Серебряная луна, словно стыдясь, подошла ближе к горизонту и закрылась серым покрывалом облаков. Зато открылись во всей красе звезды. Странные они — не родные. Некоторые чересчур крупные, а другие постоянно мигают, как неисправная лампа. На Земле такого не было…
Что я делаю в этом мире? Лежу голодный, измученный, беззащитный. Если попадется другой оборотень или что похуже, может больше и не повезти. Даже не знаю, чего нужно бояться в этом лесу и даже мире. Для меня тот черный бог в зеркале и его рабы — маги казались верхом зла. Но вот повстречал первого же оборотня и понял, что в этом мире могу попасть в куда худшее положение. Вот сейчас выскочит людоед и будет спускать с меня кожу, а я буду дергаться и извиваться, биться в агонии… А может, даже не людоед, а… Колоссальным усилием воли я выбросил этот бред из головы.
Вспомнил, как какой-то китайский мудрец говаривал, что, если не знаешь, где скрывается страх, не бойся и не ищи его. Я с успехом принялся выполнять его предписание, не разжигал костер и не смотрел по сторонам. Все равно нету даже оружия, которым можно обороняться хоть от какого-то мало-мальски крупного хищника.
И все-таки я не жалею, что сбежал из Высокой Башни, — сменились мысли в голове. Быть бесправным рабом или слугой не для меня. Пусть даже твой господин – самый настоящий бог. В глубине души я надеялся, что Дакрон это какой-то демон, заставляющий магов называть его божеством. Возможно, запуганные им маги уже сами поверили, что это злобное, источающее ненависть существо создало этот мир и людей… А еще хотелось верить, что Гардий просто преувеличивал, рассказывая, что Дакрон — самый сильный и могущественнейший бог в этом мире.
Этот бог правит с бичом в руке. Все, что я успел прочесть в хрониках Высокой, не оставляет сомнений в его безумной жестокости. Он, судя по летописям, сжигал и сжигает города, обращал в рабство и стирал с лица земли целые народы. Его воинство теней уничтожало «неверных и непокорных» и подвергало память о них забвению. Мое естество восставало против того, чтобы служить такому… Мой родной Бог мне больше по душе, и преклоняться другому, хоть и видел его воочию, никогда не стану.
Интересно, зачем я ему понадобился? Скорей всего разгадка кроется в том, что я из другого мира. Может быть, каким-то образом Дакрон намеревается получить через меня власть над Землей? Хотя гадать бессмысленно, в делах богов для человека логики нет. Единственное решение, в котором я укрепился, что скорее покончу с собой, нежели присягну какому-нибудь здешнему божку.
Хочу домой… Поскольку оставаться в чужом мире было для меня наихудшим из зол, нужно найти способ вернуться в свой. Сбежав из башни, я отрезал себе путь назад, дорога домой потеряна. Хотя Тзар все равно сказал, что не вернет меня в мое королевство даже через пять лет… Надо искать альтернативный вариант, вряд ли только маги Высокой обладают способностью пробираться из мира в мир.
А пока нужно убраться подальше от лживых магов. Конечно, глупо рассчитывать, что они меня не найдут. Но еще более глупо сидеть на заднице ровно. Из-за горизонта уже выглянул бархатный край солнца, нужно вставать.
После полудня едва не валился в такую мягкую, как казалось, траву.
Единственная причина, из-за которой я не останавливался для отдыха, было желание найти воду. Бредя все время на запад, мечтая не умереть от жажды и найти хоть что-то, чем можно смочить сухое, как пустыня, горло, я едва не впал в отчаяние.
Я воздал хвалу Богу, когда набрел на родник. Не понял, как это произошло, возможно, обостренная интуиция вывела к ключу, а может быть, помог воспаленный жаждой слух, который по звуку нашел бьющий из земли ключ. Ноги сами завели меня в тень раскинувшего могучие ветви столетнего дуба. Напившись вдоволь и с жадностью, будто это последняя вода на планете, уже в который раз обозвал себя дураком. Не подумал захватить хотя бы флягу для хранения воды. Решив отдохнуть, облокотился о прохладную кору дуба и, смотря на бьющую из-под земли воду, почему-то вспомнил повстречавшуюся нагую девушку.
