком «прекраснейшем» расположении духа он явится забирать ее из отделения в четыре часа ночи. Минуты ожидания тянулись со скоростью больной гусеницы, Катарина уже начала нервничать, как вдруг дверь распахнулась и на пороге возникла фигура Столярова.
Выдавив глупую улыбку, Катка ляпнула:
– Вить, отлично выглядишь. Загорел, похорошел, посвежел. Ходил в солярий?
– Вставай! – пробасил приятель.
– Я так рада тебя видеть. Ты не представляешь, что мне пришлось пережить, это какой-то фильм ужасов, честное слово.
– Можешь на минуту замолчать?
– Да, да, конечно.
– Мы с тобой после поговорим.
– Как скажешь.
Подойдя к Витькиной машине, Ката увидела на переднем сиденье перекошенное злобой лицо Регины. Вернее, сначала она увидела саму Регинку, а уж потом ее злобное личико.
Супруга Витьки сжала губы в тонкую нить и, сверля Катарину взглядом, гладила указательным пальцем подбородок.
– Регинчик, привет, – лыбилась Катка. – Ты перекрасила волосы? Тебе идет.
– Садись в салон! – рявкнул Витька.
– Ой, Вить, мой «Фиат» остался на проспекте.
– Посмотрите на нее, она на работу на машине ездит, – процедила Регинка.
– О чем ты говоришь, какая работа?
– Только не надо строить из себя пай-девочку. Постыдилась бы. Верно говорят, в тихом омуте черти водятся.
– Регинка, прекрати немедленно, случилось недоразумение.
– Забавное недоразумение, и опять не с кем-нибудь, а с тобой.
Виктор попросил жену умолкнуть.
– Живо рассказывай, что произошло? – потребовал он от Катки.
– Ничего особенного. Банальная история: на проспекте была облава, мы с девочками шли себе спокойно, никого не трогали, никому не мешали, вдруг визги, крики, менты приехали и нас замели. Сначала я думала, нас вежливо попросят подышать в трубочку и отпустят, но они так матерились – жуть. А потом меня посадили в мерзопакостный обезьянник. До сих пор в горле першит.
– Нам известно, как ты оказалась в отделении, теперь хотелось бы услышать, как ты очутилась на проспекте?
– На машине приехала.
– Не идиотничай.
– Но это правда!
– Боже мой, – Регина закрыла глаза, – какой-то кошмар на улице Вязов. Эх, Катка, Катка, а я ведь считала тебя лучшей подругой. Мне и в страшном сне не могло присниться, что ты на старости лет решила заделаться проституткой. И Андрей твой, постоянно находясь в командировках, даже не подозревает, чем в его отсутствие занимается любимая женушка. Неправильное хобби ты себе выбрала, Катка, ох неправильное. Если заняться нечем, пошла бы на работу устроилась. На приличную, разумеется. А ты скатилась на самое дно. Просто в голове не укладывается. Абсурд!
– Регинка, ты сбрендила!
– Это ты сбрендила. Ну вот ответь откровенно: чего тебе дома не сидится? Денег хватает, ни в чем себе не отказываешь, живи и радуйся, так нет, захотелось испытать экстрима на пятом десятке.
– Мне только тридцать шесть! Вы сговорились все, что ли?
– Не могу поверить, – прогудел Витька. – Когда мне позвонили и сказали, что тебя задержали на панели, я подумал, что это шутка. Розыгрыш, дурацкий розыгрыш, который не может, не имеет право оказаться правдой. А на деле... Н-да, удивила ты нас, Ката Копейкина.
– Я вообще теперь сон потеряю, – Столярова скорчила гримасу.
– Хватит! – заорала Катарина. – Неужели вы – люди, знакомые со мной много лет, – зачислили меня в ряды путан? Как вы могли?!
– А ты сама как это называешь?
– Я собирала информацию для книги.
– Для какой книги?
– Одна моя знакомая пишет книгу, сейчас она подхватила простуду и не выходит из дома, поэтому попросила меня прокатиться на проспект и собрать необходимую информацию.
– Умнее придумать ничего не могла?
– Вить, она, наверное, думает, что мы придурки и нам можно вешать лапшу на уши.
– Это правда! – голосила Катка.
