Толкователь активирует физическое тело при подготовке к чтению карт. Ритуализированное поведение приводит тело в состояние боевой готовности. Толкователь зажигает свечи и благовония, ароматические травы, пьет чай или кофе. Могут быть выполнены легкие медитации или энергетическая работа, чтобы очистить и подготовить тело, а также настроиться на понимание и вдохновение. В качестве альтернативы подготовкой к чтению может быть и установка защитных энергетических щитов – для тех толкователей, кто работает с публикой. Могут быть произнесены молитвы, благословения или посвящения. Касание и прислушивание к картам во время их перетасовки – это простая и эффективная активация.
Рассмотрим способы, с помощью которых вы готовитесь сделать расклад. Каждый способ отличается. Каждый из них уникален. Подготовка может происходить на физическом и духовном уровнях. Это помогает культивировать и понять то, что вы делаете энергетически.
Фокус внимания смещается, как только начинается взаимодействие между клиентом и картами. Начинается общение, задаются вопросы; если толкователи делают расклад для себя, они обращаются к себе и, возможно, записывают вопросы и примечания. Карты перетасовываются и раскладываются согласно выбору толкователя. Изображения обретают смыслы. Информация приходит любыми способами – в соответствии с эмпатией толкователя. Он надеется увидеть, что находится перед ним на настоящий момент, подобно живописцу, который стремится ухватить текущий момент.
Высшее «Я», вдохновение, муза, дух (или что предпочтительнее всего именно для вас) активизируется для получения информации и создания рассказа. Это – священное воображение и пространство творческого ума. Это пространство открыто и испытано миллионом различных способов множеством людей. Оно столь же уникально, как поцелуй. Так толкователь приходит к пониманию, а история, совет и вдохновение влекут за собой определенные выводы. Этот энергичный процесс сродни тому, что переживают поэты, писатели, танцоры, музыканты и артисты.
Триада лежит в основе творческой работы как трехстороннее совместное действие.
Троица традиционного издания Таро
Автор. Иллюстратор. Издательство
Издание Таро – это обычно трехсторонний процесс между автором, иллюстратором и издателем. Люди, которые покупают, играют или читают карты, редко думают о том, как они создавались. У автора возникает идея и тема колоды, которую он предлагает издателю. Издатели тоже придумывают идеи для новой колоды и ищут авторов для ее реализации. Темы Таро всегда яркие, образные, от кошек до вампиров, колоды могут быть историческими, футуристическими и т. д. Темой Таро может быть любой предмет. Как только идея колоды Таро обрисовывается в общих чертах автором, к каждой карте пишутся подробные комментарии. Ищется художник, который мог бы проиллюстрировать колоду и воплотить идеи писателя (или издателя) в жизнь.
Поиск иллюстратора начинается, когда предложение автора утверждено издательством или когда издатель находит тему, которую хотел бы воссоздать. Найти хорошего художника – дело трудоемкое и не столь легкое, как может показаться. С другой стороны, художники сами часто увлечены темой Таро. Иллюстратор может обновить колоду самостоятельно и продать ее издателю. Проектирование 78 карт требует времени. Впереди – множество согласований и проверок между автором, художником и издателем.
Как только колода готова, в качестве сопровождения к ней пишется сопутствующий текст. Это может быть небольшая брошюра или полноразмерная книга, которая прилагается к колоде. Могут быть и изменения в составе издательской троицы. Художники часто вынашивают идеи Таро самостоятельно; колоды самиздата легкодоступны, но все же триада автора, иллюстратора и издателя довольно распространена. Точно так же создавалась и колода РУС между Уэйтом, как автором, Смит, как иллюстратором, и Райдером, как издателем.