Кто она? Мучимая проклятьем жертва колдовства или не испытывающий угрызенья совести безжалостный убийца? Вспомнил, как она сказала, что отправила на тот свет не один десяток мужчин, и похолодел. Волчица была опасна, это пугало и, кажется… манило. По большому счету я был на волосок от ужасной смерти в когтях оборотня. Нежная хрупкая девушка и огромный волкообразный монстр, казалось, не имели ничего общего.
Почему ты все время о ней думаешь? Неужели она так похожа на ту, что заключена в темнице? Я отогнал неясные мысли, умывшись холодной хрустальной водой. Нужно идти быстрее, оторваться от возможной погони.
Только успел об этом подумать и отодвинуться от родника на полшага, как раздавшийся рядом хриплый голос заставил меня подскочить:
— Далеко собрался?
Подсознательно я ожидал услышать мягкий голос догнавшей меня девушки. И поэтому старческий глас был вдвойне неожиданным. Фигура в красных доспехах смотрелась посреди зелени, как будто клочок яркого дня средь темной ночи. Двое учеников в зеленых доспехах по обе стороны от мага неспешно подошли ко мне. Но о сопротивлении я даже не мыслил, тут хватило бы и одного.
— Обидно, однако, — только и сказал я.
— Неужели ты рассчитывал скрыться от магов Высокой? — спросил ученик в капюшоне. Ученикам, в отличие от полноправных магов, к доспехам прилагался серо-зеленый капюшон.
— Будем его вязать? — спросил другой, обращаясь явно не ко мне.
— Зачем? Он и так не сбежит, а веревки только замедлят шаг, — ответил старый маг. Ему явно было за семьдесят, и выглядит стариком из сказки про разбитое корыто. Седая борода топорщилась клочьями, подстать ей были и брови. — Зен, Лин, идите впереди. Если этот… рискнет сделать опрометчивый шаг, вы знаете, что предпринять. Ужинать я хочу уже за столом у магистра, так что поспешим.
Чего-то я недопонял. От башни я шел гораздо больше двенадцати часов, почти не отдыхал и сбил себе ноги. А они хотят добраться до Высокой за два — три часа?
Либо я ходил кругами, либо они воспользовались, как когда-то Тзар, теневыми путями. Может быть, я не знаю чего-то еще? Но расспрашивать их не стал.
Маги идут так настороженно и поглядывают так зло, будто боятся, что вот сейчас я все брошу и навешу им люлей. Через минуту до меня дошло, что боятся вовсе не моего сопротивления, а черной славы этого места. Лес Мести — так прозвали маги этот лес, в котором так часто пропадают их коллеги. И кажется, я разгадал его секрет. Девушка — оборотень, видимо, могла превзойти в силе даже магов.
Несмотря на то, что ворчливый старик постоянно меня подгонял, я еле плелся.
Ноги, устав от нескончаемой ходьбы, почти не слушались.
— Ладно, дьявол тебя забери, сделаем привал, — сжалился старый маг, когда мы подошли к ручью. Они, казалось, забыли обо мне, жадно припали к воде, черпая ее ладонями, а я, сев чуть выше по течению, засунул в ледяную воду уставшие ноги.
Воины в серых латах окружили вход в пещеру. Выставив арбалеты и острия пик в чернеющий провал, остановились в ожидании команды. Стоящий позади маг не заставил долго ждать.
— Вперед, во славу Арайдона! — прокричал он неожиданно гулким басом. — И пусть его рука поможет избавить мир от исчадий тьмы.
— Во славу Арайдона!! — прогремел клич, подхваченный воинами, ринувшимися во тьму пещеры.
Наверно, они прекрасно видели в темноте, потому что ни один из них не споткнулся о неровный пол, никто не задел свисающий сверху каменный выступ.
Пещера быстро расширилась, вывела воинов в большой зал, стены которого испещряли еще более темные чем камни руны. Руны выведены кровью.
— Проклятье! ВСЕ НАЗАД! — заорал маг, но было слишком поздно. Десятки черных теней появились из ниоткуда, будто вынырнули из подмирья. С клинками из сгустившейся тьмы они бросились на воинов всем скопом. Щелкнули арбалеты, серебряные, заговоренные лучшими чародеями болты оставили серьезные прорехи в строю теней. Пикинеры и копейщики приняли первый удар слажено, едва отступая, чтобы прикрыть плечо друга. Однако, кое— где их строй был нарушен, и туда поспешили влиться проклятые тени.
Черный клинок ударил молодого воина в живот, тот вскрикнул и, согнувшись, выронил меч.
