По своей природе человек свободен, спокоен и пребывает в блаженстве. Если вы несчастны, значит, вы используете для этого какое-то приспособление. Если ваши руки связаны, значит, вы сами надели наручники. Вы страдаете – вы сами очень умело создаете страдания. При помощи своего собственного мастерства вы создаете страдание. И вы не простой умелец: вы способны построить дом страданий для души, которая находится за пределами страданий. Вы не простой кузнец: вы способны сковать душу цепями, которая никогда не была и не может быть закована. Как это забавно! Сначала вы сами надеваете эти цепи, а потом ходите с ними, спрашивая: «Как мне освободиться от этих цепей? Мне нужно выбраться. Как мне обрести покой, блаженство и покончить со страданиями?»
В этой вводной беседе я хочу сказать вам, что образ тождествен страданию, образ – это агония, образ – это оковы. Мы живем посредством образов. Как может кто-то, живущий в мире образов, встретиться с самим собой? Как кто-то, чьи глаза видят только образы, может увидеть самого себя?
Я слышал…
По дому бегает и плачет маленький ребенок, бегает и плачет. Мама спрашивает его:
– Что случилось?
Он отвечает:
– Я хочу поймать свою тень.
Он бежит… Он находится в сильном затруднении: отражение очень умное, за ним можно бегать, но оно оставляет вас позади. Ребенок плачет, рыдает. Он бежит, но тень снова его обгоняет. Он хочет коснуться головы своей тени – как ему схватить ее? Как схватить за голову тень?
К двери дома за милостыней подошел мистик и рассмеялся. Даже мать огорчилась. Мистик рассмеялся и сказал:
– Нет-нет, не так. Не надо так. Этому мальчику трудно придется, он уже начал вести себя по законам этого мира.
Мама мальчика спросила:
– Что за законы этого мира? Он просто играет.
Мистик ответил:
– Даже в игре ребенок оказывается во власти законов этого мира.
Мистик вошел в дом. Он взял руку плачущего ребенка и положил ему на голову. В тот момент, когда рука коснулась головы мальчика, в тот же миг она также коснулась головы тени.
Мальчик обрадовался:
– Поймал! Странно, вы помогли мне поймать ее с такой легкостью. Просто положив мою руку мне на голову, и тень оказалась поймана, потому что рука коснулась головы тени.
Тень повторяет наши движения. Если вы пытаетесь сделать что-то с тенью, то не сможете ее изменить. Но если вы изменитесь, изменится и ваша тень. Мы все заняты тем, что пытаемся сделать что-то с тенью, от рождения до смерти. И не одну жизнь, бесконечное количество жизней. Мы люди, бегающие за тенью, пытающиеся догнать тени. И, пытаясь догнать тени, мы никогда не можем их ухватить. Вместо этого наш ум в итоге погружается в страдание. Ни одна тень никогда не была поймана, а ум терпит поражение. Тень выскальзывает из наших рук снова и снова, и мы чувствуем, что мы слабее, мы не обладаем силой. Мы терпим поражение. И нам кажется, что тень попадает в такое количество тюрем, что начинаем принимать разные меры, чтобы попытаться ее освободить. Мы начинаем напевать мантры, читать Гиту, читать Рамаяну, читать Коран и так далее. Кто знает, сколькими приспособлениями мы пользуемся? Чего мы только не делаем! И ничего не произойдет, потому что мы никогда не делаем того, что на самом деле нужно сделать.
Главное – понять и осознать, кто запутался. Я? Я когда-нибудь оказывался в ловушке? Кто оказался обеспокоен? Я? Разве меня когда-нибудь беспокоили? Вы можете сказать, что вас беспокоили тысячи раз, каждый день, даже прямо сейчас, когда вы сидите здесь.
