Схватка призраков - Казаков Дмитрий Львович 2 стр.


– Так, все наверх, – сказал Махмуд Адди, когда они добрались до заболоченного участка. Стволы и ветви растущих тут деревьев были в изобилии усеяны черными наростами «чертового сапога».

Камаль перевесил мешок на грудь, зажал в зубах мачете и полез на толстое, раскидистое дерево. Добрался почти до самой верхушки, устроился в развилке и перехватил мачете рукой.

Первый «чертов сапог», чей «каблук» был раздвоен и напоминал копыто, он срубил с одного удара. Внутри темный и гладкий, снаружи гриб выглядел белым и бархатистым.

Очередным ударом Камаль чуть не отрубил себе палец. Некоторое время посидел, посасывая кровоточащую ранку и отходя от шока. Собственная кровь была соленой и приятной на вкус.

– Эй, чего замер? – донесся снизу крик. Махмуд Адди, как обычно, ухитрялся видеть все.

– Я работаю, товарищ командир, – поспешно сказал Камаль и замахнулся на следующий гриб.

40-й день 136 года летоисчисления колонии Селлах, база Армии Освобождения

Пораненный днем палец дергало болью, ныли ссадины на локтях и бедре. Мышцы, натруженные за время лазания по деревьям, давали о себе знать не хуже больных зубов.

Камаль лежал в душной темноте барака, вслушивался в сопение дремлющих товарищей и выжидал.

Сегодня, несмотря на усталость, ему не придется спать.

Виктор взял тело под контроль и, используя освоенную во время обучения методику, расслабил все мышцы. По туловищу прошла волна тепла, в кончиках пальцев закололо.

Теперь «призрак» был готов к действию.

Двигаясь бесшумно, точно кошка, он откинул одеяло и встал. Лег последним, уже в темноте, и поэтому никто не видел, что Камаль Ахмед лежит в одежде. Опустившись на корточки, сунул руку под кровать и нащупал прикрепленный к ней снизу небольшой предмет.

Пронести его на базу Виктору стоило немалого труда. Новичков на входе безжалостно обыскивали, не стесняясь перерыть вещи и отодрать каблуки. И все же агент СЭС ухитрился доставить внутрь охраняемого периметра несколько блоков миниатюрного оборудования.

Наступила пора пустить в дело один из них.

Внутри барака было темно, точно в брюхе у кита, и к выходу Виктор шагал осторожно, больше всего опасаясь налететь на стул или кровать. Но обошлось, до двери он добрался без шума.

Прислушался – дневальный в предбаннике, товарищ Усама Ибн-Идриси, негромко похрапывал. Он всегда ухитрялся спать на посту, просыпаясь за десять минут до подъема.

Такую его особенность Виктор подметил еще в рейде и именно поэтому выбрал эту ночь.

Приоткрыв дверь чуть-чуть, чтобы она не скрипнула, протиснулся в щелку. Усама спал, откинувшись к стенке, но не выпуская из рук излучатель. Виктор проскользнул мимо него и оказался на улице.

Тут тоже было темно, покачивались и шумели в вышине кроны, там и сям сквозь них просвечивали звезды. Далеко в джунглях ритмично и немузыкально орала какая-то тварь.

Виктор хорошо знал, где стоят часовые и как ходят патрули. Маршрут, рассчитанный так, чтобы не столкнуться с ними, вел в северо-западную часть базы. Там, огороженный забором, за который мало кого пускали, высился двухэтажный особняк, где обитал товарищ Кади.

Первая часть пути, до площади, не представляла особого труда. Виктор просто обошел столовую, чтобы избежать тщательно охраняемого участка рядом со штабом.

Пробрался за трибуну и тут, около самого забора, увитого ползучими растениями, затаился и принялся наблюдать. Дом лидера Армии Освобождения охраняли бойцы особого подразделения, готовые стрелять на любой подозрительный шорох.

Окна особняка были прикрыты изнутри так, чтобы не пропускать свет, но какое-то его количество все же просачивалось наружу. Кроме того, часовые не могли стоять неподвижно и бесшумно. Они чесались, сопели, позевывали и тем самым выдавали свое расположение.

Виктор следил за ними с полчаса, пока не понял, что уязвимым является участок около самого периметра.