— Арайдон, прими мою душу, — вырвалось из холодеющих губ. Он повалился на каменный пол, замершим взглядом наблюдая, как один за другим падают его друзья.
Маг, приведший своих людей в ловушку, делал все, чтобы искупить вину перед неведомым богом.
— Арайдон, молю тебя, дай силы своим верным слугам, дабы защититься от лютой тьмы. Укрепи их руки, заворожи оружие, вложи свою искру в их души, дабы убоялись твои враги силы твоей и твоих воинов.
Словно отвечая на молитву, в пещере стало светлеть, тени уже не бились так ожесточенно. Теряли форму и словно размывались. Люди, напротив, увеличили скорость и частоту ударов, почти каждое оружие проходило сквозь защиту черных клинков, достигая цели. Последние тени заметались, словно в панике, их тут же настигли остервеневшие воины.
— Хвала Арайдону, мы победили! — вытирая пот со лба, счастливо сказал маг.
— Не так быстро, друг мой…
— Что?! Ты кто? — изумился маг. — Убейте его, это Сириний. Чародей – предатель!
Сам же и ответил на свой вопрос испуганный видом чародея маг.
— Ай, как невежливо врываться в мой дом, убивать моих слуг. И пытаться убить меня.
Я подобного не прощаю, — худой маг в черном с золотым плаще, тянувшемся за ним по полу, стоял ухмыляясь, глядя на бывшего друга, так и оставшегося недоучкой.
Пяток воинов, первых бросившихся на черного мага, снесла холодная волна силы.
Они просто отлетели на добрый десяток метров и замерли в неподвижности.
Оставшиеся два воина, рухнули без видимых причин замертво.
Молодой маг, беспомощно глядя на смерть воинов, завыл не по-человечески.
— Я предлагаю только один раз. Забудь своего Арайдона и преклони…
Маг, не слушая Сириния, сорвал с груди амулет в форме звезды, направив его в перекошенное злобой лицо предателя.
Тот открыл рот, спеша произнести заклятье, но не успел. Замер так, что, казалось, остановилось само время вокруг. Развивающиеся от движения плащ и волосы замерли в воздухе, как будто на остановившемся кадре. Маг, упав на колени, держит звезду обоими руками.
Он отдал амулету слишком много сил. Из его тела энергия жизни ушла полностью.
Но он знал, что его душа будет поддерживать даже высохший костяк, руки никогда не упадут, заклинание будет действовать до тех пор, пока его останки не превратятся в пыль. В последней мольбе он просил Арайдона до конца исполнить свой долг, даже если для этого потребуется вечность…
Я вздрогнул, неожиданно оказавшись у тихо журчащего ручья, ледяная вода обжигает ноги. Отгоняя наваждение, с силой помотал головой.
— Что с тобой? — спросил наблюдавший за мной Зен.
— Видение. Будь оно не ладно.
Старый маг оказался рядом:
— Правда? И какое же?
Я с неохотой стал объяснять:
— Там, откуда выходит этот ручей, есть пещера. Когда-то, наверно уже давно, там погибли, сражаясь с тенями, воины в серых латах. С ними был маг, в той пещере он повстречал Черного мага, по-моему, его звали Сириний. Он смог ценой душевных мук заморозить Сириния…
Вот такая история, жалко пацанов…
Маги переглянулись:
— Чушь, — авторитетно сказал Зен.
— Почему это? — заступился за меня Лиин. — Тзар хорошо отзывался о способностях к предвидению этого выродка.
— Закрой рот, Лин, — прорычал старик. — Ладно, к чему споры, пойдем, поглядим.
— Тащиться в такую даль? — схватился за голову Лин. Опомнившись, он продолжил мягче:
— Учитель, ты же собирался успеть на обед к магистру.
— Из ученика, лишенного любопытства или, того пуще, лентяя, никогда не выйдет толковый маг. А из болтливого тем более, хотя бы потому, что такие долго не живут.
Готов поклясться, что под скрывающими лица капюшонами Лин сейчас стал красный как рак, а Зен — бледнее покойника.
— Пошли.
Через минут сорок ходьбы я увидел пещеру, сплошь покрытую мхом и лишайником.
Из нее, извиваясь змеей, вытекал звонкий ручей. Мои конвоиры посмотрели на меня с вопросом в глазах.
— Да, это та самая пещера. Немного изменилась, но это она, — уверенно сказал я.