2. Хокма (Мудрость)
Более глубокий взгляд
Таро линейны и логичны в структуре и масти. Их числовое упорядочивание позволяет развиваться во всех направлениях сразу. Вот почему с помощью Таро можно гадать или проводить духовные исследования или же одновременно и то, и другое. Именно поэтому Таро хорошо подходят для психологического анализа или артистического вдохновения. История Таро имеет причудливый путь и принимает специфические, странные обороты. Выпуск первой колоды РУС в 1909 году прошел тихо, оставшись почти незамеченным. Почему же эта особенная колода карт продавалась миллионами копий спустя десятилетия после ее первого появления? Каким образом колоде РУС удалось обмануть покупателей, произвести культурный взрыв в мире Таро и стать колодой номер один в мире?
Колода РУС – результат работы трех выдающихся личностей, жизненные истории которых пересекались в различных точках. Судьба и успех колоды РУС преподают вдохновляющий урок относительно личных талантов или цели жизни любого человека, кто имеет хоть какое-то отношение к картам. Невозможно предсказать и иногда даже опасно представить себе, на что будет похоже будущее, наполненное успехом, счастьем и свершениями.
«Неисповедимы пути Господни», – гласит поговорка. Она никогда не была более верной, чем в случае с исторической эволюцией колоды РУС. Точки наших жизней соединяются такими способами, которые мы едва можем постичь. Приложите все усилия в один момент, чтобы быть лично причастным к какому-либо конкретному результату. Доверьтесь. Позвольте таинственным силам позаботиться о деталях, пока мы сосредоточиваемся на будничной насущной работе. Это примечание – не чудовищное равнодушие по отношению к будущему, также и не рецепт безответственного поведения.
Стремитесь выполнить работу так хорошо, как только возможно, и поверьте, что все потом случится без вашего участия. Обратитесь к своему прошлому: вы увидите, что такой подход работает.
История трех человек, ответственных за колоду РУС, напоминает нам об этом уроке. Каждый из создателей следовал своему особенному зову. Каждый из них ежедневно выкладывался и упорно трудился. Каждый обеспечил себе место в истории. Они разговаривают с нами, передавая посредством своей работы самоотдачу и настойчивость, поскольку обрели бессмертие в колоде РУС. Они напоминают нам, что нужно оставаться верными нашим внутренним побуждениям, доверять уникальному голосу и сосредоточиваться на той задаче, которая важна в настоящий момент.
Британский музей, Лондон, 1909 год
Эта женщина, словно минотавр в лабиринте, плутает в запутанном лабиринте книжных полок, на которых выставлены карты. Приятный мерный звук графита, который царапает светло-кремовую бумагу. Образы рождаются в ее мыслях и попадают в альбом. Она позволяет изображениям, картам и фотографиям пройти сквозь ее сознание, подобно тому как бестелесные призраки проходят сквозь стены. Библиотекари мерцают вокруг нее, словно темные ангелы. Полки, нагруженные средневековыми томами, литературой по мистицизму, магии и астрологии, окружают ее крошечную фигуру. Ее не пугает громоздкий слог, которым написаны древние книги. Ее имя – Памела Колман-Смит, но для широкого круга друзей и знакомых она – Пикси.
Имя Пикси было даровано Памеле как блестящая диадема самой знаменитой актрисы Англии, Эллен Терри, Джуди Денч ее времени. Имя Пикси было выбрано, потому что оно соответствует волшебным качествам Памелы. Феи населяют неизвестные и волшебные сферы, как и Памела. Можно было бы сказать, что Пикси Памела родилась в неведомых мирах, где и проживает до сих пор. Журналист Ирвин Макдональд описывает таланты Памелы в статье о ее произведениях искусства:
Все мы ведем тайную жизнь, но только некоторые из нас имеют мужество проявить ее или сделать видимой. У великих поэтов, художников и музыкантов есть этот дар, и дети также близки к нему настолько, что пытаются иногда заставить взрослых увидеть и понять то, что так реально для них. Но они не имеют силы… Картины (Памелы) символические, но не в обычном смысле, а как естественное выражение того, кто помещает мысль и чувство в аллегорические формы, а не в тона или слова[1].