От растений на заборе исходил сильный запах гниющей травы, но на ощупь они были свежими. Виктор легко подтянулся и перекинул тело на ту сторону. Доски под ним чуть скрипнули, и он упал наземь, истово надеясь, что скрипа никто не заметил.

– Эй, Каид, ты слышал? – спросил часовой, стоящий в десятке метров, у угла дома.

– Чего? – отозвался второй, охраняющий одну из дверей.

– Скрип у забора. Вон там.

– Нет. Иди посмотри. Я тебя прикрою.

Виктор перекатился в сторону периметра, под заслон колючих ветвей. Вспыхнувший фонарик осветил забор, прошелся под ним.

– Никого, – с облегчением сказал первый часовой. – Показалось.

– Ну и ладно, – зевнув, буркнул второй.

Виктор полежал неподвижно еще несколько мгновений, а потом двинулся вперед. Медленно, на четвереньках, словно дикий зверь. Трава немилосердно колола ему руки.

Тут, между периметром и северной стеной особняка, не было ни часовых, ни окон. Когда угол дома скрыл его, Виктор распрямился и некоторое время стоял, переводя дыхание.

Ему осталось сделать всего лишь одну вещь.

Виктор подошел к стене вплотную, вынул из кармана предмет, не так давно извлеченный из-под собственной кровати, и нажал едва заметную выпуклость на его поверхности.

После чего приложил предмет к стене и отдернул руку.

Раздался негромкий шорох, и прямоугольная коробка прилипшего к дому блока распалась на полтора десятка продолговатых силуэтов. Мгновение они сохраняли неподвижность, а потом двинулись в стороны, напоминая расползающихся насекомых.

Блоки псевдоразумного комплекса сбора данных отправились искать щели. Проникнув внутрь дома, они расположатся во всех комнатах и начнут записывать на крошечные камеры все происходящее.

А ровно через десять суток, повинуясь заложенной внутрь программе, двинутся обратно. Чтобы на том же месте, где комплекс распался на части, вновь стать единым целым.

Виктор прислушался – ближайший часовой топтался на месте. Тот, что стоял подальше, зевал, завывая, точно горный шакал.

На прозвучавший у забора шорох оба не обратили внимания.

Виктор перемахнул через забор и двинулся назад тем же маршрутом. Обратная дорога оказалась чуть труднее – взошла одна из двух лун Селлаха, и ее призрачный, голубоватый свет проник под своды джунглей. Приходилось таиться и избегать освещенных участков.

Перед входом в барак он остановился и прислушался. Товарищ Усама все так же храпел.

Проскользнуть мимо него не составило труда, и через пять минут Камаль Ахмед лежал на своем месте, раздетый и укрытый одеялом. Теперь можно было и поспать.

49-й день 136 года летоисчисления колонии Селлах, база Армии Освобождения

Дождь обрушился со стремительностью атакующей конницы. Только что синее небо затянули тучи, вниз ринулись потоки воды. Ее было столько, что хватило бы на небольшое море.

Камаль промок насквозь за пять минут. Но он не обратил на это внимания и продолжил орудовать топором. Тот с глухим стуком вгрызался в ствол нетолстого дерева. Мокрая рукоять выскальзывала из пальцев, после каждого удара в стороны отлетали куски древесины.

– Вроде как хватит, – сказал подошедший Махмуд Адди, тоже мокрый от головы и до самых пяток. – Давай попробуем его уронить.

Навалились вдвоем. Подрубленное дерево заскрипело, а потом медленно, точно нехотя, начало падать. Захрустел сминаемый подлесок, треснули ломаемые сучья – и ствол брякнулся на землю.

– Уф, – сказал Камаль, вытирая лоб. – Разрешите вопрос, товарищ командир?

– Конечно, – отозвался Махмуд Адди.

– Зачем нужно столько бревен?

В лесорубов бойцы Армии Освобождения превратились три дня назад. Каждое утро после политзанятий они отправлялись в джунгли, где орудовали топорами до самого вечера.

– На территории базы будет возведен новый барак, – ответил командир отряда.

– А зачем?