– Не верю!
– Придется.
– Замолчи.
– Сами заткнитесь, – озлобилась Копейкина, – ничего не скажешь, хорошие у меня друзья. Стоило мне, бедняжке, угодить в кутузку, как меня сразу принимают за шлюху. Спасибо вам. Вы поэтому вдвоем в отделение притащились, хотели позлорадствовать?
– Обычно я ночами сплю, в отличие от некоторых, – ядовито заулыбалась Регинка. – Но когда Витька сказал, что ты в ментовке, я ушам не поверила. О каком сне могла идти речь, я не могла остаться дома и пребывать в неведении, мне хотелось увидеть тебя и заглянуть в твои глаза.
– Заглянула?
– Представь себе.
Катка планировала достойно ответить нахалке Регинке, но в этот момент Столяров резко остановил машину.
Повернувшись к Копейкиной, он тихо спросил:
– Скажи, Катка, только честно, пойми, я обязан спросить, от твоего ответа будет зависеть многое. Ты правда не имеешь отношения к путанам?
У Катарины из глаз покатились крупные слезы, она изо всех сил старалась не впасть в истерику, но Витькин вопрос настолько резанул по сердцу, что нервы не выдержали, и она громко разревелась.
– Эй, ты чего? Сейчас же перестань лить слезы. Кат...
– Отстаньте от меня. Видеть вас не могу, как вы могли подумать... У-у-у... – Она глотала соленые слезы, и от этого ей становилось еще горше.
– Прости нас, мы погорячились, но пойми и наше состояние.
– Каточка, прекрати немедленно плакать, – Регинка начала гладить Копейкину по голове. – Извини, мы просто были на взводе.
Катка не могла успокоиться, теперь слезы катились не от злобы на Столяровых, а от жалости к самой себе.
«Бедная я, несчастная, никому не нужная», – проносилось в голове.
Виктор завел мотор.
– Кат, успокойся, – Регинка протянула ей платок. – Возьми, вытри слезы, а то у тебя тушь по всему лицу размазалась.
Минут через десять Копейкина немного пришла в себя.
– Потоп закончен? – усмехнулся Столяров.
– Вы обидели меня до глубины души.
– Сама виновата, своими заскоками ты нас уже достала, сначала мнишь себя великой сыщицей и пытаешься искать убийц, теперь в голову взбрело собирать материал для книги чокнутой знакомой.
– Она не чокнутая.
– Не будем спорить, я остаюсь при своем мнении.
Катарина закусила губу. Пусть говорят что угодно, а ей надо отключить сознание и смотреть в одну точку. Очень часто, когда Катарине было нужно уйти на время от реальности, она пользовалась этим способом. Очень помогает, ничего не слышишь, ни о чем не думаешь.
В себя она пришла оттого, что кто-то упорно тормошил ее за плечо. Открыв глаза, она увидела Витьку.
– Ты в транс впала? Приехали уже, вылезай.
Катарина осмотрелась.
– А куда мы приехали-то?
– Начинается новое завихрение. Забыла, где живешь? Коттедж это твой. Вот ворота, рядом калитка, а за ними дом.
– Ой, Вить, а мы ведь сейчас не в коттедже живем.
– А где, в Москве? Почему сразу не сказала?
– Не в Москве. Мы временно всем семейством перебрались в особняк Маргариты Изотовой. Отвези меня туда, здесь близко. Минут двадцать езды.
Столяров закатил глаза.
– Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Поехали.
Тронувшись с места, Виктор спросил:
– С какой стати у чужих людей тусуетесь? Розалия опять что-то взорвала?[1]
– Хуже! Мы пытаемся найти лошадь, которая охраняет бриллианты дяди Ярика.
Регина медленно повернула голову назад.
– Тебя в отделении случайно дубинками не били?
– Нет.
– А сама головкой не стукалась?
– Не стукалась, – огрызнулась Копейкина.
– С тобой все ясно. У тебя был трудный день, тебе необходимо принять успокоительное и отправиться на боковую. Поспишь часиков двенадцать, глядишь, вся дурь из головы выйдет.
Катка откинулась на сиденье, отключив слух.
Высадив ее у ворот Изотовой, Столяровы откланялись.