— Вперед! — старикан не желал рисковать, толкнув меня в проход, сам с учениками пошел позади.
Когда я включил заклятье видения, затылком почувствовал, как он дернулся, готовя что-то из своего арсенала. Спасибо, что вовремя распознал…
Сырость и холод жутко действовали на нервы. А учитывая ужасы, что были в видении, все время казалось, что сейчас со всех сторон навалятся тени с поднятыми сумеречными клинками.
Стены и свод пещеры раздвинулись в самый неожиданный момент. Взору людей открылась печальная картина: скелеты в ржавых латах были раскиданы по всему залу. Они и теперь сжимают свое трухлявое оружие, словно ждут приказа восстать и продолжить битву…
Взглянув в темнеющие глазницы одного из скелетов, я опознал молодого воина, первым павшего в том бою. Час назад он еще был полон сил… по крайней мере, мне так казалось.
— Смотри, учитель, он как живой, — сказал Зен, обращаясь к старому магу.
Я глянул, куда показал озадаченный ученик. И вправду удивительно, почему-то совсем забыл: Сириний — черный маг, заманивший людей в ловушку, стоял как живой.
Ничего не изменилось: так же открыт рот, в том же положении замер в воздухе развивающийся расшитый золотыми нитками черный плащ. Его костлявая, но все еще живая рука в позе отторжения вытянута по направлению к иссохшему скелету, стоящего на коленях.
Скелет в лохмотьях обеими руками держит амулет в форме звезды, на секунду показалось, что в глазницах промелькнула искра. Это тот самый маг, что нечаянно привел отряд в ловушку…
— Ого, какой амулет. Действительно, раньше их делать умели. — старый маг аж прицокнул языком, вглядываясь в семиконечную звезду.
— А что мешает взять его себе? — угодливо высказал мысль учителя Лин.
Маг указал на Сириния кривым старческим пальцем:
— Ты видишь его? — строго спросил он. — Три сотни лет назад он был верховным магом Высокой. Но другие маги узнали, что он заключил союз с Арайдоном. Будь проклято это имя. Арайдон — бог дьяволов, его легионы топчутся на границе, выжидая момента, чтобы стереть наш мир во прах. Так вот, Сиринию все же удалось бежать от гнева магов, и, покинув Высокую, говорили, стал собирать для великой мести собственную армию. Хы, а он оказывается триста лет простоял с открытым ртом в этой пещере… Да, хороший амулет.
Какой-то бред. Сириний поклонялся далеко не Арайдону, а, напротив, воины-охотники за нечистью шли под стягом бога Арайдона. Что-то старый маг путает…
Старикан сжал ладонью свою и без того неухоженную бороду и, вглядываясь в скелет, задумчиво протянул:
— Да, заклятье действует до сих пор. Скорей всего, если я заберу этот амулет, Сириний обретет свободу.
— Но ты же справишься с ним, мастер? — стремясь угодить, спросил Лин. По крайней мере, показалось, что он сказал это, чтобы сделать учителю приятное.
— Конечно… — подхватил старик. — Хотя риск все же есть. Но я, да и вы двое на что-то способны. А он триста лет стоял как вкопанный. Если нападем сразу, пока он ничего не понял…
— А что мешает нам убить Сириния сейчас? — подал голос молчавший доселе Зен.
— Сначала убьем его, а потом заберем амулет.
— Здравая мысль. Как я сам об этом не подумал? — похвалил старикан, доставая из поясной сумки короткий кинжал.
Он подошел к застывшему, будто в невидимом льду, Сиринию. Блестящий кинжал вознамерился одним ударом покончить со всеми проблемами хозяина. Что-то не так.
Старик ударил недрогнувшей рукой, лезвие почти по рукоять вошло в горло трехсотлетнего мага. Кровь брызнула сплошным потоком, алым орошая лицо и бороду убийцы…
Все пришло в движение. Из растопыренной ладони Сириния вырвался темный вихрь, разрывая скелет, сжимающий амулет на части. С кинжалом в горле Сириний отстранился, хлопая удивлено непонимающими глазами. Старик, нужно отдать должное, не растерялся, откуда-то извлек баночку из зеленого стекла, вскрыл пробку, читая что-то шепотом. Вихрь из банки вгрызся в грудь Сиринию, тот закричал, пытаясь защитится от жгущего ветра и одновременно вытаскивая нож из своего горла.