– Хм, не знаю, нужно ли тебе это говорить... – Махмуд Адди в сомнении пошевелил усами. – Хотя ладно. Товарищ Кади хочет провести съезд командиров Армии Освобождения. Через пять недель к нам соберутся прославленные военачальники со всего Селлаха! И для них на базе будет построен новый барак.

– Ух ты, здорово! – сказал Камаль, забыв про усталость и боль в намозоленных руках. – Все соберутся? И Хасан Отважный? И Рашид Хабейби?

– Все, я же сказал, – самодовольно усмехнулся Махмуд Адди. – Будут думать, как нам одолеть оккупантов. Но хватит болтовни, продолжай рубить. Если мы не выполним работу в срок, то гостям негде будет жить.

Командир отошел, а Камаль принялся обрубать с поваленного дерева ветви. Душу его переполнял восторг. Всего через тридцать пять дней он увидит прославленных бойцов, о чьих подвигах слышал еще в детстве!

50-й день 136 года летоисчисления колонии Селлах, база Армии Освобождения

В эту ночь в небе сияли обе луны. Пройдя мимо дремлющего дневального, Виктор выбрался из барака и тут же был вынужден прижаться к стене, прячась от проходящего мимо патруля.

База спала. Неподалеку, на том месте, где будет возведен барак для гостей, чернели штабеля бревен.

Патруль свернул за угол барака, и Виктор легким, скользящим шагом двинулся по хорошо знакомому пути. Прошел мимо столовой, кустами обогнул продуктовый склад, около которого топтался почесывающийся часовой, и, миновав пустой барак ушедшего в рейд отряда, вышел к площади.

За покрытой вьюнами оградой все было так же, как и в прошлый раз, вот только предательский свет лун заставлял действовать с удвоенной осторожностью. Ждать еще сутки Виктор не имел возможности – днем висящий на стене комплекс сбора данных могут заметить.

Он дождался момента, когда одна из лун скрылась за облаком, и полез через ограду. Лег на нее животом, чтобы не слишком выделяться, и перевалился на другую сторону.

Упал мягко, в пряно пахнущую траву, произведя шума не больше чем скакнувший с куста на куст кузнечик.

– Мне показалось или забор покачнулся? – сказал часовой. Судя по голосу, дом товарища Кади в этот раз охраняла другая смена.

– Показалось, – кивнул его напарник.

Держась в тени периметра, Виктор продвинулся вперед, за дом. Комплекс сбора данных выделялся на стене как гриб-паразит. Зеленский снял его и сунул в карман.

Развернулся, сделал пару шагов – и у угла дома налетел на часового.

Зачем тот пошел к периметру, оставалось непонятным, – может быть, захотел отлить или услышал подозрительный шум и решил проверить, в чем там дело. У Виктора не осталось времени на такие раздумья, он действовал быстро и инстинктивно.

Так, как учили.

Ударил два раза – и наземь упало уже мертвое тело. Виктор подхватил его и выдернул из руки оружие.

На счастье Зеленского, охрана товарища Кади оказалась вооружена парализаторами, куда менее мощными, чем любой излучатель, зато стреляющими без шума.

Второй часовой успел только повернуть голову, когда его накрыло импульсом. Тяжелое тело рухнуло наземь. Через мгновение Виктор оказался рядом, одним движением свернул лежащему человеку шею.

Вернулся к первому трупу и вложил ему в руку парализатор, предварительно вытерев с рукоятки собственные отпечатки пальцев. Несколько минут прислушивался, а потом одним движением перемахнул через забор.

Случившееся только что двойное убийство грозило поставить всю операцию на грань провала. Виктор нарушил первейшую заповедь СЭС – оставаться невидимым, словно призрак.

У двери барака Зеленский в очередной раз застыл, затаился, став тенью среди теней. Дневальный внутри, судя по звукам, не спал. Он бурчал что-то себе под нос, потом принялся напевать.

Виктор терпеливо ждал, прижавшись к стене.

Когда пение внутри смолкло и раздались приближающиеся шаги, он перестал даже дышать. Дверь барака распахнулась, дневальный вышел наружу и сделал несколько шагов в сторону. Послышался шелест расстегиваемой «молнии», затем журчание.

Виктор прошел в открытую дверь и миновал предбанник еще до того, как дневальный закончил свои дела.