Я хочу сказать, что если вы ищете, то будете поражены, обнаружив, что вас никогда ничто не беспокоило. Ваша сердцевина, та глубина, которая является вашим существом, то сокровенное существо, ваше глубинное существование никогда не было побеспокоено. В ловушке оказывается отражение. Ваша природа никогда не была обеспокоена, никогда не испытывала страданий, но отражение оказывается уязвленным, побеспокоенным и страдает.
Я слышал…
Была одна речушка с очень слабым течением. Должно быть, это была индийская река – в Индии ничто не течет! Даже реки не текут, все пребывает в застывшем состоянии. Все стоит неподвижно, и поэтому все прогнило. Если что-то оказывается в застойном состоянии, оно гниет. Должно быть, это была индийская река, совершенно неподвижная. Если в нее бросить мусор, он просто будет там лежать. Если вы вернетесь много жизней спустя, вы все еще обнаружите его там! Он все еще будет там, сгнивший. Все стало таким грязным.
К реке пришла собака, чтобы напиться воды. Река была очень спокойной, неподвижной, и когда собака посмотрела вниз, то увидела свое отражение. Когда она увидела в воде еще одну собаку, она испугалась и отскочила назад. Но, чтобы не мучиться от жажды, она должна была попить. Жажда заставляла ее вернуться к воде, поэтому она снова пошла к реке, но, увидев собаку в реке, она снова испугалась и отошла назад. Вода была так близко, а ее мучила жажда. Вода была так близко, снаружи, а жажда была внутри. Была жажда, была доступна вода, и не было никаких реальных препятствий. Собака снова подошла и снова отошла, испугавшись той собаки, которую увидела там. Но как долго она могла продолжать отходить назад?
Проходивший мимо человек засмеялся. Не над собакой. Только глупцы станут смеяться над собакой. Он же засмеялся над собой. Он засмеялся над собой: «Вот и я также много раз возвращался, когда начинал дрожать при виде собственного отражения».
Он приблизился к собаке и начал толкать ее в воду. Собака сильно сопротивлялась: если кого-то толкать, он будет сопротивляться. Даже если толкать его в бассейн с нектаром, он будет сопротивляться. Все сопротивляются, когда их толкаешь. Человек замирает, когда его толкают, и вообще не хочет двигаться.
Этот человек толкнул собаку, и она упала в воду. Никакого отражения больше не было, отражение поколебалось. Собака напилась воды, а мистик (это был он) засмеялся.
Если бы собака могла спросить, то она бы спросила: «Почему ты смеешься?» Она не могла спросить, но мы легко можем спросить. Спросим человека: «Почему ты засмеялся?»
Человек ответил бы: «Я смеюсь, потому что сам был в точно таком же положении. Это было и моей ситуацией: мое собственное отражение оборачивалось столькими трудностями, препятствиями, оно превращается в такое количество стен. Моя тень превращалась в помеху».
Наш образ формируется не в реке и не в зеркале. С зеркалом и с рекой нет никаких сложностей. Образ, в котором мы запутываемся, – проекция в глазах окружающих нас людей, таково наше положение. Когда говорят, что человек запутался, что он отождествлен с миром, это не его собственная природа запуталась, а просто его образ.
Когда вы страдаете, когда испытываете сильное страдание, закройте дверь, сядьте на мгновение в уединении и спросите себя: «Я страдаю?»
И я говорю вам, что, если вы будете спрашивать честно, предельно откровенно, страдаете ли вы, вы тотчас же обнаружите: изнутри придет ответ, что страдание может окружать вас, но вы не страдаете.
Представьте, что у вас сломана нога, нога болит, причиняет боль. После спросите себя: «Боль случается со мной, я страдаю?» И без сомнений, станет совершенно очевидно, что болит нога, что вы получаете информацию о том, что есть боль, но где при этом вы? Вы – свидетель, стоящий отстраненно, где-то вдалеке, вы просто наблюдаете.
У меня есть друг, пожилой человек. Он упал с лестницы и сломал ногу. Врачи велели ему соблюдать постельный режим и сказали, что ему вообще не следует двигаться три месяца. Мой друг активный человек и не переносит пассивности. Даже если действие не является необходимым, он не может оставаться без движения.