Памела обладала сверхъестественной ловкостью, с которой делала невидимое зримым, а неизвестное – познаваемым. Как свободолюбивый эльф, она много путешествовала в молодые годы. «Она предприняла свое первое морское путешествие, когда ей было три месяца, и с тех пор пересекла океан двадцать пять раз»[2], – говорилось в статье о Памеле, которая была написана, когда ей было всего 22 года. Памела Пикси живет одновременно во всех мирах, и в буквальном, и в переносном смысле. Она родилась в Лондоне, но ее родители были американцами – она выросла в параллельных вселенных.
Половину детства она провела на чувственном, благоухающем Карибском острове Ямайка, а другую половину – в шумном, гремящем районе Бруклин Нью-Йорка. В Кингстоне на Ямайке дни тянулись долго, они были томными и красочными. Мандариновые лучи восходящего солнца тонули в фиолетовых водах, а магический местный фольклор был отличной пищей для впечатлительного ума Памелы. Заботиться о ней приехала ее любимая, преданная нянька, которая кормила девочку материнской любовью, рассказывала истории и островные мифы: «Везде, с первых дней ее жизни, странная старая негритянская мамочка сопровождала ее»[3].
Памела зачитывалась рассказами о народах острова, диких существах и прочим фольклором. Горы и океаны ямайского пейзажа стали источником вдохновения для ее последующего творчества. Макдональд объясняет, каким образом детство Памелы повлияло на ее искусство, описывая изданную ей коллекцию ямайских сказок:
Она слушала много рассказов и легенд о невидимом мире, рассказанных старухами при свете камина, – потому что на Ямайке никто не смеет говорить о таких вещах при дневном свете, – и создала из них коллекцию…[4]
Бруклин придавал интеллектуальный всплеск в противовес неторопливой жизни на острове. Памела училась фиксировать образы из своего воображения на холсте в школе искусств Института Пратта, когда была еще подростком. Вот как описывает Памелу в газете Brooklyn Eagle ее сосед по комнате: «Памеле нравилось спать до полудня и затем проектировать и рисовать под искусственным светом»[5]. Одевалась девушка так же экстравагантно, как и рисовала. Она, как было известно, носила «причудливые и варварские цвета»[6]. Цвета одежды соответствовали банкам пигмента и краски ее художественной студии.
Памела покинула Институт Пратта и нашла работу в известном театре Лицеум в Лондоне, где директором-распорядителем был ныне прославленный Брэм Стокер. Отец Памелы назначил встречу дочери с высоким, под метр восемьдесят, автором произведений о Дракуле. Стокер был сразу очарован Памелой и ее очевидным талантом. Он нанял ее. Памела присоединилась к театру Лицеум, отправившись с ним в американское турне. Она оформляла сценические декорации и реквизит, разрабатывала дизайн костюмов. Отец Памелы умер во время тура, и девушка вернулась в Англию с труппой, которая стала для нее приемной семьей. Памела и Стокер тесно общались. Стокер, в дополнение к своим обязанностям бизнесмена, создавал интересные, наполненные деталями программки для Лицеума, которые продавал меценатам и посетителям театра.
Театральные программки, названные «Souvaneers» в 1900 году, являлись превосходным дополнительным источником дохода для театра, собственно, как и в наши дни. На бродвейских шоу и концертах часто устраивают прямые продажи товаров, футболок и программок шоу. То же самое было организовано и в Лицеуме. Фотография считалась дорогостоящей новинкой, а ее печать была трудоемким и сложным процессом. Артистические иллюстрации заполняли страницы программки сценами из пьес и полноцветными презентациями театральных костюмов. Памела иллюстрировала программки портретами харизматичных актеров, игравших в театре Лицеум. Брэм Стокер писал тексты. Они сотрудничали еще долго после того, как Памела оставила Лицеум, – так, Стокер нанял Памелу как иллюстратора своей книги «Логово Белого Червя», которую адаптировали для кино в 1988 году.