Теперь предстояло бесшумно проникнуть в спящий дом и как можно быстрее добраться до спаленки.
На втором этаже, семеня по коридору, Катка споткнулась на ровном месте и опрокинула напольную вазу.
Затаив дыхание, она стала ждать, когда из спальни вылетит свекровь. Долго томиться в ожидании не пришлось, уже через секунду Розалия нарисовалась в дверном проеме.
Из соседней комнаты выползла заспанная Наталья.
Катка быстро выудила из сумочки носовой платок.
– Детка, – хрипела Розалия, – ты не видишь, куда прешь?
– Я нечаянно.
– За нечаянно бьют отча... – свекровь осеклась. – А почему у тебя такой вид?
– Какой? Нормальный вид.
– Посмотри на себя в зеркало, ты вся перемазана тушью.
– Ну да, я решила немного прибраться, поэтому вспотела. – Ката провела носовым платком по упавшей вазе.
– Прибраться в пять утра, ты хорошо себя чувствуешь?
– Вы сами заставляли меня вытирать пыль, вот я и вытираю. Хочу, чтобы в доме царил идеальный порядок и все сверкало чистотой.
– Носовым платком пыль не вытирают, – свекровь заподозрила неладное. – Изволь объясниться!
– Послушайте, это что, допрос?
– Розалия, что здесь происходит? – В коридор выскочила Маргарита Савельевна. – Вы нашли лошадь? А почему меня не разбудили? Где бриллианты? Показывайте!
– Угомонись, шизофреничка! Ничего мы не находили, просто у Катки внеплановый приступ сумасшествия.
– Отправляйтесь спать, – махнула рукой Изотова. – Я думала, вы камни нашли, а вы... – Она скрылась в спальне, громко хлопнув дверью.
– Слышали, что сказала хозяйка дома, идите спать.
– Между прочим, мы спали сном ангелов, пока ты не грохнула на пол вазу.
Катарина понеслась к себе. Щелкнув замком, она краем уха услышала мат свекрови, которая посылала невестку густым лесом.
В ванной, взглянув в зеркало, Копейкина попятилась назад. На нее взирала совершенно незнакомая женщина с отекшими от слез глазами, сильными разводами на щеках и надутыми губами. Зрелище, надо заметить, не для слабонервных. Создавалось впечатление, что Катка совсем недавно вылезла из шахты, где пребывала последние три недели.
Приняв расслабляющий душ и почувствовав себя чуточку лучше, Катарина прошла в спальню. Уже лежа в кровати она вспомнила разговор с Аллочкой.
Заснуть удалось лишь тогда, когда стрелки часов медленно подобрались к половине седьмого утра.
Несмотря на свои ночные злоключения, Копейкина проснулась в прекрасном расположении духа.
Наспех позавтракав, она стала звонить на сотовый Столярову. Ее не отпускало чувство вины перед Витькой за свой необдуманный поступок.
– Чего надо? – крикнул он в трубку вместо ласкового приветствия.
– Витюш, я звоню извиниться перед тобой за вчерашнее.
– Это все?
– Ну, в принципе да.
– Ты прощена.
– А как ты думаешь...
– Машина у моего подъезда, – перебил Столяров.
– Что?
– Тачка твоя стоит у моего подъезда. Можешь ее забрать.
– А как ты ее пригнал, ведь ключи у меня.
Витька усмехнулся.
– Теперь у тебя начались проблемы с памятью. Ты вчера сама отдала мне ключи от «Фиата».
– Не помню.
– Все, я отсоединяюсь, мне некогда.
– Подожди, подожди, Вить, а где теперь ключи?
– У Регинки. Она ждет тебя с распростертыми объятиями, так что бери такси и дуй к нам.
Как все-таки хорошо иметь настоящих друзей! Тех, которые будут рядом с тобой не только в радости, но и незамедлительно придут на помощь в трудную минуту.
ГЛАВА 13
– Я только проснулась, – проворчала Аллочка, пропустив Катку в тесную прихожку однокомнатной квартирки. – Чувствую себя, как побитая собака – все тело ноет. А ты, я смотрю, выглядишь огурцом.
– Видела бы ты меня утром, я напоминала распухшего колобка.
Алла дотронулась рукой до затылка.