А сколько существует людей, чьи движения на самом деле имеют какой-то смысл? Как часто они движутся осознанно? Если кто-то будет фиксировать все свои движения с утра до вечера, то обнаружит, что девяносто восемь процентов его движений не нужны. Он просто не может сидеть на месте. Существует множество вещей, которые человек не хочет видеть и которые становятся видимыми, когда мы просто сидим без дела.
Другу было велено оставаться в постели. Я пришел его проведать, и он сказал:
– Мне так тяжело. Было бы лучше, если бы я просто умер. Как я выживу эти два или три месяца, просто лежа в постели? Я так страдаю.
Я сказал ему:
– Закрой глаза и поразмысли: ты и страдание – единое целое или же вы отдельны?
Он спросил:
– Для чего это делать?
Я ответил:
– Сначала попробуй, а после мы поговорим. Закрой глаза. Я сижу здесь. И не открывай их до тех пор, пока тебе не станет ясно. Постарайся выяснить, составляешь ли ты единое целое со страданием или же вы существуете отдельно. Если ты и страдание – это одно, ты никак не можешь знать, что страдаешь. Как может страдание знать, что существует страдание? Как может страдание знать, что оно есть страдание?
Это все равно, как если бы шип осознал, что он колется. Шип колется, человек чувствует укол. Должно быть двое. Боль, страдание – отдельно, а тот, кто чувствует боль и страдание, – отдельно. Если они станут одним целым, не будет никакого переживания страдания.
Вы чувствуете, как поднимается гнев? Если вы и гнев едины, будет ли такое переживание? Тогда вы станете самим гневом. Тогда гнев никогда не закончится, его невозможно будет стереть. Потому что, когда вы сами стали гневом, как он может закончиться? А если гнев исчезнет, с вами тоже будет покончено.
Нет, вы всегда отдельны. Гнев приходит и уходит, страдание приходит и удаляется, суета приходит, а потом исчезает. Дым окружает нас со всех сторон и рассеивается. Но тот, кто стоит в центре, остается всегда. Имя этому постоянному вспоминанию – медитация. Тот поиск, который уходит за пределы всех оков, за пределы страданий, за пределы боли, за пределы беспокойства, за пределы всего, называется медитацией. То, что всегда находится за пределами всего. Как бы сильно вы ни старались, медитацию невозможно задеть чем бы то ни было. Она находится за пределами того, что случается, за пределами всех перемен. Что бы ни происходило, она остается за пределами этого.
Однажды…
Я путешествовал с тремя друзьями, мы ехали на машине. Они везли меня в деревню, но машина перевернулась на мосту. Она пролетела почти восемь футов, машина полностью перевернулась. От машины ничего не осталось. Это была маленькая машина, с двумя дверями, и одна дверь оказалась заблокирована булыжником. Была еще одна дверь, но мой друг, его жена и водитель впали в такую панику, что они кричали, визжали, но не вылезали из машины! Они кричали:
– Ааааа! Мы умерли, мы умерли!
Я сказал им:
– Если вы мертвы, то кто тогда кричит? Пожалуйста, выбирайтесь. Если бы вы были мертвы, не было бы никакой проблемы. Кто бы тогда кричал? Вы кричите, значит, очевидно, что вы не мертвы!
Но они ни в какую не слушали. Его жена продолжала кричать:
– Ааааа, мы умерли!
Я потряс ее и сказал:
– Ты сошла с ума? Если бы мы умерли, здесь было бы тихо. Кто бы кричал?
Она сказала:
– Вы правы, но я на самом деле умерла!
Здесь есть интересный момент. Кто умер? Кто умер – если вы переживаете это, значит, вы не умерли. Тот, кто переживает это, – нечто обособленное. То, что происходит, – это одно, а тот, кто переживает это, – нечто другое. И тот человек, который видит это, существует.
Потом мы все выбрались наружу. Они были заняты подсчетом того, что сломано, повреждено и тому подобным.