Стокер, крестный отец литературы о вампирах, издал Дракулу в 1897 году, за два года до встречи с Памелой. Дракула был хорошо принят критиками, но ни он, ни его автор не станут культовыми до тех пор, пока роман не адаптируют для кино позднее в том же веке. Брэму Стокеру не суждено было дожить до успеха своей книги и осознать ее славу. Как ни странно, эскизы, над которыми Памела в то время продолжала работать, будут участвовать и в судьбе Дракулы. Памела была уполномочена создать колоду Таро. Иллюстрации ее колоды, как и Дракула, будут продаваться миллионами миллионов копий. Это станет золотым стандартом, по канонам которого будут создаваться тысячи новых колод Таро. Однако Памела никогда не узнает об этом…
Памела прекращает делать наброски и придирчиво рассматривает свою работу. Двадцать три оригинальные гравюры и пятьдесят пять фотографий разложены перед ней. Солнца, луны, звезды и странные фигуры заполняют итальянские карты. Это – колода Таро Сола Буска. Она приехала за вдохновением для проекта, который должна выполнить для своего коллеги Артура Уэйта. Они решили создать что-то уникальное, экстраординарное, особенное. Обычно в колоде Таро проиллюстрированы лишь Старшие Арканы, но Памела намерена создать визуальный образ для каждой карты. Она приехала, чтобы увидеть колоду Сола Буска, единственную колоду с иллюстрированными Младшими Арканами. Это происходит на выставке в Британском музее.
Ее взгляд упал на фигуру, склонившуюся над охапкой мечей. Она отреагировала быстро, создав быстрый скетч в своем альбоме. Захлопнув альбом, она положила его в коричневый кожаный чехол и пошла на выход к ротонде. Пикси Памела идет в золотых лучах солнечного света, проникающих сквозь купол читального зала Британского музея. Особенные экспонаты, хранящиеся в казначействе Британского музея, открыты для доступа только по специальному запросу гостей.
Владельцы читательского билета, включая Вирджинию Вульф, сэра Артура Конана Дойля и Г. Д. Уэллса, – это те немногие, кому предоставляют сюда доступ. Памела рада, что успела сделать достаточное количество эскизов, чтобы завершить колоду. Она идет быстро, на ее напряженном лице видно удовлетворение. Сохранившиеся фотографии показывают, что черты лица Памелы уникальны. Возможно, она и правда была похожа на фею. Почти невозможно установить ее национальные корни. Родившаяся у американских родителей в Лондоне, внешне она была похожа на женщину азиатского и африканского типа. Искренняя и женственная, она все же была уязвимой и закрытой. Письма показывают, что она быстро впадала в ярость. Ее поэзия свидетельствует об ошеломляющей эмоциональности.
Ее взгляды на искусство сохранялись до конца ее жизни, о чем свидетельствуют статьи, написанные ею о дизайне сцены, исполнении и творчестве. Хаос и шум Лондона приветствуют ее, когда она выходит из музея. Вокруг цокают копыта лошадей, тянущих конки от станции Виктория в районе Челси Лондона, где находится ее дом. Смеркалось, когда Памела захлопнула ворота позади себя. Она вошла домой, вдыхая аромат английской розы и пепельный дым. Памела зажигает спичку, и искусственное освещение мерцает на темно-зеленой стене. Ее глаза сверкают, как у вредной феи, когда она следует по комнатам. Все вокруг больше походило на причудливую выставку, чем на квартиру. Рояль отражается в медных подсвечниках. Тяжелые пепельницы хранят следы минувшего вечера. Ноты рассеяны свободно по полу, словно листья. Миниатюрные фарфоровые игрушки выстроены на полках. Тяжелые книги, экспонаты и портфолио словно удерживают комнату на месте, чтобы помешать реальности убежать. Памела проходит через комнату в студию, где бросает свой кожаный чехол и альбом. Здесь ее ждут десятки бутылочек с чернилами фантастических цветов, с помощью которых художница создает свои иллюстрации.