– Слушай, не в службу, а в дружбу, измерь мне давление, а?
– Без проблем, неси тонометр.
– У меня его нет, – хихикнула девушка, – но зато есть деревянная линейка, нитка и золотое колечко.
Ката закусила губу. Ей, конечно, приходилось измерять давление при помощи линейки и кольца – в основном она этим занималась в юные годы, когда все летние каникулы проводила в деревне у бабушки. Пожилая родственница садилась за стол, протягивала внучке обручальное колечко и со словами: «Мое нормальное давление – сто тридцать на восемьдесят» вытягивала руку.
Катарина заранее знала, что озвучить правильные цифры она не сможет в принципе, кольцо в любом случае начнет колебаться именно на отметках восемьдесят и тринадцать сантиметров. Что впоследствии, собственно, и происходило. Ну не умела она измерять давление кольцом, не умела, и все тут.
Поэтому, когда Аллочка села на табуретку, Копейкина попросила девушку хранить партизанское молчание.
– Не вздумай мне сказать, при каком давлении чувствуешь себя хорошо.
– Почему?
– Да потому что я помимо воли начну раскачивать колечко на этих отметках.
Алла молча кивнула.
Катка водила кольцом над линейкой трижды, и все три раза колечко начинало раскачиваться над разными цифрами.
– Да-а, – протянула девушка, – с тобой каши не сваришь. Дай-ка мне кольцо, а сама попридержи линейку.
Через несколько секунд Алла возвестила:
– Сто сорок на девяносто. Я так и знала, сказываются последствия беспокойной ночки.
Подождав, пока Аллочка запьет таблетку минеральной водой, Ката напомнила о цели своего визита.
– Поговорим об Аде.
– Стоп! – девушка замотала указательным пальцем. – Прежде чем начать разговор, колись, как ты узнала, где меня искать?
– Я ездила домой к Аде, ее мать...
– Ее мать не в курсе, что я зарабатываю деньги на панели, – перебила Алла.
– Она направила меня к Павлу, – Копейкина выжидательно смотрела на девушку.
Алла выругалась.
– Понятно, ты виделась с моим бывшим, и он в красках поведал тебе, какая я стерва, гадина и тварь. Угадала?
– Почти.
– Пашка самый настоящий придурок! Наш брак был огромнейшей ошибкой, до сих пор с содроганием вспоминаю совместную жизнь. Бр-р-р... Тошно делается.
– Ал, извини, что влезаю, но не могу не поинтересоваться. Ответь, почему ты, замужняя женщина, решила перевоплотиться в ночную бабочку? Обычно девочки на панели жаждут обрести мужа, родить деток и навсегда забыть о бурном прошлом, а у тебя все с точностью до наоборот.
– У меня был выбор: или жить на нищенскую зарплату, но быть в ладах с совестью, или пойти на панель и пополнить ряды падших женщин. Я выбрала второе. Пашка ни дня не работал, он с утра до вечера валяется перед теликом и дует пиво. Я с ним и по-хорошему разговаривала, и по-плохому, упрашивала, умоляла, угрожала, а с него как с гуся вода. Стопроцентный тунеядец, который обзавелся женой только для того, чтобы она приносила в дом деньги и выполняла обязанности няньки.
– Неужели не было другого выхода?
Аллочка скривилась.
– По-моему, ты приехала поговорить об Адке, а не о моей семейной жизни с Пашкой. С чего ты решила, что Ада пропала?
– Она не появляется дома.
– Удивила, к твоему сведению, у Адки есть мужик, с которым она крутит любовь. Он хоть и старый, но бабок у папика немерено.
– Ты его знаешь?
– Только со слов Ады. Ее мать не соврала, мы действительно встречались, – Алла задумалась. – Да, точно, в понедельник утром.
– В кафе «Истер»?
– Да, а ты откуда знаешь?
Ката поведала историю про найденный телефон.
– Адка теряет мобильники со скоростью ветра. Растеряха фирменная.
– После той встречи вы общались?
– Нет, времени не было, планировала на днях звякнуть Адке. Хотя теперь у нее опять новый сотик, а номерок мне неизвестен. Придется ждать, когда Ада сама соизволит позвонить.
– Алла, любовник Ады был убит вечером того дня.