Я спросил друга:
– Твоя машина застрахована?
– Да, – ответил он.
– Тогда, – сказал я, – перестань переживать, дело решенное. Твоя жизнь застрахована?
Он ответил:
– Да, на этот случай тоже есть страховка.
Я сказал:
– Это хорошо. Даже если бы ты умер, не было бы никакой проблемы. Теперь вопрос заключается в том, собираешься ли ты вынести из этого происшествия какой-то урок или нет.
Он ответил:
– Какой здесь может быть урок? Первый урок – насколько это возможно – не ездить на машине! Второй урок – по прибытии домой нужно сразу же уволить водителя. И третий урок – никогда не водить машину с превышением скорости. Вот что нужно усвоить.
Я ответил:
– Такая прекрасная возможность, а ты вынес из нее столько мусора! Это все равно, как если бы ты поступил в университет и научился бы только считать до десяти – и это стало бы единственным знанием, с которым ты бы вернулся домой. Ты оказался удовлетворен тем, что научился считать до десяти и вернулся домой. У тебя была такая прекрасная возможность, но в итоге ты только научился считать до десяти.
Он спросил:
– Что еще в этом есть ценного?
Я сказал ему, что этот случай был шансом. Когда машина перевернулась, в тот момент ему следовало наблюдать: «Кто умирает? Кто падает? Кто переживает аварию?»
Это была прекрасная возможность, потому что в момент опасности сознание полностью пробуждается. Вы пребываете в осознанности.
Если на вас нападет человек, угрожая вам, приставив нож к вашей груди, в одну секунду ваши мысли остановятся: шли вы в кино или нет, что делать и что не делать, какие новости были в газете в тот день, кто стал президентом и так далее. Вся эта болтовня сразу же прекратилась бы. За долю секунды все бы остановилось. В этот момент открывается дверца, появляется возможность увидеть, что происходит. В этот момент вы также можете увидеть, что происходит вовне. И что есть кто-то, кто стоит снаружи и просто отмечает, что происходит.
Медитация призвана обнаружить того, кто находится за пределами всего происходящего, кто никогда не принимал ни в чем участия. Никакого другого значения у медитации нет. Мы будем экспериментировать только с этим на протяжении трех дней.
А как мы обнаружим то, что находится за пределами всего, хотя оно находится в центре всего? Как мы можем найти то, что, как нам кажется, рождается и умирает, но в то же время никогда не рождалось и никогда не умирало? Как мы можем обнаружить то, что находится внутри тела, что кажется частью тела и все же не является телом? Как мы обнаружим то, что думает, но никогда не вовлекалось ни в один мыслительный процесс? То, что, как нам кажется, беспокоится, злится, и при этом никогда не было затронуто гневом, чего никогда не задевало никакое беспокойство. Как мы будем его искать?
Мы не можем обнаружить его до тех пор, пока в нашем восприятии луна находится в колодце. Луна где-то снаружи, она никогда не падала в колодец. Вы когда-нибудь видели, чтобы она двигалась в сторону колодца? Но кажется, будто она упала в колодец! Там она кажется больше. Иногда в колодце ее можно видеть более четко, чем в небе. Все зависит от чистоты воды в колодце – луна не имеет к этому никакого отношения. Если колодец кристально чист, тогда ее видно очень четко.
Вот почему мы не хотим смотреть в глаза своего врага: в глазах врага – грязный колодец, в результате отражение в таких глазах выглядит нехорошо. Мы предпочитаем смотреть в глаза друга. Муж смотрит в глаза жены, в Индии жене внушают, что ее муж – это Бог. Так что теперь ее глаза совершенно чисты, в ее глазах муж отражается как Бог, и ему очень радостно видеть себя там в качестве Бога. Когда жена пишет ему, она подписывает письмо «твоя слуга», и муж счастлив тем, что он – хозяин.
Вот что интересно – в чьих глазах вы видите себя? Это глаза вашей собственной жены.