– Подъем, товарищи! – В это утро вопль дневального показался особенно пронзительным.

Камаль с трудом разлепил глаза и оторвал голову от подушки.

– И чего он так разорался? – недовольно проворчал Тарик с соседней койки. – Будто его режут...

Причина выяснилась довольно быстро. После завтрака бойцов Армии Освобождения вместо политзанятий развели по баракам.

– Всем сидеть на местах, товарищи, и без приказа не выходить! – сказал Махмуд Адди, мрачный, как грозовая туча.

– А что случилось, товарищ командир? – не утерпел Тарик.

– Ночью убили одного из часовых, – ответил Махмуд Адди.

Через час бойцов начали по одному вызывать на допрос. Камаль Ахмед оказался одним из первых в списке.

– Ваше имя, товарищ? – спросил у него плосколицый офицер с пронзительным взглядом.

Камаль Ахмед назвался.

– Что делал ночью? – Офицер взял листок писчего пластика из стопки и принялся что-то писать.

Камаль Ахмед честно ответил, что спал. Следующие вопросы оказались столь же просты, как и ответы на них: нет, из барака не выходил; ничего не слышал; чем занимался дневальный, не могу знать.

– Можете идти, товарищ, – скучным голосом сказал офицер, откладывая исписанный листок в сторону.

Камаль Ахмед вернулся в барак. В джунгли в этот день их отправили только после обеда, в самый дождь.

53-й день 136 года летоисчисления колонии Селлах, база Армии Освобождения

В бараке было пусто, как в голове дебила. Камаль лежал на койке и вслушивался в тишину, стараясь не особенно лязгать зубами. Тело терзали наваливающиеся с завидной регулярностью приступы лихорадки.

Болезнь одолела два дня назад, дав о себе знать ознобом, слабостью и поносом. Лазарета на территории базы не имелось, поэтому больного оставили в бараке. Явился врач, высокий и тощий, как мачта, приложил к руке Камаля портативный сканер.

Через пару минут тот пикнул, и лицо врача, глядящего на крошечный экран, где появился диагноз, выразило облегчение.

– Ничего серьезного, друг мой, – сказал он. – Неделя – и все пройдет...

Камаль смог лишь судорожно кивнуть. Врач оставил на тумбочке набор лекарств, листок с расписанием их приема и ушел.

Отряд отправился в джунгли за «чертовыми сапогами», а Камаль остался один. Глотал чудовищно горькие пилюли, обливался потом и несколько раз в день бегал в туалет.

Лекарства делали свое дело, болезнь отступала, но очень медленно.

В очередной раз поднявшись с кровати, он оперся на нее, как показалось бы стороннему наблюдателю, случайно. Свободная рука скользнула под сетку, туда, где висел комплекс сбора данных. Камаль вытащил его, сунул в карман и заковылял в сторону туалета.

На вид комплекс напоминал увеличенный раз в пять спичечный коробок. Цвета он был черного, а выступы на одной из сторон походили на крошечные чешуйки. Камаль нажал тот из них, который располагался в центре.

Внутри комплекса что-то щелкнуло, в одном из боков раскрылась щель, откуда выдвинулся крошечный пульт. Манипулируя сенсорами, Камаль высветил виртуальный экран – виртэк и углубился в просмотр. Он очень хотел знать, что происходит внутри стен особняка товарища Кади.

Большей частью камеры мобильных блоков фиксировали всякую ерунду – трапезы, разговоры ходящих туда-сюда людей, сидящего за столом и работающего хозяина дома.

Но в одном месте Камаль остановил ускоренное воспроизведение. Несколько минут смотрел на то, что показывал виртэк, а потом лицо его пересекла торжествующая усмешка.

Запись, которую он держал в руках, могла стать оружием, способным если не уничтожить Армию Освобождения, то разбить монолит ее единства, привести к конфликтам и беспорядку.

И тем самым непременно ослабить.

– Эй, товарищ Камаль, ты где? – В барак, похоже, заглянул врач.

– Тут я, сейчас иду, – ответил Камаль, поспешно нажимая сенсоры и пряча комплекс в карман.

Глава 2

РАБОТА ПРИЗРАКА

68-й день 136 года летоисчисления колонии Селлах, поселок Сатри
Назад Дальше